Подготовительные мероприятия

Подготовительные мероприятия

Население Ленинграда и войска, защищавшие его, с нетерпением ждали, когда наступит день решающего удара по врагу и освобождения города от блокады.

Германская артиллерия продолжала варварски обстреливать Ленинград. Правда, к концу 1943 года немцам все реже удавалось делать это безнаказанно. Искусство артиллеристов Ленинградского фронта возросло, они наносили все более тяжелые удары по артиллерии нацистов. Многие вражеские орудия, обстреливавшие город, были уничтожены метким огнем контрбатарейного корпуса генерала H. H. Жданова, артиллерией кораблей и береговой обороны, авиацией. Но предотвратить дальнейшее разрушение города и обезопасить население от обстрелов можно было, только отбросив германские войска от Ленинграда.

Хотя в тот момент ни бойцы на фронте, ни жители города не могли, естественно, знать о замыслах командования, общая обстановка и успехи Красной Армии создавали в войсках и у населения атмосферу радостного подъема. Все были уверены, что решающее сражение близко. Этому способствовала вся агитационно-массовая и пропагандистская работа. Главным призывом стало требование Верховного Главнокомандования: мощными ударами по немецким войскам изгнать их с советской земли и добиться окончательного разгрома врага.

«Хвалят нас и благодарят за то, — говорил руководитель ленинградских коммунистов A. A. Жданов, — что мы отстояли город русской славы, сумели защитить его. Надо, чтобы нас также похвалил советский народ за геройство и умение в наступательных боях. Мы должны показать всей стране, всему миру свою ленинградскую доблесть в решающих битвах по изгнанию врага из Ленинградской области»[44].

Но все понимали, что перед войсками стоит нелегкая задача. Мощная, глубоко эшелонированная оборона противника под Ленинградом, совершенствовавшаяся в течение 27 месяцев, как уже говорилось, состояла из двух хорошо оборудованных в инженерном отношении полос, удаленных одна от другой на 8–12 километров. Главная полоса обороны была оборудована на глубину 4–6 километров и имела развитую траншейную систему. Вторая полоса состояла из отдельных тактически взаимосвязанных опорных пунктов. Система полевых сооружений усиливалась долговременными огневыми точками и различного рода инженерными заграждениями[45].

На значительном удалении от передовых рубежей противник готовил оборону по берегам рек Луга, Оредеж, Плюсса, Шелонь, Мшага и Великая. Общая глубина обороны достигала 230–260 километров. Многие населенные пункты, в том числе такие, как Красное Село, Пушкин, Гатчина, Мга, Тосно, Любань, Чудово, Луга, Новгород, Дно, Псков и Остров, немцы превратили в сильные узлы сопротивления с круговой обороной.

Прорыв столь мощной системы укреплений и наступление на большую глубину в условиях лесисто-болотистой местности со слаборазвитой дорожной сетью и множеством рек требовали от войск Ленинградского и Волховского фронтов, находившихся долгое время в обороне, особо тщательной подготовки. Успех операции в большой мере зависел от искусства сосредоточить в решающий момент необходимые силы и средства на главных направлениях, от умения маневрировать и надежно управлять соединениями и частями.

Учитывая все это, Ставка назначила во главе армий, которым предстояло действовать на направлении главного удара, военачальников, уже имевших опыт ведения наступательных операций: командующим 2-й ударной армией — генерал-лейтенанта И. И. Федюнинского, командующим 42-й армией — генерал-полковника И. И. Масленникова. К этому времени заканчивалась важная организационная перестройка. Если раньше на фронте имелось два управления стрелковых корпусов, то теперь их стало десять. В 42-ю армию входили: 109-й стрелковый корпус генерал-майора И. П. Алферова, 30-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора Н. П. Симоняка и 110-й стрелковый корпус генерал-майора И. В. Хазова. 2-я ударная армия имела также три стрелковых корпуса: 43-й генерал-майора А. И. Андреева, 108-й генерал-майора М. Ф. Тихонова и 122-й генерал-майора П. А. Зайцева. В составе 67-й армии генерал-лейтенанта В. П. Свиридова, которая должна была действовать на мгинско-тосненском направлении, находились два стрелковых корпуса: 116-й генерал-лейтенанта А. Н. Астанина и 118-й генерал-майора В. К. Парамзина. В резерве фронта южнее Ленинграда имелись 117-й корпус генерал-майора В. А. Трубачева и 123-й корпус генерал-майора Г. И. Анисимова.

Подготовка войск к наступлению продолжалась около двух с половиной месяцев. Они выходили на занятия в любую погоду, днем и ночью. Тренировочные занятия проводились на местности, схожей с той, которую занимал противник, и на учебных полях, оборудованных с учетом особенностей немецкой обороны. Бойцы преодолевали проволочные и минно-взрывные заграждения, приобретали опыт в прорыве глубоко эшелонированной обороны. Командиры частей и подразделений отрабатывали организацию взаимодействия между пехотой, танками и артиллерией. В управлениях армий и корпусов с участием руководящего состава дивизий разыгрывались отдельные варианты боя, решались вопросы оперативного и боевого построения войск для наступления, организации взаимодействия между соединениями и родами войск. Особое внимание уделялось налаживанию бесперебойного управления войсками, их боевому и материально-техническому обеспечению на всех этапах операции. В эти дни на учебных полях, артиллерийских полигонах и аэродромах часто можно было видеть генералов Л. А. Говорова, Г. Ф. Одинцова, С. Д. Рыбальченко, В. И. Баранова, Б. В. Бычевского, И. Н. Ковалева, командующих армиями, командиров корпусов и дивизий. Внимательно наблюдая за действиями командиров и бойцов, они давали указания по боевой учебе, вносили необходимые поправки в проведение учений и занятий.

В результате боевых тренировок сухопутные войска были обучены наступательным действиям по прорыву укреплений и отражению контратак противника, а также действиям в глубине его обороны.

Всесторонне готовилась к наступательной операции и 13-я воздушная армия. Штабы авиасоединений отрабатывали различные способы взаимодействия со стрелковыми и танковыми соединениями. На тренировки с танковыми частями вылетали самолеты 277-й штурмовой авиадивизии, пилотируемые ведущими групп, которые добивались устойчивой радиосвязи с экипажами танков. В одном из районов под Ленинградом оборудовали специальный полигон с опорными пунктами, землянками, траншеями. Летные экипажи отрабатывали бомбометание по малоразмерным целям: орудиям, мостам, блиндажам, а также порядок захода и удара по траншеям.

В основу политико-психологической работы для обеспечения наступательной операции были положены требования Верховного Главнокомандования об освобождении всей советской земли от германских захватчиков и окончательном разгроме врага, о снятии блокады Ленинграда.

Основные цели и задачи идеологической и психологической работы в войсках фронта были определены Военным советом. Он указывал, в частности, что войска Ленинградского фронта должны быть готовы наступать не на несколько километров, как это было в прежних боях под Ленинградом, а вести длительные и упорные бои широкого масштаба. Для этого необходимо «создать в войсках такой устойчивый наступательный дух, чтобы они были способны не только преодолеть все трудности прорыва сильной обороны противника, но и продвигаться вперед на десятки и сотни километров»[46].

7 января 1944 года генерал армии Л. А. Говоров (это звание было ему присвоено 17 ноября 1943 года) и член Военного совета фронта генерал-лейтенант A. A. Кузнецов утвердили план работы Политического управления на период предстоящего наступления. План определял содержание идеолого-психологической работы по каждому этапу операции на всю ее глубину. В нем были четко определены задачи, решаемые отделами, которые возглавляли полковник В. А. Калмыков, подполковник А. К. Крупенин, инженер-подполковник С. Н. Подкаминер и полковник И. М. Соколов. Подробные планы были составлены также политотделами армий и дивизий, что придавало деятельности политорганов и парторганизаций должную целеустремленность.

Большое внимание в период подготовки операции уделялось политическому обеспечению боевой тренировки войск. Командиры, штабы, политотделы соединений и политаппарат частей упорно добивались, чтобы храбрость воинов, жгучая ненависть к врагу и воля к победе сочетались с мастерством, высокой выучкой, умением использовать боевые возможности, которыми обладали советские войска для наступления.

Во время боевых тренировок агитаторы, парторги, партийный актив, применяясь ко всем трудностям боевой обстановки, практически овладевали формами и методами непрерывной агитационной и партийной работы в наступлении.

Для обеспечения активной идеолого-психологической работы во всех ротах и батальонах создавались полнокровные партийные и комсомольские организации, которые в тот период пользовались особым авторитетом в войсках, так как в эти организации принимали наиболее отличившихся бойцов. В связи с этим уделялось особое внимание пополнению рядов армейских большевиков за счет лучших, испытанных и закаленных в боях за Родину фронтовиков. За три месяца перед решающими боями почти в каждой дивизии фронта было принято в партию 800–1000 человек. За редким исключением все принятые неоднократно участвовали в боях, имели правительственные награды. Во многих частях коммунисты и комсомольцы составляли 30–50 процентов всего личного состава. В частях 30-го гвардейского стрелкового корпуса к началу наступления насчитывалось в среднем по 22 коммуниста и по 25 комсомольцев в роте. Такое положение было типичным. В стрелковых ротах и батареях партийно-комсомольские силы расставлялись так, чтобы в каждом отделении и артиллерийском расчете был обязательно хотя бы один коммунист или комсомолец[47].

Большое значение политотделы придавали укреплению лучшими идейными бойцами — коммунистами и комсомольцами специальных подразделений: рот разведчиков, автоматчиков, противотанковых ружей, пулеметных и минометных рот. В них партийно-комсомольская «прослойка» была доведена до 60–80 процентов всего состава[48].

Для достижения непрерывности партийно-политической работы, быстрой замены выбывавших в ходе боя политработников, особенно парторгов, комсоргов рот и батальонов, политическое управление фронта, политотделы корпусов и дивизий создали резерв.

Всего в войсках Ленинградского фронта к началу наступательной операции насчитывалось 148 тыс. коммунистов и более 101 тыс. комсомольцев[49].

Видное место в пропагандистской работе занимали вопросы воспитания офицерских кадров. Во всей пропаганде подчеркивалось, что сила командира в крепости его духа и твердой воле. Политорганы помогали офицерам глубже изучать опыт войны, осваивать практику обучения и политического воспитания личного состава.

Перед решающими боями вся агитационно-пропагандистская работа велась под лозунгом: нанести решающий удар по германским войскам и разгромить их под Ленинградом.

В беседах и докладах, в печати постоянно пропагандировались боевые традиции русского народа, его армии, история города на Неве, бессмертный героизм его защитников в борьбе против немецких захватчиков. С огромным подъемом проходили в полках собрания и митинги, посвященные боевым традициям и героям частей.

Волнующими и мобилизующими были встречи воинов с рабочими ленинградских заводов и фабрик. Любовь ленинградцев к своим защитникам тогда действительно была беспредельной, как и любовь воинов к городу Ленина, к его славным труженикам.

Таким образом, в войсках был создан высокий наступательный дух, неукротимое стремление освободить город от вражеской осады, разгромить оккупантов под Ленинградом.

На время подготовки и проведения наступательной операции политуправление фронта направило для оказания помощи политотделам армий и политорганам соединений оперативные группы в составе 11–18 человек каждая. Группу работников, которые направились во 2-ю ударную армию, возглавил генерал-майор Д. И. Холостов, а в 42-ю армию — генерал-майор А. Е. Хмель.

В начале января 1944 года проводились последние приготовления к операции. Командующие армиями, члены Военных советов, командиры корпусов и дивизий, начальники политорганов, находясь почти непрерывно в войсках, встречались в землянках и на учебных полях с бойцами, беседовали с ними.

Большую помощь войскам фронта в подготовке к наступлению оказывала Ленинградская партийная организация. Она направляла на фронт свои лучшие кадры, делилась с армейскими партийными организациями и политорганами богатым опытом идеологической работы. В политотделах армий, корпусов и дивизий служило немало бывших секретарей горкомов и райкомов партии и секретарей крупных первичных партийных организаций Ленинграда и области.

К началу 1944 года 2-я ударная армия была сосредоточена на Ораниенбаумском плацдарме. Части и соединения переправлялись туда из Ленинграда и прибрежного поселка Лисий Нос по Финскому заливу. Перевозки войск и боевой техники осуществлялись в очень сложных условиях — во время ледостава, в непосредственной близости от берегов, занятых противником, в зоне огня его артиллерии. Благодаря самоотверженности и героизму моряков Краснознаменного Балтийского флота сосредоточение 2-й ударной армии на приморском плацдарме прошло скрытно и организованно. Туда были доставлены 52 тыс. человек — 5 стрелковых дивизий с артиллерией, 18 артиллерийских и минометных полков РВГК (в том числе 5 зенап), а всего 1323 орудия и миномета со средствами тяги, танковая бригада, два танковых и один самоходно-артиллерийский полки, большое количество боеприпасов, продовольствия, горюче-смазочных материалов и других средств материального обеспечения, в том числе 6 тыс. лошадей и до 30 тыс. т различных грузов.

Учитывая, что подготовку наступательной операции «Нева-2» надлежало сохранить от противника в строгой тайне, Военный совет Ленинградского фронта обязал руководство службы военной контрразведки Смерш всемерно усилить работу по пресечению подрывных вражеских акций с тем, чтобы ни один агент абвера (германской армейской разведки. — Примеч. авт.), ни один перебежчик не смог доставить врагу достоверные сведения о подготовке нашего наступления, особенно о переброске на плацдарм 2-й ударной армии, а также оказать действенную помощь командованию в дезинформации противника.

Контрразведчики Ленинградского фронта и, в частности, офицеры отдела контрразведки Смерш Приморской оперативной группы, в состав которой входило шесть войсковых соединений, оборонявших рубежи Ораниенбаумского плацдарма, провели достаточно удачную операцию по дезинформации противника. В тыл врага был заброшен разведчик Мокий Каращенко, который, будучи агентом абвера, в августе 1943 года явился с повинной на Ораниенбаумский плацдарм. После проведения необходимой проверки Каращенко дал согласие на предложение контрразведчиков фронта дезориентировать абвер, а через него и германское командование. Рискуя жизнью, Каращенко сумел обмануть офицеров немецкой армейской разведки, убедив их в том, что в ходе выполнения задания абвера ему удалось узнать о появлении на правом фланге Ораниенбаумского плацдарма двух новых общевойсковых соединений, размещенных в лесных массивах, и о других мерах советского командования по усилению этого участка фронта. В целях «подтверждения выдвинутых данных» командование Ленинградского фронта приступило к проведению целого ряда дезинформационных мероприятий, предусмотренных планом «Нева-2», вплоть до установления макетов танков и орудий на правом фланге плацдарма и распространения войсковыми разведчиками слухов на стороне противника о готовящемся наступлении советских войск в сторону Нарвы. Семь агентов, направленных в течение месяца абвером на плацдарм для проверки принесенных Каращенко сведений, были обезврежены советскими спецслужбами, а явившийся с повинной германский агент Саперов отправлен в тыл врага с задачей подтвердить данные, доставленные Каращенко.

Вся эта операция оказала существенную помощь в дезориентации германского командования, создав у него уверенность, что главное наступление советских войск готовится в направлении Кингисепп — Нарва. Вскоре у правого фланга Ораниенбаумского плацдарма заняли оборону новые соединения противника: уже упомянутые ранее 11-я панцергренадерская дивизия СС «Нордланд» и 4-я панцергренадерская дивизия СС «Нидерланды».

В течение октября — декабря как на Ленинградском, так и на Волховском фронтах происходили крупные внутрифронтовые перегруппировки войск. На основных направлениях прорыва вражеской обороны были созданы сильные ударные группировки. 2-я ударная и 42-я армии превосходили противостоящие им силы противника в пехоте более чем в 2,7 раза, в артиллерии — в 3,6 раза. Во 2-й ударной армии насчитывалось 2000 орудий и минометов и 72 установки полевой реактивной артиллерии, а в 42-й армии еще больше — 3394 орудия и миномета и 754 полевых реактивных установки. Плотность достигала здесь 136,5 орудия и миномета на километр фронта[50]. На участках главных ударов сосредоточили около 70 процентов орудий и минометов и всю реактивную артиллерию фронта.

Артиллерия РВГК составляла на Ленинградском фронте 25, а на Волховском и 2-м Прибалтийском фронтах — 16–18 процентов общего количества артиллерии[51]. Таким образом, артиллерия являлась главной ударной силой прорыва.

В ходе подготовки к прорыву особое внимание уделялось своевременному и скрытному сосредоточению на главных направлениях такого количества артиллерии, которое должно было обеспечить взлом обороны противника ударными группировками, а впоследствии переход в наступление всех сил фронтов. Подобная группировка, включавшая 77 % всей пушечной и 93 % всей гаубичной артиллерии, сосредоточилась на участках прорыва, составлявших 16 % от всей ширины действий фронтов.

Плотность артиллерии на участках прорыва армий Ленинградского и Волховского фронтов к 14 января 1944 года

Особенности построения обороны противника, а также сложные условия местности под Ленинградом требовали соблюдения маскировочных мероприятий по скрытному размещению крупных масс артиллерии на узких участках фронта. Поэтому сосредоточение артиллерии и вывод ее в позиционные районы проводились в течение длительного времени (с октября 1943 года по январь 1944 года) с применением маскировочного маневра. Так, например, 23-я артиллерийская дивизия прорыва сначала перемещалась из полосы 67-й армии в полосу 55-й (впоследствии она была расформирована. — Примеч. авт.), а затем уже на участок прорыва 42-й армии. Временное усиление артиллерийской группировки в полосе 55-й армии ввело противника в заблуждение относительно истинного участка предстоящего прорыва.

Исключительные трудности пришлось преодолеть при сосредоточении войск 2-й ударной армии и особенно артиллерии на приморский плацдарм, который наряду с плацдармом под Новороссийском весной 1943 года также нередко именовали Малой землей. Как уже говорилось, на помощь войскам фронта пришли корабли Балтийского флота. Перевозка артиллерии через Финский залив осуществлялась по двум маршрутам: Лисий Нос — Ораниенбаум и Ленинград — Ораниенбаум. В декабре 1943 года залив замерз, а толщина льда не обеспечивала постройки «ледяной трассы». Возникла угроза срыва перевозок. Однако моряки-балтийцы под огнем противника, ломая лед, продолжали переброску грузов, артиллерии, боеприпасов. Силами флота на плацдарм были перевезены войска 2-й ударной армии, более 600 орудий и минометов, до 1300 вагонов грузов и много другого снаряжения. Когда же в январе 1944 года движение судов из-за большой толщины льда стало невозможным, переброска оставшейся части артиллерии войск и грузов осуществлялась самолетами. При этом 76,2-мм орудия предварительно разбирались, а 45-мм пушки перевозились в неразобранном виде.

Таким образом, задача сосредоточения артиллерии в полосе обеих армий была решена успешно и скрытно, причем ее основная масса находилась в полосе 42-й армии, что и отражено в таблице.

Соотношение (процентное) артиллерии на главных направлениях ко всей артиллерии Ленинградского фронта на 14 января 1944 года

Создаваемая группировка артиллерии на направлении главных ударов фронта отличалась большим количеством артиллерийских групп. Это было обусловлено стремлением изыскать лучшие формы группировки, исходя из многообразия решаемых артиллерией задач при прорыве сильной, глубоко эшелонированной обороны противника, которую он совершенствовал в течение длительного срока. Тем более что в январе 1944 года противник по-прежнему располагал очень сильной группировкой. Перед наступавшими советскими войсками находилось более 160 батарей, включая и батареи осадной артиллерии калибром 150 мм и 240 мм. Непосредственно в полосе наступления 42-й армии насчитывалось до 103 артиллерийских батарей противника.

Эта группировка делилась на две группы: на группу нападения и на группу прикрытия. Группа нападения в составе около 36 батарей из 170-мм и 240-мм орудий была развернута на удалении 12–15 км от переднего края обороны. Задачей группы являлось разрушение города, нарушение коммуникаций и уничтожение населения. Группа прикрытия — тяжелые 105-мм и 155-мм орудия, развернутые на удалении 4–6 км от переднего края, — основной задачей имела подавление нашей контрбатарейной артиллерии.

Германское командование стремилось скрыть истинное положение своей артиллерии, производя периодически смену ее боевых порядков, поэтому получению точных данных о составе группировки вражеской артиллерии придавалось огромное значение. В полосах 42-й и 2-й ударной армий вели разведку целых 8 отдельных разведывательных артиллерийских дивизионов, 2 воздухоплавательных дивизиона артиллерийского наблюдения, 5 авиационно-разведывательных эскадрилий и 2 отдельные батареи звуковой разведки. Чтобы облегчить их работу, в конце декабря 1943 года проводилась демонстрационная пристрелка, затем имитировалась артиллерийская подготовка, после чего началась разведка боем. Противник оказался дезориентированным, приняв эти действия за начало наступления, и открыл огонь большинством своих орудий. В результате удалось обнаружить несколько новых батарей, в том числе около 20 минометных. Все разведывательные данные поступали в штаб 3-го ленинградского контрбатарейного артиллерийского корпуса (3 лкак), созданного в сентябре 1943 года.

В результате деятельности всех видов разведки было установлено, что если в целом соотношение по артиллерийским средствам было 3,5:1 в нашу пользу, то по артиллерии крупных калибров оно было 1,1:1 в пользу противника. Поэтому успех контрбатарейной борьбы в предстоящей операции предрешался правильной ее организацией, искусством артиллерийских штабов и командиров всех степеней. Тем более что с началом подготовки крупной наступательной операции значение контрбатарейной борьбы не уменьшалось, а еще больше увеличивалось. Артиллерия Ленфронта и Балтфлота должна была удержать огневое господство над вражеской артиллерией как в период подготовки операции, так и в ее ходе, не допуская обстрела города, боевых порядков войск и коммуникаций.

Самая мощная оборона противника находилась в полосе наступления 42-й армии Ленинградского фронта, поэтому график артиллерийского наступления 42 А детально разрабатывался не армейскими, а фронтовыми штабистами.

Продолжительность артиллерийской подготовки устанавливалась для 2-й ударной армии 65 минут и для 42-й армии — 1 час 40 минут. Артиллерийская подготовка подразделялась на несколько периодов, каждый 5–35 минут, в зависимости от характера решаемых задач. Основой ее являлось одновременное разрушение трех траншей прицельным методическим огнем. Попутно с разрушением подавлялась живая сила и огневые средства противника. Следует отметить, что при этом перед артиллерией не ставилась задача сплошного разрушения траншей и ходов сообщения, а предусматривалось разрушение траншей через каждые 20–30 метров по фронту для образования «перемычек», которые затрудняли или вовсе исключали маневр пехоте противника по траншеям.

В 59-й армии Волховского фронта артиллерийская подготовка атаки устанавливалась продолжительностью 110 минут, причем главное внимание обращалось на разрушение траншей и подавление артиллерии противника.

Кроме артиллерийских систем, в прорыве оборонительных полос противника под Ленинградом важнейшую роль должны были сыграть бронетанковые войска.

Танковая группировка 2-й ударной армии Ленфронта состояла из 98-го (32 Т-34 и 10 БТ), 204-го (30 Т-26 и 5 KB) и 222-го (32 Т-34 и 7 Т-70) отдельных танковых полков, 401-го гвардейского самоходно-артиллерийского полка (16 СУ-85) и 152-й отдельной танковой бригады (32 Т-34, 21 Т-60/Т-70 и 4 СУ-76). Кроме того, для пополнения убыли в резерве командующего БТ и МВ 2-й ударной армии находилось 32 Т-34, 14 Т-60/70 и 10 БТ.

Таким образом, общая численность танков в полосе главного удара равнялась (вместе с самоходными орудиями) количеству в 230 единиц, что составляло плотность 23 танка/САУ на 1 км фронта.

«Броневой кулак» 42-й армии Ленфронта состоял из 31-го и 46-го отдельных гвардейских танковых полков прорыва, а также 260-го и 261-го танковых полков. В совокупности эти четыре танковые части имели 84 тяжелых танка КБ и были приданы 30-му гвардейскому корпусу (правый и левофланговый корпуса действовали без танков) и распределялись по дивизиям: два полка соединению, наступавшему в центре, и по одному полку — фланговым дивизиям.

205-й танковый полк в составе 32 Т-34 и 7 Т-70 совместно с 1902-м самоходно-артиллерийским полком (21 САУ СУ-76), усиленные двумя бронебатальонами, двумя артполками, двумя ротами автоматчиков и одной инженерно-саперной ротой, составляли подвижной противотанковый армейский резерв.

49-й гвардейский тяжелый полк прорыва (20 тяжелых британских танков MK IV «Черчилль III/IV» и один КВ) оставался в резерве командующего 42 А.

1-я Краснознаменная танковая бригада (ктбр) с 1439 сап и 220 тбр с 1294 сап составляли танковую группу, которая имела следующие задачи: с выходом корпуса на рубеж Туйно, Пяллеля развернуться из района Кольмя — Большое Виттолово и нанести следующие удары: 1 ктбр — в направлении Кургелово, Куприяновка с ближайшей задачей овладеть Тайцами, а впоследствии выйти на северо-западную окраину Красного Села, организовать оборону и удерживать рубеж до подхода пехоты; 220 тбр — в направлении Туйно, Кавалахти с выходом на юго-западные и западные окраины Красного Села, где, закрепившись, также ждать подхода стрелковых частей. В дальнейшем танковую группу предполагалось использовать при продвижении в направлении Ропши.

Кроме указанных частей во фронтовом резерве находилась 30-я гвардейская танковая бригада, подтянутая к началу боевых действий на южные окраины Ленинграда.

Таким образом, группировка 42-й армии насчитывала тяжелых танков — 105, средних — 96, легких и малых — 113. Самоходных установок 76,2-мм, 85-мм и 122-мм соответственно 29, 15 и 16, всего 60 единиц. Плотность составляла целых 50 единиц на 1 км фронта, так как все бронетанковые и самоходные части действовали в полосе одного корпуса.

На 1 января 1944 года в составе войск Волховского фронта находились 7-я гвардейская, 16, 29-я и 122-я Краснознаменные танковые бригады; 32, 33, 35-й и 60-й отдельные гвардейские танковые полки прорыва; 25, 124-й и 185-й отдельные танковые полки; 107-й отдельный танковый батальон; 500, 501, 502, 503-й отдельные танковые огнеметные батальоны; 1433-й и 1434-й самоходно-артиллерийские полки; 47, 48, 49-й отдельные бронебатальоны; 32, 34, 44-й отдельные аэросанные батальоны; 4-й бепо; 32, 48-й и 60-й отдельные дивизионы бронепоездов; а также 11-й ремонтно-технический батальон.

При неполной укомплектованности частей материальной частью боеготовых танков было: 27 KB, 4 MK IV «Черчилль III/IV», 147 Т-34, 22 ТО-34, 60 Т-70, 46 Т-60, 15 СУ-122, 13 СУ-76, 44 бронемашины БА-10, 12 БА-20, бронепоездов — 7, аэросаней НКЛ-26 — 32, НКЛ-16 — 90.

Доукомплектование частей проводилось за счет получения танков из капитального ремонта. В период подготовки к боевым действиям было получено 92 танка разных марок, кроме того, в состав БТ и MB фронта прибыл 1536 тсап в составе 16 СУ-152 и одного КВ-1С.

При наличии 436 (так в документе. — Примеч. авт.) боевых танков и САУ только на направлении танкового удара было сосредоточено 47 тяжелых танков прорыва, 56 средних танков, 37 легких танков и 26 самоходных орудий. Плотность насыщения бронетехникой на 1 км фронта в этом случае равнялась 31 единице. Если же считать танки и САУ, непосредственно участвующие в прорыве оборонительного рубежа противника (47 тяжелых, 136 средних — линейных и огнеметных, 54 легких, самоходных орудий — 25), то плотность насыщения будет меньше: 17–18 бронеединиц на 1 км фронта.

Во 2-й ударной армии насчитывалось 226 танков (15 тяжелых, 129 средних, 82 легких) и 20 самоходных установок; в 42-й армии — 316 танков (105 тяжелых, 98 средних, 113 легких) и 52 самоходные установки. В резерве фронта находилась 30-я гвардейская танковая бригада (65 средних танков и 4 самоходные установки). На приморском направлении наши войска превосходили противника в танках в 3,5 и на красносельском направлении — в 7,5 раза.

К началу операции в 13-й воздушной армии и 2-м гвардейском Ленинградском истребительном авиакорпусе ПВО, которые поддерживали войска Ленинградского фронта, насчитывалось 524 самолета. 192 самолета привлекалось из ВВС Балтийского флота. Кроме того, Ставка Верховного Главнокомандования направила в район Ленинграда 170 бомбардировщиков авиации дальнего действия. 14-я воздушная армия Волховского фронта имела 184 боевых машины. В целом для обеспечения наступательной операции по окончательному снятию блокады Ленинграда имелось 1070 боевых самолетов. Немецкую группу армий «Север» поддерживало 370 самолетов, из которых 103 базировалось непосредственно перед Ленинградским и Волховским фронтами.

Балтийский флот должен был участвовать в операции силами своей артиллерии и авиацией (о ВВС КБФ говорилось выше. — Примеч. авт.).

Вся артиллерия Краснознаменного Балтийского флота, назначенная «в операцию», была разбита на группы. Первая артиллерийская группа (командир подполковник Б. А. Проскурин) включала артиллерию ижорского и кронштадтского секторов береговой обороны, бронепоездов «Балтиец» и «За Родину», а также полуразрушенный линейный корабль «Петропавловск», эскадренные миноносцы «Страшный», «Сильный» и канонерскую лодку «Волга». Эта группа содействовала войскам 2-й ударной армии, наступавшей от Ораниенбаума.

Во вторую группу (командир вице-адмирал Ю. Ф. Ралль) входила артиллерия кораблей, стоящих на Неве в Ленинграде (линкора «Октябрьская революция», обездвиженного тяжелого крейсера «Таллин», легких крейсеров «Максим Горький» и «Киров», лидера «Ленинград» и эскадренного миноносца «Свирепый»).

Третью группу (командир капитан 1-го ранга М. Г. Иванов) составляли эскадренные миноносцы «Опытный», «Строгий», «Грозящий» и канонерские лодки «Зея», «Сестрорецк» и «Ока», стоявшие на Неве выше Ленинграда.

Четвертая группа (командир группы инженер-капитан 1-го ранга И. Д. Снитков) состояла из артиллерии научно-испытательного артиллерийского полигона.

Вторая, третья и четвертая группы поддерживали наступление 42-й армии из района Пулково. Кроме того, в составе 3-го ленинградского контрбатарейного артиллерийского корпуса на красносельском направлении действовала морская бригада железнодорожной артиллерии, составлявшая пятую группу. Всего в операции морская артиллерия имела 200 стволов калибром от 100 до 406 мм.

Состав артиллерии флота во время битвы за Ленинград (14–20 января 1944 года)

Тщательно готовились для наступления исходные плацдармы. Расширялась траншейная система, строились колонные пути для танков, создавались новые огневые позиции для артиллерии усиления, оборудовались командно-наблюдательные пункты. Специальные группы и отряды 20 саперных батальонов участвовали в массовых ночных вылазках к переднему краю противника. Почти каждую ночь они взрывали удлиненными и подвесными (на треногах) зарядами разведанные участки вражеских минных полей, а спирали и рогатки колючей проволоки растаскивали «кошками», привязанными к тросам. В исходных районах для наступления было разминировано 926 минных полей и снято около 324 тыс. мин.

В период подготовки операции разведка довольно точно установила систему обороны противника, его огневые точки, инженерные сооружения и заграждения, состав противостоящих войск.

В результате смелых разведывательных поисков, засад и разведки боем были захвачены пленные и документы всех дивизий противника, находившихся в первой линии перед Ленинградским фронтом. Густая сеть наблюдательных пунктов в полосе предстоящего наступления позволила установить систему огня и обороны врага, следить за его передвижениями в тактической полосе. Разведка, особенно артиллерийская, вскрыла артиллерийско-минометную группировку, районы огневых позиций. Воздушные разведчики, главным образом 13-го разведывательного авиационного полка, фотографированием определили начертание и характер оборонительных рубежей, места расположения резервов, интенсивность и направление перебросок войск и техники противника. Ценные данные добыли фронтовые разведчики, которые бесстрашно действовали во вражеском тылу. Они вели круглосуточное наблюдение за всеми основными магистралями противника, устанавливали состав и месторасположение его резервов, штабов, строительство оборонительных позиций и успешно выполняли другие разведывательные задачи.

Результаты разведки многих разведывательных групп обеспечили командование фронта необходимыми данными для ведения наступательной операции.

Много усилий, творчества и смекалки в решении разведывательных задач проявили офицеры В. Б. Алексеев, П. Г. Александров, A. M. Барабанов, Л. Г. Винницкий, Н. П. Витте, Н. С. Голосницкий, A. B. Завалишин, М. П. Зверев, М. М. Исьянов, А. Г. Калганов, А. П. Костров, Я. Л. Литовский, Е. А. Клещинов, А. П. Лахтаев, И. Н. Машилов, С. Н. Николаев, В. П. Плющев, Т. С. Резник, П. М. Синеокий, A. M. Тишкин, В. М. Терлецкий, А. Н. Толмачев, И. Г. Трухан-Погиба, Б. А. Украинцев, М. Ф. Федоров, Ю. М. Филановский, K. M. Чубуков, A. A. Шевчук и другие разведчики во главе с генерал-майором П. П. Евстигнеевым.

Командование Ленинградского и Волховского фронтов очень скрытно готовило операцию. Подготовка исходных районов производилась только ночью, под видом инженерного оборудования позиций, с привлечением войск, занимавших оборону.

Чтобы ввести противника в заблуждение, на копорском участке ораниенбаумского пятачка демонстрировалось сосредоточение пехоты, артиллерии и танков в направлении Котлы, Кингисепп. В дневное время там шло довольно усиленное движение транспорта и стрелковых подразделений к переднему краю. Артиллерия отдельными орудиями имитировала пристрелку, а небольшие группы танков — передвижение танковых войск. В ночное время разводили костры. Инженерные части установили макеты танков и орудий, а войска связи ввели в действие новые дивизионные сети, радиостанции танковых и артиллерийских частей. Авиация совершала частые разведывательные полеты на кингисеппском направлении, не раз «прикрывала» с воздуха ложное передвижение войск, наносила бомбовые удары по пунктам управления противника. На всем фронте плацдарма, и особенно интенсивно на правом фланге, велись разведка боем и поиски. Разведорганы и контрразведка в тылу противника распространяли слухи о предстоящем наступлении советских войск в районе Копорья. Проводились и специальные дезинформационные операции.

Все это помогло дезориентировать германское командование, создав у него уверенность, что готовится наступление советских войск на Кингисепп, Нарву. Против приморского плацдарма, как уже говорилось, во второй половине декабря — начале января заняли оборону новые соединения: панцергренадерская дивизия СС «Нордланд» и панцергренадерская бригада СС «Нидерланды».

Войска Волховского фронта, отвлекая внимание врага от предстоящего удара на Новгород, в начале января осуществили маскировочную операцию на мгинском направлении, создавая у противника впечатление, что готовится удар на смежных участках Ленинградского и Волховского фронтов. Одновременно имитировалось сосредоточение войск на чудовском направлении. Это заставило противника держать на мгинском и чудовском направлениях значительные силы, в том числе даже резерв 18-й армии.

Огромную работу по материальному обеспечению операции провел тыл фронта, возглавляемый генерал-лейтенантом Г. М. Савоненковым. К началу наступления были созданы запасы продфуража на 30 суток, 16 фронтовых заправок бензина. На фронтовых, армейских артскладах и в войсках имелось 4,6 боевых комплекта артиллерийских и по 3 боевых комплекта по минометным выстрелам. Во фронте насчитывалось 15 тыс. автомашин. Дорожная сеть составляла 1600 километров и была приведена в должное состояние.

Подготовился к наступательной операции и тыл 13-й воздушной армии. Он обеспечил боевую деятельность не только армии, но и двух корпусов авиации дальнего действия, перебазировавшихся на аэродромы Ленинградского фронта в декабре. Инженерно-авиационная служба (главный инженер армии генерал A. B. Агеев, его заместитель инженер-полковник С. Н. Бурсаков) заблаговременно подготовила самолетный парк, средства полевого ремонта и материально-технические средства.

11 января 1944 года в Смольном на заседании Военного совета фронта подводились итоги подготовки к операции. Командующий фронтом Л. А. Говоров сообщил о времени начала наступления 2-й ударной и 42-й армий и отдал необходимые распоряжения руководящему составу штаба и управлений фронта. Военный совет принял обращение к воинам — участникам наступления под Ленинградом, призывавшее разгромить врага и избавить город от блокады.

В это время на Волховском фронте также заканчивались приготовления К решающим боям. Командующий К. А. Мерецков, член Военного совета Т. Ф. Штыков и начальник штаба Ф. Л. Озеров отдавали командующим армиями и начальникам родов войск последние указания о подготовке к наступлению. Офицеры оперативного отдела во главе с генерал-майором В. Я. Семеновым проверяли в соединениях готовность войск к наступлению.

Особенно сложная задача стояла перед инженерными частями, которыми командовал генерал-лейтенант А. Ф. Хренов. Им предстояло обеспечить переправу войск через реки Волхов и Малый Волховец, а также через озеро Ильмень. Для этого готовились паромные средства, мостовые переправы, инженерное оборудование.

Большое внимание уделялось подготовке огромной 59-й армии, которой командовал генерал-лейтенант И. Т. Коровников. Она должна была прорвать оборону противника силами 6-го и 14-го стрелковых корпусов на новгородском направлении и частями Южной оперативной группы форсировать по льду озеро Ильмень. Армия превосходила противника по пехоте в 3,3 раза, по артиллерии — в 3,5 раза, по танкам — в 11 раз. Плотность артиллерии доходила до 106 орудий и минометов на километр фронта.

Войска Ленинградского и Волховского фронтов выходили на исходное положение для наступления скрытно в течение трех-четырех ночей.

За двое суток до наступления передовые батальоны заняли первые траншеи, а орудия прямой наводки были установлены на огневые позиции. В последнюю ночь заняли исходное положение все остальные части. Танки непосредственной поддержки должны были выйти на исходные позиции во время артиллерийской подготовки.

В канун наступления в войсках с большой активностью прошли собрания, посвященные авангардной роли коммунистов и комсомольцев в бою, состоялись короткие митинги. «Разгромим врага, отомстим за раны Ленинграда!» — таков был единодушный призыв участников предстоящих боев. В тот период именно с партией большевиков были связаны светлые мечты по освобождению Родины.

В ночь перед штурмом немецкой обороны воины в своих письмах выражали стремление добиться победы. Коммунисты и комсомольцы писали записки, которые вкладывали в партийные и комсомольские билеты. «Родная партия! — писал коммунист красноармеец И. Д. Горшков. — Идя в бой, я хочу сказать, что являюсь твоим преданным сыном и останусь таким до последнего вздоха. Если придется встретить смерть, я встречу ее, как подобает коммунисту. Это глубокое убеждение привито мне жизнью. Я верю в нашу победу. В бой иду за Родину, за дело Ленина, за родной Ленинград, за счастливую жизнь своей семьи»[52].

В записке, хранившейся в комсомольском билете гвардии ефрейтора П. И. Григорьева, говорилось: «Вступая в бой, я клянусь, что буду драться, как дерутся наши герои-комсомольцы. Я даю слово своему народу, что буду биться до тех пор, пока глаза не перестанут видеть врага, пока руки мои не перестанут держать оружие. Слава — рядом с нами»[53].

У младшего лейтенанта М. И. Митрукова, павшего смертью храбрых, была в партийном билете записка: «Если неожиданная пуля или снаряд сразит меня, то, коммунисты и комсомольцы, помните, что мы сражаемся за Родину, за своих родных отцов и матерей, братьев и сестер, за любимых невест. За это святое дело погибли тысячи сынов. Но близок день победы. Крепче удар по врагу. Плотнее ряды. Пусть знает мир, что нас миллионы, пусть знают враги, что мы сильны и мы победим. Да здравствует победа!»[54]

Так писали лучшие сыны нашего народа. Так клялись своей Родине воины, идя в наступление.