Часть I. Великое княжество Литовское до Витовта Великого. Гедимин. Ольгерд и Кейстут
Часть I. Великое княжество Литовское до Витовта Великого. Гедимин. Ольгерд и Кейстут
К ІХ веку литовцы, впервые упомянутые в летописях в 1009 году, состояли из нескольких племен – литвинов, жмудинов, ятвягов. Пруссы жили над Вислою и Неманом, жмудины – в устье Немана, собственно литовцы – в бассейне Вили, жемгола – на левом берегу Двины, куроны – на полуострове между Балтийским морем и Рижским заливом, летгола – латыши – на южном побережье Двины, ятвяги – между Западным Бугом и верховьями Немана. У литовцев почти не было городов. Выдающийся белорусский историк М. В. Довнар-Запольский писал в начале ХХ века:
«Все литовские племена жили в условиях родового быта, имея многочисленных родовых старейшин. Наша летопись и древнейшие немецкие хроники называют этих старейшин «князьями», насчитывают многие десятки их. Эти князья пользовались почетом и уважением литовцев, остальное население находилось у них в подчинении.
Ни торговлей, ни ремеслами литовцы не занимались и даже не имели поселений городского типа. Они жили в лесах, в бедных хижинах, занимались земледелием или бортничеством. Культурное их развитие стояло очень невысоко. Сведения о религии литовцев сохранились у позднейших писателей. Эти сведения придают литовской религии характер стройно выработанных религиозных представлений. Но в этих сведениях имеется немало домыслов позднейшего характера. Литовская религия отличалась такой же примитивностью, как и весь быт литвы. Они верили в Перкуна, бога грома и молнии. Вообще, они поклонялись силам природы. Они почитали ужей и насекомых, любили гадания, поклонялись духам природы. Литовцы имели жрецов, но рассказы позднейших писателей о значении жреческого элемента Литвы, являются большей частью вымышленными».
О «менном» периоде XI века писали многие исследователи, выдвигая свои версии.
Историк конца XIX века белорус М. И. Коялович писал:
«Литовское племя занимает довольно удобную для жизни, большей частью плодородную страну – принеманскую. Народ этот разделяется на два племени: собственно литвинов и жмудинов. В старину литовский народ занимал большее пространство, чем теперь. В нынешней Пруссии жила особая ветвь литовского народа, пруссы, которых давили немцы. В западной России целая ветвь этого народа, так называемые ятвяги, жили в юго-западной части Гродненской губернии. Малороссийское племя в XIII столетии и польское в то же время и в XIV столетии теснили литовский народ с этой стороны и совершенно истребили ятвягское его племя. Литвины остались только в Принеманской стране до Балтийского моря. Но и здесь они не имели покоя. Их жестоко давили рыцарские ордена: Прусский и Ливонский. Таким образом, с разных сторон сжимали литовский народ. Эти обстоятельства выработали в литвинах ту особенность, что они обыкновенно упираются против всего, часто даже не сознавая, почему они это делают. Стоит утвердить их в какой-либо мысли, и они защищают ее упорно, не давая себе отчета, почему упираются, чего добиваются».
Российский историк конца XIX века А. Барбашев писал:
«Древние летописцы и ученые до начала нынешнего столетия, интересуясь происхождением литовцев, сближали их с самыми различными народами: с герулами, с аланами, с немцами, с римлянами, с гелонами и будинами, со славянами. В настоящее время ученые пришли к тому заключению, что литовцы образуют особую ветвь арийского племени, как славяне, германцы и романские народы. Вместе с другими арийцами литовцы оставили Азию и поселились в восточной Европе, в бассейне реки Немана. Название «Литва» происходит от корня lit (lytus – дождь, lietas – проливной) и означает болотистую, сырую страну.
Населяя болотистую и лесистую страну, литовские племена жили главным образом охотой и рыболовством, занимались пчеловодством. Коневодство составляло видную отрасль домашнего хозяйства; кумыс, как и мед, был любимым напитком литовцев. Земледелием занимались мало, более обращали внимание на разведение овощей и льна. Ремесла находились в первобытном состоянии; как льняные одежды литовцев, так и их хижины или «нумы» были бедны и просты. Городов не было. В обмен на произведения своей страны литовцы получали от соседей медные и железные изделия, – косы, серпы и особенно оружие. Приморские племена имели свои лодки, и племя Корс отличалось не только торговлею, но и морскими разбоями.
По свидетельству средневековых писателей литовцы представляются людьми крепкого сложения, с белой кожей, румяным овальным лицом и голубыми глазами. Были очень воинственны. В домашнем быту отличались гостеприимством; бедный свободно заходил в каждый дом и ел, сколько хотел. Жен себе покупали и обращались с ними, как со служанками. Родовая месть была в полном ходу, – если случалось убийство, то не могло быть никакой сделки, пока родственники убитого не убьют убийцу или его родственников. Верили в загробную жизнь, которую считали продолжением земной; мертвых сжигали с имуществом.
Население Литвы делилось на свободных и рабов. В рабы поступали военнопленные, должники и добровольно продавшие себя из-за голода. Из свободного населения выделялись некоторые роды, владевшие большим количеством земель и рабов. Из таких богатых родов выходили местные князья или кунигасы. Наравне со знатными родами, пользовались большим вниманием жрецы. В политическом отношении литовские племена делились на мелкие волости, во главе которых стояли князья или старейшины. Единство литовского племени выражалось в религии и языке.
Религия литовцев во многом похожа на религию славян. Высочайшим божеством всего литовского племени был Перкунас (Перун); проявление которого – гром (и теперь литовцы говорят о громе: «Perkunas graieja»). Эпитеты его – «дедушка», «старец». Память о нем сохранилась в литовских песнях, пословицах и заговорах (в одной песне говорится, что у батюшки Перкуна девять сыновей: трое ударяют, трое гремят и трое бросают молнию). И в Жмуди, и в Литве, и в Пруссии поддерживались неугасимые огни (зничь) в честь Перкуна.
Над водами вообще и в частности над морем господствовал бог Атримпос. Третье высшее божество – Поклус владычествовал в царстве смерти и мрака. Солнце, луна и звезды тоже служили предметами почитания. Богам посвящались некоторые животные, луга, леса, воды и известные дни в году.
Жрецы или вайделоты были довольно многочисленны, отличались особой одеждой (с белым поясом), но не составляли особой касты; они разделялись на несколько степеней; высшая степень – кревы. Обязанность жрецов – жертвоприношения, гадания, заклинания, лечение; кревы были кроме того смотрителями святилищ и народными судьями. Особенной известностью пользовался у западных летописцев криве, живший в Пруссии, в место Ромове, где стоял идол Перкуна. По мнению некоторых этот криве (или криве – кривейто) был верховным жрецом всех литовских племен, вроде папы.
О древнем литовском языке можно судить только по отдельным словам и выражениям, сохранившимся в летописях немецких и русских; письменности у литовцев не было. С XIII века литовцы усваивают русскую письменность. Письменность на литовском языке появилась только в XVI веке – лютеранский катехизис Мартина Мосвидия в 1547 году и католический Николая Даукши в 1595 году.
В польских и немецких хрониках XVI и XVII веков мы находим литовские мифы о солнце, о богине Лайме (судьба), героические легенды о Полемоне.
Полеймон – римский выходец, который с 500-ми воинами прибыл на берега Немана и здесь основал литовское княжество. Его три сына: Боркус, Кунас и Сперо разделили между собою литовскую землю. Но Боркус и Сперо скоро умерли, а Кунас наследовал их земли. Сын его Керн построил город Кернов, где утвердил столицу; после него литовская земля раздробилась на уделы».
Российский историк П. Н. Батюшков писал о «начале Литвы» в конце XIX века:
«До половины XIII века литовское племя не имело городов и не составляло государства. Оно представляло рассыпанную массу небольших волостей, управлявшихся независимыми вождями, без всякой государственной связи друг с другом. Народы литовские объединялись только единством происхождения, языка и быта, тождеством преданий и языческой веры, общими для всего племени святилищами и общим сословием жрецов, состоявших под управлением одного верховного жреца Кривее – Кривейто. Бедность и дикость Литвы побуждала ее иногда предпринимать мелкие набеги на более зажиточных соседей, то есть Русь и Польшу.
По разделении Руси на уделы борьбу с Литвой вели преимущественно князья волынские и полоцкие. Хотя кривские торговцы и поселенцы продолжали проникать в литовские земли, но сама Полоцкая земля, ослабленная недостатком прочной единой власти, раздроблением Полоцкого княжества на мелкие уделы и внутренней борьбой князей и уделов между собой, во второй половине XII века уже много терпела от литовских набегов и разорений. Литовцы, беспрестанно призываемые русскими князьями на помощь среди их взаимных междоусобий, начинают все чаще и чаще появляться в Полоцкой Руси то как союзники, то как враги отдельных князей. Литовцы постепенно втягиваются во внутренние дела Полоцкой земли, знакомятся с ее положением и военным искусством русских, свыкаются с мыслью о ее слабости и внутреннем неустройстве. С конца XII века они уже не ограничиваются участием в полоцких междоусобиях, но предпринимают походы на Русь с целью приобретения военной добычи, а затем и с целью захвата земель».
Российский историк В. Ф. Воеводский писал в начале ХХ века:
«По наблюдениям ученых, трудно найти народ, который мог бы сравниться с литовцами некоторыми присущими им качествами, как например: ничем невозмутимым спокойствием духа, слепым подчинением фатуму и всем вообще превратностям судьбы, чему лучшей иллюстрацией служит общеизвестный факт, что еще во второй половине XVI века, осужденные на смерть отнимали себе жизнь собственными руками. Средневековые писатели изображали литовцев в домашнем быту общительными и гостеприимными, на войне же суровыми и хищными.
До XI века они преимущественно занимались звероловством и рыболовством и только изредка земледелием и скотоводством, указывающими на более культурный их рост.
До XIII века литовцы не имели городов – как объединяющих центров, так и объединяющей политической власти, отсутствие которой сказалось крайне тяжело, когда на границах литовской земли стали появляться славяне и немцы».
Белорусский историк В. М. Игнатовский писал в начале ХХ века:
«Живя в лесах, отгороженные от соседей болотами и озерами, литвины не могли развить такую культуру, которая была в то время у восточных и западных славян. Городов, как торговых центров, у них не было. Изредка можно было встретить города как стратегические центры, которые мало чем отличаются от деревень. Чаще всего литвины жили в деревнях, патриархальными семьями и родами. Во главе таких семей и родов стояли обычные старейшины, родоначальники или князья, которых литвины называли кунигасами. Летописи говорят, что таких князей у литвинов было много. Нам известно, что власть литвинских князей распространялась на незначительные по территории сельские околицы, однако на своей земле они руководили всем независимо один от другого. Они часто объединялись в союзы, но еще чаще шли междоусобные бои по причинам чисто местным, или родовым; иногда они соединялись для какого-нибудь союзного похода на соседей. Можно думать, что некоторые кунигасы были просто потомками родовых старейшин; другие избирались отдельными патриархальными обществами для того, чтобы встать во главе их в тяжелый час борьбы с другими такими же обществами; третьи пришли со стороны и силой установили свою власть, используя или свою экономическую мощь, или тяжелое положение отдельной литовской группы. Из летописей можно видеть, что отдельные литовские князья собирали вокруг себя охотников до наживы, организовывали нечто похожее на славянскую и германскую дружины и совершали нападения на соседние земли. Даже такой богатый и сильный город, как Рига, не мог считать себя в безопасности от нападений литовских князей.
Мы можем уверенно сказать, что до начала XIII века в Литве не было и не могло быть единой государственной власти».
Литовские племена были окружены польскими, полоцкими землями, чувствовалось влияние Пскова, Новгорода и Смоленска. В конце XIII века в устье Вислы и Западной Двины появились ненцы. По соглашении с полоцким князем Владимиром монах ордена августинцев Мейнгард, посланный в 1185 году бременским архиепископом Гортвигом, начал крестить ливов. Следующий монах Бертольд был убит и на литовские земли пошли крестоносцы – мстить. В 1200 году из Бремена в литовские земли прибыл с большим отрядом крестоносцев епископ Альберт, начавший строить Рижскую крепость. В 1202 году был образован орден Меченосцев, действующий в Прибалтике. Крестоносцы прочно утвердились на эстонских и латышских землях.
Во второй половине XII века в землях бывшего Древнерусского государства существовали Новгород-Псковская земля, Владимиро-Суздальское княжество, Полоцко-Минская и Галицко-Волынская земли. В зоне их влияния на все более широком пространстве увеличивались набеги литовцев и крестоносцев. Если в 1162, 1180, 1198 году полоцкие и минские князья использовали литовскую военную силу в феодальных войнах, то в начале XIII века ситуация изменилась. Выдающийся советский историк В. Т. Пашуто писал в 1959 году в работе «Образование Литовского государства»:
«Утверждение нового общественного строя в Литве происходило в форме борьбы за установление феодальной монархии. Эта борьба, начавшаяся на коренной литовской земле, также распространилась на территорию Латвии, Пруссии, Белоруссии. Захват Белоруссии литовскими феодалами положил начало превращению небольшого Литовского государства в Литовское великое княжество.
Говоря об объединении литовских земель, надо, помимо внутренних, основных предпосылок этого процесса, иметь в виду также и внешнеполитические условия, которые в начале XIII века резко изменились и продолжали меняться с поразительной быстротой.
В 1201 году немецкие крестоносцы, обосновавшись на Двине, приступили к созданию здесь своих феодальных колоний. Разорение немецкими захватчиками Восточной Прибалтики и их вторжения в собственно литовские земли не только лишали значительную часть литовских нобилей выгодных источников дохода, но и создали угрозу их дальнейшему самостоятельному существованию. Литовские князья предпринимали настойчивые попытки уничтожить немецких рыцарей. Хроники полны сообщениями о набегах литовских войск на немецкие опорные пункты, включая и Ригу.
Уже епископ Мейнгард с первых же шагов столкнулся с литовцами: «в ближайшую зиму литовцы, разорив Ливонию, весьма многих увели в рабство». В дальнейшем литовцы, которые распоряжались в Подвинье, совершали походы в союзе с ливами на Ригу (1204 год), перехватывали на Двине немецких рыбаков (1201), послов епископа в Полоцк (1206), вредили рыцарям в Турейде (1206, 1207). Литовские отряды нападали на занятую рыцарями крепость Кокнесе (1210), на Трикатую и Леневарден (1213), угрожали Толове (1214). Во главе этих действий литовцев стояли князья-нобили: это – «богатый и могущественный» Свельгате, это – dux et princes Стексе, и «множество других князей и старейшин (princes as seniors) литовцев».
Не имея необходимых сил и стараясь посеять вражду между народами, Орден до поры терпел походы литовских войск за традиционной данью в земли латышей и эстонцев. Уже в это время Орден не упускал случая нанести урон Литве, столкнуть с ней земгалов и латгалов. Наступление рыцарей на Восточную Прибалтику привело к сближению земгалов с Литвой. Сопротивление, оказанное крестоносцам со стороны эстонцев и латышей, долгое время лишало Орден возможности организовать вторжение в Литву, что имело для нее немаловажное значение.
Получая возрастающую поддержку Германии, Дании, Швеции и особенно папской курии, крестоносцы овладели Юрьевом (1224) и захватили острова Сааремаа и Муху (1227). Отношения с Литвой особенно обострились, когда Орден начал развивать наступление на земли земгалов и куршей».
Орден не успел – отряды крестоносцев встретили войска князя Миндовга.
Объединение литовских племен началось в конце XII века. К 1190 году сформировались племенные территории – Аукшайтия, состоявшая из собственно Литвы, Нальшеная, Дельтувы и Упите, и Жемайтия, включавшая Цеклие, Коршуву, Медининкай, Саулу и Кнетуву. В 1215–1219 годах был создан союз литовских земель, включавший Аукшайтию, Жемайтию, Дзукию и Ятвягию.
Великое княжество Литовское было создано аукшайтским князем Миндовгом в 1236–1242 годах. Волынская летопись впервые упоминает о литовском князе Миндовге – Миндаугасе в 1219 году:
«Бяху же имена литовских князей: се старейший Живинбуд, Давьят, Довспрунк, брат его Миндог, брат Давльялов Виликаил; и жемайтские князья: Ердивил, Выконт и Ружевичев, Кинтибуд, Вонибуд, Бутовит, Вижелк и сын его Вишлий, Китеней, Пликосова. А се Булевичи: Вишимут, его же уби Миндовг и жену его поял и братью его побих, Едивила, Спудейка. А се князи из Дяволтвы: Юдька, Пукеик, Бикши, Ликиик. Сии же вси мир Даша князю Данилову и Васильку – и бе земля покойна».
Волынская и Ипатьевская летописи упоминают о Миндовге начала 30-х годов XIII века:
«Бысть княжащу ему в земли Литовской и нача избивати братью свою и сыновце свои, и другие выгна из земли и нача княжити один во всей земле Литовской и, очень загордившись, никого не считал равным себе».
Российский историк конца XIX века А. Барбашев писал:
«С появлением немецких Орденов, неутомимо теснивших литовцев, последние поняли, что им не устоять без прочной государственной связи. Рыцари и их гости с каждым годом продвигались далее вглубь литовских земель, насильно крестили жителей, за сопротивление или отпадение от христианства обращали в рабство, покоренных же облагали тяжелыми налогами, лишали большей части земли в пользу немецких колонистов и подвергали железным тискам орденской администрации.
Ни полоцкие, ни поморские князья не имели достаточно силы, чтобы создать из разрозненных литовцев прочное государство. В тридцатых годах XIII столетия возвышается Миндовг, владетель области реки Вили, который и считается основателем Литовского государства. Его походы в Черниговскую и Смоленскую область не имели важных результатов, но Полоцкие земли подчинились его власти».
Без белорусской военной силы противостоять Ордену Миндовг не мог. М. И. Коялович сто пятьдесят лет назад так писал о белорусских землях в XII–XIII веках:
«Природа, кажется собрала в стране Белоруссии все неудобные для жизни человека условия, чтобы дать бытие нескольким громадным рекам, благами которых большей частью пользуется не белорусское племя. В тех местностях, где много песков, болот, лесов, белорусы живут как будто на островах, между которыми иногда по несколько месяцев не бывает никакого сообщения.
Вследствие таких особенностей страны, белорусы жили небольшими, редкими группами. Исключение составляли их группы и даже полосы населения по рекам Двине и Днепру. Большую силу показали полочане не только в древние времена и в государственном строении, но и в последствии в области общественной. Полоцкое вече и вообще полоцкая община были из числа самых сильных русских вечей и общем даже в торговой борьбе с иноземными силами.
Белорусы (название от белой сермяги и белых барашковых шапок) – потомки древних кривичей и дреговичей. Кривичи населяли, по нашей древней летописи, пространство от тех местностей, где сближаются верховья Двины и Днепра в нынешней Смоленской губернии, и вниз по этим рекам на значительное пространство. Ими населен был весь треугольник в нынешних губерниях Витебской, Минской и Могилевской, образуемый верховьями этих рек, и немалое пространство по обеим его сторонам в нынешних губерниях – Смоленской, Витебской и Псковской, с одной стороны, и Смоленской и Могилевской – с другой.
На юго-западе в другом углу между Днепром и Припятью кривичи примыкали к дреговичам, у которых в XI веке был особенно известен город Слуцк, был еще и древний Туров. Кривичи и дреговичи, вероятно, не многим разнились и потому скоро слились в одно племя белорусов.
Нет сомнения, что также с древнейших, незапамятных времен кривичи и дреговичи, то есть белорусы, распространялись на запад в пределы верхних литовцев и ятвягов.
Самое раздробление на многие княжества и ослабление Полоцкой земли повели к важным, полезным в будущем последствиям. Белоруссия сильно колонизировалась в Литве и сближалась с ней. Почти до нашествия татар мы видим многочисленные нападения литовцев на псковские, новгородские и даже тверские местности. Забираться так далеко в русские области литвины могли не иначе, как через Белоруссию, следовательно, они здесь были уже свои люди, иначе не могли бы предпринимать через нее таких смелых походов в глубь России. Таким образом мы видим в Белоруссии два направления: одно из них притягивает ее к русскому востоку, к Смоленску, другое тянет ее на запад, в пределы Литвы, и подготовляет к соединению с Литвой.
Позднейшие западнорусские летописи относят к временам татарского нашествия основание литовской государственности в Новогрудке и даже в Полоцке. Современная наука показывает, что эти известия, неверные во многих частностях, не лишены, однако, основания и требуют тем большего внимания, что в наших древних русских летописях несомненен пропуск многих известий и даже имен белорусских князей. Но и в этих летописях есть указание на то, что литовская государственность возникла до татарского нашествия. Еще до татарского нашествия, именно в 1235 году, приобрел большую силу литовский князь Миндовг, столицей которого в начале татарского ига был Новогрудок, где, по позднейшим летописям, княжил в еще более раннее время и отец Миндовга – Рингольд.
Татарское нашествие, поразившее русских в южной половине западной России, придвинуло новые массы их к литовским пределам и явно вызывало Литву двинуться на юго-восток и утвердить свою власть над этими русскими, представлявшими теперь легкую добычу и даже расположенными признать над собой литовскую власть, чтобы иметь в ней защиту от татар.
Объединение между этими новыми силами, литовскими и русскими, и устройство ими новой западно-русской государственности продвигалось очень быстро и легко».
Агрессия крестоносцев с севера и запада, опасность от монголо-татар с востока и юга создала жестокие условия для создания на литовских и белорусских землях нового государства. Свою версию этих событий высказывал один из первых белорусских историков И. В. Турчинович, в середине XIX века:
«Уже внук Полемона Кернус, около 1048 года завладел значительной частью земель Кривских до реки Дзитвы. Владения его простирались до Семигалии, до левого берега Двины и до земель Бреславльских. Завоевание земель Кривских, случившееся почти одновременно с завоеванием земель Литовских россиянами, дало ему возможность основать первое Литовское княжество – Литовско-Завилейское, бывшее, по своему составу жителей, не чем иным, как собственно Литовско-Кривским или Литовско-Русским. Полоцк и Бреславль видели литовских наездников, страшным образом опустошавших эти страны.
Смуты продолжались в России – и Литва усиливалась за счет ее. Внук Гимбутов Ердзивилл, освободив в 1065 году из-под власти князей русских Нерому и Пелузию, основал из них и еще земель литовских княжество, назвавшееся Верхней Литвой, для отличия от Литвы нижней, или Жмуди.
Князья полоцких уделов к началу XIII столетия, низшедшие на степень мелких владетелей, еще некоторое время сохраняли тень самостоятельности, по крайней мере до Рингольда, при котором почти весь Белорусский край, кажется, уже принадлежал Литве.
В 1226 году, при Рингольде Альгимунтовиче Литва образовалась в обширную державу, будущему могуществу которой положил он первый краеугольный камень. Намерение соединить единоплеменные народы в одно целое, заставило его вмешиваться в дела княжества Литовско-Завилейского, Куронии и Семигалии, где уже начали хозяйничать немцы; а с другой стороны, виды политические требовали утверждения власти в Литовско-Полоцком княжестве и прочих ближайших землях кривских. Поэтому Рингольд предпринял поход к странам прилежащим среднему течению Двины и, судя по последующим событиям, вероятно в это время Полоцкое княжество было присоединено к его владениям; ибо, не владея им, он не мог бы предпринимать таких набегов на северную Россию, каким, например, был поход его в январе 1230 года, когда литовцы воевали окрестности Селигерского озера».
Около 1235 года князь Аукшайтии Миндовг – в Новогрудке, стоявшем на окраине белорусских земель. Он сделал его столицей княжества, назвав Новгородом-Литовским. В 1238 году Миндовг уже великий князь Литовский – в стольном городе Кернове в «литовской области» на реке Вили. В течение 1250-х годов к Великому княжению Литовскому были присоединены Гродно, Волковыск и Слоним, в Полоцке и Витебске стали княжить племянники Миндовга. Пинские земли вдоль реки Припять также были подконтрольны Миндовгу. Из этих земель и было создано государство Миндовга. Российский исследователь конца XIX века П. Н. Батюшков писал:
«Способы, которые употреблял Миндовг в деле объединения Литовско-Русского государства под своей властью, состояли в том, что он посредством Литвы удерживал и приобретал русские земли, а, опираясь на ополчения своих русских областей, подчинял себе разрозненные мелкие литовские владения.
С течением времени разрозненные составные части возникавшего государства – Литва и Русь – должны были слиться одна с другой внутренне; но на первых порах они тянули врозь и стремились к обособлению, к отделению одна от другой».
Белорусский историк В. Игнатовский писал о Миндовге:
«На основании летописных данных мы можем судить, что он уже от своего отца Рингольда получил значительные силы для борьбы со своими соперниками. Под 1236 годом в Волынском летописе Миндовг уже считается главным князем и представителем интересов всей Литвы. Ливземская хроника, описывая под 1244 годом один из многих походов литвинов на ливонских рыцарей-крестоносцев, говорит, что землю ливонскую совсем опустошили литовские войска, которые насчитывали до 30 000 человек, и что во главе его стоял Миндовг, «могучий король литовский».
В 1236 году по приказу рижского епископа орденское войско было отправлено на завоевание Жемайтии. 21 сентября 1236 года они были разгромлены литовцами – при Сауле-Шауляе. Сам магистр Винтерштеттен погиб вместе с пятьюдесятью рыцарями, а сотни воинов попали в плен. Орден меченосцев был фактически уничтожен. Этот разгром вызвал панику в Ливонии.
14 мая 1237 года в папской резиденции Витербо под Римом был подписан договор об объединении меченосцев с Тевтонским орденом. Папа Григорий XI утвердил устав нового немецкого ордена, подчинявшегося теперь рижским епископам. Территория ордена во главе с хохмейстером состояла из части Палестины, в которой в Акконе находилась столица ордена, острова Сицилия, Франконии (в Германии), Западной и Восточной Пруссии и Ливонии – Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. Основным делом объединенных сил рыцарей в Ливонии, во главе с орденским магистром – гермейстером, стало завоевание новых территорий. Их движение на восток остановил Александр Невский – своей победой на Чудском озере 5 апреля 1242 года.
В 1250 году Миндовг принял крещение от орденского пресвитера Христиана и через год получил от папы римского королевскую корону. В 1251 году папа взял «под опеку святого Петра» Миндовга с владениями, «которые тот имеет или приобретет», и поручил его заботам всех своих прибалтийских епископов.
В 1260 году, после блестящей победы над ливонскими, прусскими и датскими крестоносцами при озере Дурбе князь Миндовг отрекся от крещения. Он почти заключил договор с Александром Невским – Ливонскому ордену грозил полный разгром. К тому времени около двадцати белорусских княжеств стали частью создаваемого Великого княжества Литовского. Современный белорусский историк А. И. Котов писал:
«Существуют разные теоретически-концептуальные подходы к проблеме образования Великого княжества Литовского.
Первый из них – традиционный, или литовский подход. Согласно этой концепции, Великое княжество Литовское есть результат завоевания литовцами западнорусских земель и присоединения их к литовскому государству.
Другой подход – новая («белорусская») концепция. Согласно ей Великое княжество Литовское есть исключительно белорусское государство, основой которого является белорусское Понеменье с центром в городе Новогродке, решающую роль в его создании сыграли белорусские феодалы, господствующими были белорусский язык и культура.
Третий подход (компромиссный по сравнению с двумя предыдущими) или «центристская» концепция. Согласно этой концепции Великое княжество Литовское формировалось на протяжении целого исторического периода (XIII век – 70-е годы XIV века), а не в середине XIII века. В XIII веке при Миндовге и Войшелке сложилось Новогродское княжество (или государство Миндовга, Литовское государство). До середины XV века Великое княжество Литовское – это литовско-белорусское государство, а в другой половине XV–XVI веке Великое княжество Литовское существовало как белорусско-литовское государство.
Четвертый подход высказан современными белорусскими историками в учебном издании «История Беларуси» (под редакцией Я. К. Новика и Г. С. Марцуля, Минск, 1998). Сущность его заключается в том, что Великое княжество Литовское было образовано не только предками современных белорусов и литовцев, поэтому оно не является ни белорусско-литовским, ни литовско-белорусским государством.
Великое княжество Литовское – это полиэтническое государство четырех основных народов: белорусского, русского, украинского и литовского. Славяне занимали в этом государстве 11/12 территории и составляли около 80 % населения. Поэтому Великое княжество Литовское можно назвать русско-литовским государством или литовско-русским («Русь Литовская»), как об этом говорилось в дореволюционной российской и советской историографии. Именно западные земли бывшей Киевской Руси, земли современной Беларуси являлись основой социально-экономического и политического могущества Великого княжества Литовского. Укрепление государства и расширение его территории происходило в одних случаях с помощью военной силы, в других – на основе соглашений между русскими и литовскими князьями, в третьих – путем династических браков».
В 1262 году Миндовг, смертельно оскорбивший своих нобилей, был зарезан. Российский историк В. Ф. Воеводский писал в начале ХХ века:
«В 1262 году, вследствие жестокости и самовластия, Миндовга убивают, что и было поводом к началу неурядиц и партийной борьбы наследников Миндовга – вплоть до воцарения династии жмудских владетельных князей Эйрагола, основателем которой был Лютувер. В 1293 году сменил его сын Витень, при котором литовцы проявляют большие успехи как в администрации, так и современном военном деле».
После Миндовга правил Войшелк (1264–1267), затем Шварн (1267–1282), Витень (1293–1316). В годы правления Гедимина (1316–1341) Великое княжество Литовское стали называть «Гедиминовой державой», а самого князя – «устроителем государства». И. В. Турчинович писал:
«Гедимин был государь выше своего века: дозволял своим сыновьям креститься, старался образовать народ, заключал торговые договоры, призывал купцов, художников, ремесленников. Как мудрый политик, он в покоренных областях не отменял древних уставов, даже потомков Владимира святого не преследовал, не выгонял их из уделов, а оставлял их наместниками, не отнимая и княжеского титула. Русские беспрекословно повиновались ему особенно в Киеве, Чернигове и на Волыни, где видели в нем грозного соперника монголам и избавителя от тягостного рабства».
Брат или сын Витеня, внук или сын Лютовора – Гедимин, стал создателем могущества Великого княжества Литовского. Он реорганизовал войско, заменив ополчения полками, укреплял города и строил новые замки. Гедимин был искусным дипломатом, успешно заключал династические браки. К Новогрудку, Гродно, Волковыску давно были присоединены Полоцкие земли. Уже в начале своего княжения в состав державы Гедимина вошли княжества Минское, Туровское, Пинское, Витебское. В 1325 году Гедимину стало принадлежать Волынское княжество.
Заключив союз с Польшей, выдав свою дочь Альдону за наследника польского престола Казимира, Гедимин несколько раз бил отряды Тевтонского ордена. После разгрома войск крестоносцев под Пловцами в 1331 году Гедимина стали называть «усмирителем Ордена».
Гедимин много сил и средств отдавал совершенствованию военного дела. Именно при нем возникают большие города – крупные торговые и ремесленнические центры. Именно он – основатель знаменитого Тракайского замка и строитель Вильны. Российский историк Д. И. Иловайский писал:
«Однажды Гедимин поехал из древней литовской столицы Кернова на охоту на другую, левую сторону Вилии. Здесь, посреди глухих пущ, понравилось ему одно место, и он заложил город, назвал его Троки и перенес сюда свою столицу.
Но немного времени спустя случилось ему охотиться поблизости, на берегу Вилии. Тут на одной горе, возвышающейся при впадении речки Вильна в Вилию, он убил большого тура. Наступила ночь, было уже поздно возвращаться в Троки, и великий князь расположился со своей свитой на ночлег у подошвы той же Турьей горы на самое луке, образуемой впадением Вильны, в так называемой долине Свинторога, где со времени князя этого имени было устроено языческое святилище и сжигались тела литовских князей при их погребении.
Ночью Гедимину приснился странный сон: на вершине Турьей горы стоял железный волк и издавал такой рев, как будто выло сто волков. Поутру он призвал верховного жреца и гадателя Лиздейко и просил его истолковать сон. Он истолковал сон таким образом: железный волк означает знаменитый, столичный город, который должен возникнуть на том месте, а сто ревущих волков предвещают его будущую всемирную славу. Гедимин поспешил исполнить это толкование и немедленно заложил тут, на Турьей, или Лысой, горе, верхний город, а внизу, в Свинторговой долине, – нижний, и перенес сюда свою столицу, которую назвал Вильной, по имени текущей здесь реки».
Гедимин носил титулы великого князя Литвы и Жмуди, великого князя русского. На севере земли Великого княжества Литовского шли по границам Ливонии, по границам Псковских земель, на востоке – по границам Смоленского княжества, по Днепру до Черниговских земель. На юге граница шла по северу Киевской земли, до Западного Буга. На западе – вдоль Буга, до Гродно, далее Великое княжество Литовское граничило с Польшей и Мазовией, землями Тевтонского ордена. В. Т. Пашуто писал:
«В правление Гедимина большая часть земель Белоруссии оказалась под властью Литвы. Произошло это, как мы видели, далеко не сразу. Вначале здесь появлялись литовские князья – вассалы Руси – со своими дружинами, защищавшие эти земли от немецкого Ордена. Затем, с дальнейшим ослаблением Руси, они оказывались уже вассалами Литвы, содействуя включению в ее состав белорусских земель.
В течение 1200–1340 годов внешнеполитические условия развития Литвы существенно изменились. Вторжение немецкого ордена и захват им земель эстонцев, латышей и пруссов поставили Литву под угрозу с севера и запада. Нашествие войск татаро-монгольских ханов, разорение и подчинение ими земель Владимиро-Суздальской, Галицко-Волынской Руси, установление их верховной власти над Новгородом и Псковом, Смоленском и Брянском и их угроза Полоцко-Минской Руси подвергли Литву опасности с востока и юга. Русско-польские и немецкие походы привели к уничтожению ятвягов и сделали Польшу соседом Литвы. Все эти перемены оказали влияние на политическую историю Литвы. Политическое единство Литвы стало условием дальнейшего существования литовского народа.
Ядро государства – «Литва Миндовга» – стало центром объединения земель Аукшайтии, Жемайтии, части Ятвяги и Земгалии. Это объединение происходило в форме борьбы за литовскую монархию, которая рождалась в условиях неоднократных феодальных войн, осложненных вмешательством правительств Руси, Ордена, Польши, папской курии. Исход борьбы решил литовский народ, его пешие ополчения, действовавшие под руководством князя и дружины.
В состав Литовского государства постепенно включались полоцкие, витебские, минские, чернорусские, полесские и подляшские земли Белоруссии, боярство и князья которых искали в сотрудничестве с Литвой избавления от угрозы со стороны Орды и Ордена. Включение земель Белоруссии в состав Литвы облегчило борьбу литовского народа за независимость; вместе с тем оно положило начало превращению небольшого Литовского государства в Литовское великое княжество.
Укрепление Московского великого княжества при Иване Калите открывает собой начало коренных изменений в политическом положении Восточной Европы. В этих новых условиях насильственное распространение власти литовских феодалов на белорусские, украинские и русские земли постепенно превращалось из источника силы Литвы в источник ее слабости – по мере того, как народы, придавленные Литвой, находили все более надежную опору в братском русском народе, в крепнувшем Русском централизованном государстве.
Литовские великие князья Тройден, Витень, Гедимин были не только крупными государственными деятелями, но и выдающимися полководцами – организаторами вооруженных сил Литвы.
Даже крупные военные предприятия, организованные против Литвы, неизменно кончались неудачей, например, Походы в Жемайтию 1305, 1317 (при участии рыцарей из Германии, Чехии и Польши), 1329 (с привлечением рыцарей Германии, Чехии и даже Англии) и поход 1314 года в «землю кривичей» к Новогородку, когда Давыд Городнеский отобрал у рыцарей 500 коней и весь провиант и они, умирая с голоду и питаясь кореньями, едва выбрались через шесть недель восвояси».
В борьбе с Орденом Гедимин и погиб – после двадцатипятилетнего княжения. Д. И. Иловойский писал:
«Недалеко от западных границ Литвы и Жмуди, на правом берегу Немана, был воздвигнут крепкий литовский замок Веллона для защиты со стороны Тевтонского ордена. Не сумев взять его силой, немцы, чтобы принудить к сдаче продолжительной осадой и голодом без большой потери со своей стороны, построили вблизи два небольших замка. Тогда Гедимин в сопровождении нескольких сыновей явился с войском для освобождения Велоны и, в свою очередь, осадил немецкие замки. Но гарнизоны их были снабжены несколькими огнестрельными орудиями, которые только что входили в употребление в Западной Европе и тоже впервые появились в войске Тевтонского ордена. Еще неизвестные литовцам, эти огнестрельные снаряды казались им громовыми стрелами бога Перкуна. Здесь Гедимин нашел себе смерть, пораженный пулей из неуклюжего, первобытного ружья. Сыновья отвезли его тело в Вильну и там же оно было сожжено на огромном костре в так называемой Кривой долине Свинторога по древнелитовскому обычаю, в парадной одежде и вооружении, вместе с любимым конем и слугой, с частью неприятельской добычи и тремя пленными немцами».
Семь сыновей Гедимина еще при жизни отца получили свои уделы. После его смерти Великое княжество Литовское было разделено на восемь частей. Брат Гедимина Воин владел Полоцким княжеством. Сыновья также получили свои земли: Монтвид владел Керновским княжеством и Слонимом, Наримунт-Глеб – Пинскими и Туровскими землями, Кориат-Михаил – Новогрудское и Волковысское княжество, Ольгерд получил Кревское и Витебское княжество с городом Могилевом, Кейстут получил Жмудь, Троки, Гродно и Берестье – земли, лежащие на границе с крестоносцами, Любарт владел Луцким княжеством на Волыни, Младший сын Гедимина Явнут получил столицу Вильню с округой. Все сыновья считали себя самостоятельными правителями, никто не носил звание великого князя Литовского. В течение пяти лет в Великом княжестве Литовском не было единого государя, чем чуть не успели воспользоваться не только Тевтонский и Ливонские ордена, но и Польша. Государство Гедимина от распада и последующего завоевания соседями спасли два его сына – Ольгерд и Кейстут.
Братья были рождены от одной матери и дружили с детства. П. Н. Батюшков писал:
«Ольгерд превосходил всех своих братьев умом, государственной дальновидностью и чрезвычайно деятельным характером. Осторожный, скрытный характер Ольгерда как нельзя лучше дополнялся характером его друга и брата Кейстута, который, напротив, отличался открытым, добродушным нравом и крайней отвагой. Между тем как Ольгерд, женатый на русской княжне и долго проживавший в своем русском уделе, усвоил себе русской народность и даже втайне исповедовал православие. Кейстут, наоборот, оставался чистым литвином, навсегда сохранил преданность старой языческой вере предков и имел огромное значение среди литовцев и жмудинов. По самому местоположению их уделов внимание и деятельность братьев были направлены в разные стороны. Ольгерда занимали более всего отношения с Восточной Русью, а Кейстут стоял на страже Литвы от тевтонских рыцарей.
В 1341 году умер брат Гедимина Воин. Наследовавший удел его сын Любко погиб в совместном походе с Ольгердом на Псков. Полоцкая земля вошла в состав удела Ольгерда и он стал самым сильным из сыновей Гедимина.
К зиме 1345 года в Тевтонский орден пришли большие подкрепления из Германии, Бургундии, Венгрии, Голландии – крестоносцы готовились к походу на разъединенное Великое княжество Литовское. Ольгерд и Кейстут двинулись на Вильно. Кейстут захватил оба замка и взял брата Явнута в плен. Младшему брату дали Заславльский удел, а Ольгерд, при молчаливом согласии братьев, был возведен Кейстутом на великокняжеский престол – «тебе надлежит быть великим князем в Вильне, ты нам старейший брат, а я с тобой буду вместе».
Ольгерд и Кейстут заключили клятвенный договор:
«А докончали межи себе: князь Кейстутий великий и великий князь Ольгерд волости себе разделили. А что добудут, грады или волости, да то делить на полы, а быти им до живота в любви, в великой милости. А правду межи себе на том дали: не мстить лихом никому же на никого же. Такоже бытии и до живота своего в той правде».
Ольгерд и Кейстут собрали значительные силы и упреждающим ударом в Ливонию сорвали поход крестоносцев. В течение почти пятидесяти лет Кейстут Гедиминович отбивал атаки крестоносцев на Великое княжество Литовское, дав возможность своему брату Ольгерду создавать могущественное государство.
Удел Кейстута представлял собой узкую и длинную полосу вдоль западного рубежа Великого княжества Литовского, примыкавшую к владениям Тевтонского ордена и Мазовии. В своих владениях Кейстут Гедиминович был полновластным господином, в 1342 году от своего имени он заключил торговый договор с Англией, по которому англичане получили свободный доступ в его владения. Он всегда был рядом с Ольгердом, надежно прикрывая его тылы. Д. Иловайский писал:
«У Ольгерда была черта, весьма редкая для князей того времени – великая трезвость, то есть совершенное воздержание от всяких хмельных напитков: вина, пива и меда. Хитрость его выражалась особенно в том, что обыкновенно он никому из приближенных не открывал своих планов и, когда собирал войско, никто не знал, в какую сторону эта рать направится. Осторожный, скрытный характер Ольгерда как нельзя лучше дополнялся характером его друга и брата Кейстута, который, напротив, отличался открытым, добродушным нравом и крайней отвагой».
Ольгерд занимался собиранием под своей властью всех русских земель, Кейстут был предан интересам коренной Литвы и Жмуди. Он был женат на жмудинке Беруте и население любило своего князя, преданного вере и обычаям отцов. Немецкие и польские хронисты называли князя Кейстута безупречным рыцарем, а народ – своим героем и трокским князем.
Слово «Троки» многие историки переводят как слово литовского происхождения «трокас» – «вырубка», «просека». В начале XIV века Троки стали столицей великого князя Литовского Гедимина. Литовская летопись упоминает:
«Однажды великий князь Гедиминас отправился из своей столицы Кярнаве на охоту за пять миль, за реку Нярис, и встретился ему в пуще красивый холм, окруженный дубравами и долинами. Очень по душе пришлось ему это место. Заложил он здесь город и дал ему имя Тракай – там, где был Старый Тракай, и из Кярнаве перевел сюда свою столицу».
На холме у озера Гальве, в тридцати километрах от современного Вильнюса, вырос замок, площадью 150 на 130 метров. Четырехугольная крепость была обнесена рвом шириной до сорока метров и глубиной до 6 метров. При Гедимине крепость была еще деревянной.
В 1321 году Гедимин перенес столицу Княжества в полюбившуюся ему Вильню, а Троки с особым удельным княжеством отдал своему сыну Кейстуту. Историк А. Турцевич писал в историческом очерке «Трокский замок», вышедшем в 1901 году в Вильне:
Данный текст является ознакомительным фрагментом.