Смерть Ольги

Смерть Ольги

 Повесть временных лет ничего не знает о русском походе 969 г. на Волгу. «Лето 6477» отмечено в ней только как год кончины княгини Ольги. Прогнав печенегов, «рече Святослав к матери своей и к боляром своим: „Не любо ми есть жити Кыеве, хощю жити Переяславьци в Дунае, яко то есть среда земли моей, яко ту вся благая сходяться: от Грек паволоки, злато, вина и овощеве разноличьнии, из Чех и из Угьр — серебро и комони, из Руси же — скора и воск и мед и челядь"». Ольга, которая в это время была смертельно больна, уговаривала его дождаться ее смерти: «погреб [похоронив] мя, иди куда хощеши». И «по трех днех умре Ольга. И плакася по ней сын ея и внуци ея и людье вси плачем великим. И несоша и погребоша ю [ее] на месте. И бе заповедала Ольга не творити тризны над собою. Бе бо имущи презвутер [священника], сей похорони блаженную Ольгу [по христианскому обряду]».

 Согласно Иакову Мниху, княгиня умерла 11 июля.

Ольгино Житие добавляет, что тело княгини по смерти сохранялось нетленным и источало благоухание. Князь Владимир перенес честные мощи своей бабки в построенную им церковь Успения Пресвятой Богородицы (Десятинную) и положил у стены, в открытом каменном саркофаге. Верующие по своим молитвам получали возле Ольгиной гробницы исцеления от недугов. Особенно поражало людей следующее чудо. Над гробницей Ольги в церковной стене было сделано оконце, которое само приоткрывалось перед теми, кто приходил к чудотворным мощам с твердой верою, причем наиболее достойные могли видеть исходящее от них чудесное сияние; маловерные же не только не имели возможности взглянуть на мощи через окошко, но даже и в самом храме видели один гроб. Все эти подробности появились в позднейшей церковной традиции; Иакову Мниху и Повести временных лет они не известны. В 1635 г. киевский митрополит Петр Могила, расчистив развалины Десятинной церкви, провозгласил, что открыл останки Ольги. Но в XVIII в. Синод поставил под сомнение подлинность найденных мощей и, под давлением правительства, скрыл их в некоем тайном месте.

Исторический образ Ольги в памяти русских людей расслоился на двух, очень не похожих друг на друга женщин. В церковно-книжной традиции Ольга чтилась как «мудрейшая всех человек», «блаженная» (с 1547 г. — святая равноапостольная) княгиня, первая вошедшая в Царство Небесное «от Руси». Летописец заключил повесть о ней вдохновенным панегириком: «Си бысть предтекущи хрестияньстей земли, акы деньница пред солнцем и акы заря пред светом; си бо сияше, акы луна в нощи, тако и си в неверных человецех светяшеся, акы бисер в кале. Кальни бо беша грехом, неомовени крещением святым. Си бо омыся купелию святою, и совлечеся греховныя одежа ветхаго человека Адама и в новый Адам облечеся, еже есть Христос. Мы же рьцем к ней: радуйся, русьское познание к Богу, начаток примирения быхом. Си первое вниде в цесарьство небесное от Руси; сию бо хвалят русьстии сынове, акы начальницю, ибо по смерти моляше Бога за Русь».

В народной среде отношение к Ольгиной «мудрости» (в языческом ее понимании) колебалось между восхищением и страхом. Хитрость вождя, его умение говорить «клюками» были вообще чрезвычайно ценимыми свойствами[348]. Но если обладательницей их была женщина, то это пробуждало в мужчинах древний ужас перед демонической Лилит[349], губительницей мужчин[350]. Победа Ольги над «древлянами» глубоко врезалась в народную память, где, однако же, княгиня-мстительница преобразилась в опасную ведунью, которая «перевела много князей»[351], в том числе и самого Игоря. В этом качестве «мудрая» Ольга встала в ряд с другими «злыми женами» древнерусских былин[352]. Смешанное со страхом преклонение перед сверхъестественными способностями Ольги выразилось также в почитании природных и рукотворных Ольгиных «мест» и реликвий. Стоит отметить, что большинство таких памятников не имеет отношения к христианству Ольги, к церковному прославлению ее как святой равноапостольной княгини, будучи напрямую связано с языческой символикой, — например, сани (важный атрибут славянской похоронной обрядности), колодцы или камни (почитание славянами колодцев-«кладезей» и камней — неотъемлемая часть обличительной антиязыческой церковной литературы) и т. д. Похоже, что крещение Ольги и ее последующая канонизация почти не остановили на себе народного внимания, прошли как-то мимо него.