ФИЛОЛОГИЯ И ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
ФИЛОЛОГИЯ И ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
Охотно беря уроки у греческих риторов, римляне очень скоро познакомились и с греческой филологией. Однако, как уже говорилось, настоящий интерес к этой науке у римлян пробудил, по свидетельству Светония, только грамматик и комментатор Гомера Кратет из Малла, прибывший в Рим в 168 г. до н. э. в составе пергамского посольства и задержавшийся там. Он-то, пишет Светоний, и «подал пример для подражания». «Подражание, — продолжает прославленный биограф знаменитых римлян, — состояло в том, что хорошие, но еще малоизвестные стихи, написанные, или умершими друзьями, или еще кем-нибудь, тщательно обрабатывались и в результате чтений и толкований становились известными всем. Так Гай Октавий Лампадион разделил на семь книг «Пуническую войну» Невия, написанную на одном свитке без перерывов; так впоследствии Квинт Варгунтей обработал «Анналы» Энния и по определенным дням читал их публично, при большом стечении народа; так обработали Лелий Архелай и Веттий Филоком сатиры своего друга Луцилия».
Но первым римским филологом, в строгом смысле слова, был Луций Элий Преконин Стилон из Ланувия, известный на рубеже II–I вв. до н. э. учитель риторики. Занимаясь комментариями к комедиям Плавта, он так полюбил старую, еще архаическую латынь, что писал: «Если бы Музы пожелали говорить по-латыни, они говорили бы языком Плавта». В то время под именем Плавта ходило множество пьес, и Стилону пришлось долго и тщательно выяснять, какие, из них на самом деле написаны его любимым комедиографом. Занимался он также толкованием других старых латинских текстов: комментировал «Законы XII таблиц», пытался объяснить ставшие непонятными для его современников слова древней культовой песни братства салиев, изучал старинные жреческие книги. Изгнанный позднее на остров Родос, он познакомился там с александрийским филологом Дионисием, учеником Аристарха Самофракийского, создавшим грамматику греческого языка. Вероятно, под его влиянием Стилон написал латинскую грамматику. Под воздействием стоической философии он увлекся и модными тогда в эллинистическом мире этимологическими исследованиями: выводил, например, слово «темплум» (храм, святилище) от втуеор» (хранить, защищать), а «милее» (воин), по принципу противоположности, от «моллициа» (мягкость, слабость, изнеженность), «ибо воин не имеет ничего общего с мягкостью».
Наряду с филологической критикой текстов древних авторов в Риме возник живой интерес к собственно литературной критике и истории литературы. Литературной полемикой пронизаны дидактическая поэма Акция «Дидаскалика», созданная, по всей вероятности, в форме диалога и прослеживающая историю греческой и римской драмы, а также историко-литературные поэмы Порция Лицина и Волкация Седигита (поэмы эти, как и многое другое, написанное в то время, не дошли до наших дней). В поэме «О поэтах» Седигит на основе эстетических критериев, следуя примеру греческих филологов, устанавливает каноническую иерархию римских комедиографов: на первое место он ставит Цецилия, на второе — Плавта, на третье — Невия, затем идут Лициний, Атилий, Теренций, Турпилий, Трабея, Лусций Ланувий и Энний. Как и другие историки той эпохи, историки литературы, не колеблясь, прибегают к увлекательным вымыслам там, где им не хватает фактов: подражая эллинистическим биографам знаменитых людей. Порций Лицин собрал, например, в своем труде все ходившие тогда сплетни об обстоятельствах смерти комедиографа Теренция.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.