2. Неиспользованные возможности…

2. Неиспользованные возможности…

25 июня 1941 г. боевые действия на Юго-Западном фронте продолжались с нарастающей силой. Обе стороны несли большие потери, но продолжали кровавое сражение. Тяжелое положение оставалось в полосе 5-й армии, где вели наступление дивизии 1-й танковой группы. В результате их ударов на ровенском направлении разрыв в обороне войск 5-й и 6-й армий Юго-Западного фронта достиг 50 км.

Сковав контратакующие механизированные корпуса Юго-Западного фронта пехотными дивизиями, противник, введя в бой с 24 июня четыре танковые дивизии, усилил натиск. Мощные танковые клинья взламывали непрочную оборону соединений Юго-Западного фронта.

25 июня части противника ворвались в Луцк, Любомль, Мостиска. 11-я танковая дивизия вермахта после занятия Верестечко двинулась на Дубно. После упорного многочасового боя с частями не успевшей сосредоточиться 140-й стрелковой дивизии (36-й ск) немецкие танкисты вошли в Дубно. Вслед за 11-й танковой продвигались колонны 16-й танковой дивизии.

Танковые части противника продвигались в сопровождении большого количества мотоциклистов, ведущих разведку противостоящих сил Юго-Западного фронта. В колоннах противника вместе с танками двигались и автомашины с пехотой и противотанковыми орудиями.

Вклинившись в оборону войск Красной Армии, пехота противника сразу принимала бой, а танки предпринимали попытку прорваться к штабам и нанести удар по тылам оборонявшихся частей. При встрече с сильной обороной войск Красной Армии на поле боя сразу вызывалась авиация.

На поле боя достигалось полнейшее взаимодействие всех родов войск Германии, чего так не хватало войскам Юго-Западного фронта. Атакам танков и пехоты противника, даже на неукрепленные участки обороны советских войск, предшествовала мощная авиационная и артиллерийская подготовка.

Пехота противника начинала атаку небольшими подразделениями только после того, как по позициям оборонявшихся частей Красной Армии наносился артиллерийско-минометный удар. Части противника всегда старались нанести удар по флангам оборонявшихся войск Юго-Западного фронта или выйти небольшими подразделениями в их тылы, посеяв панику и нарушив управление.

Если обойти фланги обороны частей Красной Армии противнику не удавалось, на поле боя опять вызывалась авиация. Самолеты противника действовали одновременно и по переднему краю обороны войск Юго-Западного фронта, и в их глубине. Бомбежка и штурмовка носили длительный характер, что сильно сказывалось на устойчивости частей и соединений Красной Армии в обороне и приводило к срыву контрударов, наносившихся нашими войсками. Бомбовым ударам подвергались и продвигавшиеся к линии фронта резервы, в результате срывалось время их сосредоточения. В оперативной сводке штаба ЮЗФ, отправленной в Москву утром 24 июня 1941 г., отмечалось, что «…авиация систематически и безнаказанно совершает налеты на боевые порядки частей»[325].

Но войска группы армий «Юг» продвигались не так быстро, как желало руководство фашистской Германии, и виной этому было возрастающее сопротивление частей и соединений Юго-Западного фронта. Генерал К. Типпельскирх впоследствии вспоминал: «От танковых клиньев, на основании опыта войны в Европе, ожидали гораздо больших результатов. Русские держались с неожиданной твердостью и упорством, даже когда их обходили и окружали. Этим они выигрывали время и стягивали для контрударов из глубины страны все новые резервы, которые к тому же были сильнее, чем это предполагалось»[326].

25 июня продвигавшиеся через реку Стырь соединения 1-й танковой группы и 6-й полевой армии подверглись сильным ударам войск Юго-Западного фронта с южного, а затем и с северного направлений.

15-й механизированный корпус получил приказ командующего ЮЗФ о нанесении удара по противнику в 8 часов 30 минут 25 июня. В 9.00 генерал-майор Карпезо отдал боевой приказ командованию 37-й танковой дивизии: «Корпусу предстоит наступление из района Топорув на Радзехув. Всю дивизию сосредоточить в Топорув. Организовать немедленно разведку на Лопатин и Радзехув с задачей установить группировку противника на рубеже Лопатин, Дмитрув. Разведать реку Радоставка на участке Манастырек, Порады с задачей найти броды и определить места для наводки переправ»[327].

Выполняя этот приказ, в течение всего дня воины танковых полков из подручных материалов готовили переправы через реку Радоставка под огнем мелких разведывательных отрядов противника, вышедших на этот участок. Переправа танковых полков 37-й дивизии затянулась, и завершить ее удалось только к 9 часам 26 июня.

Таким образом, наносить контрудар предстояло опять только частям 10-й танковой дивизии, командир которой в 8 часов 25 июня получил указание генерала Карпезо выйти в район Топорув, местечко Холоюв и быть в готовности к нанесению удара на Радзехув[328].

К этому времени 20-й танковый и 10-й мотострелковый полки дивизии уже держали оборону южнее местечка Холоюв. 19-й танковый полк дивизии сосредоточился в районе севернее Топорув к 20 часам.

В течение всего дня противник небольшими танковыми группами проводил разведку на флангах обороны частей дивизии, пытаясь подразделениями пехоты обойти их позиции. Подразделения 20-го танкового и 10-го мотострелкового полков при поддержке огнем гаубичного полка атаковали противника, но были встречены сильным артиллерийским огнем противотанковых орудий. Танки противника боя не приняли и отошли за линию высот, под защиту своих орудий.

Части противника еще с 23 июня, в ожидании сильных танковых атак механизированных соединений Юго-Западного фронта, подготовили оборонительный рубеж на участке Радзехув, местечко Холоюв, выдвинув небольшие разведывательные отряды на западный берег реки Стырь.

Наши воины в 16 часов вновь атаковали противника. Возглавлял атаку передовой отряд танков под командованием майора Говура. Во всей полосе наступления дивизии разгорелся ожесточенный бой. Самоотверженно сражались воины-танкисты. Героически действовал в бою экипаж танка под командованием старшего сержанта Дудника. Огнем орудий противника была заклинена башня, но экипаж не вышел из боя, продолжая уничтожать врага гусеницами своей машины.

Несколько прямых попаданий снарядов, в том числе и два сквозных, получил танк лейтенанта Жибина, но продолжал сражаться до тех пор, пока не поступил приказ командира дивизии на выход из боя. Храбро сражались с врагом воины танкового батальона майора Киселева, которые под ожесточенным артиллерийским огнем и бомбежкой с воздуха продолжали атаковать противника.

По докладу командира дивизии, наиболее характерным для поведения танкистов в атаке является стремление прорваться в глубь обороны противника, иногда проникая глубоко в одиночку. Часть экипажей, которые оставались в подбитых танках на поле боя в окружении противника, дрались до последнего снаряда и патрона и только тогда выходили из танков (экипажи Шевченко, Осипова и других командиров).

В результате боя воины 10-й танковой дивизии уничтожили 56 противотанковых орудий и 5 танков противника, наши потери составили 4 танка КВ и 7 танков БТ[329] Не вышел из боя и экипаж майора Говура.

После выхода наших частей из боя противник под прикрытием сильного огня артиллерии перешел в атаку, пытаясь обойти фланги 10-го мотострелкового полка. Но это ему не удалось сделать. Командир дивизии немедленно выдвинул на это направление несколько танков, которые вместе с мотострелками отбросили немцев.

За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом мужество и героизм Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июля 1941 г. 109 воинов 10-й танковой дивизии были награждены орденами и медалями.

212-я моторизованная дивизия в это время держала оборону по восточному берегу реки Сытенька, занимая рубеж по обе стороны дороги Броды, Лешнюв, Берестечко. К 24 часам подразделения противника, прикрывая свою ударную группировку, заняли оборону по реке Иква фронтом на восток, по реке Сытенька фронтом на юго-восток и начали готовить противотанковый район. Его разведотряды начали проводить разведку обороны советских войск.

Поддержать удар 15-го механизированного корпуса должны были соединения генерал-лейтенанта Рябышева, корпус которого должен был перейти в атаку в 7 часов 25 июня и к 12 часам выполнить ближайшую задачу — выйти в район Чарукув, Боремель, Берестечко, Звиняче. Но его соединения все еще продолжали мотаться по дорогам Западной Украины.

Приказ о наступлении штабом 8-го мехкорпуса был получен в 9 часов утра 25 июня в районе Буска, а его части к этому времени находились на марше из района Грудек Ягельоньски в район Буск, Красное, отчего выполнить поставленные задачи в указанный срок не представлялось возможным. Генерал-полковник М. П. Кирпонос, учитывая состояние корпуса и его растянутость на марше, перенес начало атаки на 9.00 26 июня[330]. Задачи корпуса остались прежними.

В это трудное для страны время управление войсками, ведущими бои, осуществлялось в основном делегатами связи, которые по разным причинам доставляли боевые распоряжения поздно, а иногда, не найдя штабов корпусов и дивизий, возвращались обратно, так и не выполнив своего задания.

8-й механизированный корпус, вышедший в район Буска вечером 25 июня, по приказу командующего ЮЗФ выполнил ночной марш и вышел в район Сребно, Болдуры, Станиславчик, Ражнюв, готовясь к наступлению. Но был ли готов корпус, так спешно бросаемый в сражение, переломить ход событий на бродском направлении?

В период с 22 по 26 июня его части совершали напряженные сверхфорсированные марши без соблюдения элементарных уставных требований обслуживания материальной части и отдыха личного состава и были подведены к полю боя, имея до 500 км пробега. Из-за этого 40–50 % боевых машин было выведено из строя по техническим причинам[331] и оставлено на маршрутах движения дивизий. Да и оставшаяся материальная часть после таких скоростных маршей требовала осмотра и приведения в порядок.

При выборе направления удара командованием фронта совершенно не была учтена местность, где соединениям корпуса при наступлении необходимо было преодолевать четыре заболоченные речки (Слоновка, Сытенька, Стырь, Пляшевка), да и времени для проведения разведки противостоящего противника и рубежей его обороны не было. В корпус из штаба фронта не поступило никакой информации о противнике, о соседях, с кем взаимодействовать, о положении наших войск. Вот и ответ на поставленный вопрос.

К этому времени войска 5-й армии отходили с боями за реки Стырь и Иква. Стремясь расширить прорыв, 6-я полевая армия вермахта продолжала наносить сильные удары в центре и на левом фланге, где, прикрывая ковельское направление, вели бои соединения 15-го стрелкового корпуса. Под ударами противника части 45-й и 62-й стрелковых дивизий, неоднократно переходя в контратаки, отходили от Любомля к Ковелю.

Ввиду отсутствия на этом направлении танковых частей командование группы армий «Юг» для ускорения продвижения своих пехотных дивизий сосредоточило здесь большое количество авиации. Самолеты люфтваффе безнаказанно наносили удары по войскам отходящей 5-й армии, бомбили узлы и станции железной дороги Ровно, Луцк, Ковель, срывая переброску подкреплений к фронту.

Надежно прикрыть свои войска от ударов с воздуха авиация 5-й армии уже была не в состоянии. В 14-й истребительной дивизии к 24 июня остался только 41 самолет[332]. К тому же из-за потери связи командование армии не знало и о месте нахождения 62-й и 18-й авиационных дивизий (перебазировались на восточные аэродромы).

На рассвете 25 июня части 298-й пехотной дивизии вермахта атаковали позиции сосредоточивавшейся для нанесения контрудара 215-й моторизованной дивизии. Ослабленная из-за отсутствия своего танкового полка дивизия не выдержала сильного натиска противника и начала отход на рубеж реки Турья.

Генерал Потапов, не решившись снять некоторые части со своего правого фланга (все еще ожидал удара со стороны Бреста), перебросил на это направление часть сил из-под Луцка, чем немедленно воспользовался противник. Сильным ударом танков и мотопехоты немцы прорвали фронт обороны 135-й стрелковой и 19-й танковой дивизий и начали продвигаться к Луцку. Во второй половине дня части противника после упорных боев с 131-й моторизованной дивизией захватили город и мост через реку Стырь, тем самым обеспечивая дальнейшее продвижение своих войск на ровенском направлении.

Обойденные противником с левого фланга части 135-й стрелковой, 19-й танковой дивизий и 1-й противотанковой артиллерийской бригады в трудных и уже неуправляемых условиях начали отход на восточный берег реки Стырь. Отдельные отряды противника постоянно наносили удары по отходившим разрозненным частям дивизий, пытаясь отрезать их от переправ, которые были уже взорваны. В беспорядке отходили части 135-й стрелковой и 19-й танковой дивизий, 460-го корпусного полка 27-го стрелкового корпуса, в которых после неудачных контрударов возникла паника. Поток неуправляемых машин, подразделений устремился к переправам. Только срочное вмешательство командования 5-й армии, организовавшего сборный пункт и лагерь для задержанных, ряд изданных приказов и директив, направление в войска командного состава остановили наступавшую панику среди личного состава.

Более организованно проходил отход частей 1-й противотанковой артиллерийской бригады генерала К. С. Москаленко. К 4 часам бригада вышла в указанный район, но переправиться на восточный берег реки Стырь не смогла, так как мост был взорван накануне нашими саперами. Артиллеристы заняли оборону на западном берегу реки в районе железнодорожного моста и вступили в бой с подошедшими отрядами противника. Героически отбивали врага воины дивизионов капитанов Глущенко и Шитикова, под прикрытием которых личный состав бригады строил переправу.

К утру 26 июня артиллерийские части под бомбежкой и непрерывными атаками противника смогли переправиться через реку и заняли оборону на участке колхоз Подгайце, Ставок, Воротнев, где двое суток вместе с воинами 27-го стрелкового корпуса срывали попытки противника переправиться через реку Стырь.

В течение ночи на 26 июня сумели переправиться на восточный берег реки Стырь и остатки 135-й стрелковой и 19-й танковой дивизий, занявшие оборону в районе Секиричи, Киверцы.

Таким образом, плохо подготовленный контрудар войск 5-й армии для разгрома владимир-волынской группировки противника и оказания помощи в выходе 87-й и 124-й стрелковых дивизий из окружения не удался. Части противника, захватив Луцк, создали угрозу выхода в тылы 5-й армии. На стыке с 6-й армией 11-я танковая дивизия вермахта захватила Дубно, 16-я танковая дивизия вышла к Кременцу, угрожая обходом всего левого крыла 5-й армии.

В этой сложной обстановке генерал Потапов решил отвести войска армии на рубеж рек Стоход и Стырь, где вместе с подходившими соединениями 31-го стрелкового корпуса восстановить прорванный фронт. Доложив в штаб фронта о сложившейся обстановке и своем решении, командующий армией получил это разрешение. Одновременно генерал-полковник Кирпонос подчинил армии 9-й и 19-й механизированные корпуса, перед которыми была поставлена задача[333] к утру 26 июня занять рубеж Грудек, Рымно и нанести удар вдоль железной дороги Луцк, Броды, содействуя наступавшим с юга соединениям 8-го и 15-го мехкорпусов в разгроме радзехувской группировки противника. Начало атаки было назначено на 9.00 26 июня 1941 г.

19-й механизированный корпус генерал-майора Н. В. Фекленко к утру 25 июня сосредоточился в лесах в районе Ровно: 40-я тд — Клевань, Грабов; 43-я тд — Гоща, Тайкуры. Часть мотострелковых полков этих дивизий из-за недостатка автотранспорта следовала походным порядком, и для выхода в заданный район сосредоточения им необходимо было совершить еще 2–3 перехода.

213-я моторизованная дивизия следовала в район Полонное, в 130 км от Ровно. Еще на марше командир дивизии полковник В. М. Осьминский получил приказ штаба ЮЗФ выдвинуться в район Острога, где поступить в распоряжение оперативной группы генерал-лейтенанта М. Ф. Лукина.

Таким образом, и 19-й механизированный корпус должен был наносить удар без поддержки мотострелков и значительной части своей артиллерии. После выполнения марша дивизии испытывали трудности с обеспечением горюче-смазочными материалами и запчастями. Командование механизированного корпуса никакой информации от высших штабов о положении на фронте, разведывательных данных о противнике, оперативных сводок не получало, что сильно затрудняло принятие решения на ведение боевых действий.

Командир 43-й танковой дивизии полковник И. Г. Цибин в 4 часа утра получил распоряжение из штаба корпуса: «Немедленно выбросить в Дубно два мотострелковых батальона и очистить от частей противника Дубно, занять переправу и прочно удерживать ее до подхода танков, в дальнейшем, с подходом танков, разгромить противника в районе Дубно»[334].

Уже в 6 часов два батальона мотострелков под командованием командира полка майора Иванченко с взводом танков и батареей полковой артиллерии выступили для выполнения указанной в приказе задачи. Авиация противника, обнаружив выдвижение колонны, дважды подвергла ее бомбардировке, задержав ее прибытие в заданный район на два часа.

Сосредоточившись в лесу в районе Млодавы, майор Иванченко выслал вперед разведку, которая определила, что в Похорельце (7 км восточнее Дубно) находится противник. Командир группы принял решение атаковать врага. Развернувшись в цепь, наши воины перешли в наступление, но неожиданного удара не получилось. В районе кладбища и мельницы отряд сразу наткнулся на сильный пулеметно-минометный огонь немцев и, понеся большие потери, отошел на исходный рубеж. Около 20 часов в этот район начали в беспорядке выходить подразделения 795-го стрелкового полка (оторвался от 228-й сд), которые и укрепили оборону отряда Иванченко.

В тяжелое положение попала 40-я танковая дивизия полковника М. В. Широбокова. Продвигаясь в направлении Млынова и выйдя на рубеж реки Иква, она попала под удар трех дивизий противника (111-я и 299-я пд и 13-я тд). На воинов дивизии обрушился шквальный огонь, неоднократно вражеские самолеты в течение длительного времени наносили бомбовые удары, приостановив ее дальнейшее продвижение. Части противника начали обходить фланги дивизии, заставляя ее воинов вести бой в полуокружении.

Продолжал вести бои с наступавшими частями противника в районах Луцк, Олыка, южнее Клевани и 9-й механизированный корпус генерал-майора К. К. Рокоссовского. Его 20-я танковая дивизия к исходу дня прорвалась в район Дубно и находилась в 10 км от города[335]. Встретив сильное сопротивление частей противника и подвергнувшись штурмовым ударам с воздуха, дальше продвинуться она так и не смогла.

Выполняя приказ, в ночь на 26 июня начали отход на реку Стоход соединения 15-го стрелкового корпуса, 215-я моторизованная дивизия отводилась в район Софиевка. Части 135-й стрелковой, 131-й моторизованной дивизий и мотострелковый полк 19-й танковой дивизии получили задачу на оборону правого берега реки Стырь, на участке Дубице, Валерьяновка, Луцк, Воротнев, Острожец.

В подчинение командования 5-й армии передавался 31-й стрелковый корпус (193-я и 200-я сд), который вышел на рубеж реки Горынь. Его командованию предписывалось к утру 27 июня занять оборону на следующих рубежах: 193-я стрелковая дивизия — Киверцы, Озерко, в готовности к удару в направлении Рожище; 200-я стрелковая дивизия — Кашовка, Навозы, Боровичи.

195-я стрелковая дивизия сосредоточивалась в районе Чарторийска, оставаясь во фронтовом резерве.

Тяжелая обстановка продолжала оставаться в полосе обороны 124-й стрелковой дивизии, остатки которой весь день вели бои в окружении в районе Кунев, Ляшки, Лучице, Милятин, урочище Прощаница. Ее некоторым подразделениям удалось прорваться к гарнизонам дотов Струмиловского укрепрайона, все еще продолжавшим бои с противником.

Продолжались бои и в полосе 6-й армии Юго-Западного фронта. Получив приказ командующего фронтом, генерал Музыченко в 2 часа 45 минут отдал приказ своим войскам уничтожить противника в районе Краковец, Вельке Очы и Немиров[336]. Для нанесения удара привлекались части 4-го механизированного корпуса (без 8-й тд), 97-я и 159-я стрелковые дивизии.

С 6 часов утра войска армии перешли в наступление. Неудачно сложились боевые действия для 32-й танковой дивизии. Поздно сосредоточившись в лесах западнее Янова, ее командир в 10 часов получил приказ генерала Власова, по которому дивизия должна была развить наступление частей 6-го стрелкового корпуса. Но этот штаб поставил танковой дивизии самостоятельную задачу атаковать противника в направлении сильно укрепленного противотанкового района, не поддержав ее действий ни артиллерией, ни пехотой. Не была учтена и местность в направлении наступления (река Якша и заболоченные долины в районе Язув Старый).

Конечно, это неподготовленное и непродуманное наступление танкистов успеха не имело. К 14 часам дивизия сосредоточилась на исходных рубежах Шипки, Тышыки, Бороусы и в 18 часов 20 минут перешла в наступление в направлении Басяки, Вареницы, Семерувка. Танкисты, не поддержанные огнем артиллерии и действиями пехоты, встретили сильный противотанковый огонь противника, в результате чего атака была сорвана. Некоторые танки 64-го полка завязли в болоте, а танкисты 63-го танкового полка, понеся большие потери, отошли на исходную позицию. Но все же в завязавшемся бою воины 32-й танковой дивизии уничтожили 12 орудий и 16 танков противника, потеряв 15 своих боевых машин[337].

После выхода из боя дивизия получила задачу перейти в район Грудек Ягельоньски, Судовая Вишня с целью разгрома танковой группировки противника, прорвавшейся с направления Мостиска и создавшей угрозу Львову.

Неудачно закончился и контрудар 159-й стрелковой дивизии. Ее части после небольшого артналета перешли в наступление в направлении Брусно-Нове, но попали под сильный артиллерийский и минометный огонь немцев. На дороге, идущей со стороны Брусно-Нове, появились бронетранспортеры и автомашины противника, с которых спрыгивали вражеские солдаты и, ведя на ходу огонь из автоматов, устремились навстречу нашим подразделениям. Группы вражеских мотоциклистов, ведя огонь из пулеметов на ходу, устремились на фланги наших частей, пытаясь охватить их с двух сторон.

Не выдержав этой атаки, части 159-й стрелковой дивизии начали поспешный отход к Раве-Русской, открывая львовское направление.

В связи с прорывом противника на нескольких направлениях обороны армии генерал Музыченко вечером отдал несколько распоряжений[338]:

— мотострелковому полку 8-й танковой дивизии выступить по маршруту Львов, Грудек Ягельоньски для занятия обороны на фронте Цинюв, Грудек Ягельоньски;

— 202-му мотострелковому полку (81-я мд) — выступить по маршруту Львов, Зимна Вуда, Любень Вельки и к рассвету 26 июня занять оборону на участке Артыщув, Любень Вельки.

Была поставлена задача и саперам — подготовить к взрыву переправы у Каменоброда, Грудек Ягельоньского, Мюлерсдорфа, Мальковиц, Любень Вельки.

Ожесточенные бои продолжались и в районе Равы-Русской. Утром батальон 244-го стрелкового полка и несколько подразделений 139-го стрелкового полка 41-й стрелковой дивизии с двух сторон атаковали противника в районе Верхрата. Немцы, понеся большие потери, откатились на несколько километров от этого населенного пункта. Но это был временный успех.

К исходу дня положение 41-й стрелковой дивизии значительно ухудшилось. Подразделения противника блокировали шесть опорных пунктов Рава-Русского укрепрайона, уничтожив два из них. По оборонявшимся частям дивизии был нанесен бомбовый и артиллерийско-минометный огонь, после которого в пробитую брешь в нашей обороне в атаку перешла вражеская пехота. На позициях дивизии сложилась критическая обстановка, и только с помощью орудий подошедшего бронепоезда удалось остановить дальнейшее продвижение частей противника.

Продолжались ожесточенные бои и в районе Перемышля. Воины 99-й стрелковой дивизии стойко держали оборону в районе Перемышльского укрепрайона благодаря умелым действиям ее артиллеристов.

Начальник артиллерии дивизии полковник И. Д. Романов грамотно управлял имевшимися в его распоряжении большими силами. Кроме дивизионных артиллерийских полков в его распоряжении находились 376-й гаубичный артиллерийский полк РГК, 352-й гаубичный и 236-й корпусной артиллерийские полки. Маневрируя этими силами, массируя их огонь на важных направлениях, артиллеристы непрерывно поддерживали стрелковые части в боях в Перемышльском укрепленном районе.

Во второй половине дня около двух рот пехоты противника форсировали реку Сан и вклинились в оборону 197-го стрелкового полка. Командир дивизии выдвинул на это направление полковую школу и стрелковую роту старшего лейтенанта И. Кужина, которые смело контратаковали врага и отбросили его обратно за реку.

Не принесли успеха в этот день и попытки противника прорвать оборону 206-го стрелкового полка (командир — майор М. В. Тюленев), воины которого отбили пять атак, но так и не отошли со своего рубежа.

Героически сражались и воины Перемышльского укрепленного района. Шесть дней и ночей гарнизоны дотов «Незабудка» и «Медведь» под командованием младшего лейтенанта Д. А. Соловьева отражали попытки противника прорваться к Раве-Русской. До 30 июня сражался гарнизон дота «Комсомолец» (командир — старший лейтенант И. Т. Мартынчик), отвергнув все предложения врага о сдаче в плен. Вражеские огнеметчики, подобравшись вплотную к доту, сожгли этот несломленный гарнизон.

К исходу 25 июня на направлении главного удара три танковые и одна пехотная дивизии вермахта продвинулись на 100 км от госграницы, на других участках фронта бои шли в 40–50 км от нее. В полосе 12-й армии и в районе Перемышля бои продолжались вдоль государственной границы СССР. Вечером командование фронта отправило в Ставку очередную сводку об обстановке на фронте[339]:

Оперсводка № 07

к 20.00 25.6.41

1. 5-я армия продолжает упорные бои, прикрывая ковельское и луцкое направления.

15-й стрелковый корпус:

Положение на фронте 45-й и 62-й стрелковых дивизий прежнее. Особо прочно занимает положение 62-я стрелковая дивизия.

87-я стрелковая дивизия двумя полками продолжает вести бои в окружении в районе Устилуг.

Севернее Ковель прикрывают подход к городу одним дивизионом 1-я противотанковая бригада РГК, 1-я танковая рота 41-й танковой дивизии и одна стрелковая рота.

Разведкой установлены мелкие мотомеханизированные группы по дороге от Ратно на Ковель. Мост у Ратно противником взорван. Крупных подвижных частей севернее Ковель не установлено.

27-й стрелковый корпус:

135-я стрелковая дивизия, один стрелковый полк 87-й стрелковой дивизии отходят под давлением превосходящих сил противника в направлении Торчын.

124-я стрелковая дивизия ведет бои на фронте Грушки (3 км восточнее Порыцк), Милятын, Печихвосты.

22-й механизированный корпус (без 41-й танковой дивизии) — в районе Торчын.

41-я танковая дивизия занимает прежнее положение в районе Мацеюв, прикрывает совместно с 285-м гаубичным артиллерийским полком РГК ковельское направление.

9-й механизированный корпус:

131-я моторизованная дивизия на рубеже Рожыще, Луцк, прикрывает переправы через р. Стырь.

35-я танковая дивизия — в районе Ровно.

20-я танковая дивизия — 10–12 км севернее Дубно.

2. 6-я армия ведет упорные бои и удерживает прежнее положение. Результаты контратаки 4-го механизированного корпуса еще не выяснены. В направлении Медыка, Мостиска в 14 часов было отмечено выдвижение крупных механизированных сил противника.

3-я кавалерийская дивизия продолжает удерживать рубеж р. Болотня на фронте Селец, Силаше, Гуйче.

41-я стрелковая дивизия ведет бой на фронте Корне, Поток (Любыча Крулевска занята противником), Верхрата.

159-я стрелковая дивизия, совершив ряд контратак и не добившись положительных результатов, ведет бой на фронте Потылич, Солотвина (6 км южнее Потылич).

97-я стрелковая дивизия контратаковала совместно с 4-м механизированным корпусом в направлении Вельке Очы, результаты не выяснены.

8-й и 15-й механизированные корпуса не контратаковали, к исходу дня заканчивали сосредоточение в исходных районах.

3. 26-я армия в течение дня вела тяжелые бои на своем правом фланге.

99-я стрелковая дивизия — на фронте Гусакув, Балице, Буцув, Медыка, Перемышль.

72-я горнострелковая дивизия двумя горнострелковыми полками обороняет рубеж Ольшаны, Устшики Дольне, два горнострелковых полка — армейский резерв в районе Гусакув, Крукенице.

173-я стрелковая дивизия (без одного стрелкового полка) к утру 26.6.41 г. выходит в район Самбор, Хырув в готовности с утра 26.6.41 г. контратаковать в направлении Крукенице, Мостиска; остальными частями обороняет рубеж на фронте (иск.) Устшики Дольне, Лутовиска.

В районе Санок с утра 25.6.41 г. переправилось до батальона пехоты.

Штаб 26-й армии — Самбор.

4. 12-я армия прочно обороняет госграницу.

В течение дня противник проявляет незначительную активность.

В 13 часов 30 минут артиллерия 60-го зенитно-артиллерийского дивизиона рассеяла колонну пехоты и танков противника, выдвигавшуюся в районе Серет; колонна отошла в южном направлении. Артиллерийским огнем также рассеяно скопление пехоты в районе Герца.

Пуркаев.

Для прикрытия разрыва в обороне войск Юго-Западного фронта на рубеж Стопыхова, Галогуры в течение 24–25 июня выдвигались соединения 31-го, 36-го и 37-го стрелковых корпусов. Из-за активного действия авиации противника их выдвижение проходило только ночью, а из-за недостатка автомашин и артиллерийских тягачей пехота двигалась, в основном, походным маршем, артиллерия перемещалась на конной тяге. По этой же причине стрелковые дивизии везли с собой ограниченное количество боеприпасов, горючего и продовольствия. В местах постоянной дислокации из-за нехватки тягачей и лошадей осталась и часть их артиллерии.

К исходу 25 июня части подходивших стрелковых корпусов вышли на рубеж реки Стырь и в районы Луцка, Дубно, Кременца и южнее. 31-й стрелковый корпус был выдвинут на рубеж Стобыхва, Боровиче, Луцк; 36-й стрелковый корпус занял рубеж Тарговица, Дубно, Кременец; 37-й стрелковый корпус развернулся на рубеже Новый Почаюв, Галогуры.

Перед корпусами стояла следующая задача: опираясь на противотанковые районы, не допустить прорыва мотомеханизированных частей противника в восточном направлении[340]. Для прикрытия стыка между 36-м и 37-м стрелковыми корпусами на восточный берег реки Иква выдвигались 14-я кавалерийская дивизия и небольшое подразделение 37-й танковой дивизии.

В этот день состоялся Военный совет Юго-Западного фронта, на котором обсуждались обстановка на фронте и дальнейшие мероприятия по разгрому противника. На нем мнения присутствующих разделились. Генерал-полковник М. П. Кирпонос и генерал-лейтенант М. А. Пуркаев высказали предложение перейти к обороне, заняв подходившими к фронту резервными соединениями выгодные рубежи местности, по линии рек Стоход, Стырь, на участке Дубно, Кременец, Золочев. Механизированные соединения предлагалось отвести за линию обороны стрелковых войск, где привести их в порядок.

Грамотное решение, вполне отвечающее сложившейся на фронте обстановке. Но присутствующий на заседании генерал армии Г. К. Жуков высказал мнение о продолжении контрударов механизированными корпусами по наступавшему противнику[341].

И здесь, уже в который раз, командующий фронтом не стал отстаивать свое мнение, а согласился со словами Жукова. Да и Ставка требовала от него только наступать.

Конечно, удар по противнику был необходим, но его надо было заранее хорошо подготовить, а это можно было сделать только отведя механизированные корпуса в тыл. Вместо этого — немедленно контратаковать. И в войска поздно вечером был отправлен очередной приказ командующего фронтом[342]:

Боевой приказ № 0016.

Штаб Юго-Западного фронта Тернополь

25.6.41 22.30

1. К вечеру 25.6.41 г. противник сосредоточил в районе Радзехув до двух-трех танковых и одной моторизованной дивизий.

Основная задача войск правого крыла Юго-Западного фронта — разгром в течение 26.6.41 г. радзехувской группировки противника.

2. Главный удар по механизированной группе противника нанести 8-м и 15-м механизированными корпусами, последний с 8-й танковой дивизией в соответствии с задачами, поставленными этим соединениям приказом № 0015 на 25.6.41 г. Исходное положение для атаки занять к 4.30 26.6.41 г. Начало атаки — 9.00 26.6.41 г.

Военно-воздушным силам фронта с 4 часов начать бомбометание по местам скопления танков противника с целью максимального подавления к началу атаки. Атаку предварить и сопровождать мощными ударами с воздуха.

3. Командующему 5-й армией генерал-майору Потапову объединить под своим командованием 9-й и 19-й механизированные корпуса и занять ими исходный рубеж для атаки на фронте Грудек, Рымно (оба пункта 8 км юго-западнее Луцк) с целью содействовать 8-му и 15-му механизированным корпусам в разгроме радзехувской группировки атакой вдоль железной дороги (Луцк, Броды). Исходный рубеж занять к 4.30 26.6.41 г. Начало атаки — 9.00 26.6.41 г.

4. Обозначение своего расположения танками — серия красных ракет. Опознавательные знаки авиации — покачивание на левое крыло.

Командующий Юго-Западным фронтом

генерал-полковник Кирпонос

Член Военного совета фронта

корпусной комиссар Вашугин

Начальник штаба фронта

генерал-лейтенант Пуркаев.

Замысел заключался в нанесении одновременного удара по флангам 1-й танковой группы с севера и юга с целью разгрома ее западнее линии Луцк, Дубно. Для руководства действиями шести привлекаемых к удару корпусов была создана оперативная группа во главе с первым заместителем командующего фронтом генерал-лейтенантом Ф. С. Ивановым. Для координации действий 9-го и 19-го механизированных корпусов, наносящих удар с северного направления, в войска был направлен начальник АБТУ генерал-майор Моргунов.

Генерал армии Г. К. Жуков распорядился привлечь для удара сосредоточивающиеся соединения 36-го и 37-го стрелковых корпусов. К этому времени и вышедшие к линии фронта соединения 36-го стрелкового корпуса были уже втянуты в бои. Части 13-й танковой дивизии вермахта нанесли сильный удар по стыку 228-й и 140-й стрелковых дивизий, которые начали отход в восточном направлении, оставляя открытым левый фланг и шоссе Дубно — Ровно — Здолбунов.

Таким образом, командование фронта, с разрешения Генерального штаба, бросало в наступление подходившие резервы по частям, обрекая их на уничтожение, лишая себя возможности организовать устойчивую оборону имеющимися в распоряжении крупными силами.

Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский впоследствии вспоминал: «Роль командования округом свелась к тому, что оно слепо выполняло устаревшие и не соответствовавшие сложившейся на фронте и быстро менявшейся обстановке директивы Генерального штаба и Ставки. Оно последовательно, нервозно и безответственно, а главное, без пользы пыталось наложить на бреши от ударов главной группировки врага непрочные „пластыри“, то есть неподготовленные соединения и части. Между тем заранее знало, что такими „пластырями“ остановить противника нельзя: не позволяли ни время, ни обстановка, ни собственные возможности. Организацию подобных мероприятий можно было наладить где-то в глубине, собрав соответствующие для проведения этих мероприятий силы. А такими силами округ обладал, но они вводились в действие и истреблялись по частям… Походило это на стремление обеспечить себя (кто отдавал такой приказ) от возможных неприятностей свыше. В случае чего обвинялись войска, а „волевой“ документ оставался для оправдательной справки у начальника или его штаба. Сколько горя приносили войскам эти „волевые“ приказы, сколько неоправданных потерь было понесено»[343].

Здесь прослеживается вина Генерального штаба и Ставки Главного командования в том, что они, совершенно забыв о таком понятии, как оборона, посылали в войска приказы и распоряжения только о нанесении контрударов по противнику, совершенно не учитывая сложившейся на фронтах обстановки и реальных возможностей своих войск. Приказ был только один — атаковать!

Этим крупным недостатком в руководстве войсками Красной Армии было довольно и командование вермахта. Генерал Ф. Гальдер вспоминал: «Противник бросает в бой резервы, подводимые из тыла. Таким образом, существует надежда, что в ближайшие дни нашим войскам в ходе дальнейшего наступления удастся полностью разбить силы противника, расположенные на Украине… В общем, теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам. При этом верховное командование противника, видимо, совершенно не участвует в руководстве операциями войск… Полное отсутствие крупных оперативных резервов совершенно лишает командование противника возможности эффективно влиять на ход боевых действий»[344].

А резервов в распоряжении командования Юго-Западного фронта находилось еще вполне достаточно, чтобы организовать устойчивую оборону на направлении главного удара противника. 24 июня в состав фронта были переданы соединения 7-го стрелкового корпуса. Уже подходил к Кременцу и 24-й механизированный корпус, имевший 222 танка. До 27 июня не вводился в сражение и 16-й механизированный корпус. К сожалению, все эти соединения тоже были вскоре неграмотно брошены в бой и понесли огромные невосполнимые потери.

Утром 26 июня механизированные корпуса Юго-Западного фронта без артиллерийской подготовки и авиационного прикрытия двинулись на врага. Главный удар наносил 8-й механизированный корпус.

К 6.00 12-я и 34-я танковые дивизии, действовавшие на правом фланге корпуса на направлении главного удара, заняли исходное положение для атаки на рубеже Гоноратка, Лешнюв, Грыцоволя и для действий в направлении Броды, Берестечко, Марыся. 7-я моторизованная дивизия, продвигаясь северо-западней Брод по лесистой труднопроходимой местности, только к 11 часам сосредоточилась на рубеже атаки (Соколувка, Адамы).

Но генерал-лейтенант Д. И. Рябышев, выполняя приказ командования фронта, не стал дожидаться сосредоточения всех своих сил, а отдал приказ о наступлении. И в 9 часов утра части 12-й и 34-й танковых дивизий двинулись в направлении Берестечко. Но внезапности удара не получилось. Командование группы армий «Юг» было прекрасно осведомлено о планируемых ударах войск Юго-Западного фронта. Ежедневно проводимая воздушная разведка четко докладывала о сосредоточении советских соединений для нанесения контрударов на определенных направлениях.

Активно действовала и насаженная в западных районах Украины перед войной германская агентура, снабжавшая командование вермахта достоверными сведениями о составе и всех передвижениях войск Красной Армии. Об этом вспоминали многие участники боевых действий на территории Западной Украины (Рябышев, Калядин, Пенежко и другие).

В процессе подготовки операций некоторые генералы и офицеры штабов фронта, армий, корпусов и дивизий допускали случаи нарушения правил секретности переговоров, что позволило германской службе радиоперехвата получить своевременные данные о планируемых действиях войск Красной Армии.

Германский историк В. Швабедиссен писал: «…в первые дни войны, из-за несоблюдения основных правил секретности радиообмена, радиосообщения перехватывались немецкими службами, и безо всякой расшифровки важная информация о дислокации частей и многое другое становилось известным без промедления. Располагая такой информацией, немецкому командованию часто удавалось застать врасплох русских, многократно усиливая эффект внезапности. В таких случаях потери, понесенные русскими, становились катастрофическими»[345].

Конечно, своевременно узнав о планируемых операциях, командование группы армий «Юг» успело сосредоточить на направлениях ударов войск ЮЗФ свои резервы, создать сильную противотанковую оборону. В результате наносимые удары частей и соединений ЮЗФ встречались сильным артиллерийским огнем и бомбовыми ударами авиации люфтваффе, что приводило к большим потерям атакующих войск и срыву наступления.

Генерал Ф. Гальдер 26 июня сделал очередную запись в своем дневнике: «На фронте группы армий „Юг“ противник, как и ожидалось, значительными силами танков перешел в наступление на южный фланг 1-й танковой группы. Отмечено продвижение на отдельных участках. Бой развивается успешно. Видимо, никакого кризиса нет»[346].

Еще до перехода 8-го механизированного корпуса в наступление авиация противника подвергла сильной бомбардировке места сосредоточения его частей. Наибольший ущерб был нанесен 12-й танковой дивизии, где было уничтожено большое количество транспортных машин с боеприпасами и цистерн с топливом. Воздействие авиации на части корпуса продолжалось весь день, значительно влияя на ход контрудара. Авиация противника применила против наступающих частей 12-й танковой и 7-й моторизованной дивизий даже горючую жидкость.

Еще ночью 26 июня воины мотострелкового полка 12-й танковой дивизии переправились через реку Слонувка и захватили плацдарм на северном берегу. Но проведенная разведка к началу наступления так и не сумела выявить силы противостоящего противника и расположение его огневых средств. Неудачно было выбрано и направление наступления дивизии, которой пришлось атаковать по дороге с единственным мостом через заболоченную реку. К 11 часам саперы сумели под огнем противника восстановить переправу, по которой двинулись танки дивизии.

В первом эшелоне двигался полк подполковника П. И. Волкова, первый батальон которого имел на вооружении роту танков КВ и две роты Т-34. Выйдя из леса и перейдя в наступление, части дивизии сразу нарвались на сильный заградительный артиллерийский огонь противника, пристрелявшего все подступы к мосту. Шедшие первыми экипажи танков, не выдержав сильного огня орудий противника, начали сворачивать с дороги и попадали на заболоченную местность, становясь неподвижными мишенями.

И здесь, показывая пример своим подчиненным, на мост рванулись танки генерала Рябышева и бригадного комиссара Попеля. Воодушевленные этим поступком командиров, за ними двинулись танкисты 12-й дивизии. Проскочив мост, вдоль шоссе Броды — Лешнюв они атаковали подразделения 57-й пехотной дивизии вермахта, державшие оборону в этом районе.

Героически действовала танковая рота старшего лейтенанта И. С. Жердева, которая в быстротечном бою разгромила выдвигавшийся к месту сражения отряд вражеских мотоциклистов. Отважно действовала батарея лейтенанта Павловского, поддерживая атаку своих танкистов.

К 16 часам 12-я танковая дивизия освободила местечко Лешнюв, заставив оборонявшихся здесь немцев отойти на правый берег реки Пляшевка. Непрерывно преследуя отходящего противника, танкисты вышли в район его артиллерийских позиций, захватив к исходу дня высоты севернее Лешнюва и уничтожив при этом три батареи и 4 танка[347].

Но и 12-я танковая дивизия понесла большие потери: вражеской авиацией была уничтожена большая часть орудийных расчетов и все тягачи артиллерийского полка, 15 танков остались на поле недавнего боя и около десятка застряли в болоте[348].

Более успешно действовала 34-я танковая дивизия полковника И. В. Васильева, наступавшая в направлении Червоноармейск, Берестечко. Прорвав оборону противника на участке Ситно, река Сытенька, ее части под непрерывными бомбовыми ударами и контратаками подразделений 75-й пехотной и 16-й моторизованной дивизий вермахта продолжали выполнять поставленную задачу.

К исходу дня дивизия продвинулась на 10–13 км, овладев районом Хотын, Редкув, Коморувка, уничтожив при этом три батареи, около двух батальонов мотоциклистов и захватив два штаба батальонов и 4 танка противника[349]. Потери дивизии составили 5 танков.

Удар дивизии был бы более успешным, если бы ее действия поддержали соседние бездействующие части 36-го стрелкового корпуса (не получили приказа на наступление). К тому же действия дивизии не координировались командованием 8-го механизированного корпуса. Происходило нечто непонятное: по приказу начальника штаба дивизии были выключены все радиостанции штаба, чтобы избежать бомбежки вражеских самолетов. Таким образом, ее командование само лишило себя возможности непрерывного управления своими частями при нанесении контрудара.

Встретив упорное сопротивление противника в районе Редкув, Теслухув и обнаружив значительное сосредоточение немецких войск (в районе Козина около 100 транспортных машин и танков и в районе у Антоновки около 100 танков), полковник Васильев, опасаясь удара по своему открытому правому флангу и не имея связи с вышестоящим командованием, прекратил наступление и сосредоточил части в лесах южнее Хотына.

В 13 часов на участке Бордуляки, Станиславчик, Манастырек перешла в наступление 7-я моторизованная дивизия, но наткнулась на сильный пулеметно-минометный огонь и прорвать оборону 297-й пехотной дивизии противника на реке Островка так и не сумела.

Во время завязавшегося боя подразделения противника обошли открытый левый фланг дивизии, угрожая выходом в тылы всего 8-го мехкорпуса. Полковник А. В. Герасимов приказал батальону танков БТ выйти в этот район и отбросить врага. Но до подхода танкистов необходимо было выиграть какое-то время. Спас положение начальник финансовой части дивизии техник-интендант 2-го ранга Кияницкий, который собрал группу бойцов и организовал оборону до подхода батальона.