Очерк восьмой Еврейское самоуправление в Польше и Литве. Кагал. Ваад. Суды. Религиозные авторитеты польских евреев
Очерк восьмой
Еврейское самоуправление в Польше и Литве. Кагал. Ваад. Суды. Религиозные авторитеты польских евреев
В еврейских общинах сурово карали за слухи‚ оскорбительные для женской чести. Запрещали есть хлеб клеветника‚ пить его вино‚ хоронили его без религиозных обрядов – «как осла». Если кто-либо составлял песню оскорбительного содержания‚ его обязывали произнести в синагоге такую фразу: «Составленная мною песня равноценна собачьему лаю».
1
В польских и литовских городах еврейское население селилось в изолированных кварталах‚ и были на то особые причины. Во-первых‚ евреи считались сначала лишь королевскими подданными и могли размещаться только на королевской территории. Во-вторых‚ существовало церковное законодательство‚ которое требовало‚ чтобы они жили обособленно. Да и сами евреи стремились жить отдельно‚ избегая излишних конфликтов с христианским населением, соблюдая без помех свои законы и обычаи.
Жизнью общины руководила автономная организация – кагал (в переводе с иврита – «общество‚ община»). Кагал был в каждом городе‚ где существовала еврейская община‚ отвечал перед правительством и перед христианским населением за всех ее обитателей. Кагал платил налоги‚ вершил суд в тяжбах еврея против еврея‚ регулировал внутреннюю жизнь общины.
Поистине не было таких дел‚ которыми бы не занимался кагал: надзор за синагогами‚ снабжение религиозными книгами‚ уход за больными‚ содержание кладбищ‚ забота о чистоте‚ надзор за ценами‚ наблюдение за нравственностью‚ наем фельдшеров‚ повитух и аптекарей‚ сторожей и ночных караульщиков‚ – любая проблема‚ любой частный случай‚ требовавший вмешательства‚ рассматривался в кагальных учреждениях для принятия решения. В Опатуве‚ к примеру‚ некий домовладелец сделал пристройку в нижнем этаже‚ загородив часть улицы‚ а кагал оштрафовал его «за вред‚ нанесенный обществу»‚ и обязал снести эту пристройку.
Во главе каждой еврейской общины стояли старшины‚ от трех до пяти человек; после избрания они присягали на верность королю и государству. Это старшины чередовались между собой‚ каждый месяц один из них становился главой общины; его называли «парнас» или «парнас га-ходеш» – то есть «парнас на месяц». (От того же корня происходит слово «парнаса» – заработок; глагол от того же корня означает – заботиться о чем-нибудь‚ давать пропитание‚ кормить‚ снабжать.)
Очередной кагальный старшина во время своего правления был «господином и владыкой общины»: он составлял бюджет‚ уплачивал кагальные долги‚ утверждал список семейств‚ которым разрешалось проживать в данном месте‚ подписывал общественные счета. При вступлении в должность он приносил торжественную клятву‚ что будет строго соблюдать кагальный устав и не позволит себе никаких отступлений. Эта должность бывала порой и опасной‚ во времена войн и нашествий‚ когда вступавшие в город войска требовали у старшин денег‚ провианта‚ одежды и проводников‚ а те не могли удовлетворить их требования.
Все конкретные дела в общине находились в ведении различных комиссий. Контрольная комиссия проверяла кагальные счета. Судебная коллегия разбирала тяжбы между евреями. Школьный отдел инспектировал школы и контролировал учителей. Благотворительная комиссия заботилась о бедняках‚ контролировала погребальное братство‚ приют для бездомных и больницу‚ следила за чистотой миквы – бассейна для ритуального омовения‚ выдавала замуж бедных невест‚ доставляла свечи в иешиву и многое другое. Торговый и санитарный отделы следили за правильностью мер и весов‚ за чистотой улиц и колодцев в еврейском квартале‚ за ночной стражей и за привратниками‚ наблюдали‚ чтобы масло‚ сыр и вино изготавливали в соответствии с еврейскими законами о кашруте‚ вели надзор за убоем скота и продажей мяса‚ требовали‚ чтобы никто не выливал помои на улицу и чтобы «музыканты не играли громко по ночам».
Особый отдел занимался выкупом пленников: в те времена, в основном, выкупали у татар. Сборщики пожертвований на Святую Землю собирали деньги для евреев в Эрец Исраэль. Были еще комиссии по борьбе с роскошью‚ для наблюдения за нравственностью‚ для выдачи приданого бедным невестам и многие другие – в зависимости от размеров и нужд данной общины. Все должности в этих комиссиях были почетными‚ никому не платили за это жалованья‚ но каждый стремился попасть в одну из комиссий. Выборы проходили ежегодно‚ и в документах города Кракова указано‚ что должны быть избираемы «люди разумные и добропорядочные‚ достойные‚ зажиточные и зрелого возраста».
Духовным главой общины был раввин. Он назначался обычно на шестилетний срок‚ а в случае продления договора – еще на четыре года. Раввин подписывал решения кагала‚ руководил выборами‚ председательствовал на еврейском суде‚ совершал свадебные обряды‚ налагал отлучения от общины‚ следил за школьным обучением. Раввин получал жалованье‚ бесплатную квартиру‚ особое вознаграждение за проповеди в дни праздников‚ за совершение брачного обряда и за развод. Раввины часто меняли общины‚ даже прославленные ученые того времени переезжали с места на место по истечении срока службы.
В крупных городах вместе с раввином назначался глава иешивы. Помощник раввин – общественный проповедник (даршан) – читал и объяснял по субботам Священное Писание. При синагоге был общественный кантор. «Шойхет» – резник. «Моэль», совершавший обрезание новорожденным мальчикам. Был писарь еврейского суда‚ а также мелкие кагальные чиновники‚ которые обслуживали школу‚ синагогу‚ кладбище‚ вызывали стороны в суд‚ вручали повестки‚ объявляли об очередном деле. Все эти люди получали жалованье; на жалованье были и врачи‚ аптекари‚ общинные акушерки‚ цирюльники‚ лица‚ присматривающие за нищими в приюте для бездомных‚ и другие.
Были в общинах и особые уполномоченные – «штадланы»‚ которые хорошо знали польский язык и служили посредниками между еврейской общиной и христианами. По кагальному уставу штадлан «призван к тому‚ чтобы являться в чертоги владык; он должен геройски выполнять возложенные на него поручения‚ совершать всё быстро‚ ходить туда‚ куда пошлет его кагал‚ например к иезуитам‚ в кафедральный собор… и устранять перед детьми Израиля каждый камень преткновения».
Кроме жалованья общинным служащим кагал выплачивал всевозможные налоги‚ количество которых постоянно увеличивалось. В середине шестнадцатого века был введен ежегодный налог «с головы еврея‚ как с мужчин‚ так и с женщин‚ детей и слуг». Был еще коронационный налог. Налог на содержание королевского двора. Налог с еврейской территории. Налог за право пользоваться синагогами и кладбищами и за право занимать какой-либо кагальный пост. Налог на слуг‚ находившихся в услужении у евреев. Сборы с еврейских лавок‚ ремесел и товаров. Налог натурой в королевскую казну – перцем‚ шафраном‚ дичью‚ задними частями туш и прочим. Налог с напитков. Дорожный налог‚ ярмарочный‚ за переезд через мосты‚ с убоя скота‚ с волов и баранов‚ отправляемых на продажу. Был даже налог «козубалец» – в пользу школяров-иезуитов – со всякого еврея‚ который проезжал мимо костела или церковной школы. А также городские налоги: с домов и площадей на территории города‚ на содержание стражи и полиции‚ за право торговли и прочее. И были чрезвычайные налоги на военные нужды.
Кроме обязательных налогов существовали всевозможные поборы‚ которые невозможно было заранее планировать: расходы на подарки воеводам‚ владельцам городов‚ их служащим‚ духовным лицам‚ писарям‚ депутатам сеймов и сеймиков‚ музыкантам воеводы‚ палачу и даже «гицелю» – истребителю собак. Платили вымогателям‚ чтобы они не возбуждали ложные обвинения‚ например, обвинение в употреблении христианской крови: проще было откупиться от такого человека‚ но не доводить дело до суда‚ результаты которого могли привести к трагедиям. В Опатуве платили «кантору костела‚ чтобы он не расхаживал по еврейской улице», не подстрекал толпу к нападению на евреев. Платили некоему пану Лисовскому из Кракова‚ у которого были полномочия «чинить все возможные на свете притеснения и задерживать мужчин‚ женщин и детей». Краковский воевода прислал приказ‚ чтобы евреи сделали ему «большое подношение»‚ а староста в Виннице наложил на кагал крупную дань‚ объясняя это тем‚ что «евреи распяли Христа».
До середины семнадцатого века кагалы Польши и Литвы более или менее справлялись с выплатой всех этих налогов и поборов. В каждой общине была специальная комиссия‚ которая определяла, кому сколько платить. Старшины и члены кагальных комиссий обязаны были первыми уплачивать налоги‚ а за неуплату подвергали различным наказаниям вплоть до отлучения от общины.
2
В Польше и Литве существовала ступенчатая система еврейского самоуправления. Община с ее кагалом. Округи с окружными сеймиками. И общий еврейский сейм – Ваад (в переводе с иврита – «комитет»)‚ на котором решали межобщинные проблемы. Сначала депутаты Польши и Литвы съезжались на общий Ваад‚ но в 1623 году произошло разделение. Литовские евреи организовали самостоятельный центральный Ваад Литвы, куда входили представители кагалов Вильно, Бреста, Гродно, Слуцка и Пинска. Общины Великой Польши‚ Малой Польши‚ Червонной Руси и Волыни образовали «Ваад четырех земель», или «Ваад евреев Короны».
Ваад польских евреев собирался два раза в году во время больших ярмарок в Люблине и Ярославе‚ и на него съезжались делегаты из округов. Каждый округ составлял наказ для своих депутатов – не допускать повышения старых налогов и введения новых для своего округа. Община того города‚ в котором происходило очередное заседание Ваада‚ должна была позаботиться о безопасности депутатов‚ чтобы можно было «заседать там в спокойствии‚ мире и безопасности».
Депутаты Ваада избирали исполнительный орган‚ который выполнял свои обязанности круглый год. В него входили «парнас» Ваада‚ казначей и несколько секретарей. «Парнас» Ваада – это был высший административный пост‚ которого мог достигнуть еврей в Польше‚ на него выбирали влиятельных людей‚ чаще всего «парнаса» одного из округов или главу крупной общины. Ваад был ответствен перед польским правительством за выплату налога со всех евреев‚ проживавших на территории Польши и Литвы. Правительство ежегодно назначало определенную сумму‚ и Ваад обязан был внести ее в государственную казну. Эта сумма временами увеличивалась‚ временами уменьшалась – в зависимости от нужд королевства; были общины‚ которые не могли уплатить свою долю из-за неблагоприятных условий‚ но правительство это не интересовало. В любом случае Ваад обязан был заплатить всё сполна.
Для этой цели рассылали по стране особых уполномоченных‚ «людей благонравных‚ богобоязненных‚ правдивых и бескорыстных‚ людей мудрых и известных‚ одного от каждой главной общины – с тем‚ чтобы они объехали всю страну вдоль и поперек»‚ исследовали экономическое состояние еврейского населения и установили для каждого округа сумму налогового обложения‚ чтобы никто не мог уклониться от своей доли в выплате общего налога. Ваад запрещал уполномоченным принимать какие-либо подарки, напутствуя их такими словами: «Итак‚ да предшествует им правда‚ чтобы творили они суд справедливый и чтобы поступали благоразумно повсюду‚ куда ни пойдут».
Практически не было ни одной серьезной еврейской проблемы тех времен‚ которой бы не занимался Ваад. На одном из съездов депутаты пожаловались на плохой шрифт учебников и Талмуда‚ от которого у молодежи портятся глаза‚ и Ваад тут же постановил «выровнять дорогу‚ очистить путь от камней‚ укрепить древо жизни» (то есть печатать хорошо и исправно). Постановления Ваада подробно регламентировали одежду‚ увеселения евреев и правила скромности‚ чтобы не вызывать зависти у окрестного населения. С постепенным всеобщим обнищанием постановления против роскоши становились всё суровее‚ чтобы сохранить платежеспособность общин. Многие предметы обихода совершенно исключали из пользования – золотые украшения‚ жемчуг на шляпах‚ шелковые и бархатные платья, шубы из куницы. Не пользовалась снисхождением «ни одна еврейская душа – ни мужчина‚ ни женщина‚ ни богатый‚ ни бедный‚ ни юноша‚ ни девица».
Особенно следили за нравственностью и запрещали еврейским женщинам – разносчицам товаров ходить в одиночку и даже группами по помещичьим усадьбам и монастырским дворам. Разносчицу должны были сопровождать два еврея‚ один из которых‚ ее муж‚ обязан был находиться при ней неотлучно. Запрещали отдавать нееврею в качестве залога жену‚ сына или дочь. Сохранилась запись в документах Ваада о некоем Яакове из Клецка: «Ворон жалеет детей, а этот человек не пожалел. Как только он передал свою дочь за долг пану‚ мы его тотчас же отлучили при звуках труб и тушении свечей и постановили‚ чтобы то же самое сделали во всех синагогах области и чтобы преследовали его до последней крайности».
Евреи были пришельцами из других стран‚ они жили в окружении‚ чаще всего к ним не расположенном‚ и Ваад следил за тем‚ чтобы не возникали напряженные отношения с местным населением. Первый литовский Ваад вынес‚ к примеру‚ такое постановление: «Если еврей берет деньги или товар у пана или купца нееврея‚ то в случае‚ когда можно предположить‚ что этот еврей имеет нечестные намерения‚ руководители общины обязаны предупредить об этом нееврея».
Чтобы не навлекать нарекания со стороны христиан‚ Ваад ввел в 1580 году ограничительные законы‚ запрещавшие евреям заниматься откупами государственных пошлин и податей. Было указано‚ что нарушившего это постановление «должна постигнуть следующая кара: да будет он отлучен и отвержен в обоих мирах (этом и будущем)‚ да будет устранен и отделен от всякой святыни израильской‚ его хлеб будет считаться хлебом язычника‚ его вино – оскверненным‚ его мясо – трефным‚ его супружеский союз – прелюбодеянием; хоронить его следует как осла (без религиозных обрядов)‚ и ни один раввин или иное духовное лицо не должны сочетать браком его сыновей или дочерей; никто не должен родниться с ним…пока он не свернет со своего дурного пути и не подчинится приказаниям учителей». Но этот ограничительный закон не всегда соблюдали.
Ваад заботился также о девушках-бесприданницах‚ которые нанимались в домашнюю прислугу. Их годовое жалованье – 10 злотых – выплачивалось казначею общины‚ а тот берег эти деньги до дня свадьбы. Когда девушке исполнялось пятнадцать лет‚ община выдавала ее замуж и выплачивала дополнительно 25 злотых из общественного фонда. Каждый большой город обязан был ежегодно выдать замуж определенное количество девушек-бесприданниц. На Брест-Литовск приходилось в году 12 таких свадеб‚ на Гродно – 10‚ на Пинск – 8. Не забывали и про евреев‚ что жили в Святой Земле‚ и в самые трудные времена посылали им часть своих скудных средств. В одном из постановлений литовского Ваада сказано: «Выдать благочестивому Иосифу Лейзеровичу, жителю Бреста, (деньги) на поездку в Эрец Исраэль и ежегодно отправлять ему туда 40 талеров».
Чтобы защитить свои материальные интересы‚ Ваад Литвы установил жесткие правила для въезда в Литву евреев из других стран‚ а для контроля за этим назначал в пограничные области специальных сторожей. За каждого нового пришельца должен был поручиться его родственник из Литвы‚ чтобы при необходимости он мог оказать тому материальную поддержку. Приезжим меламедам – учителям разрешали оставаться в стране не более двух лет‚ чтобы не отбивать доход у местных учителей‚ а бездомных бродяг‚ «наводняющих литовско-белорусские общины‚ занимающихся темными делами и отягчающих страну‚ жадно поедая ее добро»‚ вообще не пускали в общины.
Но когда на евреев Украины обрушились бедствия времен хмельничины‚ были позабыты все ограничительные постановления Ваада. Беглецов из пострадавших районов распределяли по литовским общинам‚ им выдавали еженедельное пособие; своими постановлениями Ваад пытался облегчить жизнь несчастным скитальцам‚ которые «слоняются босыми и нагими‚ не имея чем прикрыться и во что одеться… Число их всё более увеличивается: они прибывают сотнями и тысячами; потрясенные бедствием‚ они с воплями и рыданием взывают о милосердии и помощи; кто слышит это‚ у того сердце сжимается от боли. Видя их горе великое‚ прониклись мы состраданием и решили взять их под попечение наше».
Особое постановление Ваада относилось к детям-беженцам, мальчикам и девочкам: «Во всякой общине, куда они прибудут, следует назначить человека для опроса об их именах и фамилиях, о местах, откуда они прибыли, и всё это должно быть записано в книге общины во избежание – не дай Бог! – брака между братом и сестрой».
3
Еврейские общины Польши и Литвы имели собственные автономные суды‚ которые разбирали все внутренние дела. Королевская привилегии указывала: «Тяжбы между одним евреем и другим не должен разбирать никто‚ кроме их же старшин‚ и только в том случае‚ если они не могут разобрать дело‚ оно переходит в ведение воеводы». Во главе суда каждой общины стоял раввин‚ при нем были, как минимум, двое судей. Судьи избирались одновременно с членами кагальных комиссий; должность судьи была почетной‚ и вознаграждение он получал лишь за некоторые свои обязанности. Судейские коллегии заседали в одном и том же месте‚ в определенные часы. Всякий обязан был явиться в суд по вызову под угрозой отлучения от общины и заочного решения дела. Решения суда записывались тут же‚ немедленно.
В Кракове‚ к примеру‚ существовали три коллегии суда: высшая‚ средняя и низшая. Высшей коллегии подлежали гражданские дела на сумму более 100 польских злотых‚ средней коллегии – от 10 до 100 злотых‚ а низшей коллегии – дела на сумму до 10 злотых‚ мелкие дела о клевете‚ обмане‚ споры между продавцами на рынке и дела о товарах‚ отпущенных в кредит. Доказательством служила присяга и свидетельские показания. Иногда присяга принималась у ворот синагоги‚ но в более серьезных случаях – в самой синагоге перед свитком Торы.
Суд выносил решение в течение двух дней‚ по сложным делам – максимум через пять дней‚ и если судьи задерживались с решением‚ кагальный старшина мог их оштрафовать. Стороны выступали перед судьями лично. Вдовы‚ сироты и лица‚ которые по какой-либо причине не могли вести свое дело‚ получали особого поверенного‚ который защищал их интересы. Судебные прения велись на разговорном языке – идише‚ протокол же записывали на иврите‚ и на нем излагали судебные решения. Штраф‚ который налагали на виновных‚ шел на ремонт местной синагоги.
Существовали и ярмарочные, выездные суды из ближайших крупных городов. На ярмарки съезжались торговцы‚ там возникали всевозможные проблемы купли-продажи-кредита‚ которые разбирал на месте ярмарочный суд. Во время заседаний Ваада на ярмарках собирался также съезд главных раввинов‚ который считался верховным судом и разбирал споры между различными общинами. Решения этого суда подписывал «парнас» центрального Ваада‚ и тогда они получали законную силу. В большинстве случаев еврейский суд наказывал денежным штрафом‚ хотя мог применить и телесное наказание‚ а также подвергнуть виновного тюремному заключению на срок до трех месяцев‚ – во Львове камера для заключенных находилась при местной синагоге. По королевским привилегиям еврейские суды имели право выносить смертные приговоры‚ но такие случаи в Польше и Литве неизвестны.
Еврейские суды разрешали дела по законам Талмуда и по кодексам предписаний таких авторитетов‚ как Рамбам (Маймонид)‚ рабби Яаков бен Ашер‚ рабби Йосеф Каро и рабби Моше Иссерлес. Но бывали сложные ситуации‚ когда местные суды затруднялись вынести решение‚ бывали случаи‚ когда стороны не соглашались с решением своего суда‚ и тогда начиналась переписка между общинами. Местный раввин излагал письменно доводы сторон и посылал их самым авторитетным раввинам‚ иногда даже в другие страны‚ – из Польши‚ к примеру‚ обращались в Чехию‚ а то и в Италию‚ – и дело разрешалось в соответствии с поступавшими от них ответами. Такие письма с изложением решений или мнений по проблеме еврейского законодательства называются на иврите «шейлот утшувот» – вопросы и ответы (по латыни – «респонсы»).
Особо серьезно еврейские суды рассматривали обвинения в клевете. Самые авторитетные раввины Польши занимались этими делами‚ и наказания за клевету назначались суровые. Клеветник должен был встать в синагоге в черном облачении‚ с двумя черными свечами в руках и заявить во всеуслышание: «Я согрешил перед Богом Израиля и против чести такого-то лица… Всё то‚ что я говорил или писал о таком-то лице‚ сплошная ложь и выдумка. За это я заслужил тяжкое телесное наказание‚ но суд сжалился надо мной и заменил его выкупом». Затем виновный в течение месяца сидел в синагоге за дверью‚ исполнял траурные обряды и выплачивал пострадавшему выкуп‚ который тот жертвовал на дела благотворительности.
Еще суровее карали за слухи‚ оскорбительные для женской чести. В таких случаях запрещали есть хлеб клеветника‚ пить его вино‚ хоронили его без религиозных обрядов – «как осла». Бывали случаи‚ когда кто-либо составлял песню оскорбительного содержания‚ и тогда раввины обязывали этого человека произнести в синагоге‚ при всех‚ такую фразу: «Составленная мною песня равноценна собачьему лаю».
В шестнадцатом веке в Калише возбудили обвинение против синагогального служителя‚ который будто бы издевался над христианской религией. Власти потребовали‚ чтобы община отдала его на суд воеводе‚ и грозили в случае ослушания наказать всех поголовно. Такой сложный вопрос местная община не могла решить самостоятельно и обратились за советом к видным раввинам‚ чтобы те указали‚ следует ли всем жертвовать собой ради одного. Раввины решили вопрос на основании Талмуда‚ где сказано: «Когда насильники встречают на дороге группу путешественников и требуют у них выдать им одного‚ чтобы его убить‚ угрожая в противном случае убить всех‚ путешественники обязаны умереть все вместе‚ но не выдать еврейскую душу».
Из этого правила делалось одно исключение: если насильники требуют выдачи определенного лица‚ которое на самом деле заслуживает смертной казни. С этой точки зрения раввины и рассматривали данный случай: действительно ли виновен синагогальный служитель или же его оклеветали. В конце концов, они пришли к такому заключению: «Пусть ухудшится наше положение в стране‚ но мы не дадим на поругание и издевательство невинную душу».
4
В конце пятнадцатого века центр еврейской духовной жизни переместился постепенно на восток‚ к немецко-польскому еврейству. Первые центры талмудической учености в Польше были основаны выходцами из Германии и Чехии‚ одним из них был рабби Яаков Поллак. Он учился в Германии‚ был раввином в Праге‚ затем переехал в Краков и основал там школу для изучения Талмуда. В 1503 году польский король Александр назначил рабби Поллака раввином Малой Польши‚ дал ему право разбирать споры между евреями‚ карать преступления и исправлять нравы. Рабби Яаков Поллак знаменит тем‚ что применял в своей школе метод изучения Талмуда‚ который называется «пилпул»: именно этот метод способствовал развитию раввинской учености в Польше.
Слово «пилпул» образовано от существительного «пилпель» – в переводе с иврита «перец»‚ и от глагола того же корня – «приправлять пряностями». Отсюда и «пилпул» – острый спор‚ остроумные доводы и контрдоводы спорящих. Этот метод применялся издавна в талмудических школах; были у него свои сторонники‚ но были и противники‚ которые считали так: чем остроумнее аргументы‚ тем легче они могут привести к ложным выводам, ибо «мудрствующий человек часто бывает легкомыслен».
Рабби Яаков Поллак развил этот метод преподавания Талмуда. Характерная его черта – тонкий анализ‚ умение при помощи изощренных построений сближать самые отдаленные понятия. Например‚ приводили какое-нибудь талмудическое положение‚ в нем отыскивали противоречия‚ его оспаривали различными цитатами из Талмуда‚ приводили множество относящихся к этому комментариев‚ а когда вопрос казался уже неразрешимым‚ опытный учитель или ученик разрешал его самым неожиданным образом‚ разрушая им же самим созданный лабиринт противоречий. Такой метод преподавания развивал у учеников гибкость мышления‚ и иешива рабби Поллака приобрела известность по всей Европе. Если раньше юноши уезжали из Польши в Германию для продолжения обучения‚ то теперь уже из Германии ехали учиться в Польшу.
Рабби Яаков Поллак воспитал в иешиве много учеников‚ среди которых самый выдающийся – рабби Шалом Шахна. Он пользовался исключительным авторитетом среди раввинов своего времени‚ основал иешиву‚ куда стекались «со всех концов мира»‚ и воспитал своих учеников‚ лучшим среди которых был рабби Моше Иссерлес – Рамо. Рабби Моше Иссерлес тоже основал иешиву‚ куда съезжались юноши изучать Талмуд‚ и такая преемственность – от учителя к ученику‚ от ученика к его ученику – способствовала тому‚ что в Польше и Литве в те времена было много ученых‚ пользовавшихся всеобщим авторитетом. Это рабби Шломо Лурье‚ рабби Авраам Горовиц‚ рабби Мордехай Яффе‚ рабби Шмуэль Эйдельс‚ рабби Меир из Люблина‚ рабби Шабтай Коэн и многие другие.
Рабби Моше Иссерлес прославился главным образом как автор многочисленных респонсов и как комментатор кодекса законов «Шулхан арух». «Шулхан арух» («Накрытый стол») написал в Эрец Исраэль рабби Йосеф Каро. Этот составленный в виде кратких предписаний полный свод еврейского религиозного и гражданского права состоит из четырех частей: законы о богослужении‚ субботе и праздниках; законы о пище‚ убое скота и домашнем обиходе; бракоразводное право; гражданское и уголовное право и судопроизводство. «Шулхан арух» получил широкое распространение во всех еврейских общинах мира. Рабби Йосеф Каро‚ сефардский еврей‚ как правило‚ учитывал обычаи сефардов и не включил в книгу многие религиозные обычаи германо-польских евреев. Для того‚ чтобы «Шулхан арух» мог стать для них практическим руководством‚ рабби Моше Иссерлес снабдил кодекс Каро своими добавлениями и замечаниями‚ которые известны под названием «Мапа» – «Скатерть».
В 1578 году появилось в Кракове первое издание кодекса Каро-Иссерлеса; с этого момента ашкеназское еврейство стало принимать свод законов рабби Каро с добавлениями рабби Иссерлеса‚ отдавая предпочтение последнему‚ если существовало какое-либо расхождение между двумя авторитетами. Этот кодекс стал регламентировать образ жизни еврея Центральной и Восточной Европы‚ определяя каждый его шаг и каждый поступок. На первый план рабби Иссерлес выдвигал обычай: «никто не должен поступать вопреки обычаям»‚ «нельзя отменять обычай»‚ «таков обычай» – это было для него высшей инстанцией.
К рабби Иссерлесу постоянно обращались за решением спорных вопросов‚ его респонсами пользуются и теперь в необходимых случаях. Его личность была окружена легендами; синагогу в Кракове назвали его именем, польские евреи ежегодно в день смерти рабби приходили на его могилу‚ которая цела по сей день. Надпись на могильной плите гласит: «От Моше (Рамбама) до Моше (Иссерлеса) не было равного Моше».
5
В шестнадцатом веке Шауль Валь из итальянского города Падуи переехал в Польшу и поселился в Брест-Литовске; там он разбогател и стал откупщиком. Известно‚ что король Стефан Баторий выдал ему привилегию на добычу соли и ее продажу по всей Литве‚ а Сигизмунд III наградил его почетным званием «королевский слуга». Он много помогал евреям Брест-Литовска и был их поверенным в переговорах с королем и с духовенством. С именем этого человека связана легенда о том‚ будто бы он‚ Шауль Валь‚ стал королем Польши на одну ночь.
Это случилось в 1587 году. В Польше было междуцарствие. Незадолго до этого умер король Стефан Баторий‚ и паны собрались в Варшаве для избрания нового короля. Сразу же возникли разногласия. Одни хотели избрать эрцгерцога Максимилиана Австрийского; другие – шведского принца Сигизмунда; третья партия стояла за Федора‚ сына Ивана Грозного. В сейме ожесточенно спорили‚ кричали, ругались. И тогда – гласит предание – встал с места Николай Радзивилл и сказал: «Успокойтесь‚ господа‚ перестаньте спорить! Изберем королем Шауля». Вероятно‚ это была шутка‚ чтобы успокоить делегатов‚ и паны согласились разойтись по домам‚ избрав до утра‚ на одну только ночь‚ королем Польши Шауля Валя.
В другом варианте этой легенды сказано‚ что у панов не было выбора: по закону они обязаны были в тот же день выбрать нового короля‚ – вот они и избрали Шауля Валя на одну ночь‚ чтобы наутро продолжить свои споры. Как бы там ни было‚ но Шауль Валь‚ став королем‚ тут же велел занести в книги разные льготы евреям. На другое утро он пришел в сейм и уговорил всех избрать истинным королем принца шведского. Тот был избран и благополучно царствовал сорок шесть лет под именем Сигизмунда III.
Народная фантазия создала не одну легенду о Шауле Вале; в каждой из них он даровал в ту ночь евреям разные права‚ чтобы они жили счастливо и безбедно на польской земле. И многие еврейские дети‚ засыпая под эту историю‚ которую им рассказывали мама или бабушка‚ видели себя во сне польскими королями. И многие евреи – в тяжелые минуты жизни – утешались поговоркой тех времен: «Счастье так же непрочно‚ как и царствование Шауля Валя».
Еще одна история.
В первой половине семнадцатого века некий еврей Айзик построил за свой счет синагогу в Казимеже‚ и окрестные жители решили устроить погром. Среди евреев поднялась паника‚ но местный раввин предложил выход из положения: отобрать группу мужчин‚ одеть их в погребальные саваны‚ дать в руки длинные жерди, горящие свечи и в таком виде поставить в полночь у кладбищенской ограды. При виде этих стражников погромщики решат‚ что мертвецы встали из могил‚ чтобы помочь своим братьям‚ и испугаются. И на самом деле‚ когда толпа подошла к еврейскому кварталу, увидела «мертвецов» в белых саванах‚ все с перепугу разбежались‚ и погром не состоялся.
С этой же синагогой связана и другая легенда о рабби Айзике‚ сыне рабби Иекеля. Однажды во сне ему было указано отправиться за сокровищем в Прагу и откопать его под мостом‚ который ведет к королевскому дворцу. Когда сон повторился трижды‚ рабби Айзик собрался в путь и отправился в Прагу. Но мост день и ночь охраняла стража‚ копать он не мог, тем не менее он приходил к мосту каждое утро и бродил возле него до вечера.
Наконец начальник стражи заметил его и спросил‚ не ищет ли он чего-нибудь. Рабби Айзик рассказал о сне‚ который привел его из Польши‚ и начальник стражи захохотал: «И ради этого ты притащился в такую даль? Да если бы я верил снам‚ мне пришлось бы отправиться в Краков‚ потому что во сне я получил указание пойти туда и копать под печкой в комнате у еврея Айзика‚ сына Иекеля. Да‚ так его звали: Айзик‚ сын Иекеля!» И он снова захохотал. Рабби Айзик поклонился ему‚ вернулся домой‚ откопал из-под печки сокровища и на эти деньги построил молитвенный дом‚ который по сей день стоит в Казимеже и называется «синагога Айзика».
Хасидский цадик рабби Буним любил рассказывать эту историю, добавляя после ее завершения: «Запомните: есть вещи, которых не найти нигде в мире, и всё же существует место, где их можно отыскать. Но для этого сначала следует «совершить путешествие в Прагу»…»
В начале шестнадцатого века литовский еврей Авраам Езофович брал на откуп таможенные доходы‚ арендовал монетный двор‚ стал подскарбием – министром финансов Великого княжества Литовского. Он был очень богат‚ владел имениями в Литве и однажды одолжил королю огромную по тем временам сумму – 10 000 червонцев; под залог король определил город Ковно и дворец в нем. Человек энергичный‚ Авраам Езофович сделал многое для улучшения финансового положения Литвы и‚ как писали историки‚ был «заметной величиной среди литовской служилой шляхты». Крестившись‚ Авраам Езофович получил от короля дворянство и герб с прибавкой к фамилии «Ястжембец». Его потомки дали род Абрамовичей‚ к которым и перешел этот герб‚ но в последующие века они тщательно скрывали свое еврейское происхождение.
Михель Езофович‚ брат Авраама‚ был одним из крупнейших откупщиков своего времени. В его ведении были города Брест‚ Могилев‚ Витебск‚ Гродно‚ Луцк‚ Минск‚ Владимир-Волынский‚ Новогрудок. Это был человек выдающейся предприимчивости и редкой деловитости‚ благодаря чему он и нажил огромное состояние. В 1514 году король Сигизмунд назначил Михеля Езофовича старшиной над всеми литовскими евреями – за его заслуги.
Авраам Езофович стал польским дворянином только после крещения‚ а его брат Михель получил дворянство‚ оставаясь правоверным евреем. В 1525 году король пожаловал ему дворянство и особый герб; это был единственный случай в истории Польши – возведение верующего еврея в польское дворянство.
Еврейские женщины зачитывались книгой «Бове-майсес» – «Истории о Бове»‚ наполненной всевозможными приключениями. В 1507 году Э. Б. Левита перевел ее в стихотворной форме с итальянского языка на идиш, взяв за основу роман времен крестовых походов про рыцаря Буово и обратив всех героев в евреев (русский перевод того же романа называется «Бова Королевич»). Слово «Бове» по звучанию похоже на «бобе» – на идише «бабушка». Отсюда и появилось популярное выражение «бобе-майсес» – «бабушкины сказки»: невероятные истории и небылицы.
В шестнадцатом веке Яаков Ашкенази из Богемии составил книгу на языке идиш для еврейских женщин; самое старое ее издание, дошедшее до наших дней, увидело свет в 1622 году. Название этой книги – «Цеена у-реена», что означает на иврите «Выходите и посмотрите» (из «Песни песней»: «Выходите и посмотрите, дочери Сиона»). В книге пересказаны истории из Торы, отрывки из книг пророков, из свитков Рут, Эстер, Песни песней и других источников. Эта книга была чрезвычайно популярна среди женщин, выдержала более 200 изданий и выходит в свет по сей день.
Из рассказов о прошлых временах: «Когда нашей благочестивой прапрабабушке где-то там, на просторах старушки-Европы, удавалось выкроить хоть часок среди бесконечных хлопот по хозяйству, она усаживалась поудобнее в своем уголке – между детской колыбелью и печкой, открывала иллюстрированную гравюрами книгу «Цеена у-реена» и погружалась в чтение. Истрепанные за долгие годы страницы рассказывали ей о том, что происходило с народом израильским в давние времена…»
Была популярной среди евреев и книга «Ховот га-левавот» («Обязанности сердец») об этических нормах еврейской жизни. Ее написал в одиннадцатом веке рабейну Бахья из Испании; книгу неоднократно издавали на языке идиш. Автор «Ховот га-левавот» призывал читателя к развитию душевных устремлений, к проникновению в тайны Небес, в высшую мудрость, – такое доступно лишь истинным праведникам, способным «видеть без глаз, слышать без ушей, говорить без языка, ощущать без чувств и постигать без умозаключений».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.