Приготовления

Приготовления

 Под 944 г. Повесть временных лет рассказывает о втором походе Игоря на Царьград. Сообщается о широких военных приготовлениях: «Игорь совокупи вой многи: варяги, русь и поляне, и словены, и кривичи, вятичи и тиверцы»; говорится также о найме печенегов и взятии у них заложников — в обеспечение их верности. Характерно, что в перечне Игоревых «воев» отсутствуют чудь, меря, северяне, радимичи, хорваты и дулебы, которых летописец ранее отправил на Царьград вместе с вещим Олегом. Эти данные объективно верны в том смысле, что Игорь действительно не располагал военными ресурсами державы «светлых князей» начала X в. Однако пестрый этнический состав Игорева войска, в том виде, в каком он представлен в летописи, не соответствует истине. Восточнославянские племена зачислены летописцем в Игоревы «вой» произвольно[133]. Так, вятичи не могли быть участниками похода по той простой причине, что они не были данниками Киева — их предстояло «примучить», согласно самой же летописи, только Святославу; этническими «призраками» оказываются также словене (ильменские), кривичи и тиверцы, поскольку ни Новгород, ни Полоцк, ни какой-либо другой восточнославянский племенной центр не попал в текст договора 944 г. И напротив, наличие в нем единственного этноса — «руси», вкупе с тремя городами Среднего Поднепровья — Киевом, Черниговом, Переяславлем, — на которые распространились торговые льготы, убедительно свидетельствует, что в 944 г. «поиде на грекы в лодиях» одно лишь «русское» ополчение Киевской земли.

 Архангелогородская летопись сохранила сведения, что в 941 г. русы из-под стен Царьграда вернулись «во свояси без успеха» и лишь «на третье лето приидоша в Киев» — стало быть, два года они провели где-то в другом месте. По сообщению Льва Диакона, разбитое под Константинополем русское войско зазимовало в городах и поселениях Черноморско-Азовской Руси — на «Киммерийском Боспоре». По всей видимости, там же оно оставалось и два следующих года, готовясь к новому походу.

Чем была вызвана двухлетняя стоянка русских дружин на берегах «Боспора Киммерийского»? По словам Кембриджского документа, Х-л-го (то есть в данном случае — Игорь), бежав из-под Константинополя, «устыдился возвращаться в свою землю». С психологической точки зрения звучит достаточно правдоподобно. Однако не в одних расстроенных чувствах юного князя было дело. Игорь медлил с возвращением в Киев из-за вполне обоснованного опасения встретить там плохой прием. В языческом понимании святости (в том числе святости вождя-жреца, предполагающей, помимо прочего, его «удачливость», как целый набор выдающихся психофизических свойств: сила, ум, ловкость и проч.) одной из главных составляющих было понятие целокупности, цельности, целостности, не только не терпящей какого бы то ни было умаления, но, напротив, постоянно увеличивающей свой плодоносный и властный потенциал[134]. Поэтому военное поражение наносило серьезный ущерб сакральному и политическому авторитету вождя, оно означало, что боги отвернулись от него, а вместе с ним и от всего общества (племени, рода и т. д.). Для воина существовал, собственно, только один выход из состояния богооставленности — смерть с оружием в руках. В идеале при неудачном исходе сражения вождь не должен был пережить своего позора, а дружина — своего предводителя. Так, Тацит писал о германцах, что у них «вожди сражаются ради победы, дружинники — за своего вождя». Об этом же языческом кодексе чести напоминал своим воинам Святослав, когда призывал их: «Да не посрамим земле Руские, но ляжемы костью ту, мертвы бо сорома не имаеть». В 941 г. «небесные молнии» греков оказались сильнее военного счастья и магических способностей русского князя. Он бежал с поля боя и не получил даже символической дани. Боги больше не покровительствовали ему. Игорю необходимо было восстановить свою репутацию удачливого предводителя, которая установилась за ним после покорения угличей и «древлян» и изгнания Олега II из Киева.

Черноморские русы на этот раз не оказали поддержки Игорю. В арабских источниках 943/944 г. отмечен очередным нападением русов на город Бердаа в Закавказье, что исключает участие этого отряда в походе на греков. Договор 944 г., в свою очередь, не отстаивает ничьих интересов, кроме княжеского рода и «гостей» из трех городов Среднего Поднепровья.

 Именно малочисленность собственного войска заставила Игоря прибегнуть к найму печенегов, которые, по словам Константина Багрянородного, «будучи свободными и как бы самостоятельными... никогда и накакой услуги не совершают без платы». Русские посольства к печенегам, вероятно, имели много схожего с исполнением подобных поручений имперскими чиновниками, чей образ действий хорошо известен по описанию того же Константина. Главную роль в успешном окончании посольства играли подарки, которых печенеги домогались всеми правдами и неправдами. Прибыв в Херсон, посол императора («василик») должен был «тотчас послать [вестника] в Пачинакию и потребовать от них заложников и охранников. Когда они прибудут, то заложников оставить под стражей в крепости Херсона, а самому с охранниками отправиться в Пачинакию и исполнить поручение. Эти самые пачинакиты, будучи ненасытными и крайне жадными до редких у них вещей, бесстыдно требуют больших подарков: заложники домогаются одного для себя, а другого для своих жен, охранники — одного за свои труды, а другого за утомление их лошадей. Затем, когда василик вступит в их страну, они требуют прежде всего даров василевса и снова, когда ублажат своих людей, просят подарков для своих жен и своих родителей. Мало того, те, которые ради охраны возвращающегося к Херсону ва-силика приходят с ним, просят у него, чтобы он вознаградил труд их самих и их лошадей».

Другой способ связаться с печенегами состоял в том, что василик в сопровождении небольшой флотилии входил в устье Днепра или Днестра и, обнаружив печенегов, посылал к ним вестника. Русы, скорее всего, так и поступали. Дальше история повторялась: «Пачинакиты сходятся к нему [послу], и, когда они сойдутся, василик дает им своих людей в качестве заложников, но и сам получает от пачинакитов их заложников и держит их в хеландиях. А затем он договаривается с пачинакитами. И когда пачинакиты принесут василику клятвы по своим „заканам"[135] [законам], он вручает им царские дары и принимает „друзей" [союзников] из их числа, сколько хочет, а затем возвращается».

Существование союзного соглашения между Игорем и печенежскими ханами вытекает между прочим из самого факта, что русам в 941 г. удалось беспрепятственно пройти днепровские пороги. Ведь, как свидетельствует тот же писатель, «у царственного сего града ромеев [Константинополя], если росы не находятся в мире с пачинакитами, они появиться не могут, ни ради войны, ни ради торговли, ибо, когда росы с ладьями приходят к речным порогам и не могут миновать их иначе, чем вытащив свои ладьи из реки и переправив, неся на плечах, нападают тогда на них люди этого народа пачинакитов и легко — не могут же росы двум трудам противостоять — побеждают и устраивают резню». По-видимому, в 944 г. Игорю удалось убедить печенежских ханов, что военная добыча будет несравненно богаче императорских подарков.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.