ЗЮЛЬКОВ АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ
ЗЮЛЬКОВ АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ
(род. в 1953 г. – ум. в 1996 г.)
Белорусский террорист-одиночка, захвативший 11 июня 1996 года детский сад № 511 в Минске, взяв в заложники двух взрослых и 17 детей.
Словом «террор» древние римляне обозначали страх. Уже несколько тысячелетий люди испытывают панический ужас перед терроризмом. Казалось, размеренная и спокойная жизнь Беларуси никогда не будет связана с этим леденящим кровь понятием. Неприметный с виду житель небольшого белорусского поселка Александр Зюльков только благодаря счастливой случайности и мастерски проведенной операции по его захвату не вписал свое имя кровью невинных жертв в историю мирового терроризма. Все, кто знаком с его делом, до сих пор задаются вопросом: кем же был на самом деле этот человек? Жертвой обстоятельств или жестоким мстителем системе?
Александр Васильеич Зюльков родился в 1953 году в небольшом белорусском поселке Ратомка, расположенном в 15 км от Минска. Его отец – Василий Зюльков был потомственным военным. В семье воспитывались двое детей: старший сын Александр и младшая красавица дочь Лариса.
Детство Александра Зюлькова было таким же, как и у большинства его сверстников. Он ходил в обычную сельскую школу, а после уроков спешил на пустырь поиграть с мальчишками в футбол. Саша с детства мечтал стать военным, как отец. Старший Зюльков держал сына в строгости и с детства внушил, что самое главное – это держать слово и, конечно же, отстаивать свою честь. Саша рос тихим и покладистым мальчиком. Он никогда не врал и старался поступать так, как воспитывал его отец. После окончания школы Александр Зюльков реализовал свою мечту, связав дальнейшую жизнь с армией.
С будущей женой Жанной Саша вместе учился в школе. Достигнув призывного возраста, он, как и большинство его ровесников, ушел служить в армию. Жанна ждала Александра два долгих года и писала длинные, полные теплых чувств, письма. Сразу же по возвращении из армии молодые люди поженились. Жизнь текла спокойно и размеренно. Вскоре у них родился сын Руслан. Александр Зюльков очень любил своего ребенка и старался воспитывать его на примере деда, своего отца.
Но все 12 лет совместной жизни Жанны и Александра Зюльковых были перечеркнуты роковым случаем, произошедшим осенью 1986 года. Ранним ноябрьским утром участковый поселка Ратомка Сергей Данильченко прямо из постели забрал А. Зюлькова в «Новинки» – так местные жители называли психиатрическую больницу, находящуюся в их области. Сестра Зюлькова, Лариса, по-своему старалась объяснить происходящее, считая, что, по большому счету, все события произошли из-за нее. Когда-то за Ларисой ухаживал Анатолий Данильченко, учившийся с ней в одной школе. Толя был на два года старше, но несмотря на это красивая, жестокая девчонка смеялась над его чувством, порой даже издевалась. Она не принимала всерьез ухаживания своего поклонника, а он все терпел. Толя ушел в армию, а потом женился. Лариса тоже вышла замуж, но, к несчастью, ее муж вскоре умер. И Данильченко вновь начал ухаживать за Ларисой. Со своей женой он развелся, предварительно заставив ее сделать аборт, и несколько раз делал предложение Ларисе, но та каждый раз отказывалась, насмехаясь над своим надоевшим поклонником. «Мне было противно смотреть, как он унижается, терпя все мои насмешки», – вспоминала Лариса.
Отвергнутый Анатолий терпел долго, но, как это часто случается, неразделенная любовь превратилась в безграничную ненависть. Отомстить бывшей любимой Анатолий не мог, поэтому решил отыграться на ее брате Александре Зюлькове.
Старший брат Анатолия – Сергей Данильченко был назначен участковым в Ратомке незадолго до того памятного ноябрьского утра, которое изменило судьбу Зюльковых раз и навсегда. Анатолий решил воспользоваться служебным положением брата, чтобы осуществить свой план. Братья договорились, что Сергей зайдет домой к Зюлькову и, ничего не объясняя родственникам, заберет его с собой. Так он и сделал.
Три дня об Александре не было никаких известий. Жена и родители сбились с ног, разыскивая его. На четвертый день родственникам наконец-то удалось найти Зюлькова. Он находился в отделении для пациентов, страдающих «белой горячкой». Александр рассказал родителям, что на все вопросы, которые он задавал врачам, те только разводили руками: «Мы здесь ни при чем, раз привезли, значит, будем лечить».
Близкие недоумевали: «От чего же Сашу можно лечить?! Он же не алкоголик. Пил очень редко и только в кругу семьи по праздникам». Жанна вспоминала: «Сашенька даже не курил». В психушке Зюльков всего провел 24 дня. Его выписали с диагнозом, который звучал как приговор: «Хронический алкоголизм. Полная деградация личности».
Этот страшный диагноз поставил точку на его карьере военнослужащего. Зюльков был тотчас же отчислен из спецназа. От него отвернулись многие из друзей и бывших сослуживцев. Смириться с тем, что его карьера закончена, а жизнь катится под откос, Александр не мог. Но самым страшным испытанием для него стало осознание несправедливости приговора. Зюльков решил во что бы то ни стало доказать несправедливость поставленного ему диагноза и восстановить свое доброе имя.
10 лет Александр Зюльков ходил по судам, обращался в прессу, но все было напрасно. За это время состоялось несколько судебных заседаний. Но снять злополучный диагноз Зюлькову так и не удалось. Постепенно цель, которую поставил перед собой Александр, превратилась в смысл его существования, навязчивую идею. В погоне за правдой он не заметил, как в его семье нарастал кризис. Он отдалялся от жены, совсем забыл ребенка.
В 1990 году супруги Зюльковы расстались. К этому времени Александр поменял несколько мест работы, но ни на одном долго не задержался. Поработав какое-то время водителем, он поступил проводником на железную дорогу. А затем приобщился к семейному промыслу. Три поколения семьи Зюльковых занимались изготовлением украшений для свадебных торжеств. Александр делал заготовки для искусственных цветов. Несмотря на то что пышные торжества в то время были многим не по карману, его семейный бизнес регулярно приносил стабильный доход. Сам Зюльков успел заработать не так уж и много, но уже занялся ремонтом своего старого домика в Ратомке.
Дни шли за днями, и Зюльков вновь подал заявление в суд. Последнее судебное заседание, как и предыдущие, не дало никаких результатов. После этого Александр Зюльков сломался. Его последняя надежда на счастливый исход рухнула.
По воспоминаниям родных, Зюльков полностью замкнулся. Изредка заходя к матери и сестре помочь по хозяйству или занести очередную партию заготовок для цветов, он мог вообще не произнести ни слова. С большой неохотой Александр отвечал на расспросы родных. По отдельным словам и фразам мать и сестра поняли, что он к чему-то готовится, и решили, что это новый процесс. К сожалению, они ошиблись.
А Зюльков принял решение, взять в заложники группу детей детского сада, желая привлечь внимание общественности и добиться снятия поставленного диагноза. Скорее всего, Александр чувствовал, что из детского сада ему уже не вернуться… Вообще над мужчинами семьи Зюльковых висит какое-то проклятие. Уже три поколения они не умирают своей смертью. Дед был расстрелян в 1939 году, дядя убит в поезде, когда вез материалы служебного расследования, отец пропал при невыясненных обстоятельствах в Сочи, где купил большую квартиру, муж младшей сестры повесился. Многие это называют мистикой, но Александр не мог не понимать самого главного – он следующий на очереди.
В понедельник 10 июня 1996 года Александр Зюльков пришел к бывшей жене на работу и попросил забрать его собаку. «Я спросила, – вспоминала позднее Жанна, – куда ты уезжаешь?» Он ответил: «Никуда, просто так надо».
Во вторник 11 июня 1996 года около восьми часов утра Жанна встретила бывшего мужа на станции. Он прошел мимо нее, даже не поздоровавшись. Подойдя к последнему вагону, Зюльков пропустил всех вперед и зашел в тамбур электрички последним. Большую хозяйственную сумку, которую держал в руках, он поставил на пол у ног. Жанна стояла чуть поодаль, вглядываясь Александру в лицо и пытаясь понять: что же случилось? Зюльков полностью ушел в себя. Лицо его приняло какое-то отрешенное, жутковатое выражение. Бывшая жена не стала ни о чем расспрашивать, понимая, что он даже не услышит ее вопроса. Выйдя на нужной станции, Жанна побрела на работу, безотчетно чувствуя, как страх сковывает ее сердце.
Приехав в Минск, Александр Зюльков зашел на территорию детского сада № 511. Помощник воспитателя Анна Леванцева вспоминала потом о событиях того рокового утра: «Сначала я его не заметила, просто стоит какой-то мужик, молчит и оглядывается по сторонам. Ну и ладно, думаю, отцы не часто детей в садик приводят, так что я не всех знаю. Потом подошел ко мне, схватил за руку, оттащил в помещение группы и говорит: “Я террорист, у меня тут взрывное устройство. Давай собирай детей и звони в милицию”. И достает из сумки “дипломат”, из которого какая-то проволочка торчит. В общем, с ним остались воспитатель, логопед и 17 детей из двух групп. А я побежала в коридор к заведующей».
А уже через полчаса все информационные агентства передали, что минский детский сад № 511 захвачен террористом, который назвался Зюльковым Александром Васильевичем. Он потребовал, чтобы в детский сад доставили его медицинскую карту, адвоката Макарова и съемочную группу программы «Взгляд». Еще одним требованием Зюлькова было рассмотреть его иск о защите чести и достоинства РКПБ «Новинки» за поставленный ему диагноз «Хронический алкоголизм и деградация личности».
Не прошло и 15 минут с того момента, как в отделение милиции поступил звонок о захвате, а территория детского сада № 511 уже была оцеплена спецназом.
К этому моменту Зюльков занял, как ему казалось, стратегически верную позицию. Он сел на детский столик посреди группы, находившейся на втором этаже. «Дипломат», в котором находилась взрывчатка, он поставил прямо перед собой. А палец засунул в проволочную петлю, торчащую из чемоданчика. Воспитателям он пояснил, что чека взрывателя настроена на любое смещение вверх или вниз на 1 см. Зюльков увлекался радиоэлектроникой, поэтому ему удалось собрать очень опасное взрывное устройство. Кроме взрывчатки в «дипломате» находились мелкие металлические шарики, которые при взрыве сыграли бы роль картечи. Всех детей он заставил сесть на пол, а воспитателей отойти за их спины.
В переговоры с Зюльковым вступили прокурор района и заместитель министра Внутренних дел Беларуси Юркин. К сожалению, эти переговоры ни к чему не привели. И тогда было решено удовлетворить одно из требований Зюлькова. Под видом журналиста к нему пошел Федор Плотников, сотрудник ОМОНа. В то время пока «съемочная группа» готовилась зайти в детский сад, Зюльков сам отпустил несколько детей, которые плакали громче всех. По свидетельству заложницы, логопеда Натальи Сакиной: «Он [Зюльков] от детского плача начинал особенно нервничать. Мы говорили детям, тихо, разумеется: плачьте, плачьте громче. У некоторых получалось, а другие не очень понимали, что происходит, поэтому веселились и галдели».
В это время к минскому Дому моды подъехала машина. Из нее вышел мрачного вида мужчина в штатском и попросил срочно разыскать Жанну Зюлькову, которая работала там закройщицей. Мужчина сказал тоном, не терпящим возражений: «Вы должны срочно проехать с нами». Жанна вначале запротестовала, потому что у нее был срочный заказ. Но незнакомец продолжал: «Дело очень важное. Александр захватил детский сад. Обещает всех взорвать. Может быть, вы сможете его как-нибудь отговорить».
Спецслужбы старались все время держать ситуацию под контролем. Александр был неопытным террористом, поэтому «купили» его легко и быстро. Сотрудники ОМОНа с видеокамерами все плотнее и плотнее сжимали кольцо вокруг Зюлькова. Первые несколько минут Александр пытался выяснить, почему не приехал Любимов, и старался убрать взрывное устройство подальше от видеокамеры: «Не надо, чтобы эту систему видели, не надо… Вы сами понимаете, а то слишком много желающих появится». Немного успокоившись и поверив словам «журналистов», Зюльков начал давать интервью: «На всякий случай, если что со мной случится, знайте: это было со мной, в течение десяти лет надо мной измывались. Я потерял все: дом там, здоровья полностью лишился, высосали все, все жизненные силы. А в дальнейшем, как вы сказали, вы будете работать – давайте работать. Такого не выходило еще ни разу».
Пока террорист разговаривал с «оператором», взятая в заложницы воспитатель Лариса Ивановна Соколова решила, что детей можно тайно эвакуировать через окно в туалете, о существовании которого Зюльков даже не догадывался. Ее схема сработала безупречно. Детей, которые громче всех кричали и плакали, она по очереди выводила в туалет и передавала в окно прямо на плечи спецназовцам. Таким же способом была эвакуирована и сама воспитательница Лариса Соколова.
К этому времени вокруг детского сада столпились родители детей, которые находились в детском саду. Многие из малышей испугались уже на улице, когда из рук спецназовцев их буквально выхватывали родители, свои и чужие. Больше всего они боялись, что их заберут другие папы и мамы. А вообще во многом спокойствие детей зависело от воспитателей – многие из них так и не поняли, какой страшной опасности подвергались.
Наталья Сакина позднее рассказывала, что ей до сих пор неприятно вспоминать, как во время эвакуации детей из группы пришлось больно ущипнуть девочку Карину, потому что малышка никак не хотела понять, что ей нужно выйти в туалет. Только после того, как девочка закричала и заплакала, логопед смогла взять ребенка на руки, вынести и передать через спасительное окно.
Операция постепенно подходила к концу. Да и сам террорист начал догадываться, что его обманывают. Зюльков обнаружил, что заложников у него практически не осталось. Возле него находилось только двое детей и логопед Наталья Сакина. Террориста окружали атлетического сложения мужчины, которые с каждой минутой становились все напористей и жестче. Они без особого интереса изучили вместе с Зюльковым его медицинскую карту и вновь принялись расспрашивать об устройстве взрывчатки, находящейся в дипломате. Неожиданно Зюльков резко закричал: «Деток сейчас же на место! Давайте назад! Зачем это нужно! Я же вам говорил: все просчитано! Зачем вам это нужно?! Что вы хотите – детей убить?!»
«Операторы» и работники прокуратуры оттеснили детей и воспитательницу, обступив Зюлькова плотным кольцом. Они наступали прямо на него. Александр начинал все больше и больше нервничать. Его палец застыл в петле взрывного устройства. «Потом, потом», – кричал террорист, пытаясь выяснить, где дети. Осознав свое положение, Зюльков выдернул чеку. Раздался хлопок. Из «дипломата» повалил дым. Спецназовцам, как и большинству военных, было известно, что любой взрыватель срабатывает не раньше, чем через три секунды. Только чудом взрывное устройство не сработало. Послышался резкий голос: «Уберите его!» Последнее, что смог произнести в отчаянии террорист, было: «Понятно, я остаюсь здесь».
Прозвучало два выстрела. Александр Зюльков был смертельно ранен в затылок. Один из ОМОНовцев вырвал у него из рук «дипломат» и швырнул его в окно. Он приземлился метрах в 40 от оцепления. К счастью, взрыватель не сработал и на этот раз.
Зюльков еще был жив, когда с места преступления его отправили в больницу на машине «скорой помощи». А через пять часов первый белорусский террорист скончался в больнице, не приходя в сознание.
Несмотря на то что минский Дом моды расположен недалеко от детского сада № 511, Жанна опоздала. Сопровождавший ее мужчина, переговорив с начальником оцепления, отдал короткую команду: «Можете отвезти ее назад. Она больше не нужна…» Операция по захвату террориста А. В. Зюлькова, длившаяся четыре часа, к тому времени была успешно завершена.
В тот же вечер Жанна забрала собаку бывшего мужа. Вскоре после похорон верный пес куда-то пропал. Похоронили Александра Зюлькова без особых почестей, быстро и тихо. Поминки устроили тоже закрытые, только для членов семьи. Особенно тяжело переживал смерть отца сын Руслан. В день скорби он был особенно задумчив. К сожалению, Руслан хорошо знает про злой рок, который преследует мужчин его рода.
После антитеррористической операции специальное белорусское подразделение по борьбе с терроризмом «Алмаз» получило крупные денежные дотации от государства. А заместитель командира «Алмаза» по личному составу Бирюков, руководивший операцией по захвату террориста Зюлькова, стал национальным героем Беларуси.
Через полгода после теракта белорусские дети, ставшие заложниками, смогли отдохнуть с родителями в Туапсе. Педагоги и детвора прошли курс реабилитации с профессиональными психологами. В помещении всего детского сада № 511 был сделан капитальный ремонт.
Со дня трагедии в Минске прошло больше восьми лет. Дети, которые оказались заложниками, уже учатся в школе. Ни один из них не называет 11 июня самым страшным днем в своей жизни. Только хорошенькая Маша Барановская случайно упомянула: «Я думала, что взорвется, но не взорвалось». И, смешно наморщив нос, засмеялась.
Одно из требований, выдвигаемых Зюльковым, как ни странно, было выполнено уже после его смерти. Александр Любимов в программе «Взгляд» постарался правдиво донести до зрителей историю «сентиментального террориста», как назвала его позднее одна из заложниц Наталья Сакина.
Многие зрители не согласились тогда с мнением знаменитого тележурналиста о том, что Александр Зюльков стал просто жертвой роковых обстоятельств, приведших к трагической развязке. Для родителей, чьи дети оказались в той злополучной группе, их знакомых и друзей, да и просто для большинства простых белорусов он остался чудовищем, посягнувшим на жизнь невинных детей.
Моральную оценку происшедшего каждый может сделать сам. Но общество не застраховано от повторения подобной трагедии, поскольку подчас без должного внимания и уважения относится к проблемам «маленького человека». Равнодушие порождает отчаяние, жестокость и желание мстить всем и вся.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.