Емеля на печи Правда и ложь русской сказки на фоне современной российской действительности
Емеля на печи
Правда и ложь русской сказки на фоне современной российской действительности
Правда в том, что сказка не врет. Она не складывается на пустом месте. Неправда, потому что претендует на Полную характеристику русского человека: бездельник, иждивенец, сидит на печи и ждет чуда…
Сказка не объясняет, почему Емеля стал таким. И никто из толкователей даже не касался этого, быть может, краеугольного вопроса о характере русского человека. Все вокруг да около. А полуправда страшнее прямой лжи.
На мой же взгляд, только крепостное право и сформировало такого героя и такие сказки. Который уже раз пишу: вдумаемся, Русь была крепостной чуть ли не с основания государства, практически тысячу лет. И что в таких условиях должен был делать Емеля? Пахать до изнеможения на барщине? Надрываться, умножая мощь рабовладельца? Нет, он сидел, по возможности, на печи и ничего не делал. И правильно делал. И мечтал. А о чем может мечтать раб? Да, конечно же, о чуде. Как все изменится по щучьему велению…
Так веками формировался характер русского человека: ничего не делать и ждать манны небесной, чуда, избавления…
Зато уж когда появлялась возможность проявить себя, реализовать свои возможности, русский человек был ничем не хуже других. А может, и получше. Во всяком случае, взрывней, потому как веками задавленная жажда к работе вырывалась наружу разом. Так было в XIX веке, когда бывшие крепостные хлынули в города, став первыми промышленниками, предпринимателями, купцами.
Затем пришел 17-й год, с кровью, военным коммунизмом, продразверсткой. Однако в 1922 году Ленин ввел нэп, свободу предпринимательства. И в разрушенной, голодной и холодной стране появилось все. Почитайте хотя бы «Мужики и бабы» Бориса Можаева, роман-хронику рязанской деревни. Рязанские Емели мгновенно, из ничего, создали свои хозяйства. Не только единоличные — в каждой деревне было несколько артелей. Но капитализм жесток. Слабый разорялся. Ленивый — тем более. Вот из них-то власть и создала комитеты бедноты. Они-то с восторгом и начали раскулачивание. На смену добровольным артелям пришел государственный единый колхоз, на смену малым предприятиям — единый государственный завод.
Новый шанс был дан Емелям в годы перестройки. Тысячи людей ринулись в кооперативное движение. И что от них осталось? Не могу назвать ни одного крупного предпринимателя, который вышел из тех кооперативов. Кое-где работают фермеры, ну и в городах по мелочи: в так называемой местной промышленности, в сфере услуг. Пришел государственно-олигархический капитализм, которому не нужны Емели, слезшие с печек и начавшие работать на себя. Ему, государственно-олигархическому капитализму, нужна, как и прежде, рабсила.
Под официальные беспредметные разговоры о создании среднего класса в России уже заканчивается удушение так и не вышедшего из пеленок малого и среднего предпринимательства. Емелю снова загоняют на печь. Мол, сиди там и не рыпайся. Тут без тебя все решится и сделается.
А ведь речь идет о будущем страны. Что хорошо видно на примере США. Это нам со стороны кажется, что США сплошь состоят из гигантов типа «Дженерал электрик» и прочих. На самом же деле 70 процентов Валового Внутреннего Продукта дает малый и средний бизнес. А тут экономика и политика неразделимы. Эти 70 процентов есть хребет и нерушимый социальный, политический фундамент страны. Они — держат Америку. При таком количестве людей, имеющих свое дело и свой достаток, то есть свободных, самостоятельных людей, невозможен какой-нибудь переворот или ползучий захват власти военными, люмпенами, дураками или суперконцернами. То есть Америка как гигантский колосс стоит на миллионах опор. А мы? Мы стоим на том, кто сегодня у власти. И на нескольких сырьевых концернах. Это система, которая может рухнуть в любой момент, от любого социального катаклизма.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.