Испания и другие

Испания и другие

Еще одной страной, в которой бурно расцвел терроризм, была Испания.

«Страна, в которой соседствовали консерватизм и революционность; традиционное общество с темпераментом, принимавшим в своих проявлениях крайние формы. Испанский народ был способен на вспышки насилия и проявление великодушия; строжайшие нравы переплетались с крайней независимостью духа. Люди не теряли чувства собственного достоинства даже в нищете. Здесь анархизм встретил весьма благоприятную почву, а через полвека он превратился в движение, которое не идет в сравнение по своей значимости для истории страны с подобными ему движениями анархистов других европейских стран. Для Испании анархизм был идеей, будоражившей бедняков, делом, насчитывавшим сотни тысяч приверженцев среди рабочих Барселоны и Мадрида, но более всего среди крестьян Андалусии и Арагона, Леванта и Галисии».

(Джон Вудкок, историк)

Обстановочка в стране была «душевная». В 1868 году в Испании произошла очередная революция. В испанской истории она называется Пятой! И все пять случились за 60 лет[40].

В результате Пятой революции была в очередной раз свергнута власть, королева Изабелла II бежала из страны. 6 июня 1869 года была опубликована конституция, провозглашавшая Испанию наследственной монархией. Конституция вводила всеобщее избирательное право для мужчин, свободу печати, собраний, ассоциаций, гражданский брак, впервые в испанской истории провозглашала свободу вероисповедания. 3 января 1874 года генерал Павия и маршал Серрано совершили государственный переворот. В стране была установлена военная диктатура. 29 декабря 1874 года – новый переворот. Альфонс XII был провозглашен королем Испании.

Ничего удивительного, что в такой обстановке стали бурно расти как рабочие, так и анархистские организации, которые действовали очень радикально.

«Рабочие бумагоделательных фабрик, преобладавших в Алькое, объявили стачку с требованием установления 8-часового рабочего дня – т. е. реализации части индустриальной программы правительства федералистов. Когда по демонстрации рабочих, проходившей в центре города, открыла огонь полиция, в Алькое начались бои. К концу следующего дня рабочие, согласно легенде, возглавляемые Альбарасином, восседавшем на белом коне, установили контроль в городе, убив при этом с дюжину полицейских. Они расстреляли мэра, ответственного, по их мнению, за начало стрельбы, подожгли несколько богатых домов, и в завершение этой вспышки продефилировали по улицам с головами своих поверженных врагов.

…

для южных сельских районов это было время, когда крестьянский анархизм с его особым полурелигиозным энтузиазмом стал разворачиваться в движение, ставшее в Андалусии могущественной силой на ближайшие 50 лет».

(Джон Вудкок)

Вот как описывает происходящее очевидец, Джеральд Бранан: «Идея, как ей называли, передавалась от деревни к деревне анархистскими “апостолами”. В бараках батраков при свете масляного светильника “апостолы” говорили о свободе, равенстве, справедливости восхищенным слушателям».

Эти люди верили в наступление в скором времени некоего «золотого века». А раз так – почему бы кое-кого не пристрелить, чтобы этот век приблизить?

«В 1873 г. молодой бондарь Хуан Олива Монкаси совершил попытку убийства короля Альфонса ХII, открыв тем эру насилия в истории испанского анархизма. За этим актом последовали массовые аресты анархистских и профсоюзных активистов. В ответ в Каталонии начались стачки, а в Андалусии – поджоги поместий, продолжавшиеся около двух лет, что повлекло за собой новые репрессии властей. Образовавшийся порочный круг был разорван лишь в 1881 г. решением либералов из министерств легализовать организации рабочих. ИФИ (Испанская фракция I интернационала – А. Щ.) вышла из подполья и тут же самораспустилась, чтобы через несколько месяцев воссоздать себя под новым именем – ФТИР – Федерация Трудящихся Испанского Региона (Федерация Обреро Регионе Эспаньол – ФОРЭ).

…

На Федерацию с самого начала влияли разногласия регионов.

Каталонцы хотели сконцентрироваться на профсоюзной работе, крестьяне Андалуока и частично рабочие-виноградари г. Хереса-де-ла-Фронтеры делали ставку на применение насилия. Эти разногласия проявились на Севильском конгрессе ФТИР в 1882 г., где образовавшаяся группа, назвавшая себя “Обездоленные”, откололась, чтобы создать свою террористическую организацию. Их программа была отвергнута остальными анархистами, что повлекло за собой угрозы “Обездоленных” убить Фарга-Пелисьера и других лидеров ФТИР, которые носили декларативный характер и не были исполнены.

Трудно сказать, насколько далеко зашли “Обездоленные” в практической реализации своих теорий, но бесспорно одно – их неразборчивость и апология террора сослужили добрую службу Гражданской Гвардии в так называемом деле “Черной руки” 1883 г. Оно послужило предлогом для уничтожения анархистского движения в Андалуссии, где тогда был убит восставшими крестьянами содержатель деревенской таверны, подозреваемый в сотрудничестве с полицией. Расследовавший убийство офицер Гражданской Гвардии заявил, что дело было сделано могучим тайным обществом “Черная рука”, готовящим массовую резню помещиков и управляющих имениями. Полиция немедленно приступила к арестам всех активных анархистов. Для получения нужных показаний широко применялись донесения тайных осведомителей и провокаторов, пытки заключённых. В итоге большинство арестованных было отпущено, а около сотни предстало перед судом, на котором 19 человек получили смертный приговор. Казнили семерых, они были удушены гароттой на главной площади Хереса-де-ля-Фронтера. Что в действительности скрывалось за делом “Черной руки” до сих пор не ясно, однако большинство непредвзятых исследователей этой истории сомневалось в возможности существования большой и разветвленной организации такого рода. Быть может, в районе Хереса и действовала небольшая группа террористов, и кто-то из “Обездоленных” был с нею связан».

(Джон Вудкок)

Дальше дело пошло по нарастающей. Тут уже было совершенно неважно, «кто первый начал».

«Как и для Франции, для Испании начало 1890-х гг. характерно внезапной волной террора и восстаний. Столь характерная для анархистов Андалусии очередная волна протеста охватила крестьянские районы в начале 1892 г. 4000 крестьян, вооружённых косами, ворвались в Херес-де-ла-Фронтеру с криками “да здравствует анархия”, убив там нескольких лавочников, особенно им ненавистных. После длившихся всю ночь боев с Гражданской Гвардией восстание было подавлено прибывшей в город кавалерийской частью. Четверых вожаков восстания казнили, других участников надолго отправили в тюрьмы. Одновременно с восстанием рабочие Барселоны объявили всеобщую забастовку с требованием установить 8-часовой рабочий день. В 1891 г. в стране началась эпидемия взрывов, которая росла, не причиняя первое время серьезного ущерба людям и собственности. Некоторые из бомб метали и устанавливали несомненно анархисты, среди которых особенно активной была небольшая группа итальянцев. Но другие взрывы совершали агенты, нанятые полицией или Ассоциацией Работодателей. В тот период на улицах началась партизанская война между наемными агентами правительства и работодателей с одной стороны и анархистскими боевиками с другой. В 1893 году насилие приняло более опасные формы. Молодой анархист Паллас бросил бомбу в Мартинеса Кампоса, нового генерал-губернатора Барселоны. Он промахнулся. Что не помешало военному трибуналу приговорить его к смерти. В отместку за друга Сантьяго Сальвадор взорвал бомбу в театре Лицей, убив при этом 20 человек. Вскоре правительство создало особое антианархистское подразделение “Специальные Бригады” и арестовало многих лидеров анархистов. Некоторые из них были казнены вместе с Сальвадором».

(Джон Вудкок)

К началу ХХ века террористическая волна улеглась. Но не потому, что наступил спад в революционном движении. Наоборот. В Испанском революционном движении возобладал анархо-синдикализм, его лидеры взяли курс на революцию. Хотя они тоже были беспокойными ребятами. Так в 1909 году забастовка в Барселоне переросла в баррикадные бои. Но это уже не терроризм…

* * *

Для порядка стоит отметить, как обстояло дело в других европейских странах.

В законопослушной Германии было относительно тихо. Хотя там тоже происходили знаменательные события. Напомним, что до 70-х годов XIX века Германии как единого государства не существовало, имелась россыпь разнокалиберных государств. В 60-х происходил процесс объединения страны под властью Пруссии. К тому же император перманентно конфликтовал с либеральным прусским парламентом. То есть многие его воспринимали как «душителя свободы». И кое-кто готов был из-за этой самой свободы и пристрелить монарха…

11 мая 1878 года подмастерье жестяных дел Гедель выстрелил два раза из револьвера в императора Вильгельма I, когда тот проезжал по улицам Берлина в открытом экипаже. Но не попал.

Второе покушение состоялось 2 июня того же года. Император снова ехал в коляске. Из окна второго этажа дома № 18 Под-Липами по нему был открыт огонь из дробовика[41]. Вильгельм получил несколько тяжких ран. Виновником покушения являлся доктор Карл Эдуард Нобилинг. Второй выстрел он сделал в себя, правда неудачно, и был арестован.

Обоих террористов казнили. Каких-то определенных взглядов у этих людей не имелось. Гедель вообще был психически неуравновешенным типом. Нобилинг тоже являлся интересным персонажем.

«Получив диплом доктора философии, он посвятил себя сельскому хозяйству и, напечатав небольшое сочинение по экономии, получил место в прусском статистическом бюро. Однако, когда однажды ему поручили исполнить одну ответственную работу, он оказался настолько неспособным, что был уволен со службы. Затем у него было более скромное занятие, далее он совершает путешествие по Франции и Англии, возвращается в Германию и не может ни на чем остановиться. Тогда в голове его рождается мысль о покушении, и неделю спустя он приводит ее в исполнение.

Характера Нобилинг был упрямого и эгоистичного; знакомые его отзывались о нем как о неисправимом, кротком мечтателе, верящем в спиритизм и теории социалистов, которые он, довольно сбивчиво, развивал при малейшей возможности. Ради этого он получил прозвище Реtroliere и Сomunista (Керосинщик и Коммунист)».

(Чезаре Ломброзо)

Больше в Германии долгое время террористических актов не было.

В Италии 29 июля 1900 года был убит король Умберто I. Это убийство связано с американским левым радикализмом. Дело в том, что террорист Гаэтано Бреши, как и многие другие, в молодости эмигрировал в САСШ в поисках лучшей жизни. В Америке он устроился на ткацкую фабрику в городе Пэтерсон, штат Нью-Джерси. И все бы хорошо, но именно в этом городе кучковались сбежавшие из Италии революционеры. То есть среда была соответствующая. А вспомните, что творилось в те годы в Америке… Так что нет ничего удивительного в том, что Бреши стал экстремистом.

Король Умберто I, пришедший к власти в 1878 году, тоже был не самым лучшим типом. Он начал кампанию по подавлению всех «революционных элементов». По тогдашнему обычаю, во всех странах во время подобных кампаний в революционеры зачисляли всех подряд. Но главное событие произошло в 1898 году. В стране случился неурожай. Крестьяне со всех сторон съехались в Милан, где тогда находился король, и оправились ко дворцу, чтобы просить монарха о помощи. Умберто не придумал ничего умнее, чем приказать солдатам открыть по крестьянам огонь… Как видим, «кровавое воскресенье» в Петербурге было не единственным подобным случаем, правда в Италии генерал, руководивший расстрелом, получил за это от короля орден, до чего, справедливости ради надо заметить, Николай II все-таки не дошел…

Бреши решил отомстить. Он вернулся в Италию, подстерег короля в том же Милане и выпустил в него две пули из револьвера. Бреши арестовали, приговорили к пожизненной каторге в тюрьме Санто-Стефано на острове Вентотене, где он и умер меньше чем год спустя.

Все-таки этот король Умберто был недалеким человеком. Если уж применяешь такие методы, как массовые расстрелы, то надо быть готовым, что в тебя тоже станут стрелять – и следует позаботиться об охране…

В Португалии в 1908 году были убиты король Карлуш I и наследник престола. На этот раз террористами были не анархисты, а «демократы». Точнее – сторонники республики. К этому времени в Португалии сложилась мощная оппозиция правящему режиму, который полностью обанкротился. В том числе и в прямом смысле: в 1902 году Португалия объявила себя банкротом. Обстановка сильно напоминала Россию в 1905-м. В 1906 году имело место даже восстание на флоте. (Вспомним броненосец «Потемкин».) Король стал «завинчивать гайки», но это вызвало обратную реакцию.

1 февраля 1908 года террористы подкараулили королевский кортеж у Торговой площади в Лиссабоне. Боевики приблизились к карете вплотную и открыли огонь на поражение. Карлуш и его старший сын были убиты. Королева Амелия Орлеанская и младший сын остались живы. Их убивать не стали – видимо, террористы были не настолько свирепыми. Хотя младшему сыну, Мануэлу, было уже 19 лет… Не ребенок, на которого могла бы рука не подняться. Могли бы и пристрелить. По свидетельствам очевидцев, его спасла мать, которая громко кричала и отбивалась… букетом цветов. Террористы отступили. Да уж, не анархисты. Те бы довели начатое дело до конца…

Пришедший к власти младший сын Карлуш Мануэл II сделал определенные выводы. Он попытался выпустить пар – отменил запрет на оппозиционную прессу, провел широкую амнистию. (Кстати, даже не пытался преследовать убийц своего отца.) Но было поздно. В 1910 году в Португалии произошла революция, короля вышибли в эмиграцию, страна стала республикой.

Мы уже убедились, что среди террористов имелись разные люди. И мотивации у них были разные. И если убийцу итальянского короля Гаэтано Бреши, в общем-то, можно понять, то вот убийство императрицы Австро-Венгрии Елизаветы Баварской (или, как ее звали, Элизабет или Сиси) выглядит очень некрасиво…

Дело в том, что Елизавета еще в 1860 году фактически удалилась от двора. Она проводила время в путешествиях и была известна в Европе прежде всего как законодательница мод и вообще очаровательная женщина. К политике она не имела никакого отношения. Но на пути ей попался итальянец Луиджи Лукени.

Этот человек воспитывался в сиротском приюте, затем поступил на службу в армию, участвовал в колониальных войнах в Восточной Африке, где получил медаль. Впоследствии Лукени уехал в Швейцарию, где стал работать на стройке. Анархистов там было как грязи, вот он и проникся их идеями. Причем в самом крайнем варианте – Лукени поставил себе целью уничтожать «богатых паразитов». Первоначально в качестве жертвы он наметил принца Филиппа. Впрочем, титул этого персонажа можно смело брать в кавычки. Это был потомок так называемой орлеанистской ветви Бурбонов. Представителя упомянутой династии, короля Луи-Филиппа, согнали с французского трона во время революции 1848 года. Жалкие кучки роялистов именовали его «претендентом на французский престол», но это было уже из области анекдотов[42].

Есть еще одна тонкость. «Богатым бездельникам» и в голову не приходило, что на их жизнь могут покушаться, так что осуществить убийство было легче легкого. Филипп Лукени своего шанса не упустил. Он отправился в Женеву и подкараулил Елизавету, которая мирно шла по улице в сопровождении фрейлин, без всякой охраны. Лукени шел навстречу. Он сделал вид, что споткнулся, сбил 60-летнюю женщину с ног и нанес ей удар стилетом[43]. Террорист был схвачен прохожими.

Императрица сперва сочла рану неопасной и даже хотела продолжить прогулку, но вскоре потеряла сознание, а впоследствии скончалась.

Интересна реакция некоторых анархистов. Так, знакомая нам Эмма Гольдман осудила поступок Лукени. Но знаете почему? Ни за что не догадаетесь. Потому что, будучи убежденной феминисткой, она полагала всех женщин угнетенными. Даже императриц.

В Греции всегда было хорошо с бунтарями. В том числе и с анархистами. Так 18 марта 1913 года король Георг I был застрелен в Салониках.

А еще круче оказалась соседняя Македония. Громких терактов там не совершили, но зато их было много, и сделавшие это ребята были весьма изобретательны. Именно оттуда пошли бомбы с металлическим корпусом, известные во всем мире как «македонки» – аналог более поздних гранат. Да и «стрельба по-македонски», то есть с двух рук – тоже изобретение тамошних террористов.

И, наконец, Англия. В этой стране анархистские идеи не получили развития. Зато была своя головная боль – ирландские сепаратисты, которые в методах не стеснялись. Но об Ирландии будет особая глава…