«Окончательное убийство»
«Окончательное убийство»
С осени в обществе начинают гулять слухи о готовящейся Конституции. Впоследствии живший за границей убийца Мезенцова С. Степняк-Кравчинский писал, что народовольцы не знали о готовящейся реформе. Так он пытался оправдать будущее убийство…
О реформе не знал, возможно, он, живший за границей. Народовольцы, жившие в Петербурге, все отлично знали. И не только знали, но очень боялись грядущей реформы. Случился великий парадокс – две противоположные силы одинаково боялись реформы. Ретрограды-националисты боятся реформы, которая покончит с самодержавием. Боятся и революционеры: реформа Лорис-Меликова может окончательно увести общество от революции.
Интересы двух ненавидящих друг друга партий совпали.
И сейчас обеим партиям нужно было спешить…
В октябре 1880 года состоялся «Процесс 16-ти» арестованных народовольцев. Пятерых приговорили к смерти. В это время взрывы прекратились, наступило умиротворение в обществе. И царю, конечно же, следовало помиловать всех пятерых. Но Александр простил лишь троих. Двое были приговорены к виселице. Это молодой А. Пресняков, уличенный в убийстве агента Жаркова. Кроме того, при аресте, отстреливаясь, Пресняков убил ни в чем неповинного швейцара. И Квятковский, замешанный во взрыве в Зимнем дворце, унесшим столько жизней.
Это была первая казнь после повешенного Млодецкого. Но тогда казнили террориста, прилюдно напавшего с пистолетом, казнили тотчас после чудовищного взрыва во дворце. А сейчас, когда покушения прекратились, ярость поутихла даже у тех, кто прежде требовал крови. Общество отвыкало от покушений и казней. И вот – напомнили.
Вешали Квятковского и Преснякова опять публично – все на том же Семеновском плацу.
Несколько лет назад Квятковский участвовал в освобождении Преснякова из тюрьмы. После чего долго его не видел. Теперь они встретились на эшафоте.
«Оба причастились, оба обнялись – сперва со священником, потом (с уже завязанными руками) поцеловались друг с другом, поклонились войскам… Когда повешен был Квятковский, Пресняков прослезился. Через минуту его ожидала та же участь… Ужасное впечатление! Я смотрю очень несочувственно на нигилистов, но такое наказание страшно» (из дневника генеральши Александры Богданович).
И ей вторит хозяйка еще одного петербургского салона (на этот раз – литературного, где частым гостем был Достоевский) Елена Штакеншнейдер:
«Тяжелое и нехорошее впечатление производит эта казнь даже на нелибералов».
Эта публичная казнь была желанным сигналом для народовольцев. Царь не хочет играть по новым правилам, и теперь они получили моральное право действовать! Кровь за кровь!
«Теперь мы, кажется, с ним покончим», – заявил Александр Михайлов.
И Великий И.К. начинает действовать.
После неудачи на Каменном мосту Михайлов решает сохранить тот же принцип – взорвать царя на одном из его постоянных маршрутов.
Действуют по опробованной схеме: в ноябре создают наблюдательный отряд, который устанавливает непрерывную слежку за выездами царя.
Среди членов этого отряда была Софья Перовская и два совсем молодых человека – студенты Игнатий Гриневицкий и Николай Рысаков.
«Наш отряд должен был определить, в какое время, по каким улицам… царь совершает свои выезды и поездки по городу» (С. Перовская).
Выяснили: царь ездил в карете, постоянно окруженный шестью всадниками из казачьего конвоя Его Величества. Карета и всадники на великолепных лошадях мчались очень быстро. Что касается маршрутов царских поездок, то дневные маршруты царя часто менялись. Зато воскресный маршрут был неизменен. По воскресеньям в полдень царь ездил в Михайловский манеж на развод караулов гвардии. Время выездов соблюдалось с пунктуальной точностью. После чего возвращается в Зимний дворец… При этом были только два пути его возвращения во дворец. Один путь – через Малую Садовую улицу. И второй путь – через Екатерининский канал.
В конце ноября на совещании наблюдателей подвели итоги. Софья Перовская заметила, что на повороте на Екатерининский канал кучер вынужден придерживать мчащихся лошадей, и карета едет почти шагом. И она сказала:
«Вот оно – удобное место. Именно в этот момент можно прицельно бросить бомбу… Что же касается пути царя через Малую Садовую (который был самым частым), там – самый центр города и много агентов полиции. Поэтому лучше всего было заминировать подвал одного из зданий на этой улице. И оттуда взорвать карету».
Вот для чего Баранников искал и нашел квартиру на Малой Садовой. В снятой квартире решено было устроить магазин сыров. И под вывеской сырной лавки начать рыть подкоп. Роль супружеской четы – хозяев этой сырной лавки – исполняли народоволец, вчерашний псковский помещик, дворянин Юрий Богданович (однофамилец генеральши) и народоволка Анна Якимова.
Псковский помещик Юрий Богданович имел типичную наружность русского купца – рыжая борода лопатой, широкое красное лицо. Под именем воронежского купца Евдокима Кобозева они с «супругой» въезжают в подвал и открывают здесь торговлю сырами.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.