Потомки Великого Бабура

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Потомки Великого Бабура

Гульбадан, дочь Бабура, писала, что последние слова отца, обращенные к Хумаюну, были такие: «Не причиняй зла твоим братьям, даже если они того заслуживают». Впоследствии историографы Хумаюна приводили эти слова по поводу каждого из многих случаев, когда он проявлял необъяснимую иными причинами мягкость по отношению к трем своим непутевым единокровным братьям – Камрану, Аскари и Хиндалу. То был фатальный совет для человека от природы склонного к сентиментальности.

Итак, в декабре 1530 г. Хумаюн занял престол и стал вторым падишахом из рода Великих Моголов. С самого начала он столкнулся со значительными трудностями.

Немедленно после восшествия на трон Хумаюн позаботился о том, чтобы преобразовать двор в соответствии со своим вкусом и его новые правила превратили дело управления в сложнейшую астрологическую игру. Общественные учреждения были разделены на ведомства соответственно стихиям. Ведомство Земли занималось сельским хозяйством и строительством, ведомство Воды – каналами и винными погребами, ведомство Огня – делами военными.

Власть моголов держалась только благодаря военной силе. Афганские вожди на востоке – все еще многочисленные и могущественные – готовы были взяться за оружие. Раджпуты на юге могли подняться в любую минуту. Остальные сыновья Бабура были скорее соперниками Хумаюна, нежели союзниками, и покинули его в самую решительную минуту. Как показали дальнейшие события, новый государь мог время от времени проявлять большую энергию, но вообще не был способен к длительной напряженной деятельности. Его лень и любовь к развлечениям очень часто мешали ему закреплять победы. Вследствие чего удача то и дело отворачивалась от него, и все его царствование было полно драматических перипетий.

Прежде всего, Хумаюн двинулся на афганцев, объединившихся под началом Махмуда Лоди, и разбил их в битве при Даухруа. В ноябре 1534 г. он внезапно напал на правителя Гуджарата Бахадур-шаха, который возвращался с большой добычей после разграбления Читора. Гуджаратцы были блокированы в укрепленном лагере в Мандасоре и вскоре сдались. Бахадур-шах бежал ночью всего с несколькими своими приверженцами. Развивая успех, Хумаюн легко занял Мальву и вторгся в пределы Гуджарата. Под власть его перешли Ахмадабад и некоторые другие города. Бахадур-шах укрылся в Диу. Но едва Хумаюн покинул страну, против моголов начались повсеместные выступления, и Бахадур-шах легко вернул власть над своей державой. Из рук Хумаюна ушла даже Мальва. В конце 1530-х гг. грозным противником моголов стал афганский полководец Шер-хан из династии Сур, правивший Бихаром. В 1537 г. он напал на султана Бенгалии Махмуд-шаха III и завладел его столицей. Хумаюн поспешил с большой армией в Бенгалию, но Шер-хан уклонился от боя и ушел в Бихар. Весной 1539 г. противники встретились у Чаусы, близ Буксара. Один из хронистов пишет, что «в том положении, в каком он теперь оказался, Хумаюн должен был получить помощь от своих братьев и из провинций, расположенных поблизости от его столицы. Но ни один луч надежды не проник в его душу. Вместо готовности помочь он встретил медлительность, интриги, измены». 27 июня 1539 г. Шер-хан неожиданно для противника обрушился на могольский лагерь. Армия Хумаюна была наголову разгромлена. Его жена и многие приближенные оказались в плену, но самому Хумаюну удалось бежать.

Впрочем, поражение не было пока окончательным. К началу 1540 г. Хумаюн собрал новую 40-тысячную армию и развернул наступление против Шер-шаха (тот короновался вскоре после своей победы). Решительная битва произошла в мае при Канаудже на берегу Ганга и была очень неудачной для Хумаюна. Хавас-хан, военачальник Шер-шаха, атаковал правый фланг моголов, опрокинул его и погнал многочисленных обозников на ее центр, что вызвало там смятение. Армия превратилась в беспорядочную толпу и бежала. Враги овладели всей Северной Индией. Хумаюн отступил в Пенджаб, но даже не пытался укрепиться здесь. Часть армии он отправил на завоевание Кашмира, а сам ушел в Синд. Летом 1541 г. он женился, а затем в поисках союзников отправился в Марвар. Однако никто не решился поддержать его в борьбе против Шер-шаха.

Хумаюн вынужден был уйти из Раджпутаны (по пути в Амаркоте у него в 1542 г. родился сын Акбар). Побежденному падишаху пришлось искать убежища за пределами Индии. Сначала он отправился в Кандагар, но потом должен был бежать в Иран. «Изгоняемый отовсюду, где он только что властвовал, – пишет летописец, – и холодея от ужаса при мысли о возможности попасть в руки своего брата, он решил покинуть государство своего отца и довериться сомнительной милости чужеземца». Иранский шах Тахмасп I хорошо принял Хумаюна и согласился (в обмен на уступку Кандагара) оказать ему помощь. В 1545 г. Хумаюн при поддержке персидских войск овладел Кабулом, сверг своего вероломного брата Камрана и велел его ослепить. Следующие десять лет он провел в вотчине своего отца – в Кабуле. Тем временем Шер-шах умер. Распри, начавшиеся между его наследниками, позволили Хумаюну вновь вступить в борьбу за Индию. В феврале 1555 г. он захватил Лахор, а в июне у Мачивары наголову разбил армию наместника Пенджаба Сикандар-шаха Сура. В том же году были заняты Дели и Агра. На тот момент у Хумаюна были проекты перестройки управления империей намного более разумные, чем его прежние астрологические фантазии. Но Хумаюн не успел воспользоваться плодами своей победы, так как вскоре погиб – он разбился, упав с лестницы.

Жизнь Хумаюна, которая выглядит цепью неудач, имеет примечательные параллели с течением жизни его отца, бесспорно являющей собой путь к успеху. Каждый из них унаследовал царство, каждый утратил его – в основном в результате появления на сцене более могущественного завоевателя; каждый в последние годы жизни овладел Индией, однако сама параллель как бы определяет некую перспективу его неудач. И он оставил Индии благое наследство – Акбара.

Акбар родился в октябре 1542 г. в тяжелое для его отца время, когда Хумаюн потерпел тяжелое поражение в войне с Шер-шахом и скитался из одного города в другой в тщетной надежде отыскать союзников для продолжения войны. Впрочем, в дальнейшем его положение поправилось.

Одно из последних письменных распоряжений Хумаюна оказалось необыкновенно разумным. Всего за два месяца до смерти он назначил Байрам-хана, чей талант полководца вернул Великим Моголам их империю, опекуном Акбара.

В ноябре 1555 г. Акбар был объявлен номинальным правителем Пенджаба. Реальная власть над этой провинцией находилась в руках его опекуна Байрам-хана. В феврале 1556 г., когда пришла весть о смерти Хумаюна, Акбар был провозглашен императором. Войско принесло ему присягу.

Новый государь был сильный, здоровый мальчик, воспитанный среди походов, любящий охоту, езду на возбужденных слонах и все распространенные тогда виды физических упражнений. Смелый, не теряющийся в трудных ситуациях, он хорошо воспринимал военное дело и имел феноменальную память. Однако грамота ему не давалась, и Акбар за всю свою жизнь так и не смог научиться читать и писать. Забегая вперед, следует отметить, что этот недостаток нисколько не отразился на его образованности. Акбар был большим любителем книг и заставлял много читать себе вслух по самым разнообразным предметам. Имперская библиотека к концу его жизни насчитывала 24 тыс. томов рукописей, многие из которых были специально для него скопированы и снабжены иллюстрациями. Сын Акбара Джахангир писал позже: «Мой отец всегда имел дело с учеными Индии, и хотя он был неграмотным, так много становилось ему ясным, благодаря постоянным беседам с умными и учеными людьми, что никто не знал про его неграмотность».

Первой задачей юного падишаха было упрочение власти моголов и борьба с могущественным афганским кланом Сур. Главными его врагами были Хему (полководец недавно изгнанного из Дели султана Мухаммада Адил-шаха Сура) и бывший правитель Пенджаба Сикандар-шах Сур. Это были серьезные противники. Сообщают, что армия Адил-шаха имела в своих рядах прекрасную афганскую конницу и 5 тыс. боевых слонов. Получив известие о смерти Хумаюна, Хему двинулся на Дели и без боя занял город. Акбар и его опекун находились в это время в лагере в Каланауре. 5 ноября 1556 г. произошла вторая по счету битва при Панипате (первая, как известно, была выиграна в 1526 г. Бабуром). Начиная сражение, Хему полагался главным образом на своих боевых слонов. Ему действительно удалось смять фланги более многочисленной армии Акбара. Но в тот момент, когда победа уже казалась обеспеченной, один из могольских лучников ранил Хему в глаз. От боли и неожиданности тот свалился со слона. Потеряв из виду своего полководца, воины Хему (как это часто бывало в аналогичных случаях в истории Индии) обратились в бегство, и Байрам-хан выиграл эту решительную битву. В следующие годы он разбил Сикандар-шаха Сура, отнял Аджмир и крепость Гвалиор у раджпутов и упрочил власть моголов в Пенджабе. Таким образом, заслуги Байрам-хана перед правящей династией были очень велики. В то время как юный император, по выражению философа и историографа Абу-ль-Фазла, «был скрыт занавесом», Байрам-хан весьма успешно вел государственные дела, осуществляя строгий контроль в центре, и время от времени проводил военные кампании с целью расширения границ империи. Тем не менее обстоятельства начали складываться против него. Первопричина в том, что он исповедовал шиизм, а большинство знати было суннитским. Однако религиозные разногласия были попросту благовидным предлогом для того, чтобы бороться с огромным личным влиянием Байрам-хана. Он вел настолько роскошный образ жизни, что даже Акбар понимал, что его приближенные куда беднее, чем люди Байрам-хана.

В 1560 г. члены семьи Акбара, заручившись поддержкой самого императора, совершили дворцовый переворот.

Байрам-хан был отстранен от власти и отправлен в почетную ссылку в Мекку (по дороге его убили). Управление страной сосредоточилось в руках узбекских ханов Адхама и Пир Мухаммада. При них в 1560–1561 гг. в основном завершилось покорение Мальвы, но поведение Адхам-хана и его сподвижника Пир Мухаммада после победы было возмутительным даже по отношению к Акбару. Вместо того чтобы отправить пленных и добычу в Агру, они отправили туда всего несколько слонов, а остальное оставили себе. Всех пленников, за исключением молодых девушек и гарема, безжалостно убили.

Когда известия из Мальвы дошли до Акбара, он показал себя как хозяин, способный действовать быстро и решительно. Беспредельная жестокость двух узбекских ханов вызвала небывалый гнев у Акбара, в результате чего Адхам-хан был убит, а Пир Мухаммад «утонул в реке». С этого времени Акбар взял власть в свои руки, и его твердой воле никто уже не смел перечить.

Он продолжил завоевания, начатые его дедом и отцом, и прежде всего покорил Раджпутану. Часть раджпутских княжеств была завоевана силой оружия, с другими были заключены брачные союзы. В 1564 г. моголы разгромили рани Дургвати, которая правила в Гондване в качестве регентши при своем несовершеннолетнем сыне. Гондвана вошла в состав Империи Великих Моголов. В октябре 1567 г. Акбар выступил против правителя Читора Удайа Сингха. Крепость была взята после упорной четырехмесячной осады. Б 1569 г. пал Рантхамбхор. Большая часть князей раджпуты признала власть Акбара и стала его верными военачальниками. В 1569 г., после падения Каланджара, Акбар приступил к завоеванию Гуджарата. В ноябре 1572 г. он подступил к Ахмадабаду. Гуджаратский султан Музаффар III сдался на милость победителя. Затем, после осады, капитулировали Сурат, Камбей, Броч и Патан. В 1574 г., в сезон дождей, Акбар вторгся в Бенгалию, двинулся вниз по Гангу и взял Патну. Здешний султан Дауд отступил в Ориссу. В марте 1575 г. он был разбит в сражении при Тукарои, а в июле 1576 г. – окончательно разгромлен и убит в битве при Раджмахале. В 1586 г. к империи был присоединен Кашмир, в 1590 г. – Синд, в 1592 г. – Орисса, в 1595 г. – Белуджистан и Кандагар. Укрепив северные границы империи, Акбар продолжил завоевания на юге. В результате войны 1595–1600 гг. моголы взяли Ахмеднагор и установили свою власть над частью государства Низам-шахов. В том же году в Хандеше была осаждена неприступная крепость Асиргарх, которая сдалась после долгой блокады в 1601 г. Еще прежде пала столица Хандеша Бурханпур.

Акбар продолжал укоренившуюся при Байрам-хане политику постоянных и непрерывных походов ради расширения границ империи. Одним из так называемых «удачных изречений», как их определил Абу-ль-Фазл, было такое: «Государь должен быть всегда готов к завоеваниям, иначе соседи поднимутся на него с оружием». Он мог бы добавить, что иначе иссякнет поток поступлений в казну, потому что в государстве, по преимуществу милитаризованном, экспансия есть экономическая необходимость. Каждый из трех предпочитаемых Акбаром способов расширять пределы империи – посредством завоевания, договора или брака – приносил великолепное пополнение в имперскую сокровищницу. Так же, как Чингисхан или Темур, Акбар постоянно находился в движении, ни в малой мере не поддаваясь соблазну расслабиться после первого же успеха и предаться отдыху и удовольствиям, как это неизменно делал Хумаюн.

Когда Акбар выступал в поход «под предлогом участия в охоте», это выглядело настолько внушительно, что большинство оппонентов предпочитало придержать языки. Излюбленным способом охоты у моголов была «круговая облава», для участия в которой привлекались значительные воинские соединения. Способ этот, как мы отмечали ранее, ценили и Чингисхан и Темур, главным образом за то, что он обладал качествами военных учений, хотя такая многолюдная охота порой оказывалась занятием весьма опасным.

Акбар не только обладал талантами военачальника, но имел также исключительные административные способности. Он понимал, что простое механическое расширение пределов его государства не придает ему прочности. Для того чтобы держава Моголов обрела внутреннюю устойчивость, необходимо было уничтожить различия между победителями и побежденными и, прежде всего, смягчить противоречия между последователями различных религий.

Оглядываясь на историю правления девяти предшествовавших ему мусульманских династий в Индии, каждая из которых продержалась не более сорока лет, Акбар проявил недюжинную проницательность, осознав, что устойчивость власти в этой стране зависит от мирных и терпимых отношений между двумя основными религиозными конфессиями. Впрочем, он и по натуре был склонен к подобным реформам: «сын отца суннита, матери – шиитки, рожденный в стране суфизма и в доме индуса».

Еще во время завоевания Раджпутаны падишах познакомился со многими индусскими князьями и взял себе в жены несколько принцесс-индусок. Все они получили полную свободу в отправлении обрядов их веры, Брахманам впервые было позволено жить во дворце мусульманского правителя Индии. Вслед за тем последовали другие важные нововведения. В 1563 г. падишах отменил налог на индусов-паломников, а через год ликвидировал в своем государстве джизью – подушную подать, взимавшуюся с иноверцев во всех мусульманских странах. Отмена двух важнейших налогов означала для казны потерю многих миллионов рупий, однако Акбар был уверен, что лояльность индусского населения, несомненно, этого стоит. И действительно, многие раджпутские князья – до этого непримиримые враги моголов – изъявили свою покорность падишаху, были с почестями приняты при его дворе и получили высокие должности.

Склонность Акбара к религиозным размышлениям подогревалась, разумеется, широким потоком суждений в Индии того времени. В рамках ислама давно уже существовала традиция вольнодумного мистицизма, именуемого суфизмом и выступающего против жестких ограничений ортодоксии; в прошедшем столетии оно соприкасалось в Индии со сходными течениями в индуизме, в особенности с движением бхакти и зачинающейся религией сикхов, оба эти течения отрицали кастовую систему и веру в личного Бога.

В следующие годы Акбар пошел в своей религиозной политике еще дальше. В 1575 г. по его указанию при дворе в Фатхпур-сикри был построен молитвенный дом, где в присутствии государя началось широкое обсуждение религиозных вопросов. Сначала сюда приглашались только ортодоксальные сунниты, но с 1578 г. здесь стали выступать шииты различных толков, индусы, парсы, джайны, несториане и евреи.

Мусульмане были правы, утверждая, что император отошел от ортодоксального ислама. Он и в этом отношении поступал как политик. Сам принцип средневекового мусульманского государства предоставлял большую власть муллам, поскольку существовало твердое убеждение, что верное решение любого вопроса должно опираться на Коран или на один или два устоявшихся комментария к нему. Вопреки этому в 1579 г. появился знаменитый указ о непогрешимости, в котором утверждалось, что в случае несогласия между учеными о толковании того или иного места в Коране впредь надо считать решающим суждение Акбара о том, какое толкование следует считать верным, и если император предпринимает некий шаг на пользу государству, шаг этот должен быть одобрен, даже если он находится в противоречии с Кораном. Указ соответствовал догме ислама в том смысле, что он признавал священную книгу «высшей инстанцией», но он производил – по крайней мере, по замыслу своему – воистину потрясающий переворот в отношениях между собранием улемов – толкователей мусульманской теологии и светской властью.

В 1580 г. по требованию Акбара виднейшие улемы империи признали его муджтахидом, т. е. высшим мусульманским духовным авторитетом, и доверили ему решение всех спорных религиозных вопросов. Этим правом он воспользовался для утверждения полной веротерпимости. Чтобы привлечь к себе симпатии индусов, Акбар стал появляться на публичных аудиенциях с кастовым знаком брахмана на лбу и со шнурками, повязанными вокруг кистей рук. Он запретил забой коров и употребление в пищу говядины. Вместе с тем он приказал возжечь при дворе неугасимый светильник и, подобно парсам, стал публично простираться перед солнцем.

В 1579 г. император положил конец обыкновению ежегодно отправлять крупные суммы денег в Мекку и Медину; в 1580 г. отменил свое ежегодное паломничество в Аджмер; в 1584 г. отменил мусульманскую систему летоисчисления по Хиджре и заменил ее новой хронологией, ведущей отсчет дней с восшествия самого Акбара на престол. Все эти новшества очень не нравились воинствующим ортодоксам. Немалое возмущение вызвало его решение чеканить монету с двусмысленной надписью «Аллах акбар», которую можно истолковать либо как «Аллах велик», либо как «Акбар есть Аллах».

Недовольные политикой Акбара шейхи и мусульманская знать подняли в 1580 г. восстание в Бенгалии и Пенджабе под лозунгом защиты ислама. Мятежники объявили Акбара низложенным и провозгласили падишахом его сводного брата Мухаммада Хакима, наместника Кабула. Тот вторгся в Пенджаб и занял Лахор. Акбар немедленно выступил против мятежников, усмирил Бенгалию, вытеснил брата из Пенджаба и занял Кабул. Эти события оказались последней серьезной угрозой безопасности империи. Недовольные должны были смирить свое возмущение. Религиозные реформы продолжились. В этой связи любопытен факт относительно христианской религии.

В 1579 г. Акбар направил к португальским властям в Гоа послов, сообщив через них о своем интересе к христианской религии и обратившись с просьбой прислать к его двору несколько ученых отцов, а также «главные книги: Библию и Евангелие». Иезуитам это показалось благоприятным случаем для еще одной победы христианства, посланной самим Небом возможностью обратить в эту веру целую империю язычников. Что касается португальцев, то они обосновались на западном побережье Индии еще до появления в 1522 г. Бабура, но их отношения с индийскими властями ограничились главным образом их соседями в Гуджарате. Акбар же, помимо искреннего интереса к сравнению разных религий, питал надежду, что дипломатический контакт с португальцами «поможет цивилизовать эту дикую расу». Все, казалось, вело к установлению дружеских отношений, так оно и вышло.

Миссия в составе трех отцов-иезуитов прибыла в Фатехпур Сикри в феврале 1580 г. Неудивительно, что миссионеры возликовали, когда убедились в том, что Акбар склонен к сотрудничеству в области религиозных материй и готов целовать священные книги и иконы, но они ошибались, принимая увлечение императора всеми религиями за его намерение присоединиться к их собственной. Христианство привлекало его в той же мере, как и любая другая религия, хотя Акбар был потрясен тем, что Христос позволил унизить себя такой позорной казнью, как распятие, а не воспользовался своей Божественной силой и не сошел с креста. Высказывались предположения, будто Акбар сознательно надеялся найти в христианстве религию, которая могла бы расширить расовые и религиозные противоречия в его империи, если обратить в эту религию как мусульман, так и индусов, что и намеревались сделать иезуиты. Но Акбар был слишком проницательным политиком, чтобы вообразить, что он может ввести в Индии новую религию официальным указом. Скорее всего, его интерес к христианству происходил из личного пристрастия к философствованию. Поэтому естественно, что, когда он наконец выбрал религию собственно для себя, она получила широкое распространение и создала некий нимб святости вокруг его личности. Сообщение в 1582 г. об этой новой религии показало иезуитам, что они потерпели неудачу.

Акбар стал проповедовать новую «Божественную веру» – дин-и илахи, – в которой слились черты основных религий Индии. От сикхов Акбар взял учение о беспрекословной покорности учеников своему гуру, от движения бхакти – призыв к примирению индусов и мусульман, от ортодоксального индуизма – ношение брахманских знаков и запрещение есть говядину, от парсов – поклонение солнцу и огню, от джайнов – учреждение лечебниц для животных, от шиитов – учение о праведном правителе. Высшим духовным наставником, гуру новой религии, был провозглашен сам Акбар, и полная покорность правителю стала важнейшим символом веры дин-и илахи. У новой веры нашлось много поклонников, хотя прочной основы она не имела и после смерти Акбара быстро сошла на нет. Тем не менее религиозные убеждения Акбара оказались удачным соединением личных склонностей с государственной политикой. Духовная одиссея Акбара быта важна не только с точки зрения его отношения к Богу, но и с точки зрения ее воздействия на отношения с легковозбудимыми и переменчивыми религиозными общностями Индии.

Что касается экономических и социальных преобразований Акбара, то анализ широкого круга его реформ указывает на общее направление его усилий к установлению рационального управления. И это было осуществлено благодаря относительно спокойному периоду его правления в течение пятидесяти лет, позволившему закрепить изменения в рамках единой системы, которая надолго пережила самого Акбара. В результате своих реформ он кардинально изменил Индию, превратив ее из государства военной диктатуры в государство, энергично управляемое разветвленной гражданской службой. Разумеется, в таком государстве имелись условия для развития искусств и ремесел. Весьма счастливым для истории искусства оказалось то обстоятельство, что ни персы, ни моголы не обращали внимания на запрет Корана изображать живые существа, будь то люди или животные. Мухаммед провозгласил, что любому человеку, осмелившемуся подражать могуществу Аллаха в созидании, изображая живых тварей, в день Страшного суда будет предложено наделить эти изображения жизнью, а если он в этом не преуспеет, ему придется пожертвовать изображенному свою жизнь.

Как и в области архитектуры, могольский стиль в живописи достигнет своей вершины уже после правления Акбара. Живописные произведения его времени полны изысканных деталей, но им, как правило, не хватает общеобъединяющей художественной идеи, которой отмечены работы, исполненные по заказу его сына Джахангара.

Акбар проявлял страстный интерес к книгам, и это при его неграмотности. Он создал примерно к 1630 г. библиотеку в 24 тыс. томов. Он учредил департамент переводчиков, переводивших с тюркского на персидский язык темуридские хроники, индийских классиков с санскрита и даже христианское Евангелие с латыни.

Интересная личность при дворе Акбара был его личный хронограф Абу-ль-Фазл. Два труда Абу-ль-Фазла – «Акбарнаме», включающий 2506 страниц в издании на английском языке, и «Айни Акбари» («Уложения Акбара»), включающий 1482 страницы, безусловно, следует считать самым полным и подробным описанием дел и событий одного правящего двора, написанным одним человеком.

В то самое время как Абу-ль-Фазл получил приказание «изобразить пером правдивости славные события и наши завоеванные победы», Гульбадан, сестра Хумаюна, начала писать мемуары, сходные указания были даны в провинции каждому, кто владел какими-либо важными сведениями, – составить воспоминания и продиктовать их переписчикам. Абуль-Фазл, опираясь на факты и цифры, предоставляемые ему различными государственными учреждениями, совершил истинный подвиг координации, использовав все это в своих хрониках. Обе книги Абу-ль-Фазла изобилуют подробностями широких реформ Акбара в области административной, экономической и социальной систем.

К концу жизни Акбара Могольская империя превратилась в огромное государство, простиравшееся от берегов Амударьи на севере до Декана на юге. Последние годы жизни Акбара были омрачены тяжелыми ссорами с сыновьями, большинство из которых выросли пьяницами и никчемными людьми. Особенно много неприятностей доставил падишаху самый способный из них Салим (известный позже как Джахангир). Воспользовавшись тем, что Акбар находился на юге, он в 1601 г. стал фактически независимым правителем Аллахабада. В 1602 г. по его указке вождь мятежного племени бундела убил друга Акбара, Абу-ль-Фазла. Это убийство потрясло престарелого падишаха, но он сдался на уговоры родственников и через несколько месяцев помирился с Джахангиром.

15 октября 1605 г. Акбар скончался. Участники споров о престолонаследии склонились на сторону Джахангира.

Абу-ль-Фазл приводит в своих хрониках замечательное письмо Акбара, посланное сыну, где император излагает свой взгляд на ответственность правителя: «Не позволяй различиям в вере вторгаться в политику, не будь пристрастным, налагая наказания. Советуйся наедине с людьми, которые знают свое дело. Если тебе приносят извинения, принимай их». Следуя этим принципам, употребляя силу для поддержания мира, предпочитая превращать бывших противников в сильных союзников, а не в слабых врагов, выбирая доверенных чиновников из числа тех, кто умел создавать и проводить в жизнь свои планы, Акбар, располагая плацдармом на северо-западе, сумел в течение полувека взять под контроль Индию, причем контроль нового и устойчивого порядка; Акбар привнес в Индию «процветание века и безопасность времени». И как же он опасался, что слабохарактерный Джахангир уничтожит созданные им блага, однако наследник отнюдь не погубил империю.

Итак, еще при жизни Акбара не раз обсуждался вопрос о том, чтобы, минуя Джахангира, престол перешел к сыну последнего, Хосрову. Однако большинство представителей знати высказалось за то, чтобы порядок престолонаследия не нарушался, и перед смертью Акбар объявил Джахангира своим наследником. Во время коронации 24 октября 1605 г. тот принял имя Нур ад-дин Мухаммад Джахангир, падишах Гази. Вскоре после этого Хосров бежал в Пенджаб, собрал 12-тысячное войско и выступил против отца. Джахангир разбил его и свирепо расправился с мятежниками: они были посажены на кол в два ряда, и Хосрова, по приказу отца, провели между этими еще живыми шпалерами, а потом выкололи ему глаза (в 1622 г. Хосров был задушен). То был ужасающий сценарий, свидетельствующий, что Джахангир маниакально и изобретательно жесток. Тем удивительней, что отличительной чертой Джахангира был его эмпирический рационализм в сочетании почти с экстатическим откликом на обычные явления природы. Несомненно, император отнесся бы с пониманием к деяниям ученых, которые за тысячи миль от его страны и тридцать лет спустя после его смерти (1660 г.) собрались в Лондоне, чтобы основать Королевское общество.

Тем, что Джахангир мог уделять достаточно много времени наукам, он был обязан стабильному положению в стране, доставшемуся ему в наследство от отца. Первые семнадцать лет его правления были периодом беспримерного спокойствия, если не считать мятеж его сына Хосрова.

Наиболее значительным событием первой половины правления Джахангира было возвышение двух человек – Мехрунисы Нур Джахан (Свет Мира) и третьего сына Джахангира Хуррама, в будущем Шах Джахана (Владыки Мира).

Мехруниса была тридцатилетней придворной дамой, одной из вдов Акбара. Мехруниса четыре года отвергала домогательства императора, но в конце концов Джахангир женился на ней. Нур Джахан была неординарной женщиной: писала стихи, создавала рисунки для тканей, орнаменты для ковров и разрабатывала фасоны одежды, была страстной охотницей и, ко всему прочему, необыкновенной красавицей. Забегая вперед, следует сказать, что ее племянница Мумтаз Махал вышла замуж за Шах Джахана, который в ее честь построил знаменитый Тадж Махал.

Во время большей части правления Джахангира квартет советников, чьи голоса легко могли убедить императора, состоял из Нур Джахан, ее отца, брата и царевича Хуррама, который в 1613 г. был поставлен отцом во главе армии. После тяжелой двухлетней войны он победил правителя Мевара Амар Сингха. В 1616 г. ему поручили другую тяжелую войну против государства низам-шахов в Декане. В войне с Деканом Хуррам добился значительных успехов, за что в 1617 г. получил имя Шах Джахана. В 1620 г. он захватил столицу низам-шахов Харки. В том же году пала Кангра – почти неприступная крепость, господствовавшая над горной местностью между реками Рави и Сатледж. После этого власть моголов признали окрестные афганские племена.

Таковы были основные внешнеполитические события в годы правления Джахангира. Постепенно он отошел от государственных дел, всецело отдавшись пьянству и курению опиума. «Я дошел до такой крайности, – признается он в своих записках, – что уже не мог держать чарку в собственных руках. Я пил, а другие держали чарку вместо меня». Управление государством взяла на себя любимая жена Джахангира, Нур Джахан. Влияние ее на мужа было огромно: по словам Джахангира, он «передал ей государство за чашу вина и похлебку». С 1624 г. имя Нур Джахан чеканилось на монетах рядом с именем императора. Опасаясь властного и способного Шах Джахана, который считался наследником Джахангира, Нур Джахан попыталась передать престол другому сыну падишаха – безвольному и ни к чему не пригодному Шахрияру. Но Шах Джахан был не из тех людей, что сдаются без борьбы. Зная о происках мачехи, он втайне готовился к мятежу. Обстоятельства благоприятствовали его замыслам.

В 1622 г. персы захватили Кандагар. Шах Джахану было поручено вернуть его обратно. Встав во главе армии, он немедленно поднял восстание и двинулся на тогдашнюю столицу империи – Манду. Однако вскоре союзники его покинули. Шах Джахан с небольшой армией (5 тыс. слонов, 5 тыс. всадников, 10 тыс. пехотинцев) отступил в Голконду. В марте 1623 г. он потерпел поражение в битве при Биллочпуре и бежал в Бенгалию. Потом дела его поправились – он захватил Раджмахал, овладел Бихаром. В апреле 1624 г. в Акбапуре ему удалось разгромить наместника Бенгалии Ибрахим-хана и овладеть этой богатой провинцией. В руки победителей попали правительственная артиллерия, слоны и речной флот. Он поднял бунт против отца. Впрочем, успех Шах Джахана не был прочным. Вскоре он потерпел новое поражение под Аллахабадом, опять отступил в Голконду, а потом в Декан. Здесь он присоединился к Малику Амбару – могущественному министру в царстве низам-шахов – и вместе с ним повел войну против моголов. Наконец он осознал бесперспективность дальнейшей борьбы, запросил мира, был прощен отцом и направлен правителем Балагхата.

28 октября 1627 г. Джахангир скончался. Несмотря на все его слабости, из Великих Моголов именно Джахангир был наиболее привлекательной личностью. Ни один из членов этой династии не кажется столь живым современному ученому. На это есть две причины, и обе они напрямую связаны с талантами и деятельностью самого Джахангира. Благодаря чему облик императора предстает перед нами в широком диапазоне тонко выполненных реалистичных и характерных изображений.

Джахангир в своих записках слагал строго эстетический отклик на жизнь со страстным желанием проанализировать и воспроизвести свое видение жизни. Дневник Джахангира полон мыслей об укреплении общественной справедливости и административного управления; в большинстве случаев он стремился следовать либеральным идеям отца, однако гораздо менее, чем Акбар, преуспел во внедрении этих идей в действительность. Акбар сделал глубокую зарубку на могучем древе чиновничьей коррупции, неизменно росли запасы наличных денег, что увеличивало силу и престиж империи; при Джахангире взяточничество снова возросло, а денежный запас уменьшился.

Джахангир сознательно и с уважением принял постулат религии Акбара, но религиозные воззрения Джахангира были по преимуществу импульсивными, в то время как у его отца они имели политическую подоплеку.

После смерти Джахангира с октября 1627 по февраль 1628 г. престол занимал его внук (сын Хосрова) Давар-Бахш. Но когда к столице приблизился Шах Джахан, Давар-Бахш бежал в Иран. Чтобы исключить в дальнейшем всякие возмущения, Шах Джахан велел «на всякий случай» перебить всех своих родных и двоюродных братьев. Встав во главе государства, он продолжил завоевания в Декане.

1631 г. был скорбный для Шах Джахана: во время родов скончалась его любимая жена Мумтаз Махал, давая жизнь своему четырнадцатому ребенку. Из предыдущих тринадцати выжили четыре сына и три дочери (третий сын Аурангзеб родился 23 октября 1618 г.). Они настолько безраздельно были преданы друг другу, что на этом стоит остановиться. Мумтаз Махал была влиятельной спутницей жизни Шах Джахана, как и ее тетя Нур Джахан для Джахангира, но если тетя господствовала над мужем, то племянница была прежде всего его опорой и советчицей. Известно, что Шах Джахан обсуждал с ней все государственные дела. После ее смерти целых два года Шах Джахан провел в глубокой скорби, отвергая все удовольствия жизни. Будучи человеком действия, он, тем не менее, предоставлял командование в походах своим сыновьям, сам оставаясь в Агре, Дели или Лахоре и отдаваясь новой своей любви – архитектуре. Первое большое сооружение, которому император посвятил себя, был памятник его жене, а само название этого памятника было разговорным сокращением ее имени – Тадж Махал. Единственными архитекторами Тадж Махала были Шах Джахан и традиция Моголов. Работы начались в 1632 г. и закончились в 1648 г. Английский путешественник, присутствующий на этих работах, писал: «Золото и серебро почитаются в строительстве этого сооружения самыми обычными металлами, а мрамор – обыкновенным камнем».

Стагнация роскоши никогда не была столь очевидной, как во время правления Шах Джахана. В то время как Империя Великих Моголов, казалось, достигла наивысшего великолепия, расцвет ее уже миновал.

Со времен Акбара империя не намного увеличила свою территорию. В 1633 г. под власть моголов перешли остатки султаната низам-шахов. В 1636 г. во главе 50-тысячной армии Шах Джахан двинулся против кутб-шахов Голконды и адил-шахов Биджапура. Оба правителя признали верховную власть Великого Могола и согласились на уплату дани. Шах Джахан оставил наместником в Декане своего сына Аурангзеба и вернулся в столицу.

Вновь обострились отношения между религиозными сектами, вероятно неизбежные в стране, где религиозное меньшинство столь долго управляло религиозным большинством. Одновременно с приказом об уничтожении индуистских храмов начались и массовые преследования христиан. Португальцы сделались вечными врагами Шах Джахана, отказав ему в помощи в то время, как он находился в Бенгалии и поднял бунт против отца, а позже по оплошности забыв послать ему подарок по случаю восхождения на престол. Поэтому Шах Джахан повелел правителю Бенгалии как следует проучить беспокойных иностранцев. Но как и с антииндуистской политикой того же времени, положение вскоре стало более спокойным. К концу 30-х гг. христианская община в Агре вернулась к нормальному существованию.

По мере роста пышности империи и примечательного перехода от жизни преимущественно в военном лагере к почти постоянному существованию в резиденции одного из трех главных городов (Агра, Дели, Лахор), менялся распорядок дня Шах Джахана: по сравнению с Акбаром и Джахангиром у него было гораздо больше четко определенных публичных обязанностей.

У историков того времени находим описание Шах Джахана как «крупнейшего и богатейшего владельца драгоценных камней во всем обитаемом мире». В этом отношении Шах Джахан даже превзошел своего отца. Источники сообщают, что эксперту понадобилось бы не менее четырнадцати лет, чтобы сосчитать и оценить драгоценности, принадлежащие лично Шах Джахану.

В сентябре 1657 г. Шах Джахан внезапно заболел. Это послужило сигналом к началу междоусобной войны между его сыновьями. Падишах имел четырех сыновей. Из них старший Дара был наместником в Аллахабаде, Пенджабе и Мультане. В его распоряжении находилось 40 тыс. всадников, и он занимал положение, почти равное положению правителя, поскольку отец избрал его своим наследником. Шуджа, второй сын Шах Джахана, в течение семнадцати лет являлся наместником Бенгалии. Ленивый по природе, он мог иногда проявить большую энергию, но не был способен на длительные усилия. Пылкий, ищущий удовольствий и неумный Мурад, самый младший из братьев, был наместником Гуджарата.

Что касается Аурангзеба, то он стал играть заметную роль в политической жизни Могольской империи очень рано, задолго до своего восшествия на престол. В 1636 г. отец назначил его на ответственный пост наместника Декана, где столицей принца стал Аурангабад. В 1644 г. он ненадолго впал в немилость и был смещен. В 1645 г., когда положение Аурангзеба восстановилось, его послали наместником в Гуджарат, а оттуда – в Балх и Бадахшан. Здесь он вел безуспешную войну с неуловимыми узбеками, которые переходили Амударью и нападали на могольские аванпосты. В конце концов в 1647 г. Балх был сдан узбекам. В феврале 1649 г. персы внезапно отобрали у моголов Кандагар. В мае того же года Аурангзеб во главе 50-тысячной армии осадил этот город, однако из-за отсутствия тяжелой артиллерии взять Кандагар не удалось. В 1652 г. отец вновь вернул его в Декан.

Когда Аурангзеб во второй раз прибыл в Декан в качестве наместника, он обнаружил, что управление страной осуществляется плохо, налоговые поступления сократились и площадь обрабатываемых земель уменьшилась. Между тем в Декане, как в приграничной провинции, постоянно находились значительные войска. Извлекаемые из провинции доходы не покрывали расходов. К счастью для себя, принц нашел в лице перса Муршид Кули-хана исключительно способного чиновника, который сумел провести важную налоговую реформу. Не будучи очень обременительными, новые налоги стимулировали развитие земледелия и освоение заброшенных земель. Многие жители вернулись в покинутые деревни, и там возобновилась нормальная жизнь. Укрепив армию, Аурангзеб в 1656 г. вторгся в Голконду и взял Хайдерабад. Правитель страны Абдаллах Кутб-шах укрылся в Голконде и упорно оборонялся. Из-за происков своих недоброжелателей Аурангзебу не удалось довести войну до победного конца. В марте по требованию Шах Джахана был заключен мир. Кутб-шах выплатил моголам контрибуцию в размере 10 млн рупий. В 1657 г. Аурангзеб начал войну с Биджапуром, занял Бидар и Кальяни. С побежденных также была взыскана контрибуция в размере 10 млн. рупий.

Тем временем в декабре 1657 г. Мурад в Ахмадабаде объявил себя падишахом. Его примеру последовал Шуджа в Бенгалии. Аурангзеб заключил союз с Мурадом, и братья двинулись против старшего Дары. Первая битва между претендентами на престол произошла в феврале 1658 г. при Бахадурпуре. Шах Шуджа был разбит Дарой. В мае при Самугархе, возле Агры, 50-тысячная армия Дары сошлась в решительном сражении с армией двух остальных братьев. Аурангзеб и Мурад одержали полную победу. 10 тыс. сторонников Дары пали в этой битве, а сам он бежал в Пенджаб. В июне 1658 г. Аурангзеб вступил в Агру, низложил и заточил своего отца. Тогда же был брошен в темницу Мурад (в 1661 г. его обезглавили). Укрепив свой тыл, Аурангзеб опять обратился против Дары. Тот бежал, не принимая сражения. В январе 1659 г. при Хаджве Аурангзеб нанес полное поражение Шах Шудже. В марте того же года он во второй раз разбил Дару. Вскоре тот был захвачен в плен и казнен. Шах Шуджа отступил в Бенгалию, но не смог здесь удержаться и бежал в Аракан, где его в 1661 г. убили магхи. Шах Джахан оставался в строгом заточении в крепости Агры до самой своей смерти.

Шах Джахан прожил восемь злосчастных лет со дня своего низложения. В беломраморных покоях, возведенных в свое время по его велению, он упорно боролся против все более строгих установлений сына. Бывали времена, когда его лишали письменных принадлежностей и даже права пользоваться собственным гардеробом. Между Шах Джаханом и Аурангзебом шла переписка: негодующая со стороны отца, строгая и лицемерная со стороны сына. Аурангзеб требовал, чтобы отец отдал ему все драгоценности, вплоть до жемчужных четок для молитвы. Обычно Аурангзеб одерживал верх. В конце концов, когда горечь при мысли об уничтожении трех своих наследников сменилась признанием того, что не осталось альтернативы Аурангзебу, Шах Джахан даже немного уменьшил свою враждебность по отношению к бессердечному сыну, тем не менее они больше никогда не встречались.

Шах Джахан скончался 22 января 1666 г. На следующее утро его тело перевезли в Тадж Махал, где он и был похоронен рядом со своей женой. Жан Батист Тавернье, который находился в то время в Индии, писал, что Шах Джахан имел намерение построить повторение Тадж Махала из черного мрамора на противоположном берегу Джамны как мавзолей для себя, соединенный мостом с усыпальницей жены, однако расчетливый Аурангзеб отказался от возведения столь грандиозного ансамбля и без особых хлопот поместил прах отца в уже существующем Тадже.

Время правления Шах Джахана было отмечено грандиозным строительством во многих городах империи. Самыми замечательными сооружениями этой эпохи стали мавзолей Тадж Махал в Агре, Красный форт, мечети Джами Масджид и Моти Масджид в Дели. Помимо них в Дели при Шах Джахане был построен рядом со старым фактически новый город, названный Шахджаханпур.

Расправившись со всеми врагами, Аурангзеб прочно утвердился на престоле и оставался на нем около пятидесяти лет. Одаренный полководец, хороший организатор, вникавший во все мелочи правления, он был безжалостным и жестоким человеком, чуждым какого бы то ни было великодушия. Еще в молодости Аурангзеб обнаружил склонность к аскетизму, которую не утратил потом до самой смерти, – он не употреблял вина, не ел говядины, а пил только воду и питался таким же просяным хлебом, какой ели бедные люди, спал на голой земле, одевался очень просто, соблюдал все посты и не пользовался дорогой посудой. При всем этом он был очень суров в вопросах морали, имел сильную волю, никогда не поддавался влиянию фаворитов. Бережливый и даже скупой в своих расходах, он щедро раздавал милостыню, а все свои войны превращал в войны за веру.

В первые годы правления Аурангзеба его внимание было сосредоточено на северной границе. В 1672 г. здесь подняли восстание афганские племена афридиев и хаттаков. Началась тяжелая война в горах, в которой моголы то и дело терпели поражения. В июне 1674 г. на помощь своим военачальникам прибыл сам падишах. После полутора лет неустанной борьбы ему удалось добиться значительных успехов, и он мог вернуться в Дели. Наместником на севере он оставил ловкого и энергичного Амир-хана, который усмирил афганских вождей и, искусно натравливая одно племя на другое, раздавая подарки и взятки, сумел разрушить их союз и держал перевалы открытыми для движения.

С самого начала царствования Аурангзеб был полон решимости восстановить мусульманский характер государства. Его взгляды, впрочем, ни для кого не были секретом. Еще будучи наследником государства, он проявлял враждебные отношения к индусам и осквернил несколько их храмов. Укрепив свое положение, падишах стал постепенно уничтожать все привилегии немусульманского населения, дарованные Акбаром. На одиннадцатом году правления Аурангзеба при дворе была запрещена музыка. Одновременно прекратилось совершение индусских обрядов, исполнявшихся во время дворцовых церемоний. Вслед за тем был издан указ о «разрушении храмов и школ неверных», положивший начало уничтожению индуистских храмов. В числе прочих были разрушены знаменитые индийские святыни – храмы Висванатха в Бенаресе, Кешава Раи в Матхуре и многоколонный храм Сомната. В 1679 г. был восстановлен подушный налог на индусов, а также некоторые другие налоги, которые взимались только с немусульман.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.