Глава 7 Компьютер

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 7

Компьютер

Великая вещь – компьютер.

Хотя он, конечно, изобретен не в наше время. Примерно столько же, сколько существует на Земле Homo sapiens, а может быть, ровно столько же, человек использовал предметы в качестве инструментов для облегчения подсчетов. Сначала пользовались пальцами рук. Затем палочками, камушками, зарубками – всем, что можно группировать и пересчитывать. Позднее появились более сложные устройства, например, песочные и водяные часы, счеты, остающиеся в ходу уже 2,5 тыс. лет (и работающие в руках профессионала быстрее электронного калькулятора). Древние китайцы использовали маленькие счетные палочки, а римляне производили простые расчеты на мелкой гальке, по-латыни «calculi». Папе Сильвестру II в Х в. приписывались способности к колдовству, возможно, потому что он освоил счеты, широко распространенные в те времена среди сарацин. Триста лет спустя философ и естествоиспытатель Роджер Бэкон изобрел массу замысловатых приспособлений, некоторые из которых, вероятно, могли производить вычисления. Многие полагали, что он получает предсказания с помощью медной головы. В XVI в. лорд Непер, изобретатель логарифмов, производил арифметические и геометрические расчеты на «кусочках дерева и кости с указанными на них цифрами. Их назвали косточки Непера». А в XVII в. искусство механических вычислений стало превращаться в науку.

В этом веке англичанин Уильям Отред придумал логарифмическую линейку. (Отред был тем смиренным священнослужителем, который учил математике Кристофера Рена. Обри называл его «жалким проповедником», поскольку он «все мысли свои подчинил математике, а голова его всегда работала. Он без конца чертил линии и диаграммы на земле», но как астролог был «очень удачлив, а сын его, Бен, уверял, что Отред разбирался в магии».) Француз Блез Паскаль изобрел набор колес «для выполнения всех видов арифметических действий способом сколь оригинальным, столь и удобным». Немец Лейбниц смастерил примитивное устройство, с помощью которого можно было умножать.

В конце XVIII в. французы хотели сделать громадную вычислительную машину, в которой было бы задействовано примерно сто человек, но даже Наполеон не смог осуществить такой замысел. В XIX в. выдающийся англичанин Чарльз Бебедж, на счету которого десятки новшеств, включая оплату почтовых пересылок по весу, болванки для ключей и предохранительная решетка для локомотива, собрал «дифференциальную машину», которая могла вычислять простые математические таблицы. Позднее он прилюдно озвучил свою мечту создать усовершенствованную «аналитическую машину», которая сможет производить шестьдесят математических операций в минуту – скорость по тем временам фантастическая. Мысль о такой машине привлекла к нему множество сторонников. Дочь Байрона Ада Августа, графиня Ловлас, стала его преданной почитательницей (она на редкость хорошо разбиралась в математике). Но «аналитическая машина» так и осталась в чертежах. После Бебеджа в области вычислительных машин было сделано мало шагов вперед. Компьютеры Викторианской эпохи вращались вручную, размеренно, под стать духу времени.

Настоящий прорыв в этой сфере случился в 40-х гг. XX в. Говард Эйкен из Гарварда, воспользовавшись некоторыми принципами «аналитической машины», создал электромеханический компьютер с автоматическим управлением очередности операций. Он закончил свой «Марк-1» в 1944 г. В следующем году Джон фон Нойман представил на суд коллег внутреннее запоминающее устройство. И началась компьютерная гонка. Сегодня, всего лишь двадцать лет спустя, все эти наборы вакуумных трубок, переключателей и сверкающих неоновых лампочек превратились в транзисторных великанов с магнитной лентой, которые формируют не только наш нынешний, но и будущий мир.

В 1961 г., когда я решил, что к решению загадки Стоунхенджа следует подключить компьютер, мне пришлось адаптировать ее для него, то есть представить ему информацию в том виде, в каком он мог ее усвоить, и задавать вопросы так, чтобы он понимал ее и мог ответить. Вычислительная машина требовала определенности.

Многие люди ломали голову над возможными астрономическими смыслами Стоунхенджа. В 1740 г., еще до «Choir Gaure», Джон Вуд выдвинул догадку о том, что Стоунхендж является «храмом друидов, посвященным Луне». В 1771 г. Джон Смит заметил направление на восход Солнца в день летнего солнцестояния и попытался понять значение формы камней и их количества. В 1792 г. человек, ныне называемый «Уорлтайр», заявил, что Стоунхендж был «огромным теодолитом для наблюдения за движением небесных тел, установленным не менее 17 тыс. лет назад».

В 1793 г. преподобный Дж. Морис предположил, основываясь на мистических соображениях, что Стоунхендж служил храмом Солнца. В 1829 г. некий Годфри Хиггинс утверждал, что взаиморасположение камней представляет «астрономические циклы древности», что подсказывает дату строительства – примерно 4 тыс. лет до н. э. В 40-х гг. XIX в. преподобный Эдвард Дьюк заметил, что линии между опорными камнями 91–92 и 93–94 параллельны оси Стоунхенджа, а следовательно, направлены на восход в день летнего солнцестояния и закат в день зимнего солнцестояния. А в 1873 г. преподобный Гидли описал метод, которым была проведена первая, самая важная проверка направленности монумента: «Доктор Смит без каких-либо инструментов и без помощи людей, только по «эфемеридам Уайта» пришел к заключению, что в день летнего солнцестояния человеку, стоящему на Алтарном камне, Солнце должно быть видно над Кренящимся камнем». («Эфемерида», от греческого «день», – это таблица, описывающая положения небесных тел. Пяточный камень назван кренящимся из-за того, что он наклонен.) От себя Гидли допустил, что нет ничего невероятного в том, что четыре точки, какие именно, он не уточнил – две из них, возможно, насыпи опорных камней 92 и 94, – указывают на закат дня летнего солнцестояния и восход дня зимнего солнцестояния. Он также добавил, что, хотя «некоторые авторы» пытались связать монумент с планетами Солнечной системы, он не обнаружил ничего, что «напрямую объединяет Стоунхендж с планетами, за исключением Сатурна».

В 1880 г. Петри в своем трактате заключил (ошибочно), что опорные камни 91 и 93 «не могут быть привязаны к восходам и закатам Солнца». Его комментарий, сделанный почти 100 лет назад относительно мероприятий в Стоунхендже в день солнцестояния, весьма занимателен: «Многие люди, которые с тщанием придерживаются обычая встречать восход Солнца в день летнего солнцестояния, утверждают, что это старинная традиция, а следовательно, важна сама по себе, не являясь простым совпадением».

В XX в. выдвигалось немало гипотез, в том числе и разумных, о возможном астрономическом значении Стоунхенджа. После попытки Локьера в 1901 г. датировать монумент астрономическими методами несколько профессиональных исследователей размышляли над его направленностью на небесные тела. Но их гипотезам не хватало одного: расчетов. Такие предположения следует проверять математически. Цифры сами по себе дают опору любой астрономической теории или, если ее создателю не повезет, лишают ее таковой.

Что касается компьютера, мне требовалось нечто конкретное: четко формализованная задача, самые свежие данные по Стоунхенджу и ясно сформулированный вопрос. Только задав такую информацию на входе, можно получить хороший результат и ответ на вопрос.

Вопрос мой был достаточно точно определен: «Указывают ли важные линии Стоунхенджа на важные точки небесной сферы?» Понятно, почему следовало поставить слово «важные» в обоих случаях. В Стоунхендже существует множество линий – а точнее, 27 060 между 165 точками, – которые могут указывать практически на что угодно в небе. И наоборот, в небе так много объектов – может статься, буквально несчетно, – что вряд ли удастся провести линию с Земли, чтобы она не пересеклась хотя бы с одним из них.

Чтобы дать ответ на этот вопрос, компьютеру потребовалась актуальная информация о Стоунхендже и небесной сфере.

Мы снабдили его необходимыми данными.

Сначала программисты, Шошана Розенталь и Джулия Койл (Джуди Коупленд присоединилась к нам позднее) взяли карту с изображением всех 165 известных точек Стоунхенджа – то есть камней, лунок от камней, прочих лунок и насыпей – и ввели ее в «Оскар», автоматический графопостроитель. Затем они наводили курсор на каждую позицию и отдельную геометрическую точку, например на центр комплекса и на середины арок, нажимали на клавишу, и «Оскар» выбивал на перфокарте двухмерные координаты X и Y для каждой точки. Пересечение осей абсцисс и ординат, то есть точка начала координат, была произвольно выбрана за пределами изучаемой области, в юго-западном квадранте, чтобы все координаты были положительными.

Далее они перешли к компьютеру, загрузили в него географическую информацию: широту и долготу точки начала координат «Оскара», ориентированность оси комплекса по сторонам света и масштаб, – и предписали ему выполнить следующее:

1) продлить линии через 120 пар указанных на карте точек (некоторые пары, например соседствующие точки, были сочтены бесполезными для определения направлений);

2) определить направления по сторонам света, то есть азимуты этих линий;

3) определить склонения точек, под которыми эти линии, выходящие из Стоунхенджа, пересекут небесную сферу. (Если рассматривать небесные тела лежащими на полой сфере, окружающей земной шар, тогда кольца на ней, соответствующие широтам на земле, называются склонениями.)

Надеюсь, это понятно. Может быть, станет еще понятнее, если переформулировать так: они как будто приказали компьютеру встать в каждую выбранную точку, посмотреть оттуда на линию горизонта через все прочие точки и каждый раз отмечать, какую точку на небе – с каким склонением – он видит.

Этот процесс загрузки, то есть программирование, отнял один день.

Далее они передали перфокарты «Оскара» оператору, который ввел их в компьютер. За несколько секунд машина перевела информацию с перфокарт на магнитную ленту, прочитала ленту, обработала информацию в соответствии с программой и выдала результат: 240 линий Стоунхенджа были переведены в склонения. (120 пар в точке дали в два раза больше направлений, поскольку проходящие через них линии указывают в двух направлениях.)

На решение компьютеру потребовалось меньше одной минуты. Человек потратил бы на это как минимум четыре месяца. (Чтобы проверить результат, миссис Розенталь произвела один из подсчетов на бумаге. Это заняло четыре часа.)

Итак, мы получили половину ответа на наш вопрос. Мы узнали, где важные линии Стоунхенджа пересекают небесную сферу, то есть их склонения. Вторая часть вопроса звучала так: «Имеют ли эти склонения значение с точки зрения астрономии? Указывают ли они на особые точки восхода и заката каких-то небесных тел?»

Мы сразу заметили, что в склонениях, выданных машиной, встречается множество повторений. Числа, близкие к +29°, +24°, +19° (северные склонения) и их южным двойникам —29°, —24°, —19°, встречались не единожды. Мы решили посмотреть, какие небесные тела находятся рядом с этими склонениями.

Для начала мы проверили планеты. Ближе всех была Венера, но ее максимальное склонение ±32°, а это слишком далеко. Отчего Гидли решил, что есть какая-то связь между Стоунхенджем и Сатурном, я не представляю. Крайнее значение этой планеты – примерно ±26°, таким же оно было и в 1500 г. до н. э.

Затем мы пробежались по звездам (хороший каламбур!). Шесть ярчайших звезд, в порядке убывания яркости, таковы: Сириус, Канопус, альфа Центавра, Вега, Капелла и Арктур. Из них только Сириус, ярчайшая звезда, находилась близко. Сейчас склонение Сириуса —16°39?, а в 1500 г. до н. э. составляло примерно —18°. Как установил Локьер, звезды меняют склонения с разной скоростью, на их видимое с Земли расположение влияет их истинное движение, называемое собственным, а также движение земной оси относительно небесной сферы. Сейчас склонение Арктура + 19°21, но в 1500 г. до н. э. составляло примерно +40°, то есть он был далек от направлений Стоунхенджа. Следовательно, вряд ли существуют направления, идущие из комплекса к звездам. Даже если в дальнейшем расчеты покажут, что Сириус имел подходящее склонение, или обнаружатся направления на менее яркие звезды, это следует считать чистой случайностью. Более того, даже такую яркую звезду, как Сириус, на восходе можно разглядеть только в очень хорошую погоду. А менее яркие звезды вообще не видны на горизонте. Тогда мы решили взяться за самые очевидные небесные тела, казавшиеся божественными в древности, за Солнце и Луну.

На этот раз результаты потрясли нас. Склонения, рассчитанные компьютером, неоднократно и очень близко указывали на крайние положения Солнца, что не стало для меня неожиданностью, а также Луны, что меня удивило. Пара за парой точки Стоунхенджа, казалось, указывали на максимальные склонения двух самых важных небесных тел.

Я говорю «казалось», потому что на этой стадии мы пользовались программой предварительного поиска, не отличавшейся особой астрономической точностью. Направления, проходящие через камни, и результирующие склонения, выданные компьютером, были настолько верны, насколько позволяла исходная карта, но на тот момент мы не располагали соответствующими точными данными о склонении Солнца и Луны во время строительства Стоунхенджа. Мы пользовались лишь грубыми приблизительными данными, мысленно отследив путь этих тел 4 тыс. лет назад. Чтобы проверить полученные соотношения, требовались точные данные по крайним положениям Солнца и Луны в 1500 г. до н. э.

И мы, разумеется, снова обратились к компьютеру.

Мы ввели современные крайние склонения Солнца и Луны и скорость изменения и предписали ему определить крайние склонения 1500 г. до н. э. Кроме того, мы запрограммировали его на расчет направлений восхода и заката Солнца и Луны. Не зная, что могли выбрать в качестве точки отсчета строители Стоунхенджа, мы взяли три состояния: а) Солнце едва показалось из-за горизонта; б) Солнце вышло ровно наполовину; в) диск касается линии горизонта в нижней точке. Разница между направлениями а и б составляет всего 1°, что, конечно, незначительно, но мне хотелось определить, если это возможно, от чего строители отталкивались.

А сейчас я намерен испытать терпение читателя еще некоторыми азами астрономии. Нужно рассказать кое-что о Луне.

Как я уже говорил, Солнце переходит от самого северного крайнего положения в склонении +23,5° летом до соответствующего южного крайнего положения в склонении —23,5° зимой. Для полной Луны действительно обратное. Она следует на север зимой, на юг – летом. Ее относительное движение гораздо сложнее. У нее два северных и два южных крайних положения. В цикле длиной 18,61 года амплитуда Луны такова, что ее крайние северное и южное склонения меняются с 29° на 19°, а затем снова на 29°. То есть у нее по два крайних положения: 29° и 19°, на севере и на юге. Такое маятникоподобное относительное движение вызвано совокупным влиянием наклона орбиты и прецессии Луны и его трудно описать в нескольких словах. Даже астроному непросто представить все происходящие при этом процессы отчетливо. Здесь нам необходимо понять, что у Луны приходится по два крайних положения на одно крайнее положение Солнца.

Компьютеру понадобилось еще несколько секунд, чтобы определить положение Солнца и Луны в 1500 г. до н. э. Склонения по его подсчетам составляли ±23,9° для Солнца и ±29° и ±18,7° для Луны. Даже на первый взгляд было ясно, что эти склонения близки, весьма близки к тем, что определяются по направлениям Стоунхенджа.

Мы тщательно проверили результаты. Сомнений не оставалось. Эти важнейшие и зачастую продублированные направления были ориентированы на Солнце и Луну. И это не могло оказаться совпадением.

Как уже говорилось выше, я был готов к тому, что обнаружится какая-то корреляция между Стоунхенджем и Солнцем, но никак не ожидал, что результаты совпадут полностью. Впрочем, я и предположить не мог, что наткнусь на полную корреляцию по Луне. Однако компьютер выдал следующие результаты.

Со средней погрешностью менее одного градуса 12 важных направлений Стоунхенджа указывали на крайние положения Солнца. А со средней погрешностью в полтора градуса 12 направлений указывали на крайние положения Луны.

На сопроводительной диаграмме (рис. 11 и 12) и в таблице 1 показано, что линии, соединяющие все самые важные точки Стоунхенджа, обязательно направлены на какое-то особенное положение Солнца или Луны. Зачастую к таким точкам в Стоунхендже добавлялись еще несколько, чтобы получились дополнительные ориентиры. Но из 12 уникальных точек, указывающих на восходы и закаты Солнца и Луны, всего лишь две – указывающие на закаты Луны в день летнего солнцестояния в склонениях —29° и – 19° – не были маркированы таким образом[21].

Рис. 11. Исходные направления, обнаруженные в Стоунхендже I. Для получения точных данных читателю следует обратиться к таблице 1, где перечислены числовые значения азимутов

Рис. 12. Обнаруженные в Стоунхендже III направления, проходящие через арки. Для получения точных данных читателю следует обратиться к таблице 1, где перечислены числовые значения азимутов

Таблица 1[22]

* Эти лунки для камней на настоящий момент отсутствуют в Стоунхендже и не указаны ни на одном плане раскопок. Поэтому серединные точки этих арок были высчитаны симметрично близлежащим точкам.

Рис. 13. Условия при восходе или закате. Астрономические расчеты делаются сначала для наблюдателя в центре Земли. Чтобы рассчитать условия для наблюдателя на поверхности Земли, нужно использовать поправку на параллакс. Далее нужно учесть рефракцию в атмосфере, из-за которой небесное тело кажется находящимся выше над землей, чем на самом деле. И наконец, необходимо принять во внимание высоту горизонта, потому что она обычно расположена выше астрономического горизонта, который определяется плоскостью на уровне глаз

Соотношение между вертикальной ошибкой и соответствующей ей горизонтальной колеблется сообразно амплитуде склонения. В точках ±29° вертикальная ошибка в 1° означает горизонтальную ошибку в 1,8°, в точках ±24° соотношение составляет 1° к 1,6°, в точках ±19° – 1° к 1,5°, в точках ±5° – 1° к 1,3° и в точках 0° – 1° к 1,2°.

Следует отметить, что данные таблицы слегка отличаются от тех, что приведены в статье «Расшифрованный Стоунхендж» в приложении. Это произошло потому, что уже после ее публикации программа компьютера перепроверила некоторые измерения и нашла еще четыре направления: три точки Солнца по линиям 92–91, 94—G и 94–93, а также одну точку восхода Луны в день зимнего солнцестояния по линии 92—G.

Соответствие поражало.

Точность направлений заслуживала особого внимания. Самым точным было совпадение с предположением о том, что восходом считался момент, когда диск Солнца или Луны касается линии горизонта нижней точкой. Как показано в таблице, средняя точность направлений Солнца 0,8°, а направлений Луны 1,5°. Эти средние погрешности появляются в основном из-за двух «плохих» арок с погрешностью в 3,2° и 5,4° с западной стороны. Эта по-грешность приведена в последнем столбце таблицы и в виде схемы на рисунке. Из-за наклонного направления восхода Солнца ошибка в 1° по вертикали соответствует примерно 1,6° по горизонтали в точке 24°.

Как правило, ученые не обсуждают ошибки. Если были предприняты все меры предосторожности, ошибка фиксируется без объяснений, поскольку при второй попытке она может уменьшиться, а при третьей проявиться в большем масштабе. Ошибка остается ошибкой.

Но в ситуации со Стоунхенджем мы можем кое-чему научиться, обсудив ее.

Во-первых, следует отметить, что существует небольшая разница в числах таблицы 1 и таблицы из приложения. Это вызвано тем, что в процессе написания статьи для журнала «Нейче» я не располагал информацией об истинной форме линии видимого горизонта вокруг Стоунхенджа, и мне пришлось исходить из того, что она ровная. Уже после выхода статьи я раздобыл карту с изображением колебаний истинной линии по высоте. Таким образом, в таблице 1 приведены более точные цифры. Тем не менее и теоретическая ровная линия видимого горизонта, и истинная (на настоящий момент) его линия могут не совпадать с линией, окружавшей Стоунхендж в 1500 г. до н. э. Деревья, которые росли тогда и которых теперь нет, могли поднять линию видимого горизонта примерно на 0,2°, что означало бы, что ныне зафиксированная ошибка в +0,2° на самом деле равняется 0.

Во-вторых, мы обнаружили несоответствие между двумя картами. А по имевшимся данным нельзя было определить, какая из них точнее. Отсюда – возможная неточность во всех цифрах примерно в ±0,2°. Ошибка на линии 94—G может составить от 0,1° до 0,5°. Это, конечно, неприятно, но не страшно. Не стоит забывать о том, что для невооруженного глаза 0,5° – совсем незначительное отклонение.

В-третьих, некоторые погрешности могли возникнуть, когда жрецы намечали направления. Солнце хорошо видно в течение нескольких критических дней во время летнего и зимнего солнцестояния. Так что ошибка визирования должна быть невелика. Однако полную Луну можно наблюдать лишь ночью в определенный год 19-летнего цикла. Если небо затягивалось тучами и направления прокладывали ночью накануне или после полнолуния, то она уже не находилась точно в своих крайних точках. Когда такое случалось, ошибка была положительной при положительном склонении Луны и отрицательной – при отрицательном склонении. В таблице 1 показано, что это соответствие + и – возникает для 10 из 12 лунных направлений. Видимо, им не всегда везло на ясные ночи!

В-четвертых, Стоунхендж уже не тот, что был раньше. Одни камни перевернуты, повалены, разбиты, другие – установлены заново современными подъемными кранами. Самые большие ошибки отмечены у давно исчезнувших камней 24, 15 и 20. Относительно них я могу лишь предполагать, где они стояли. Возможно, ошибки этих трех направлений нужно вообще отложить в сторону до тех пор, пока археологи не предоставят больше информации. Существует ли лунка под слоем грунта рядом с предполагаемым местом, может быть, эта лунка лежит в футе или двух от точки, в которой я ожидаю ее обнаружить? Более того, вполне возможно, что возведение было прекращено в процессе работы, поскольку строители поняли, что поставили перед собой невыполнимые задачи. Абсолютно симметричное сооружение не может идеально подойти для асимметрично расположенных небесных тел.

Наконец, самые серьезные несоответствия из всех могли возникнуть по вине современного человека. Обратите внимание на то, насколько плоскими выглядят арки заката Луны 57–58 и 21–22 на фотографиях 1944 г., сделанных с воздуха. Они обрушились в 1797 г., до тщательного исследования Петри. Министерство гражданского строительства восстановило их в 1958 г., но изначально камни стояли в неглубоких лунках, посему их было сложно водворить точно на прежнее место. Мои расчеты в приложении показывают, что существует горизонтальное смещение на 19 дюймов в одной из арок. Возможно, это произошло вследствие перемещения этих крупных глыб.

Кроме того, трилиты восхода Солнца находятся сейчас в плачевном состоянии. Большой трилит разбился, упав несколько сотен лет назад. Хотя камень 56 был снова установлен в 1901 г., несколько ученых высказали сомнения относительно точности его установки. Он стоит не перпендикулярно оси Стоунхенджа, а повернут против часовой стрелки на угол в несколько градусов. Трилит заката Солнца в день летнего солнцестояния так накренился, что вот-вот упадет, а соответствующая ему арка 23 ненадежна. Камень 23 повалился и в 1964 г. был укреплен цементом.

Чтобы подкрепить мои гипотезы, что некоторые из ошибок появились вследствие действий современного человека, отмечу, что сохранившиеся в первоначальном положении трилиты и арки установлены более точно.

Ошибка самого знаменитого направления – на восход Солнца в день летнего солнцестояния, наблюдаемый из центра над Пяточным камнем, – заслуживает отдельного обсуждения. Сегодня человек ростом 183 сантиметра, стоящий в центре комплекса, увидит верхушку Пяточного камня на линии видимого горизонта. В 1800 г. до н. э. первый луч Солнца появлялся в 3/4 градуса к северу, то есть левее, поэтому человек того же роста, встав в центр, видел бы, как нижний край Солнца проходит в У2 градуса над верхушкой Пяточного камня, при условии, что и тогда он был накренен на тот же угол, что сегодня. Но если в 1800 г. до н. э. он стоял ровно, а я думаю, что так и было, тогда его верхушка находилась выше на 20 дюймов, а ошибка в 0,5°, зафиксированная компьютером в современном положении камня, равнялась нулю. Я проводил расчеты в таблице 1, основываясь на предположении о том, что Пяточный камень стоял точно вертикально, и наблюдатель каменного века видел, как восходящее в день летнего солнцестояния Солнце скользит нижним краем по верхушке Пяточного камня. Здесь не остается сомнений в том, что строители хотели, чтобы солнечный диск точно касался камня.

Такая точность размещения потрясает. Установить такую тяжелую глыбу неправильной формы, как 35-тонный Пяточный камень, чтобы она стояла на определенной линии с погрешностью не больше фута, – совсем не простая задача. Утопить столь крупную глыбу на определенную глубину в землю, чтобы его верхушка оказалась на линии с погрешностью до нескольких дюймов, – достижение, потребовавшее серьезного мастерства. Так как же это было сделано? Если уже после установки камень уходил слишком глубоко в землю, то нарушалась точность линии. Как же его поднимали? В том случае, если он уходил недостаточно глубоко, можно было забить его в землю, ударяя сверху, чтобы добиться нужной высоты. Но на верхушке не осталось следов от ударов. Может быть, сначала установили Пяточный камень и только потом уже подобрали подходящую точку наблюдения?

Что ж, хватит об ошибках.

Наконец, относительно направлений на Солнце и Луну следует отметить, как тщательно они сохранялись, дополнялись и совершенствовались сменяющими друг друга строителями. За триста лет возведения множество людей различных культур с непохожим образом мыслей приходили в Стоунхендж. Правители, зодчие, жрецы и рабочие кто умственным, кто физическим трудом вносили свою лепту в изменение, переделку старого и создание нового. Великий памятник вырос из простого кольца, разомкнутого со стороны восхода Солнца в день летнего солнцестояния, в строение, представлявшее прямоугольник, вписанный в круг, а затем и в большой и сложный храм из камней, образующих подковы и кольца, стоящих по одному и арками. Тем не менее самое древнее направление, ось комплекса, указывающая на восход Солнца в день летнего солнцестояния, не была утеряна ни на одной стадии строительства. Напротив, ее сохраняли, дублировали и выделяли. Аналогичным образом сохранялись, дублировались и совершенствовались и другие направления. Так же как первые строители использовали каждый важный камень и каждую важную точку для дублирования направлений на Солнце и Луну, их преемники ставили кольца и «подковы» столь мастерски, что все до единого трилиты стоят хотя бы на одном направлении с арками внешнего кольца, указывающим на какое-либо из крайних положений Солнца или Луны.

То, что создали первые строители, – поистине замечательно. Образовать кольцо и прямоугольник, установить шесть камней так, что между каждой парой получится 16 направлений на 10 или 12 уникальных точек на траектории Солнца или Луны, очень сложно. Но плоды трудов последних строителей еще более удивительны. Они продублировали 8 из тех первых направлений, определенных двумя точками, через арки. Если создатели Стоунхенджа I и II намечали направления, стоя в одном месте и глядя в другое, то создатели Стоунхенджа III разглядели 8 уникальных точек восхода и заката Солнца и Луны через высокие каменные арки. Кроме того, последние строители, как и первые, проводили несколько направлений через одну точку – посмотрите, как на рисунке 12 два трилита, которые относятся к Луне, соединяются линиями с двумя арками кольца сарсенов и образуют четыре направления.

Помимо установки огромных камней по точным астрономическим направлениям, последние строители еще разместили их так, чтобы не пересечь большинство существующих направлений, хотя они и дублировались их камнями. В качестве радиуса для кольца сарсенов они избрали такое расстояние, при котором северо-восточный и юго-западный камни этого кольца не прерывали старые направления 91–94 и 92–93, причем зазор составляет всего пару футов[23]. Из 16 направлений Стоунхенджа I и II при строительстве внутренних колец и «подков» Стоунхенджа III не сохранились только направления центр—91, центр—93, центр – А, центр – D и 93—Н. Весьма мастерски они сохраняли и дублировали направления, определенные прямоугольником – осью Стоунхенджа I и II и опорными камнями, – двумя кривыми, кольцом сарсенов и «подковой» трилитов Стоунхенджа III.

Этот храм Солнца и Луны в своем конечном виде потребовал от своих создателей совершенно сверхъестественного сочетания теоретических знаний, проектных способностей и практических навыков строительства. Только представьте задачу, которую они поставили перед собой: рассчитать и возвести кольцо, окружающее «подкову», так, чтобы элементы обеих фигур находились друг от друга на равном расстоянии, а пять узких арок «подковы» – на одних линиях с семью узкими арками кольца, указывающими на 7 из 12 особых положений Солнца и Луны на горизонте, а также ось всего комплекса проходила через другую арку кольца и указывала на восьмое положение. Причем все это делалось примитивными инструментами из гигантских каменных глыб весом 30 и более тонн. Насколько им удалось справиться с задачей, мы видим сегодня.

Первым строителям – а точнее сказать, начальникам-зодчим с подчиненными им бригадами рабочих, поскольку нет сомнений в том, что сначала производилось проектирование, а затем уже начинались строительные работы, – требовались не только умение и физическая сила, но также багаж знаний, целеустремленность и терпение, чтобы создать Стоунхендж I. Для возведения Стоунхенджа II нужно было еще больше знаний и не меньше целеустремленности. Чтобы собрать это великое сооружение, включающее в себя труды предшественников, в единое целое, в грандиозный храм с замысловатыми направлениями на небесные тела, скрытыми за видимой простотой и симметричностью, требовались знания еще более высокого порядка, неизменное поддержание сосредоточенности на одной-единственной цели в нескольких сменявших друг друга на протяжении трехсот лет народах с разными обычаями и культурами, а также различные навыки, которыми не обладают многие живущие в XX в.

Взгляните еще раз на рисунок 13.

Заметьте, как экономно решен проект, как в нескольких направлениях используется одна точка.

Из всех направлений Стоунхенджа I, заданных двумя точками, 8 указывают на Солнце и 8 – на Луну. В сумме получается 16 направлений, каждое из которых задано двумя точками. Однако точек этих не 32, как можно было бы предположить, а всего 11. В построении этих линий использовались все особые камни и центр, шесть точек – более одного раза, две – по шесть раз.

Теперь взгляните на линии Стоунхенджа III. Прибавилось еще четыре указания на Солнце и четыре – на Луну, что достигнуто двукратным использованием каждого «лунного» трилита. Здесь хотелось бы подчеркнуть, что эти линии зрения, проходящие через арки трилитов и кольца сарсенов, не были произвольно выбраны из множества возможных, чтобы отвечать астрономическим параметрам. Встав внутри «подковы», что я и сделал, и попытавшись посмотреть через арку по линиям зрения, отличным от показанных на рис. 13, вы, как и я, обнаружите, что это невозможно. Поле вашего зрения будет ограничено промежутком между столбами арки. Невозможно проследить взглядом линии, указывающие на значимые положения Солнца и Луны. Вас словно заставляют смотреть через две арки на крайние положения Солнца и Луны и никак иначе. Более того, выемки в столбах трилитов – которые считаются результатом воздействия атмосферных явлений – позволяют смотреть через них сбоку. Я считаю, эти выемки появились вовсе не из-за влияния погоды, их выбили в камнях специально, чтобы наблюдатель мог поместить туда голову.

Итак, подведем итог. В Стоунхендже I насчитывалось 11 ключевых точек, каждая из которых при соединении с какой-нибудь другой (зачастую у точки есть несколько таких пар) давала 16 временных точек на 10 из 12 крайних положений Солнца и Луны. В Стоунхендже III линии, проведенные через пять трилитов и ось Пяточного камня, давали 8 временных точек на 8 таких положений.

Такая корреляция не может быть случайной.

Когда компьютер определил, что строители Стоунхенджа ориентировали свой храм-монумент на Солнце и Луну так мастерски, упорно и выразительно, сам собой встал вопрос. Зачем? Зачем нужно было так утруждать себя?

Как я отмечал в «Блеске в небесах», чтобы заложить направление на восход Солнца или другую точку на небесной сфере, достаточно всего двух камней. Почему же тогда строители Стоунхенджа потратили столько сил для создания такого количества направлений?

Лишь археологи и прочие исследователи прошлого могут когда-нибудь дать ответ на этот вопрос. Мы же, астрономы, можем с помощью компьютеров предоставить пытливым умам этих специалистов информацию к размышлению.

Однако мне хотелось бы высказать собственное мнение.

У тщательно продуманных направлений Стоунхенджа на Солнце и Луну два, а может быть, три назначения. Они являлись календарем, особенно полезным для определения времени сева. Они позволяли жрецам завладеть властью и удерживать ее в своих руках, ибо те созывали народ посмотреть на эффектные восходы и закаты Солнца и Луны, самым впечатляющим из которых был восход Солнца над Пяточным камнем в день летнего солнцестояния и закат Солнца в проеме арки большого трилита в день зимнего солнцестояния. Кроме того, возможно, они служили чем-то вроде тренировки для ума.

Чтобы разобрать подробнее три этих предполагаемых назначения, позвольте мне заметить следующее. Всем известно, что схемы определения начала сева были жизненно важны для первобытного человека. Установить их трудно. Невозможно отсчитывать назад от погожих теплых дней – нужны иные способы. А что может быть лучше для установления конца и начала времен года, чем наблюдение за самыми систематическими и предсказуемыми движениями небесных тел? Еще в античные времена существовали сложные сборники наставлений, которые помогали крестьянам рассчитывать время сева по небесным явлениям. Рассуждая о «глубинном вопросе подходящего времени для сева зерна», Плиний утверждает, что «к нему надобно подходить и рассматривать его с осторожностью великой и вниманием незатухающим, руководствуясь по большей части астрономией». Я уверен, и поныне многие крестьяне определяют время сева по подсказке неба.

Что касается назначения Стоунхенджа как источника власти жрецов, кажется вполне допустимым, что человек, способный созвать людей, чтобы те лицезрели богов дня и ночи, возникающих и исчезающих в могучих арках и на линии далекого горизонта, будет окружен аурой божественности. В самом деле, народ, обладающий таким храмом-монументом, должен был чувствовать себя великим.

Еще одну возможную причину того, что Стоунхендж построен столь искусно и изобретательно с астрономической точки зрения, должен сознаться, открыл я сам. Мне думается, что те древние строители Стоунхенджа являлись нашими истинными предками. Я считаю, что люди, придумавшие различные его элементы, и, может быть, некоторые из тех людей, которые помогали возводить их, ценили зарядку для ума превыше чувства долга. Полагаю, решив проблему с определением направлений рационально, но рутинно, как в Стоунхендже I, они не смогли на этом успокоиться. Им хотелось поставить перед собой более замысловатую задачу и найти более сложное, полезное и впечатляющее решение, отчасти чтобы прославить таким образом богов, но отчасти и чтобы доставить удовольствие людям, мыслящим существам. Может быть, когда-нибудь какой-то ученый установит связь между силами, двигавшими создателями Стоунхенджа и строителями Парфенона, готических соборов и первого космического корабля, отправившегося на Марс.

В любом случае, какими бы причинами ни руководствовались строители Стоунхенджа, по окончании работ их детище оказалось чудом. С одной стороны, хитроумно пронизанный направлениями, точно ряд взаимосвязанных астрономических инструментов (каковым он и является на самом деле), а с другой – отличающийся идеальной простотой с архитектурной точки зрения, тонкий и сложный в функционировании, потрясающий, ошеломляющий, приводящий в восхищение своим видом, Стоунхендж является квинтэссенцией превосходного мастерства в области строительства, полезности и величественности, а по задумке и воплощению – восьмым чудом света в Древнем мире.

Семь классических чудес света – это египетские пирамиды вместе (или Великая пирамида в отдельности), висячие сады Семирамиды в Вавилоне, статуя Зевса на горе Олимп, храм Дианы в Эфесе, Мавзолей в Галикарнасе, Колосс Родосский и Форосский маяк в Александрии. За исключением менее долговечных фрагментов садов Семирамиды и Колосса – статуи из меди высотой 280 футов – все эти творения были, по всей видимости, сделаны из камня. Однако ни в одном из них камень не применялся с таким мастерством для увековечивания плодов интеллектуального подвига при строительстве храма, потрясающего воображение, как это произошло с великим памятником в долине Солсбери.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.