О том, как Мамай выступил сначала на стороне лже-Кильдибека, а затем — против него

О том, как Мамай выступил сначала на стороне лже-Кильдибека, а затем — против него

Итак, Мамай укрепился в Крыму, и при нем находились потенциальные претенденты на трон — юные потомки Бату. Однако далеко не всех сторонников законной ханской династии устраивало то, что именно Мамай получил возможность выбрать нового хана: они не могли забыть, что он был бекляри-беком при хане-братоубийце Бердибеке. Да и его попытка стать независимым правителем, проявившаяся в чеканке собственной монеты, могла вызывать обеспокоенность других аристократических кланов.

Поэтому сторонники дома Бату, которые не ушли в Крым с Мамаем, решили приблизительно через месяц после его «мятежа» выдвинуть собственного претендента на трон. Инициатором выдвижения стал Яглыбай б. Тоглубай из рода канглы.[135] В результате золотоордынская смута достигла своего апогея: ханом был провозглашен первый и, кажется, единственный самозванец на троне Золотой Орды, выдававший себя за Кильдибека, сына Иринбека б. Узбек-хана. Самые различные источники с поразительным единодушием сообщают, что это был именно самозванец. Русские летописцы пишут, что он «творяшеся сынъ Чанибека царя, внукъ Азбяка царя». Муин ад-Дин Натанзи вообще называет его «неизвестным человеком», которого «возвели на трон… под предлогом, что он Кельдибек, сын Джанибек-хана». Утемиш-хаджи, правда, сообщает, что этого претендента возвели на трон еще Тайдула, но также сомневается в подлинности его происхождения: «Все говорили: "Кельдибека убил Бердибек. Как же он воскрес?!"»[136] Тем не менее самозванца поддержали некоторые влиятельные ордынские эмиры, а Яглыбай стал при нем бекляри-беком.

Мамай, не желавший отныне оставаться в стороне от борьбы за власть, решил оставить опекаемых им потомков Узбека и собственное семейство в Солхате, чтобы присоединиться к самозванцу. Никаких иллюзий по поводу происхождения этого претендента на трон он, конечно, не испытывал, но, вероятно, надеялся, что если самозванец сумеет занять трон и устранить конкурентов, то через некоторое время его можно будет разоблачить, устранить и возвести на трон законного наследника рода Бату — из числа подросших к тому времени потомков Узбека.[137] Кроме того, Мамаю было необходимо привлечь на свою сторону других приверженцев дома Бату, которым он стремился доказать, что вовсе не претендует на высшую власть и готов бороться за общее дело, признавая главенство других влиятельных эмиров.

Как бы то ни было, под знаменем Кильдибека собрались довольно значительные силы сторонников дома Бату — наиболее легитимной ветви Джучидов. Воспользовавшись тем, что Тимур-ходжа и Мюрид в это время продолжали борьбу за власть, лже-Кильдибек сумел отбить Сарай у Орду-Мелик-хана, который, вероятно, погиб — по крайней мере, позднее в источниках он не упоминается. Затем наступила очередь Тимур-ходжи: в русских летописях сообщается, что «Темирь Хожа побеже за Волгу и тамо убьенъ бысть, а князь Мамай прииде за Волгу на горнюю сторону…»[138] Это сообщение позволяет предположить, что Мамай мог быть отправлен лже-Кильдибеком во главе войск для уничтожения Тимур-ходжи и успешно справился с поручением.

Однако пока Мамай отсутствовал в столице, легенда о Кильдибеке, созданная сторонниками самозванца, едва не была разрушена. Поначалу она казалась настолько убедительной, что в нее уверовали и другие представители столичной аристократии, изначально не примкнувшие к самозванцу. Поверив, что власть в стране вновь вернулась к дому Бату, они поспешили в Сарай, чтобы присягнуть на верность новому монарху. Среди них были такие влиятельные представители «старой знати», как бывший бекляри-бек Могул-Буга, хорезмский правитель (улус-бек) Нангудай, бывший везир Сарай-Тимур и др. В результате самозванец и его единомышленники оказались на грани провала: непосвященные в их замыслы аристократы могли без труда разоблачить самозваного внука Узбека. Оставалось единственное средство избежать этого: хан принял решение устранить всю новоприбывшую знать. Заходившие в ханский шатер сановники немедленно арестовывались, а затем с ними расправлялись ханские палачи.[139]

Средство оказалось эффективным и позволило Кильдибеку еще около года сохранять власть. Впрочем, сам факт упоминания его «самозванства» в восточных и русских летописных источниках весьма показателен: вероятно, кому-то из столичных аристократов удалось уцелеть и разоблачить лже-Чингизида. Вместе с тем его жестокость по отношению к знати вызвала обеспокоенность и среди его же собственных приверженцев. Видимо, именно в это время Мамай покинул лже-Кильдибека, испугавшись за собственную судьбу — все-таки он тоже близко знал семейство Узбека, включая и настоящего (покойного к этому времени) Кильдибека, а потому в глазах самозванца мог быть опасным свидетелем.