Генерал армии И. Д. Черняховский
Генерал армии И. Д. Черняховский
Лето 1941 года в Латвии выдалось погожим, теплым. И утром 22 июня, когда полковник Черняховский, командир расположенной неподалеку от Шауляя танковой дивизии, закончил неотложные дела и решил немного отдохнуть, ничто, казалось бы, не предвещало грозы. Но раздавшиеся в отдалении грохот разрывов и вой сирен заставили забыть об усталости. Иван Данилович не колеблясь объявил частям тревогу и попытался связаться по радио с командиром 12-го механизированного корпуса генералом Н. М. Шестопаловым. Бесполезно: эфир был забит сотнями работающих немецких радиостанций. Лишь к 7 часам окончательно стало ясно то, во что не хотелось верить: началась война.
В соответствии с полученным приказом полковник Черняховский стал готовить дивизию к решительному контрудару на шауляйском направлении. Советское командование еще не знало, что именно здесь наступал мощнейший танковый таран из 8 дивизий под командованием генерал-полковника фон Гепнера. В составе группировки действовал и 41-й моторизованный корпус генерала Рейнгардта, вооруженный новыми танками T-IV. С ним-то и столкнулись полки Черняховского близ Калтиненай.
Бои с самого начала развернулись ожесточенные. Советские танкисты мужественно сражались, продолжая разить врага даже из горящих машин так, как командир полка майор Борис Петрович Попов, павший смертью храбрых на второй день войны и посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза. Черняховский, руководивший боем из танка, под разрывами снарядов устремился к нему на помощь, но не успел...
В схватке с его 28-й дивизией враг терял пехоту целыми ротами, артиллерию — батареями, но силы были слишком неравны. Гитлеровская авиация господствовала в воздухе, а танки Т-26 и БТ уступали новым немецким машинам и в толщине брони, и в калибре пушки. Возможности дивизии иссякали, противник, нанеся поражение соседям, обходил обнаженные фланги. Героически погиб, сражаясь на своем командном пункте, командир корпуса генерал Шестопалов. Боевой техники почти не осталось, и 4 июля командование Северо-Западного фронта решило отвести полки Черняховского в глубокий тыл для доукомплектования.
Действия молодого командира соединения в те дни отличались академизмом в лучшем смысле этого слова: несмотря на сложные условия начала войны, отсутствие достоверных данных о противнике и царившую в вышестоящих штабах неразбериху, выдвижение и вступление в бой 28-й танковой дивизии было организовано в полном соответствии с требованиями военной науки. Разведка, передовой отряд, походное охранение, главные силы, удаление и построение которых позволяло реагировать на любое неожиданное изменение обстановки. Сам Иван Данилович показал высокое личное мужество и способность ни при каких обстоятельствах не терять управления войсками.
Опытный, прекрасно вооруженный, превосходивший числом противник так и не смог ни окружить, ни разгромить его дивизию.
Советские части расположились в лесах восточнее Новгорода. Новые танки ожидали с нетерпением, но получить их так и не удалось: 12 августа враг прорвал оборону у Шимска и спешенные танкисты встали на защиту древнего русского города. Они отражали атаки фашистов на ближних подступах, на уличных баррикадах, в самом кремле.
В разгар битвы за Новгород в дивизию прибыл новый начальник штаба фронта генерал Н. Ф. Ватутин, сразу обративший внимание на энергию и мастерство молодого полковника. Опытный штабист уже знал его биографию: Иван Данилович Черняховский родился 29 июня 1907 года в селе Оксанино Уманского уезда Киевской губернии в семье батрака. Детство и юность прошли в селе Вербово близ станции Вапнярка. Родителей лишился рано — их унес тиф. С 12 лет сам зарабатывал себе на кусок хлеба, по вечерам учился на шофера, много читал.
В 1924 году поступил в Одесскую пехотную школу, но заканчивал уже Киевскую артиллерийскую. Успешно командовал взводом, батареей, получил высшее военное образование в академии механизации и моторизации — отсюда глубокие знания в тактике различных родов войск и умение организовать взаимодействие между ними.
В Киевском военном округе был известен как отличный командир танкового батальона, в Белорусском — как командир лучшего танкового полка, в Прибалтийском был выдвинут на должность командира дивизии с досрочным присвоением звания «полковник» всего лишь за три месяца до начала войны...
А бои за Новгород продолжались. Остаткам полков Черняховского приходилось отражать атаки трех гитлеровских дивизий под непрерывными ударами авиации. Когда соединение заняло оборону на озере Селигер, в строю оставалось всего лишь 552 человека. Боевые машины так и не поступили, и дивизию, пополнив людьми, переформировали в стрелковую. В январе — феврале 1942 года она вела тяжелые, но уже наступательные бои по окружению демянской группировки противника.
Полковник Черняховский прошел многие десятки километров, его видели в штабах, в атакующих цепях, среди саперов и артиллеристов. Он проявил себя как незаурядный знаток боя пехоты, но не переставал мечтать о танках.
Мечта сбылась в июне, когда уже генерал-майор Черняховский был назначен на должность командира 18-го танкового корпуса. В штабе Воронежского фронта, в состав которого входил корпус, его встретил новый командующий стратегическим объединением; им был не кто иной, как хорошо знакомый по обороне Новгорода генерал Ватутин.
Восемь дней спустя, во время заседания Военного совета 60-й армии, которой оперативно подчинялся его корпус, Черняховский был внезапно приглашен к аппарату ВЧ.
— Ватутин попросил назначить вас командующим 60-й армией, — прозвучал неторопливый голос с кавказским акцентом. — Мы не возражаем. А вы как сами смотрите на это?
— Как прикажете, товарищ Сталин. Ваше высокое доверие постараюсь оправдать всей своей жизнью, — взволнованно ответил Черняховский.
— Вот и хорошо. Принимайте армию, — произнес Верховный главнокомандующий.
Задача объединения была непростой. Противник оборонял Воронеж упорно и умело, а главное, крупными силами. Затяжные бои, которые развернула армия под руководством молодого командующего на подступах к городу, закончились безрезультатно, и к исходу августа наступило затишье.
Потянулись однообразные фронтовые будни, но каждый солдат чувствовал, что бурные события не за горами. Командарм готовился особенно тщательно, изучал опыт предыдущих боев, пристально всматривался в оперативную карту, измерял, прикидывал, взвешивал, сопоставлял...
Долгожданное наступление началось в январе 1943 года. Всего за четыре дня штаб армии под руководством генерала Черняховского скрытно осуществил крупную перегруппировку и подготовку войск, а за пять первых дней его дивизии уничтожили и пленили более 15 тысяч солдат и офицеров противника. Это была первая победа 60-й армии и ее командующего.
Утром 8 февраля соединения Черняховского завязали сражение за Курск и уже к исходу дня полностью овладели городом. Вторая крупная победа!
Возобновив наступление, генерал Черняховский 11 марта вывел армию к реке Сейм, где та и закрепилась, образовав вершину Курского выступа. Пройдено было с боями более 300 километров, освобождены Курск, Щигры, Льгов, свыше тысячи сел и деревень. Но несколькими днями ранее противник обрушил сильнейший удар на 3-ю танковую армию генерала Рыбалко, захватил Харьков, а за ним Белгород. Дальнейшее продвижение врага было остановлено войсками Воронежского фронта. Так образовалась знаменитая Курская дуга.
В ходе Воронежско-Касторненской и Курской наступательных операций проявились характерные черты полководческого искусства генерала Черняховского; развиваясь от сражения к сражению, они принесут ему славу одного из самых ярких военачальников советской армии.
Прежде всего это умение предвидеть развитие событий, основанное на непрерывной оценке обстановки. Это позволяло Ивану Даниловичу быстро принимать решение, определять и ставить боевые задачи войскам, предоставляя им больше времени для подготовки к боевым действиям. Так, получив оперативную директиву, командующий отвел себе и своему штабу всего одну ночь, а уже утром командирам соединений были отданы приказы на перегруппировку.
Заслуживает внимания и умелое сосредоточение сил в направлении главного удара: на фронте в 25 километров наступали четыре стрелковые дивизии и одна бригада, в то время как в остальной 75-километровой полосе действовали всего лишь две дивизии и несколько учебных батальонов. С началом операции Иван Данилович упорно добивался поставленных целей, четко ощущая пульс наступления, молниеносно использовал каждую ошибку противника, перенося усилия в глубину его обороны.
В развернувшейся тем же летом гигантской битве 60-я армия, включенная в состав Центрального фронта, непосредственного участия не принимала. Главные сражения шли в 100 километрах от ее флангов. Каждое утро и вечер Иван Данилович докладывал о состоянии обороны командующему фронтом генерал-полковнику Рокоссовскому, получал от него информацию о боях, тщательно изучал свежий опыт.
— Все идет хорошо, врага не пропустим, — спокойно говорил Рокоссовский молодому командарму и добавлял, сдерживая его порыв: — Не торопитесь, всему свое время.
Решающий час настал с переходом войск Центрального фронта в наступление. За 5 дней генерал Черняховский осуществил всестороннюю подготовку армейской операции, провел штабные игры и тренировки. При общем равенстве с противником в силах и средствах Иван Данилович сумел обеспечить на направлении главного удара превосходство по пехоте в три, а по артиллерии — в девять раз! Осмыслив опыт предыдущего, зимнего наступления, немало внимания уделил он также и внезапности.
26 августа, в 9.30 утра, ударная группировка 60-й армии атаковала противника с рубежа Обжи — Романовка. Справа перешла в наступление 65-я армия генерала Батова — именно ей по плану фронта отводилась главная роль, — но продвижение там развивалось медленно.
Иначе было у Черняховского: высокая концентрация сил на участке прорыва, взвешенно определенные задачи соединений и тщательно организованное взаимодействие позволили его войскам продвинуться в глубину на 60 километров при ширине фронта в 100 километров!
Развивая успех, Иван Данилович приказал посадить пехоту на собранные со всей армии автомобили. Он шел на разумный риск, делая выбор между поддержанием высоких темпов наступления и бесперебойным снабжением, но риск этот блестяще оправдался.
Оценив обстановку, Рокоссовский немедленно перенес усилия в направлении наступления 60-й армии, войска которой вскоре перешли к преследованию противника по всему фронту, нанося удар на Конотоп — Бахмач.
Соединения второго эшелона совершали марш только ночью, днем они наносили удары там, где враг их не ждал.
15 сентября был взят город Нежин. Впереди были Днепр и Днепровский вал, о неприступности которого трубила геббельсовская пропаганда. Но заблаговременная подготовка, осуществленная командующим армией еще в ходе преследования противника, позволила его войскам приступить к форсированию водной преграды с ходу.
Вкус победы окрылял, усиливая наступательный порыв. Героизм солдат был массовым. Трое суток подряд, без сна и отдыха, под жестоким огнем переправлял пехоту на противоположный берег Днепра понтонер старший сержант Василий Альбинский, обеспечив захват плацдарма. В рукопашной схватке 13 фашистов уничтожил ефрейтор Александр Артеменко. Сержант Александр Аксенов, захватив с небольшой группой солдат плацдарм западнее Окуниново, отстоял его ценой жизни. Чудеса отваги показывали целые подразделения и части, которыми командовали лейтенант В. Я. Кондаков, полковник М. С. Борисов, генералы Н. И. Кирюхин, П. М. Козлов, И. П. Корчагин.
31 сентября Москва чествовала войска генерала Черняховского артиллерийским салютом, а сам он, как и 306 воинов его армии, был удостоен звания Героя Советского Союза...
14 апреля 1944 года Иван Данилович Черняховский, уже генерал-полковник, получил распоряжение сдать командование и прибыть в Москву.
— Боевые действия 60-й армии и ее командующего Ставка оценивает положительно, — при встрече произнес Верховный главнокомандующий. — Теперь мы решили назначить вас командующим 3-м Белорусским фронтом. Надеемся, что и на этом посту вы также успешно справитесь со своими задачами.
А задачи на лето 1944 года были поставлены сложные. Предстояло, разгромив создавшего глубокоэшелонированную оборону врага, выйти к границе СССР на всем ее протяжении, приступить к освобождению Польши, Чехословакии и других европейских государств.
Войскам трех Белорусских фронтов противостояла группа армий «Центр», оборонявшая тысячекилометровый рубеж. Наиболее укрепленными были районы Витебска и Орши; именно там во взаимодействии с соседним стратегическим объединением должны были пройти войска 3-го Белорусского фронта, чтобы достичь берегов реки Березина.
Никогда еще под командованием Черняховского не было такого количества людей и техники: 39-я армия генерала И. И. Людникова, 5-я армия генерала Н. И. Крылова, 31-я армия генерала В. В. Глаголева, 11-я гвардейская армия генерала К. Н. Галицкого, 2-й гвардейский танковый корпус генерала А. С. Бурдейного, 3-й гвардейский механизированный корпус генерала В. Т. Обухова, 3-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Н. С. Осликовского; сосредоточивалась и славная победой под Прохоровкой 5-я гвардейская танковая армия маршала бронетанковых войск П. А. Ротмистрова. С воздуха действия обеспечивала 1-я воздушная армия под командованием знаменитого летчика М. М. Громова, которого позже сменил генерал Т. Т. Хрюкин. Подтягивались соединения артиллерии резерва Главного командования. Закаленные войска под командованием известных военачальников, хорошо подготовленный, слаженный штаб...
Ни одну операцию И. Д. Черняховский не готовил так тщательно, как эту. Он повторил здесь нанесение глубоких рассекающих ударов, но в масштабах куда более значительных, чем в наступлении 60-й армии летом 1943 года. Превосходство по пехоте и артиллерии на участках прорыва было на этот раз шестикратным, а в танках — десятикратным!..
Вечером 20 июня И. Д. Черняховский побывал на передовом командно-наблюдательном пункте фронта. Тремя днями позже, после мощной артиллерийской подготовки, ровно в 9 часов советские войска атаковали противника. Командующий внимательно следил за ходом операции. Как только на правом крыле, в районе Богушевска, наметился успех, немедленно направил туда конно-механизированную группу генерала Осликовского.
26 июня сопротивление противника было сломлено по всему фронту. Конно-механизированная группа, пройдя за день с боями более 30 километров, овладела Сенно, следом за ней выдвигалась 5-я танковая армия. Северное крыло группы «Центр» раскалывалось на части. Тогда же во взаимодействии с войсками генерала Баграмяна был освобожден Витебск.
Эта новость сразу же стала известна Сталину, и уже в 14 часов Черняховский получил поздравительную телеграмму в связи с присвоением ему воинского звания «генерал армии».
Тем временем конно-механизированная группа Осликовского продвинулась еще на 30 километров, создав благоприятные условия для ввода в сражение 5-й танковой армии. Атаковав противника утром 27-го, к вечеру гвардейцы Ротмистрова прошли уже 75 километров, овладев Славенами и Толочином. В тот же день войсками 11-й и 31-й армий была взята Орша, а танковый корпус Бурдейного уже сражался с противником в 20 километрах западнее ее.
Фельдмаршал Буш бросил в сражение последние резервы — 5-ю танковую дивизию. Советский командующий немедленно направил ей навстречу противотанковую артиллерию, саперов с минами, поднял штурмовую авиацию.
Сообщения поступали непрерывным потоком: вот генерал Людников доложил о капитуляции фашистских войск к западу от Витебска. В числе 19 тысяч пленных оказался и старый знакомый Ивана Даниловича.
«В 1942 году у Воронежа молодой генерал Черняховский сражался против немолодого генерала Гольвитцера, — писал Илья Эренбург. — Черняховский учился воевать. Этим летом у Витебска к генералу Черняховскому привели пленного генерала Гольвитцера. Черняховский научился побеждать».
Войска фронта двигались неудержимой лавиной. 28 июня они с ходу форсировали Березину, в то время как гвардейцы Ротмистрова завершали разгром упорно сопротивлявшейся 5-й танковой дивизии вдоль Минского шоссе.
Гитлер в гневе снял фельдмаршала Буша с должности командующего группой «Центр», заменив его фельдмаршалом Моделем. Досталось и генералу Хейнрици, командующему 4-й армией. Его сменил генерал Типпельскирх. Новый командующий армией пытался организованно вывести ее остатки из-под угрозы окружения, но все коммуникации были парализованы партизанами.
Наступление войск 3-го Белорусского фронта развивалось по-прежнему стремительно. К утру 3 июля передовые отряды 5-й танковой армии уже вели бои на северо-восточных окраинах Минска. Одновременно в город с востока ворвались танкисты генерала Бурдейного, моторизованные передовые части 11-й и 31-й армий. Четырьмя часами позже подошел и 1-й гвардейский корпус 1-го Белорусского фронта. Окружение 4-й армии противника было завершено.
В «котле» оказалось более 100 тысяч немецко-фашистских войск. Столица приветствовала победы 1-го и 3-го Белорусских фронтов залпами из 324 орудий.
В центре германского фронта образовалась огромная брешь, быстро закрыть которую фашистское командование не могло. Не могло оно и остановить победоносные войска советского полководца.
Между тем Ставка уже готовила фронту новые задачи: освободить Вильнюс, Лиду, выйти к Неману и занять плацдармы на его западном берегу. Поворот огромной военной машины был осуществлен точно и в срок. 9 июля 3-й кавалерийский корпус, совершив блестящий фланговый марш-маневр, внезапной атакой захватил город Лиду. Через несколько дней после упорных уличных боев капитулировал гарнизон Вильнюса, а в середине месяца советские войска форсировали Неман в районе Алитус. В числе отличившихся в этих боях частей, получивших почетное наименование «неманских», был и французский истребительный авиаполк «Нормандия».
Впереди лежала Восточная Пруссия. Наступление в этой области, представлявшей собой, по сути, единый огромный укрепленный район, наполненный долговременными оборонительными сооружениями, разумеется, не могло быть столь стремительным, как на земле Белоруссии. Кроме того, войска 3-го Белорусского фронта вышли к Неману ослабленными, нуждаясь в отдыхе, пополнении людьми и техникой, подтягивании отставших тылов.
В феврале 1945 года Ставка Верховного главнокомандования приказала войскам фронта завершить разгром 23 дивизий противника, занимавших обширный плацдарм к югу от Кенигсберга. Всего лишь сутки понадобились генералу Черняховскому для постановки задач объединениям, организации взаимодействия между пехотой, артиллерией, танкистами, летчиками, саперами, и 10-го числа войска возобновили наступление.
Противник упорно сопротивлялся, используя все возможности долговременной фортификации. Продвижение на отдельных участках составляло всего лишь полтора-два километра в сутки. И все же почти сразу удалось взять штурмом город Прейс-Эйлау, а затем города Вормдитт и Мельзак...
Весь этот день командующий фронтом был на трудных участках, вникал в детали обстановки, помогал на месте разрешать трудные вопросы. С утра Иван Данилович оставил свой командный пункт в Лаутерне и отправился в 5-ю армию к генералу Крылову. Оттуда он решил поехать в 3-ю армию генерала Горбатова. У развилки дорог, что в 700 метрах восточнее Мельзака, громыхнул один-единственный разрыв снаряда. И в машину командующего попал осколок — тоже один-единственный. Роковой...
20 февраля над вильнюсской площадью Ожешкенес прогремели залпы прощального салюта. Скорбела страна, скорбела армия, скорбели заполнившие площадь и прилегающие улицы жители Вильнюса. Но никто не мог в тот день предположить, что пройдет несколько десятилетий, и правительство независимой Литвы потребует ликвидировать захоронение освободителя своей столицы. Прах полководца будет доставлен в Москву и 19 ноября 1991 года с почестями предан земле Новодевичьего кладбища.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.