Византийское проклятье

Византийское проклятье

III

Гроза двенадцатого года

Настала – кто тут нам помог?

Остервенение народа,

Барклай, зима иль русский бог?

IV

Но бог помог – стал ропот ниже,

И скоро силою вещей

Мы очутилися в Париже,

А русский царь главой царей.

Александр Пушкин. Евгений Онегин, X глава

Россия – варварская страна, и я боюсь, чтобы копыто казачьего коня не затоптало современную цивилизацию.

Премьер-министр Сербии Милан Пирочанац

Прелюбопытнейший текст X недописанной, или частично уничтоженной, главы «Евгения Онегина», несмотря на фрагментарность и недосказанность, содержит тем не менее исчерпывающую характеристику политического расклада тех лет. Камер-юнкер Александр Пушкин, служивший по департаменту внешних сношений, хотя и не отличался усердием и рвением по службе, тем не менее не мог не быть в курсе международной обстановки своего времени. Он невзначай бросает «моря достались Альбиону», называет союзников, показательно расправившихся с Бонапартом, «свирепой шайкой палачей», критикует политику Александра, который примерял на себя роль «главного жандарма Европы». «Я всех уйму с моим народом», – наш царь в конгрессе говорил». Все-таки «головокружение от успехов» у русских монархов – это просто какая-то национальная беда. Вот не может он царствовать на своей 1/6 части суши. Надо ВСЮ! Но нас особенно интересует следующее четверостишие:

Тряслися грозно Пиренеи,

Волкан Неаполя пылал,

Безрукий князь друзьям Мореи

Из Кишинева уж мигал.

Здесь перечисляются события 1820–1821 годов: революция в Испании (январь 1820 г.), неаполитанское восстание (июль 1820 г.) и борьба за освобождение греков от турецкого ига под руководством Александра Ипсиланти, генерал-майора русской службы, участника Отечественной войны 1812 года. (В сражении под Дрезденом (1813) лишился правой руки.) Переписка поэта и мемуары современников свидетельствуют о частых встречах и беседах Пушкина с Ипсиланти и его братьями в Кишиневе.