8. Большие циклы Евразии, или Маятник Старого Света

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

8. Большие циклы Евразии, или Маятник Старого Света

Евразия делится на две части ? Прибрежный пояс, окоём, который тянется от Охотского и Японского морей по побережью Индийского океана и Средиземноморья до Атлантики, и глубинную часть ? Хартленд; в основном это Россия плюс Центральная Азия. Прибрежный пояс ? зона возникновения и существования крупнейших цивилизаций, Хартленд, точнее, его восток и центр ? зона жизни кочевых народов, их империй. В течение двух с половиной тысячелетий ? с XII в. до н.э. до XIII в. н.э. доминирующей силой в Евразии были кочевники. Зона их жизни была эпицентром, откуда расходились волны крупнейших демографических и социальных изменений, в результате которых рушились и возникали новые социальные системы и империи. Каскадные события жизни номадов Хартленда, прежде всего образование и распад степных племенных держав, которые по сути были военными мегамашинами, играли роль спусковых крючков: они вызывали сход людских лавин, которые, проносясь с Дальнего Востока на Дальний Запад Евразии, сметали многое на своём пути, резко меняя исторический ландшафт.

У движения этих людских волн, антропотоков были своя логика и свои особенности[109].

Первое. Исходный импульс великих миграций зарождался в Центральной Евразии, точнее, в её восточной, азиатской кочевой части, и распространялся оттуда в западном направлении.

Второе. Эти экспансии в западном направлении вызывали реакции в виде контрэкспансий с запада в восточном направлении, т.е. последние носили реактивный характер. Чередующиеся движения с востока на запад и с запада на восток напоминают действие маятника, и я так и называю этот феномен ? Маятник Старого Света.

Третье, наиболее интригующее. Колебания Маятника Старого Света носили циклический характер ? 700-800 лет; в результате возникало то, что я называю Большими циклами Евразии. Приглядимся к ним повнимательней.

В ХIII?ХII вв. до н.э. в Северное Причерноморье, на Дальний Запад великой евразийской степи, ворвались на своих колесницах индоевропейские племена. По-видимому, это была миграционная волна, зародившаяся на 100-200 лет раньше в Центральной Азии в результате острой межплеменной борьбы. С юга Восточноевропейской равнины индоевропейцы двинулись на Балканы, дав старт процессу, именуемому историками «кризис XII в. до н.э.». По сути это было первое крупное переселение народов, древний Volkwanderung. Оно разрушило старый средиземноморский мир, открыв эпоху «тёмных веков», предшествовавших Античности, так же, как переселение народов IV-VI вв. открыло эпоху «тёмных веков», предшествовавших Средневековью. Даже Египет ? североафриканская, а не евразийская часть Старого Света ? подвергся нападению и разрушениям «народов моря». Аргонавты, подвиги Геракла, Троянская война ? всё это происходило в период затухающей фазы кризиса XII в., было его элементом. Кризис XII в. ударил по восточному Средиземноморью, однако бикфордов шнур подожгли на востоке Центральной Евразии.

Прошло 800 лет, и Маятник двинулся на Восток: Александр Великий начал свой Drang nach Osten; за ним последовали римляне. Греко-римская (западная того времени) экспансия достигла предела при императоре Траяне (98?117 гг. н.э.). В течение почти столетия римляне пытались удерживать limes, однако после смерти Марка Аврелия стало ясно: сил не хватит, и хотя до захвата Рима Аларихом оставалось 230 лет, а до падения Вечного города и конца его вечности ? 286 лет, тенденция, пусть пунктиром, уже наметилась, а на Дальнем Востоке Евразии «Аннушка макроистории» уже купила масло и не только купила, но и пролила.

Марк Аврелий умер в 180 г., а в следующем году в монгольских степях умер Таньшихай, великий хан квазиимперии Сяньби. Именно сяньби сокрушили великую державу Хунну (конец III в. до н.э. ? II в. н.э.), современницу китайской династии Хань, а затем нанесли ей смертельный удар. Союз Сяньби по сути не пережил смерти своего великого хана, в степи начался очередной виток борьбы и очередная миграция на запад. В III—IV вв. н.э. хунну смерчем пронеслись по евразийской степи, превратившись в гуннов ? конгломерат разных народов и племён различного этнического происхождения. Столица, Гуннигард, находилась где-то в районе нынешнего Киева.

В IV в. н.э. ? 800 лет спустя после восточного похода Александра ? Европа ощутила новый страшный удар с востока. Переведя свои войска через Дон, разбив и обратив в бегство готов, вождь гуннов Баламир (славянское имя, напоминающее Боромира из «Властелина колец») дал старт второму, на этот раз по-настоящему великому переселению народов. Держава гуннов распалась в 453 г. после смерти Аттилы, однако великое переселение народов на этом не закончилось ? оно только начиналось. К концу V в. западная часть Римской империи была разрушена, и в VI—VII вв. на её руинах возник «brave new world» Барбарикума ? жестокий и кровавый. Картину довершили своими завоеваниями арабы в VII ? начале VIII вв. и викинги в IX в. На запад Евразии опустилась вторая эпоха «тёмных веков» или, если пользоваться толкиновской метафорой, «завеса мрака» (впрочем, опустилась она не только на запад, но и на восток).

Прошло ещё 800 лет, времена Баламира, Аттилы, Одоакра, Теодориха и первых Меровингов не только уже стали легендами, но и легенды успели превратиться в мифы, и Маятник качнулся на запад ? с крестовыми походами. Однако в истории не бывает буквальных повторений: мир начала II тысячелетия н.э. стал на порядок сложнее и многомернее, чем мир I тысячелетия до н.э. ? I тысячелетия н.э.; мир менялся, в нём появлялось нечто новое. Речь идёт о том, что во время и после шестого крестового похода на Западе (1228?1229) новая волна покатилась с востока; словно пройдя лишь половину пути, Маятник Старого Света начал возвратное движение. Речь идёт о «великих монгольских завоеваниях». Если до монголов нашествия на запад с востока Евразии носили стихийный характер «снежного кома», то монголы ? отражение более сложного и плотно населённого мира ? были первыми (и последними) «имперскими», «державными» номадами, чьи нашествия носили не стихийный, а плановый, систематический характер, характер запланированного завоевания всего известного монголам мира («до последнего моря») и создания мировой державы. Отсюда ? некоторый сбой в «работе» Маятника.

По сравнению с великими монгольскими завоеваниями два последних крестовых похода, ассоциирующиеся с Людовиком Святым, выглядят хлипко ? не только потому что провалились, но прежде всего из-за различий в масштабе и, главное, в исторических последствиях. В нахлёсте двух волн более мощной по геоисторическим последствиям оказалась восточная, кочевая. В известном смысле с некоторым упрощением можно сказать, что ситуация XIII в. ? это антипод ситуации второй половины I тысячелетия до н.э., когда скифская, а затем сарматская «восточные» волны натолкнулись на превосходящие их силы греческую, а затем и римскую стену. Монголы будто распространили Центральную Евразию на весь Хартленд, создав нечто вроде Великой (Большой) Центральной Евразии далеко за её собственными пределами.

Прошло 700-800 лет со времён крестоносцев и великих «имперских» монголов, и мы видим новое движение Маятника. Но мир за время четвёртого евразийского цикла (XII/XIII?XIX/XX) стал ещё на несколько порядков сложнее, и в колебаниях маятника, естественно, появились новые черты: он опять двинулся на восток, но уже из Европы ? эмиграция из Старого Света в Новый в XIX в. (сюда, по данным П. Бэрока, с 1851 г. по 1915 г. прибыли около 41 млн европейцев, с 1915 г. по 1951 г. к ним добавились еще 12-13 млн, а затем поток резко сократился). В XX в. к этому добавилась массовая миграция Юг?Север (тот же Бэрок дает цифру 27 млн иммигрантов из «третьего мира» в «первый» между 1950 и 1989 гг., но это только легальная миграция; в 1990-е годы и в новом веке процесс продолжается; за полтора столетия с начала XIX в. и до начала Второй мировой войны в Европу и в меньшей степени в Америку мигрировали всего 1-2 млн человек[110], главным образом китайцы). Обе эти миграции, однако, выходят за рамки Евразии, они разворачиваются в мировом масштабе, логика евроазиатского развития начинает подчиняться североатлантической, мировой.

Наиболее интересная, интригующая особенность самих геоисторических циклов Евразии заключается в том, что с точностью часового механизма в середине циклов происходили крупные, макроисторические изменения, часто менявшиеход истории. Они выражались в появлении новых крупных держав («империй»), а в Европе, на Дальнем Западе Евразии ? в великих социальных революциях, в появлении новых исторических субъектов, создававших качественно новые социальные системы.

В VIII?VI вв. до н.э., посреди первого цикла, в Древней Греции произошла полисная революция, обеспечившая социальную основу для новой системы, основанной на рабстве. Несколько раньше произошла «железная революция» ? тоже косвенное последствие великого переселения народов рубежа II—I тысячелетий до н.э. Именно «железная революция» во многом обеспечила материально-техническую базу полисной революции в Греции. На Ближнем Востоке она стала основой появления новых военных («марширующих» ? “march states”) держав всё в той же середине первого цикла. Во второй половине VIII в. до н.э. при Тиглатпаласаре III резко усиливается Ассирия, а в Иудее появляются пророки; в начале VII в. до н.э. наступает расцвет Нововавилонского царства при Набопаласаре; в VI в. до н.э. возникает Персидская держава; в VII в. до н.э. в Китае на руинах Чжоу оформляется система, именуемая в традиционной китайской истории “Уба” (“Пять гегемонов”) ? государства Ци, Сун, Цзинь, Чу и У.

ВI—II вв. н.э., в середине второго евразийского цикла, в Средиземноморье происходит мощная духовная и социальная революция ? возникает христианство. Эта революция не привела к оформлению новой социальной системы, однако её результат был серьёзнее, масштабнее и долговечнее любой социальной системы ? индивидуальный субъект, вступавший в индивидуальные, а не коллективно предписанные отношения с Абсолютом (именно то, за что афинский полис обрёк на смерть Сократа), а следовательно с людьми, т.е. личность как снятие в одном отдельно взятом человеке противоречия «коллектив ? индивид».

Одновременно с христианством в Евразии возникли две мощные державы ? Римская империя, которую в V в. н.э. сметёт, пользуясь термином А.Тойнби, «внешний пролетариат» ? варвары, и Младшая (Поздняя) Хань в Китае, которую в начале III в. н.э. сметёт «внутренний пролетариат» ? крестьянские восстания «Жёлтых повязок» и «Армии Чёрной горы». Показателен и хронологический параллелизм кризисов: кризис Рима начала III в. н.э. при Северах (193?233 гг. н.э.) и Китая в эпоху Троецарствия (220?265 гг. н.э.). Такое впечатление, что словно по «принципу домино» с запада на восток Евразии распространялся кризис великих держав того времени, ведь помимо кризиса III в. н.э., после которого Рим уже так и не стал прежним, и крушения Поздней Хань в 220 г. в начале III в. н.э. рухнула ещё одна великая империя ? Парфянская, главный противник Рима на Ближнем Востоке: в 226 г. в Персиде поднял восстание Ардашир, будущий основатель политии Сасанидов, которая заложила институциональный фундамент ближневосточной государственности на тысячу лет.

В VII—VIII вв. н.э., в середине третьего цикла ? генезис феодализма, Каролинги, подъём ислама (халифат Умайядов), взлёт Второго тюркского каганата, расцвет Танского Китая.

Наконец, в XV?XVII вв., в середине четвёртого цикла по всей Евразии почти одновременно возникли и (или) расцвели великие империи ? Карла V Габсбурга, Ивана IV Рюриковича (после присоединения Казани и Астрахани), Османская империя, Сефевиды в Иране, Моголы (Тимуриды) в Индии, Цин в Китае, сёгунат Токугава в Японии. Кроме того, в «Европейской Евразии» возникли две принципиально новые социальные системы: на Западе, в «атлантикизированной» Европе ? капиталистическая (англосаксонская), на Востоке ? самодержавная (русская).

И вот здесь происходит интереснейшая вещь. Возникший в середине четвёртого восьмисотлетнего цикла капитализм начал формировать свою ? североатлантическую макрорегиональную ? систему, которая, в отличие от евразийской системы и всех её подсистем была капиталистической, морской и ориентированной на мировую экспансию, т.е. на превращение из евразийской подсистемы в систему, альтернативную евразийской. С самого начала североатлантические капиталистические элиты демонстрируют агрессивность и хищнический характер, присущий рабовладельческим империям: объектами агрессии становятся доколумбова Америка, части Африки и Азии; была сделана попытка поставить под контроль Россию. Вспомним концепцию «Зелёной империи» Джона Ди.

Джон Ди был учеником венецианцев, сыгравших, как уже говорилось, огромную роль в том, что произошло с североатлантической Европой в XVI?XVII вв., а следовательно, и с миром. Переформатирование венецианцами английской верхушки касалось не только ужесточения отношения к населению, но куда более важных вещей: венецианцы сменили тип элиты, её геоисторический и психосоциальный тип ? с континентального на морской, заложив таким образом фундамент североатлантической талассократии, придав ей целеустремленный характер и обеспечив широкое, масштабное мировое видение. Хотя Англия была островом, ещё в начале XVI в. её правящий слой был континентальным по типу и устремлениям; Первая Столетняя война велась за обладание Францией; Вторая Столетняя война уже будет за обладание морями, морскими территориями ? «и целого мира мало». Венецианцы были представителями не просто морского социума, но торгово-морской сетевой рабовладельческой империи, поэтому не только британская элита мутировала в морскую, но и Британская империя развивалась как рабовладельческая, причём в такой степени, как ни одна колониальная империя; рабовладельческими были и её анклавы ? карибские и североамериканские колонии/США. И, конечно же, нормой жизни британской верхушки стала безостановочная имперская экспансия, совпавшая с безостановочной экспансией капитала: империя расширялась вместе с мировым рынком и капсистемой.

Таким образом, в середине XVI в. одновременно с четвёртым большим евразийским циклом, параллельно с ним и в борьбе с ним начинает развиваться североатлантический цикл истории, который, обладая внутренней логикой и динамикой, определявшимися циклами накопления капитала и циклами гегемонии, стремится подчинить своей логике евразийское развитие, наиболее полно и мощно воплощавшееся русским самодержавием, в котором именно англичане с самого начала разглядели главного противника ? за два с лишним столетия до британско-русского противостояния XIX?XX вв. С XVI в. развитие Евразии происходит как бы в двух плоскостях, при этом плоскости связаны между собой:

? в Евразии шла борьба между североатлантической зоной (Западной Европой) в целом и Россией, воплощавшей евразийский некапиталистический тип и путь развития, но всё больше испытывавшей влияние североатлантических элит, капитализма и всё больше втягивавшейся в мировой рынок;

? в североатлантической зоне Евразии ? в зоне, которая в то же время была ядром формирующейся мировой, а не евразийской системы, шла борьба между европейскими державами, точнее, между англосаксами и континентальными европейскими державами (Испания, Франция, Германия) за контроль над заморскими территориями и за равновесие в Европе, причем союзником британцев, как правило, выступала Россия.

Таким образом, мы получаем запутанный клубок евразийско-североатлантических и внутрисевероатлантических противоречий. Относительная ясность возникла лишь дважды ? на короткий миг Крымской войны и на более длительный отрезок Холодной войны, когда евразийский СССР противостоял единому североатлантическому Западу, поставившему задачу окончательного геоисторического и геокультурного решения русского вопроса, только иначе, в иной плоскости и иными средствами, чем это собирался делать ставленник североатлантической финансовой олигархии и тайных обществ Запада Гитлер.

Повторю, несмотря на сохранение логики развития четвёртого евразийского цикла, запущенного монгольскими геоинженерами-ханами и подхваченного русскими геоконструкторами-царями, с XVI в. развитие евразийского ядра, самодержавной системы всё больше испытывает на себе воздействие североатлантических экономико-политических циклов; евразийская история начинает превращаться в часть мировой, которую строят североатлантические элиты (эти последние в свою очередь форматируются британцами, причём не только англичанами, но и шотландцами). А структуры русской истории коррелируют со структурами североатлантической и стоящими за ними циклами накопления и гегемонии.

Забегая вперед, отмечу: согласно Дж. Арриги, с XVI в. капсистема прошла три цикла накопления капитала ? голландский (конец XVI в. ? третья четверть XVIII в.), британский (вторая половина XVIII в. ? начало XX в.) и американский (с конца XIX в. по начало XXI в.). Страна ? главный накопитель капитала была и гегемоном системы. Пик гегемонии Голландии приходится на 1625?1672 гг., Великобритании ? 1815?1873 гг., США ? 1945?1973 гг. как государства (но не кластера транснациональных корпораций).

Показательно, что голландскому циклу накопления капитала и гегемонии Голландии в североатлантической зоне соответствовало в России (Евразии) Московское царство; британскому и гегемонии Великобритании ? Российская империя (Петербургское самодержавие), американскому и гегемонии США ? СССР. Причём в упадок эти параллельные североатлантические и русские (евразийские) структуры приходили одновременно, уходя в прошлое, словно скованные одной цепью.

Но здесь и сейчас на этой теме мы поставим точку и обратим внимание на очень важную черту североатлантического развития, развития капитализма. Его история почти с самого начала приобретает проектно-конструкторский характер. Как только осуществилась (к середине XVII в.) сборка североатлантического исторического субъекта, воплотившего в себе сразу несколько элементов и традиций, включая вавилонскую (в венецианском переложении), как только этот субъект к началу XVIII в. расправил плечи и наряду с явными формами (капитал, государство) начал создавать конспиративные, криптоматические, он в полном соответствии с логикой и природой капитализма ?строя, который он создал в той же степени, в какой и был создан им, ? начал пытаться направлять-менять ход истории, ставя определённые системно-исторические конструкторские задачи. Решение этих задач стало главным делом и raison d’etre КС.