XIII Под Севастополем: бои в предполье и наступление на Балаклаву, взятие штурмом ключевой Сапун-горы. Захват форта «Максим Горький II». Последние бои у Херсонесского маяка. Июнь – июль 1942 г.

XIII

Под Севастополем: бои в предполье и наступление на Балаклаву, взятие штурмом ключевой Сапун-горы. Захват форта «Максим Горький II». Последние бои у Херсонесского маяка. Июнь – июль 1942 г.

После занятия Керчи в мае 1942 г. мой 30-й армейский корпус также был переброшен на исходные позиции для наступления на Севастополь, тогда, вероятно, самую сильную крепость на земле, последний советский бастион в Крыму. Без какой-либо передышки пехотные дивизии под палящим солнцем степи начали движение из Керчи на Севастополь. Радостные и уверенные после большой победы под Керчью, они совершали марш по территории, известной им по периоду ноября – декабря 1941 г. Все спрашивали, удастся ли на этот раз быстро взять крепость. Поставленная задача была трудновыполнимой, о чем знал каждый. Однако доверие к искусству управления войсками командующего 11-й армией генерал-полковника фон Манштейна было столь велико, что никто не сомневался в победе. Это придавало корпусу наступательный дух и его командованию – подъем и воодушевление, столь необходимые для атаки.

Наступление должно было осуществляться с севера, здесь было направление главного удара, который должен был нанести 54-й армейский корпус (генерал кавалерии Хансен), и с востока или юго-востока. Наступление на Балаклаву и на Сапун-гору следовало развивать 30-му армейскому корпусу.

Для этого корпусу были подчинены 28-я егерская дивизия[5], 72-я[6] и 170-я[7] пехотные дивизии. Артиллерия корпуса была усилена сухопутной артиллерией, двумя зенитными артиллерийскими полками люфтваффе для поражения наземных целей, тяжелым минометным полком, дивизионом штурмовых орудий и дивизионом артиллерийской инструментальной разведки (АИР), а также 300-м танковым батальоном с дистанционно управляемыми танками, предназначенными для подрыва зарядов.

Данные о противнике указывали на то, что на господствующей над местностью Сапун-горой (а также Федюхинских высотах. – Ред.) были задействованы бригады морской пехоты – элитные войска. Занятые здесь русскими позиции господствовали также над предпольем (тщательно оборудованным и занятым крупными силами, как передовая зона обороны); передняя граница предполья проходила по линии скального массива к востоку от Балаклавы, Камар, высот «Холм с развалинами», «Гора с часовней», «Северный нос» и «Сахарная голова», затем поворачивала к северу на участке 1-го румынского горнострелкового армейского корпуса. (Особенно мощным укреплениям Севастополя немцы присваивали легко запоминающиеся названия: «Сталин», «Молотов», «Максим Горький I», «Северный нос», «Сахарная голова» и др. – Пер.) Скальный район Балаклавы также оборонялся большими силами и был особенно укреплен. Условия местности, с точки зрения командования наступающих войск, были неблагоприятными. Эти высоты резко и неожиданно поднимались над равниной. Их склоны в целом были закарстованы (то есть изобиловали трещинами, пещерами и т. д.) и не охранялись. Кроме того, полоса наступления корпуса с обеих сторон оказывалась под фланговым огнем: на севере с Федюхинских высот и на юге с господствующего высокого плато в районе Балаклавы.

На исходной позиции у корпуса были очень плохие условия для наблюдения, так как противник контролировал высоты «Сахарная голова» и «Северный нос». В южной части расположения корпуса находилась исходная позиция для атаки против пункта вражеской воздушной разведки, скрытого в западном отроге горной цепи Крымских гор. Очень трудно было ввести в бой артиллерию настильного огня. Дорожная сеть оказалась недостаточной для снабжения войск. Численность строительных частей и саперов должна была быть большой, чтобы создать условия для наступления. До начала июня в ходе ожесточенных боев 72-й пехотной дивизии удалось полностью овладеть господствовавшими высотами «Гора с часовней» и «Северный нос». Опираясь на поддержку корпуса, румынский 1-й горнострелковый армейский корпус также окончательно закрепился на «Сахарной голове». Благодаря этому удалось захватить исходные пункты для артиллерийского наблюдения, необходимые для наступления. Корпус понимал необходимость тесного взаимодействия с 8-м авиационным корпусом (генерал-полковник фон Рихтгофен) для успешного наступления. Оно, как и под Керчью, было очень эффективным при проведении разведки, в артиллерийском бою, а также в ходе непосредственной поддержки наступавших войск боевой авиацией.

Схема 13. Под Севастополем: взятие штурмом Сапун-горы (и Федюхинских высот) и захват мыса Херсонес 7 июня – 4 июля 1942 г.

Наступление на Севастополь (третье наступление. – Ред.) началось 3 июня с артиллерийской и авиационной подготовки. Руководил артиллерийским огнем генерал-майор Мартинек (пал в бою) из 30-го армейского корпуса, очень способный артиллерист. В это время велся сильнейший артиллерийский настильный огонь, а пикирующие бомбардировщики подавляли обнаруженные вражеские батареи, сильно укрепленные долговременные огневые сооружения, как, например, «Максим Горький II» на южном морском берегу. Эти пикирующие бомбардировщики и артиллерийские батареи были включены в огневой план корпусной артиллерии. Особенно хорошо показали себя в стрельбе по наземным целям два зенитных артиллерийских полка военно-воздушных сил с их дальнобойными орудиями. Благодаря их постоянному беспокоящему огню и днем и ночью, только иногда прерывавшемуся огневыми нападениями, немцы, как сообщили им русские пленные, добились того, что советские войска в предполье больше не снабжались ночью в достаточной мере. Они в определенной мере оказались в изоляции.

54-й армейский корпус начал наступление 7 июня 1942 г., 30-й – 11 июня.

30-му армейскому корпусу нужно было прежде всего овладеть укреплениями в скалах Балаклавы, чтобы не допустить удара во фланг с юга, а также установить пункты наблюдения на Сапун-горе. Здесь на первом этапе наступления корпус наносил основной удар. При помощи взрывных работ русские умело создали многочисленные небольшие укрепления, которые в основном, будучи расположены эшелонированно в глубину от линии фронта и на противоположных флангах, были размещены с отличной маскировкой.

С тяжелыми боями отважным штурмовым группам 28-й легкой пехотной дивизии, поддержанным отдельными орудиями горнострелкового батальона и тяжелым оружием пехоты, при использовании дымовой завесы, удалось проникнуть в эту систему укреплений и уничтожить обнаруженные огневые сооружения в скалах по отдельности. Однако они в этой совершенно непросматриваемой, преимущественно скалистой местности с камнепадами, где противник снова и снова появлялся из-под земли на фланге или в тылу, не смогли прорваться до самой Балаклавы.

170-я пехотная дивизия должна была сначала занять Камары. Отсюда она должна была под прикрытием огня и дымовой завесы на северном склоне Балаклавского горного массива и высоты «Ветряная мельница» нанести удар по Балаклаве с севера, чтобы облегчить наступление 28-й легкой пехотной дивизии. Ведя ожесточенные, кровопролитные бои, 170-я пехотная дивизия с трудом продвигалась вперед через тыловую зону обороны на равнине Кадыковки, несмотря на поддержку артиллерии, авиации и реактивных минометов, а также ввода в бой 300-го танкового батальона. Пехота, действуя с большим напряжением, в пыли, под палящим солнцем, постоянно атакуя, должна была вклиниться в эту зону обороны. Здесь, в местности, лишенной укрытий, ей нужно было окопаться в покрытой коркой земле, чтобы удержать с таким трудом завоеванную территорию, отражая ночные контратаки. Благодаря превосходному взаимодействию с выдвинутыми вперед артиллерийскими и минометными наблюдателями, она смогла удержаться и занять исходные позиции для дальнейшего наступления. Однако успехи были совершенно несоизмеримы с потерями, которые было невозможно восполнить. Корпус прекратил бои, так как пехота не могла получить подкреплений. Изменив план наступления, корпус поручил нанести главный удар правому флангу 72-й пехотной дивизии. В условиях, когда фланги корпуса были значительно удалены от высот Балаклавы и когда артиллерия и пикирующие бомбардировщики заставили замолчать огневые точки на Федюхинских высотах и Сапун-горе, его командование решило сначала начать наступление узкой полосой по линии «Холм с развалинами» – Камары для овладения «Орлиной высотой», чтобы затем вновь атаковать Сапун-гору. Ложные атаки при поддержке артиллерии и авиации должны были продолжаться для отвлечения сил противника к Балаклаве.

Штурмовые группы разведывательного отряда 72-й пехотной дивизии на правом фланге корпуса под командованием майора Баке (погиб в бою) неожиданной атакой захватили сильно укрепленное земляное оборонительное сооружение «Холм с развалинами» южнее «Горы с часовней». Совершенно сбитый с толку, противник был здесь уничтожен или взят в плен. Немцы сразу воспользовались этим для подтягивания пехотных сил, чтобы развить наступление на «Орлиную высоту». В полностью лишенной укрытий, контролируемой противником местности германские войска должны были продвигаться вперед. Днем под палящим солнцем они лежали неподвижно на земле и ждали ночи для возобновления наступления. Противник также бодрствовал и проводил ночью контратаки, которые срывались под немецким оборонительным огнем. Преследовавшие его штурмовые группы захватывали новые позиции. Штурмовым группам, глубоко эшелонированным в узком атакующем клине, который противнику нелегко было распознать, с большим напряжением удалось пройти через высоту «Вилка» до «Орлиной высоты». Из тыла подтягивались новые силы. К трудностям добавлялось то, что при каждом довольно значительном продвижении следовало усиление вражеского оборонительного огня. Укрепления «Орлиной высоты» полевого типа были усилены бетонными бункерами. 17 июня штурмовым группам удалось прорваться на позиции противника и удержаться там под прикрытием огневого вала артиллерии. В результате внезапной для противника утренней атаки 22 июня 1942 г. вся «Орлиная высота» оказалась в руках немцев. Те отбили все контратаки. Корпус немедленно воспользовался крупным успехом для форсирования атаки на Федюхинские высоты как исходный пункт для наступления на Сапун-гору. 170-я пехотная дивизия, когда 72-я пехотная дивизия после боев за здания захватила 13 июня Камары, была снята со своего участка фронта. Усиленная пехотным полком, она была переброшена через участок 72-й пехотной дивизии на исходную позицию для атаки на Федюхинские высоты. Под прикрытием артиллерии и пикирующих бомбардировщиков была ускоренно проведена атака на Сапун-гору. Совершенно неожиданно быстро 21 июня она увенчалась успехом при минимальных потерях. Несомненно, противник ожидал дальнейшего удара со стороны «Орлиной высоты» на запад вдоль крупной дороги из Байдар в Севастополь, что учитывало командование корпуса.

28-я егерская дивизия и 72-я пехотная дивизия получили приказ все подготовить для быстрого следования за 170-й пехотной дивизией.

Теперь нужно было выполнить главную задачу – провести атаку на Сапун-гору. Корпус предложил как можно быстрее, опережая наступление нашего Северного фронта (54-й армейский корпус), захватить укрепления, господствовавшие над местностью, так как наши позиции полностью находились в пределах видимости со стороны противника и потому что, по моему мнению, действия корпуса могли облегчить проведение Северным фронтом атаки, сопряженной с большими трудностями. Однако командование армией имело свои основания согласовать по времени наступление Северного фронта с наступлением на позиции противника на Сапун-горе. Успех подтвердил правильность его решения.

В этой сложной ситуации снова лишь тактика дезинформации и неожиданности могла привести к цели. С помощью разведки и артиллерийской пристрелки мы создавали у противника ложное представление о якобы планируемом широком наступлении по обеим сторонам шоссейной дороги Байдары – Севастополь со стороны Федюхинских высот. Такого рода широкая фронтальная атака, несомненно, была бы чревата крупными потерями. Этого нужно было избежать, так как скат Сапун-горы не обеспечивал защиту от эшелонированного в глубину флангового огня, мастером которого был противник. Лично проведя рекогносцировку местности в исходном районе и в полосе наступления, я решил провести глубоко эшелонированную неожиданную атаку полосой всего лишь около 800 м, – операцию, которая не была санкционирована планом высшего руководства. Однако у меня была свобода рук. Крутое корытообразное место на скате Сапун-горы, около 2 км к северу от захваченной «Орлиной высоты», по бокам которой были расположены два выступающих отрога горы, было определено для атаки. При атаке в результате действий артиллерии и пикирующих бомбардировщиков горные отроги должны были осыпаться, и вызванное этим облако пыли на карстовых породах – помешать противнику что-либо видеть.

При организации наступления 170-я пехотная дивизия была разделена на три глубоко эшелонированные штурмовые группы. 28-я легкая пехотная дивизия должна была сделать все, чтобы после того, как оставит боеспособные охранения на участке фронта и Балаклавы, ее можно было быстро перебросить к месту атаки. В течение всего периода подготовки наступления артиллерия вела отвлекающий огонь по целям вдоль шоссе Байдары – Севастополь и под Балаклавой. Люфтваффе с большим успехом бомбили огневые позиции артиллерийских батарей. Советы так и не смогли разгадать истинную цель наступления.

При проведении атаки было необходимо как можно быстрее создать плацдарм на высотах Сапун-горы, чтобы с него безостановочно наступать в направлении Херсонесского маяка до западного побережья Крыма.

29 июня наступавшие войска 170-й пехотной дивизии были глубоко эшелонированы, усилены саперами и дивизионом горной артиллерии 28-й легкой пехотной дивизии, которая сразу должна была быть подтянута, и готовы к наступлению южнее населенного пункта Новые Шули, когда около 1.30 после полуночи неожиданно начался массированный, подобно урагану, артиллерийский огонь как поддержка ложной атаки вдоль дороги Байдары – Севастополь. Штурмовые группы использовали это время для выдвижения на исходные позиции. Приблизительно в 2.30 они начали атаку по дну долины и железнодорожной насыпи. Теперь артиллерийский огонь переместился и создавал огненный вал перед штурмовыми группами. Одновременно рано утром в небе появились пикирующие бомбардировщики, которые особенно бомбили намеченные отроги гор. Там в кратчайшее время воцарилась непроницаемая мгла из пыли.

Штурмовые группы, навьюченные тяжелым оружием и боеприпасами, с большим трудом поднимались вверх по горной осыпи. Они должны были приложить все усилия, чтобы первым же броском взять высоту. Остановка на полпути была бы сопряжена с тяжелыми потерями. Каждый рядовой знал, что взятие высот Сапун-горы имело решающее значение для падения Севастополя. Превосходно было налажено взаимодействие с артиллерией. По световому сигналу, означавшему вызов штурмовой группой огня, она переносила огневой вал еще выше. Точно прослеживалось, как штурмовая группа продвигалась к гребню высоты – до этих пор огневой вал не переносился на гребень, а затем вместе с пикирующими бомбардировщиками артиллерия создавала тот огневой вал-барьер, за которым измотанные соединения штурмовых групп могли снова привести себя в порядок и сразу при содействии дивизиона горной артиллерии создать плацдарм уже за гребнем высот. Атака удалась почти за один час с четвертью при ничтожных потерях. Противник был дезинформирован и не мог визуально оценить положение из-за действия пикирующих бомбардировщиков и облаков пыли. Одного броска в атаку оказалось достаточно, чтобы получить тот же результат, которого французы добились 7 июня 1855 г. только после четвертого броска в атаку на Сапун-гору. (Автор ошибается. На высотах Сапун-горы во время осады Севастополя находился так называемый обсервационный корпус союзников. – Ред.) И это осуществили штурмовые группы, которые не отдыхали целый год, постоянно вели бои или должны были совершать марш-броски! Эти обстрелянные пехотные дивизии стали закаленными, с железной волей к победе, готовые к любым жертвам!

На позициях захваченного плацдарма была видна работа артиллерии, и прежде всего пикирующих бомбардировщиков. Они перепахали всю местность с сильными полевыми укреплениями, а также с бетонными и стальными бункерами. Противник понес серьезные потери.

Непосредственно после взятия штурмом высот Сапун-горы я поспешил в передовые части, чтобы лично определить их дальнейшее продвижение. Только что достигнутый успех следовало тотчас использовать, так как противник не упускал ни одной возможности закрепиться на местности. Со мной связался командующий армией (Манштейн. – Ред.) по телефону командира 105-го пехотного полка, который в это время атаковал господствующую над местностью высоту «Ветряная мельница» к западу от Балаклавы. Здесь я получил непосредственно от него приказ всеми способами расширять прорыв и развивать успех: приказ, который уже начал выполняться… Войска были в приподнятом настроении; их невозможно было остановить! Продвижение вперед заставило забыть все прежнее напряжение сил!

Вскоре плацдарм расширился. 170-я пехотная дивизия получила задание продвигаться дальше прямо на Херсонесский маяк, в то время как 28-я легкая пехотная дивизия, которая очень быстро была подтянута, – захватить Английское кладбище, превращенное в оборонительный опорный пункт. Это удалось сделать только после ожесточенных боев, но тем самым дивизия прорвала внутренний оборонительный пояс Севастополя. Наступая к югу от Севастополя, она была должна не только прикрыть фланг 170-й пехотной дивизии, направленной к Хесонесу, но и как можно быстрее ворваться в Севастополь с запада, что ей также удалось сделать. 72-я пехотная дивизия сначала направила 105-й полк к высоте «Седло». Дивизия должна была смять вражеские позиции к югу в направлении высоты «Ветряная мельница» и овладеть этим укрепленным пунктом, что удалось сделать в результате стремительной атаки. Балаклава оказалась отрезанной. Основные силы 72-й пехотной дивизии могли быть подтянуты к большой шоссейной дороге Байдары – Севастополь. Они получили задание в ускоренном темпе прорваться между 28-й легкой пехотной дивизией и 170-й пехотной дивизией к западному побережью Крыма с выходом на Омегу.

72-я пехотная дивизия, которая, продвигаясь к высотам Сапун-горы, еще должна была сломить вражеское сопротивление, следовала за румынской 1-й горнострелковой дивизией, имея приказ взять Балаклаву с запада. Испытывая большой подъем, она выполнила его и захватила в плен более 10 тыс. человек.

Русский гарнизон бронированного оборонительного сооружения «Максим Горький II» в несколько этажей, крупнейшего и сильнейшего долговременного огневого укрепления севастопольской крепости (насчитывавший несколько тысяч человек), оказал отчаянное сопротивление. Здесь русские создали сильные, большие и эшелонированные полевые укрепления, и поэтому оборону было невозможно преодолеть с ходу. 170-я пехотная дивизия провела хорошую разведку поля боя и на основе полученных данных была готова начать наступление. Ее усилили полком 125-й пехотной дивизии, чтобы как можно быстрее преодолеть здесь сопротивление противника и двинуться к Херсонесу. При сосредоточенном артиллерийском огне и непосредственной поддержке наступавших войск эффективно действовавшими пикирующими бомбардировщиками упорно сопротивлявшийся противник был выбит из обширных оборонительных сооружений. Теперь и для 170-й пехотной дивизии был открыт путь на запад. Основная масса севастопольского гарнизона перебралась сюда, где она на обрывистом херсонесском побережье обосновалась в многочисленных больших естественных и искусственных пещерах, не пробиваемых снарядами. Несмотря на безнадежное положение, советские войска не сдавались. Только частично в отдельных сложных случаях их удавалось выкуривать. Неоднократно советские войска пытались в массовом порядке выйти из окружения, когда тесными рядами, идя рука об руку, с презрением к смерти, русские бросались в атаку. В самой первой линии находились женщины и девушки, члены Коммунистического союза молодежи, которые, вооруженные, подбадривали войска и массами падали убитые на поле боя – потрясающие свидетельства современной тотальной войны психоза и ненависти! (Через несколько месяцев, после Сталинграда, и немцам, почувствовавшим, что они проигрывают войну, пришлось объявить о тотальной войне. Но слишком поздно. А для советского народа и руководства СССР, против которых была развязана война на уничтожение, война с самого начала стала тотальной, что и позволило, несмотря на страшные поражения начального периода, переломить ход борьбы. – Ред.)

Все атаки были отбиты с большими потерями противника. Наконец его сила сопротивления иссякла. Однако многочисленные опорные пункты предполья перед Херсонесским маяком еще предстояло захватить.

В этих боях перед маяком, где остатки вражеских войск, воодушевляемые молодыми коммунистами, еще раз продемонстрировали отчаянное сопротивление и стреляли из всех стволов, командующий 11-й армией генерал-полковник фон Манштейн, со своими генералами на переднем крае, руководил последним боем за мыс Херсонес. Его быстрое падение было важно, потому что армия снова должна была передать свои силы другим фронтам! 4 июля немецкие войска подошли к маяку. Ни одного воюющего советского солдата в Крыму не осталось. (Автор забыл про партизан. – Ред.)

Было захвачено в плен около 100 тысяч человек и множество трофеев. Кроме того, советские войска понесли большие потери. (За весь период обороны Севастополя (10.10.1941—4.07.1942) безвозвратные потери (убитые и пропавшие без вести, включая пленных) советских войск составили 156 880 чел., санитарные потери 43 601 чел. В борьбе за Севастополь враг потерял до 300 тысяч убитыми и ранеными. – Ред.)

Севастополь, крепость, имевшая решающее значение на военном театре в Крыму, был занят 11-й армией, несмотря на гораздо более слабые по численности (по сравнению с противником) пехотные силы, которые длительное время участвовали в тяжелых боя и на которые возлагалось выполнение чрезмерно трудных задач. Войска проявили стойкость и отвагу, немецкое командование по уровню стратегического и тактического мышления превосходило советское. Немецкую пехоту хорошо поддерживали все другие рода войск, прежде всего 8-й авиационный корпус.

Бои за Севастополь доказали решающее значение особенностей района с точки зрения наступления и обороны. Благодаря превосходству в области визуальной разведки и возможностям вести оборонительный фланговый артиллерийский огонь противник имел превосходство на всем оборудованном в глубину укрепленном предполье восточного оборонительного рубежа крепости. Игравшие ключевую роль пункты, как, например, Балаклава, были особенно сильно укреплены. Наступление на крепость, обороне которой благоприятствовала окружающая местность, требовало чрезвычайно больших усилий и много времени. Нужно было проявлять максимум гибкости и маневренности. Там, где успеха можно было достичь только с большими потерями, наступавшие войска были вынуждены снова и снова, часто с применением внезапности и дезинформации, упорно преодолевать вражескую оборону в других местах. Туда, где намечался успех, немедленно стягивались войска. Речь снова шла о том, чтобы посредством ложных атак отвлечь внимание противника, помешать ему сосредоточить внимание на тех местах, где мы в действительности собирались атаковать, чтобы компенсировать численную слабость нашей пехоты.

Этот метод полностью оправдал себя. В том месте, где противник не мог ожидать наступления, не допуская визуального наблюдения и огневого фланкирования с его стороны, в эшелонированной атаке, сосредоточенной на узком участке фронта, удалось быстро достичь гребня высот Сапун-горы и создать плацдарм. Я всегда был сторонником проведения наступления против хорошо закрепившегося противника на узком участке фронта, наступления, поддерживаемого огнем, обеспечиваемого из глубины, использования при этом дезинформации, отвлечения внимания и сил противника. Здесь эта тактика, к которой я не раз обращался в качестве командира дивизии в Восточной кампании, снова полностью оправдалась.

Очень эффективным под Севастополем было применение артиллерии, опиравшейся на корректировочноразведывательную авиацию и дивизион артиллерийской инструментальной разведки (АИР); далее, постоянный, прежде всего ночью, беспокоящий огонь двух зенитных артиллерийских полков люфтваффе дальнего действия, который осуществлялся в виде одиночных выстрелов, а не огневого налета. Таким образом, более или менее нарушалось снабжение противника, и падал его боевой дух. Здесь обнаружилось, что сухопутным войскам недоставало дальнего настильного огня. Временное использование пикирующих бомбардировщиков «для создания пыльного облака», ввиду недостатка средств постановки дымовой завесы, также полностью оправдало себя.

Каким бы превосходным ни было взаимодействие с люфтваффе, которое сыграло решающую роль в успехе, именно в боях за укрепленные районы возникла мысль о собственной тактической авиации сухопутных сил, которая выполняла бы свою задачу как «летающая артиллерия». Эту мысль в это время англичане уже подхватили.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.