Четвертый поход гвардии: табакеркой – государя
Четвертый поход гвардии: табакеркой – государя
Какие страшные и… великие люди жили в тот век! Все тот же граф Алексей Орлов – он не только убийством государя прославился. В дни войны с турками командовал русской эскадрой. В Чесменской бухте в яростном сражении сжег весь турецкий флот. Это было самое кровопролитное морское сражение века.
Особые были люди. И дед нашего героя справедливо их страшился.
В центре столицы Павел воздвигнул Михайловский замок, окруженный неприступными стенами, со рвами, заполненными водой, и караулами гвардии.
Но, построив замок, дед Александра так и не смог понять до конца, как опасна наша гвардия. Как и его несчастный отец Петр III, Павел I верил в абсолютную силу самодержца.
Он жаждал управлять всем – запрещая. Он управлял танцами («запрещение танцевать вальс»), одеждой («запрещены сюртуки с разноцветными воротниками и обшлагами» – повелел, чтоб они были одного цвета), внешностью («запрещение всем носить широкие большие букли», «запрещение носить бакенбарды») и даже звуками («запрещено, чтобы кучера и форейторы, ехавши, кричали»).
Гордо заявлял шведскому послу: «В России нет важных лиц, кроме того, с которым я говорю и пока я с ним говорю».
Но властелин миллионов подданных, хозяин обширнейшей империи забыл историю: его самовластие было ограничено. Не конституцией, не парламентом, но – удавками гвардейцев. Забыл он открытие своей матушки.
Будучи наследником престола, в своем дворце в Гатчине Павел создал свое карманное войско, как когда-то его убиенный отец Петр III. Его гатчинцы были воспитаны на той же строгой прусской дисциплине. И строгость гатчинской дисциплины Павел начал вводить в изнеженную екатерининскую гвардию. Со страстью, граничившею с безумием, он беспощадно карал екатерининских гвардейцев за малейшую небрежность – в форме или при маршировке. И теперь, отправляясь на парад или в караул, офицеры брали с собой ассигнации. Потому что очень часто не угодивших ему гвардейцев Павел с плаца прямиком отправлял в полки на окраинах России. А порой «дамоклова кибитка», как назвал ее Герцен, беспощадно увозила их в Сибирь или в крепость.
В самом элитном конногвардейском полку из 132 екатерининских офицеров осталось… только двое! Все свое четырехлетнее царствование он будто мстил гвардейцам матери за гибель отца!
Но не понял он до конца фразы гордого генерала-гвардейца: «Вы горячи, и я горяч, нам вместе не ужиться». Не оценил.
И вот уже в гвардии составлен заговор.
Самое ужасное: дядя нашего героя, Александр, знал о заговоре против собственного отца. «Знал – и не хотел знать», – как скажет впоследствии граф Пален. Заговорщики пугали его неминуемым кровавым восстанием гвардии, коли на престоле останется отец, и его собственной гибелью по воле безумного Павла. Но они пообещали Александру: «Император останется невредим, его лишь заставят подписать акт об отречении». И после отречения, как писал один из ближайших друзей Александра, князь Адам Чарторыйский, Александр решил предоставить Павлу в полное распоряжение Михайловский замок, в котором низверженный монарх мог бы найти спокойное прибежище.
Как мог поверить Александр в эту мирную идиллию, зная судьбу несчастного Петра III?! Так что, точнее сказать, Александр заставил себя поверить. И все произошло, как и должно было произойти.
Перед тем как убить императора, гвардейцы собрались на веселый ужин.
Было выпито много вина. И в речах уже прозвучали страшноватые слова из далекого будущего. Например, лейб-гвардеец полковник Бибиков (его родственник возводил на престол Екатерину II) объявил, что нет смысла избавляться от одного Павла, но лучше «отделаться сразу от всей царской семьи». Но остальные заговорщики его не поддержали.
В полночь к потайному входу в Михайловский замок подошла толпа разгоряченных вином гвардейских офицеров. Среди них были последний любовник Великой Екатерины князь Платон Зубов и его брат Николай. Их вел любимый адъютант Павла. Заговор возглавлял граф Пален – другой любимец императора.
Заговорщики в парадных мундирах, со шпагами наголо ворвались в спальню Павла I. Но в спальне не было никого… С ужасом поняли: Павел сбежал, теперь всем им – конец! Пока офицеры пребывали в панике, один из вожаков, высокий, флегматичный генерал Леонтий Бенигсен, опершись на камин, неторопливо осматривал комнату. В углу огромной спальни стояли ширмы. И там, под ширмами, генерал и разглядел босые ноги самодержца. Несчастный Павел, услышав шум приближающихся гвардейцев, успел там спрятаться.
– Le voila, – насмешливо сказал генерал Бенигсен и показал рукой на ширмы. И гвардейцы выволокли оттуда несчастного государя.
Как бывает с деспотами, он сразу стал жалок и беспомощен. Маленький, курносый, в белых кальсонах, в ночной рубашке с длинными рукавами, он был похож на испуганного мальчика. И тогда вся пьяная толпа набросились на Павла… Он то неумело отбивался и просил пощады, то молил, чтоб дали время прочесть перед смертью молитву, то угрожал…
И, разгоряченный вином граф Николай Зубов, громадный, похожий на мясника, ударил со всей силы государя всея Руси в висок – углом массивной золотой табакерки. Павел упал на пол.
После чего генералы дали офицерам закончить дело. Братья Зубовы и Бенигсен торопливо покинули спальню. По одной из версий, француз – камердинер Платона Зубова сел на живот государя всея Руси. И двадцатилетний гвардеец-семеновец Яков Скарятин снял с себя офицерский шарф. И этим шарфом задушил самодержца Всероссийского.
По другой версии, «теснясь один на другого», императора душили всем скопом. А потом пьяные издевались над трупом – пинали сапогами бездыханное тело деда нашего героя.
И несчастному, задыхавшемуся от слез Александру пришлось объявить:
– Батюшка скончался апоплексическим ударом, все будет как при бабушке.
И со всех сторон – победный крик гвардейцев: «Ура!»
Павла нарядили в гвардейский мундир, треугольную шляпу надвинули на лицо, чтобы скрыть постыдный синяк от удара табакеркой. И только тогда позволили проститься с мужем «жалобно рыдавшей императрице». Она «упала на тело императора и обняла его». Но все тот же генерал Бенигсен весьма решительно попросил ее «не затягивать сцены прощанья, которая может повредить драгоценному здоровью Вашего Величества».
Как и в случае с убитым Петром III, объявлено было, что император скоропостижно и мирно скончался. Тело императора выставили в Михайловском замке – для прощания. Но как писала мадам де Сталь: «В России все – секрет, но ничего не тайна». И петербургское общество ринулось поглядеть на скоропостижно умершего. Но тело выставили умело. Греч вспоминал: «Я раз десять ходил в Михайловский замок и смог увидеть только подошвы его ботфорт и поля широкой шляпы, надвинутой ему на лоб. Едва войдешь в дверь, указывали на другую: «Извольте проходить!»
Вот так дядя нашего героя, будущий победитель Наполеона, стал императором Александром I.
Новый император не посмел тронуть гвардейцев-цареубийц.
И гвардеец Скарятин, играя в карты, вешал свой офицерский шарф на спинку стула, и все гадали: тот ли это шарф, которым удушили отца нового императора. Генерал Бенигсен стал одним из командующих армией в войне с Наполеоном. И когда Александр будет клеймить Наполеона «кровожадным чудовищем», Бонапарт насмешливо напомнит царю о «подвигах его полководца в спальне его отца».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.