Исчезнувшее золото «Черного принца»
Исчезнувшее золото «Черного принца»
Середина XIX века была временем, когда сразу несколько великих держав боролись за господство в Европе. Прежде всего это были Англия, Франция, Россия и Австрия. Главным источником их разногласий был так называемый Восточный вопрос, суть которого сводилась к тому, что делать с многочисленными владениями разваливающейся по частям Османской империи, на которые претендовали все вышеперечисленные державы. Нужна была самая маленькая искра, чтобы между этими державами вспыхнул конфликт. Такой искрой стал спор о святых местах в Палестине. Турция, которая владела Ближним Востоком, отвергла притязания России на установлении над ними особого покровительства. Более того, в Босфор вошла английская эскадра, что тогда считалось высшим проявлением враждебных намерений.
В результате после долгой дипломатической перепалки началась Крымская (Восточная) война. Первоначально Турция проигрывала все сражения, потеряв свой флот в Синопском сражении и оставив Дунайские княжества русской армии. Но на помощь Османской империи пришли Англия и Франция. Их объединённый флот вошёл в Черное море. 15 марта 1854 года эти страны объявили войну России, а уже 8 апреля их корабли уже стояли недалеко от Одессы.
13 сентября, при практически полном отсутствии противодействия русской армии, англо-франко-турецкая армия высадилась в районе Евпатории и двинулась к Севастополю. Так начиналась, полная драматических историй, осада Севастополя, продолжавшаяся 349 дней.
Долгая осада города-крепости стоила очень дорого английской казне. Британская армия тех лет была наёмной, и солдаты получали солидную плату за свой труд. Кроме того, огромные средства тратились на обустройство и содержание солдатского лагеря, поскольку практически все снаряжение, и даже продовольствие и фураж доставляли с берегов туманного Альбиона. Английские корабли без устали курсировали между крымским побережьем и метрополией, доставляя всё самое необходимое и, конечно же, золото.
Главной базой британского флота была Балаклава, французского — Камышовая бухта Часть кораблей стояли в Качинском заливе, близ мыса Херсонес.
Балаклава тех лет представляла собой незабываемое зрелище — никогда доселе на рейде не стояло такого количества кораблей. Лес мачт заслонял горизонт. Ко всему прочему, пейзаж дополняли толпы солдат и шлюпки, непрестанно перевозившие различные грузы с кораблей.
Ноябрьская погода в Черном море не отличается особым спокойствием Штормы здесь в это время года не редкость, и капитаны английских кораблей знали об этом.
13 ноября 18 54 года в Балаклаве на внутреннем и внешнем рейде стояло до 30 судов. Многие из них, отдав по четыре якоря, старались удержаться на все увеличивавшихся волнах. Паруса были убраны, поскольку ветер все крепчал. Барометр падал, и все признаки указывали на то, что эскадре предстоят пережить сильный шторм
Английский адмирал Лайонс решил отвести линейные корабли подальше в море. На борту одного из них — «Ретрибьюшн» находился больной герцог Кембриджский, на другом, «Агамемноне» — раненый генерал Браун, друг командующего объединёнными экспедиционными силами лорда Раглана.
Ночью с 13 на 14 ноября никто не спал, все ощущали приближение ужасного урагана. Он обрушился на флот на рассвете 14 ноября 1854 года. Сильный ветер с юго-юго-востока начинает тащить корабли, отчаянно цепляющиеся за грунт якорями, к берегу.
В районе Качи на берег были выброшены 5 купеческих судов. На одном из турецких кораблей срубили все мачты и сбросили в воду, чем ненадолго продлили своё существование.
У Евпатории дела обстояли не лучше. На берег были выброшены 5 судов. У Херсонесского маяка сгорел транспорт «Дунай».
Однако тяжелее всего пришлось кораблям на рейде Балаклавы. Первым погиб американский транспорт «Прогресс». Сорвавшись с якорей, он, трижды ударившись о прибрежные скалы, ушёл на дно. Там же затонул «Ризольюшн», затем американское судно «Вандерер» со всем экипажем
Транспорт «Кенильворт» потерял все свои мачты и в беспорядочном дрейфе протаранил пароход «Авон», сделавший рывок к входу в бухту. Затем «Кенильворт» был выброшен прямо на скалы. Спаслись только семь человек. «Авон» сумел прорваться в бухту, но тут же столкнулся с другим кораблём — «Викторией».
Следующим в скорбном списке оказался знаменитый пароход «Принц». Он появился на рейде 8 ноября и, поскольку места под разгрузку ему не досталось, остался ждать, пока разгрузят другие корабли. «Принц» был совершенно новым трёхмачтовым парусно-паровым судном со стальным корпусом, что было новинкой тех лет, его водоизмещение составляло почти 3 тысячи тонн. Не прошло и года, как «Принц» был спущен со стапелей в Блэкуолле на Темзе. И теперь он совершал свой первый дальний рейс в Черное море.
С началом шторма «Принц», хотя и с трудом, но удерживался на якорях, используя свою паровую машину как дополнительное средство удержания на месте. Одно беспокоило капитана Христи: ветер слишком сильно кренил корабль, который вот-вот мог лечь на борт и перевернуться. Единственным спасением из подобной ситуации в те времена было срубить мачты и уменьшить, таким образом, давление ветра на снасти. В этом, как оказалось впоследствии, заключалась фатальная ошибка капитана.
Когда стало ясно, что удержаться на якорях невозможно, капитан «Принца» попытался укрыться в бухте, однако бизань-мачта, срубленная для облегчения положения немного ранее, сыграла с кораблём злую шутку. Такелаж намотался на винт, и беспомощное судно стало неуправляемым После второго удара о скалы «Принц», расколовшись надвое, ушёл на дно прямо перед входом в бухту. Из 150 человек экипажа в живых остались мичман и шестеро матросов. Затем последовала очередь остальных кораблей…
Лишь некоторым удалось уйти от берега в открытое море и переждать шторм. Среди них был «Сити оф Лондон», потерявший часть такелажа, но выбравшийся в открытое море.
По общим подсчётам, 14 ноября 1854 года погибло около 60 кораблей. 27 кораблей затонуло у Балаклавы. В море нашли свою могилу свыше тысячи человек. Шторм разметал также лагерь союзных войск на берегу, где вскоре вспыхнула эпидемия холеры, которая ещё более усугубила положение дел. Общий ущерб от шторма составил 45 миллионов франков. Но гораздо важнее было то, что армия лишилась самых необходимых в холодные ноябрьские дни предметов обихода.
В обстановке всеобщей неразберихи, царившей после ноябрьского шторма, мало кто обратил внимание на груз «Принца». Между тем на его борту, судя по официальному грузовому манифесту, находились следующие грузы: 53 тысячи шерстяных рубах, 2,5 тысячи тулупов, 16 тысяч простынь, около 40 тысяч одеял, 36 тысяч шерстяных носков, 40 тысяч непромокаемых шапок, 120 тысяч пар сапог, 40 тысяч меховых пальто, 150 тысяч спальных мешков.
Кроме того, «Принц» доставил медикаменты и медицинские принадлежности для лазаретов с ранеными и больными, а также большое количество консервов.
Эти грузы, столь необходимые армии на чужом враждебном берегу, оценивались в огромную по тем временам сумму — 500 тысяч фунтов. Однако гораздо большую ценность представляли не одеяла и тулупы, а несколько бочонков, доверху набитых золотыми соверенами и пиастрами. Эти деньги предназначались для выплаты жалования английским солдатам в Крыму.
О золоте на борту «Принца» газеты тех лет не сообщали, да и не могли они этого сделать, поскольку эти сведения считались секретными в период ведения боевых действий. Только после заключения в 1856 году Парижского мирного договора кое-какие сведения стали просачиваться в прессу. Различные издательства давали самые разнообразные оценки стоимости золота, ушедшего на дно. Одни утверждали, что речь идёт о 200 тысячах фунтов, другие говорили о 5—6 миллионах золотых рублей. Достоверно было известно лишь то, что достоверно ничего не известно.
Мало того, благодаря слухам и домыслам, которыми обрастал груз «Принца», само название судна, видимо, для пущей сенсационности переправили на «Черный принц», что звучало довольно патетично, учитывая, при каких обстоятельствах погиб корабль.
Если с тем, какой груз нёс пароход, общественность более или менее определилась, то с тем, где именно затонул пароход, дело обстояло значительно хуже. Знали лишь приблизительный район гибели, но это было весьма общей информацией, учитывая, какое нагромождение затонувших судов представляло собой дно вокруг Балаклавы после бури 1854 года
Первые попытки найти сокровища предприняли французы, создав в 1875 году акционерное общество по поиску сокровищ «Черного принца». Однако их постигла неудача. Найти пароход они не смогли, и общество обанкротилось.
Очередную попытку предприняли в 1901 году итальянские водолазы. Возглавлял экспедицию инженер Джузеппе Рестуччи, создавший новый аппарат для погружения. Сооружение, в которое должен был залезать водолаз, больше напоминало консервную банку с круглой «головой», снаружи торчали только руки водолаза. Снаряжение этого громоздкого аппарата занимало целый час, а погружение — все три. При этом водолаз, хотя и был соединён с кораблём кислородным шлангом и телефонным проводом, подвергал себя смертельной опасности, поскольку сам передвигаться по дну не мог.
Успехи итальянцев оказались весьма скромными. Они извлекли со дна свинцовые пули, железные детали, изъеденную морской водой подзорную трубу, сломанную винтовку и ещё ряд предметов, не представлявших большой материальной ценности. Золото обнаружить вновь не удалось.
Последовавшие в начале XX века Первая мировая и Гражданская войны надолго отбили у исследователей охоту к поиску сокровищ у берегов Советской России. Однако о затонувшем золоте помнили.
В 1923 году в ГПУ пришёл морской инженер В.С. Языков. В отличие от тех, кто приходил в это страшное заведение для сведения политических счетов, Языков пришёл предложить нечто необычное. Он добился свидания лично с председателем ГПУ Ф.Э. Дзержинским. Предложение поднять золото «Черного принца» весьма заинтересовало «железного Феликса». Было принято решение создать Экспедицию подводных работ особого назначения — ЭПРОН.
Главным оборудованием экспедиции стал гидростат, который сконструировал инженер Е.Г. Даниленко. Этот аппарат имел вид цилиндра, спускался на тросе в воду. Дыхание для водолаза подавалось через шланг. В аппарате имелись иллюминаторы, и, осматривая дно, водолаз мог сообщать на поверхность обо всех находках на дне. Аппарат был рассчитан на глубину до 100 метров.
Поскольку «Черный принц» было единственное судно со стальным корпусом, первоначально считалось, что поиск не будет столь сложным. Действительно, после долгих поисков на дне обнаружили целое кладбище затонувших кораблей, но все они были деревянными.
Попутно эпроновцы поднимали со дна все предметы, которые в той или иной мере могли бы быть использованы в дальнейшем: якоря, стальные канаты, цепи и т.д. Постепенно перешли к подъёму мелких судов, затопленных в годы Гражданской войны.
В ноябре 1925 года, через год после начала работ, появилась первая надежда — со дна подняли паровой котёл, затем дымовую трубу, части стального корабельного корпуса, сильно помятые во время удара о скалы. Были ли это обломки «Черного принца»? Неизвестно. Со дна продолжали поднимать ручные гранаты, медицинскую ступку, рукомойник, подошву от сапог, всё, что угодно, но только не золото.
Поскольку расходы росли, а реальных результатов не было, решили обратить внимание на более актуальные проблемы подводных работ, а поиски золота на время оставить.
Не успели эпроновцы перенести место работ в другое место, как к советскому правительству, с предложением организовать подводные работы, обратилась японская фирма «Синкай когиоесио лимитед», специализировавшаяся на судоподъёмных работах.
Японцы обязались оплатить ЭПРОНу все расходы, связанные с поисками «Черного принца», а в случае удачного подъёма ценностей поделить его в следующей пропорции: 60% — советской стороне, 40% — японской.
Контракт был подписан, и летом 1927 года японцы уже трудились в Балаклавской бухте. Они всерьёз взялись за дело. Каменные глыбы взрывали динамитом, обломки кораблей тросами поднимали на поверхность или оттаскивали в сторону. С помощью всасывающих механизмов начали расчищать песок на дне. Причем отсасываемый песок проходил сквозь специальное сито, в котором задерживались все инородные предметы.
Время уходило, а результат по-прежнему был нулевым. Золото, словно призрак, манило водолазов, но каждый раз уходило из рук.
Внезапная удача ожидала японцев, когда под одним из камней водолаз Ямамото нашёл золотой соверен 1821 года. Однако, несмотря на усиленные поиски, находка оказалась единичной. Только в сентябре тот же водолаз нашёл вторую золотую монеты, причём идентичную первой. Месяц спустя третью — на этот раз золотую турецкую лиру. Ещё через месяц — четвертую — снова английскую. Наконец пятую нашёл на дне водолаз Вакино. Она оказалась последней… Золото вновь исчезло.
Поняв бесперспективность дальнейших поисков, японцы, честно разделив пять монет с советским правительством, прекратили поиски и исчезли из Балаклавы.
Было ли в действительности золото на борту «Принца», вопрос неоднозначный. В официальных судовых манифестах золото не значилось. Однако дабы не привлекать к столь щекотливому грузу внимание, его могли и не внести в манифест.
Вызывает сильное подозрение и тот факт, что английское правительство никак не реагировало на подводные работы, имевшие цель поднять золото английской казны. Это позволяет предположить, что либо золото было преднамеренно сгружено на берег до шторма, что вполне вероятно, либо его вообще не было на судне.
Есть ещё один момент, вызывающий серьёзные споры, — был ли в действительности найденный корабль «Принцем». Считалось, что он был единственным стальным кораблём в погибшей эскадре, однако это не совсем верно. Стальными были также «Виктория», «Хоуп», «Сити оф Лондон», «Резольют», «Язон», причем последний — был совершенно однотипным с «Принцем». Так какой же именно корабль столь усердно обследовали и эпроновцы, и японские водолазы? Возможно ли, что это был не «Черный принц»? Вполне вероятно, а значит, золото по-прежнему находится на дне у входа в Балаклавскую бухту.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.