Завхоз с Лубянки

Завхоз с Лубянки

Внезапно всплыв в ВЧК, он явно воспользовался протекцией своего троюродного брата Якова Свердлова, фактически ставшего правой рукой Ленина в партии после октября 1917 года. Ведь Ягода в ВЧК не со дня ее основания в октябре 1917 года, он тогда был на партийной работе и назначен редактором большевистской газеты «Крестьянская беднота» – сказалась грамотность Генриха Григорьевича и его тяга к общению с творческими людьми типа Горького, как и его уже солидный партийный стаж в РСДРП, по крайней мере по его собственному ощущению. Весной 1918 года Ягода по предложению Свердлова направляется на работу в военную инспекцию Красной армии, выезжает от нее на Юго-Восточный фронт, где в Царицыне знакомится с посланным сюда же комиссаром ЦК Сталиным. Именно это близкое знакомство, позднее как трамплин подбросившее его в сталинском СССР на маршальскую должность наркома внутренних дел, а еще позднее – по крутой горке спустившее в подземелья родной Лубянки, сыграет огромную роль во всей судьбе Генриха Ягоды.

По свердловской рекомендации Генрих Ягода попал в ВЧК сначала на рядовую должность сотрудника Особого отдела и начал здесь с должности завхоза при Дзержинском, к 1920 году уже пробился в коллегию ВЧК и стал управляющим делами всей ВЧК. А уж после 1922 года Ягода назначен одним из заместителей Дзержинского в ГПУ, фактически правой его рукой и вторым человеком на Лубянке в 1922–1926 годах при все чаще болеющем или занятом другими делами шефе.

Работа в ВЧК в должности начальника управления делами, а фактически лубянского завхоза при Дзержинском, наложила на Генриха Ягоду своеобразный отпечаток. Он многими и в дальнейшем воспринимается скорее как хороший администратор и почти чиновник, нежели как образец типового дзержинца из первой ЧК с горящими глазами и револьвером у пояса. Ягода даже легендарной в ЧК кожанке предпочитает френч, характерный для усидчивых и работоспособных чиновников сталинской эпохи типа Молотова или Кагановича. Если Менжинского, с которым он до смерти Дзержинского в 1926 году делил должности заместителей главы ГПУ, называли «барином» или «аристократом от ЧК», то Ягода скорее типичный чиновник или завхоз, это становится заметно и в его повадках. Хотя это проявилось позднее; придя в ВЧК еще относительно молодым человеком, Генрих Ягода в годы Гражданской войны еще не заматерел так, не озлобился и не очиновнился. На групповой фотографии коллегии ГПУ 1923 года рядом с Дзержинским и Менжинским он еще скромно жмется в углу кадра с несколько растерянно-наивным выражением молодого лица и без своих знаменитых усиков щеточкой. И на нем здесь еще не серый френч, а грубая солдатская шинель с ремнем – рядом с ним Вячеслав Менжинский в галстуке выглядит просто как английский джентльмен.

Ягода не избежал почти обязательных для чекистов при Дзержинском командировок на фронт в Гражданскую войну. В такой поездке на Южный фронт он близко знакомится с тоже недавно направленным в ЧК из ленинского секретариата в Совнаркоме Яковом Аграновым – позднее одним из самых видных членов команды Ягоды в ГПУ – НКВД, которого Ягода сделает в дни наркомства своим первым заместителем на Лубянке. И все равно Ягода не похож на многих чекистов из первой ВЧК; работавшие с ним в ГПУ отмечают его сухость и очень часто недовольный вид, некоторую отчужденность в общении с товарищами по ГПУ. Даже на фотографиях конца 20-х годов этот человек во френче с непроницаемым и худым лицом со щеточкой усов уже почти никогда не улыбается, у него очень жесткий и цепкий взгляд.

Став при больном Менжинском к 1930 году почти полноправным начальником на Лубянке, а с 1934 года и официальным руководителем НКВД, Ягода сохранил казенно-хамоватый стиль обращения к подчиненным, часто скатываясь к крику и матерной брани в своем лубянском кабинете. Похоже, завхозовское начало работы в госбезопасности во многом наложило на Ягоду свой след на всех дальнейших ступенях его карьеры. Полагают, что именно это рассмотрел в нем проницательный Сталин, двигавший Ягоду вверх по лестнице карьеры в ГПУ как очень полезного исполнителя и организатора, из которого можно сделать во главе госбезопасности своего безотказного администратора и не особенно рассуждающего солдата. Считают, что Ягода в конце 20-х годов угодничал перед номинальным своим начальником на Лубянке Менжинским, окружая его роскошью, доставляя ему на дачу дефицит и редкие лекарства для лечения его хворей, а по некоторым данным – и организовывая в качестве сводни какие-то интимные вечеринки для шефа ГПУ и ближайшего его окружения.

Недолюбливавший на партийном олимпе Ягоду Троцкий презрительно именовал Генриха Григорьевича «усердным ничтожеством», «безыдейным комиссаром Сталина» на Лубянке, такую категорию любящих не революцию, а партийный паек трибун «перманентных революционеров» Троцкий люто ненавидел – а Ягода среди чекистов олицетворял такой типаж. Сам Ягода отплатил Троцкому тем же, последовательно поддерживая в 20-х годах в межфракционной сваре в ВКП(б) линию Сталина против троцкистов, а затем руководя в ГПУ действиями по их разгрому уже силами спецслужбы. Его действительно очень трудно назвать пламенным большевиком, в ГПУ Ягода не любил пафосных революционных речей ни о чем, предпочитая деловые темы для выступлений, он даже в годы наркомства в НКВД предпочитал не ходить на собрания лубянской партячейки, ссылаясь на загруженность профессиональными делами. Нет сомнений, несмотря на приход в РСДРП еще за десять лет до революции, никаким особенно идейным большевиком и марксистом Ягода не был, не был он и фанатиком революции. Это совсем другой тип, гораздо более прагматичный, чтобы быть с ультралевыми или троцкистами. В отличие от Дзержинского, Урицкого или Лациса его и в годы ВЧК не найти среди каких-нибудь ярых «левых коммунистов» и критиков Ленина слева – он в это время управляет делами, а не рвет глотку в теоретических спорах. Неудивительно, что в 30-х годах он связал себя с фракцией «правых» в партии и явно тоже из своего прагматизма, Бухарин с Рыковым ему были ближе, и беды в отступлении вправо от ленинской политики он не видел, в итоге как «правый заговорщик» с ними будучи уничтожен. Впрочем, окажись Ягода с левым уклоном и поставь на Троцкого с Зиновьевым, уничтожили бы его в сталинские репрессии еще раньше. Да и был ли он всерьез идейным «правым», разделяющим идеи Бухарина? По крайней мере, сам Бухарин так не считал, говоря о Ягоде перед арестом своей жене Анне, что считает того просто безыдейным чиновником и придворным интриганом.

Но это в будущем у Ягоды, а пока карьера его в ВЧК шла быстро. По-видимому, управлял делами на Лубянке он хорошо, раз Дзержинский приблизил его к себе и выделил на вроде бы хозяйственной должности и при непохожести на многих лихих «птенцов гнезда Феликса» типа революционных романтиков Петерса или Скрыпника. Слухи о том, что Дзержинский Ягоде не доверял и сторонился его, придуманы задним числом, когда Ягоду нужно было показать пробравшимся в партию мерзавцем, а основателя ВЧК – кристально чистым ленинцем. Ничего об этом не свидетельствует, Дзержинский о Ягоде хорошо отзывается и двигает наверх, из управделами переводит в июле 1920 года на руководящую должность в коллегию ВЧК.

Затем, вместо покойного Свердлова, его двигал уже Сталин, с которым Ягода сблизился, будучи в Гражданскую войну уполномоченным военной инспекции РККА при обороне красными под началом Сталина Царицына. Заместителем Дзержинского в ГПУ Ягода становится в 1923 году взамен переведенного из ГПУ на работу в Наркомат по военным делам Уншлихта. Одновременно Ягода возглавляет в ГПУ очень важный Особый отдел по контролю за Красной армией и военной контрразведке. Смерть Дзержинского делает Ягоду первым заместителем в ГПУ, полномочия его растут год от года, и уже подбирается понемногу вокруг него его команда из чекистов, близких ему по духу или связанных прежними делами.

Став при перманентно больном Менжинском его заместителем, Ягода в начале 30-х вполне уже обосновался в роли первого начальника советской госбезопасности. На нем в это время вся оперативная работа ГПУ, он уже все больше отвечает за кадры на Лубянке, расставляя своих людей. Ягода из-за личной неприязни добивается удаления из ГПУ к 1930 году начальника ИНО Трилиссера, такого же заместителя Менжинского в ГПУ, как и он сам, которого вообще убирают с Лубянки, как подозрительного левака и скрытого троцкиста.

А в 1931 году Ягода в ходе тихой войны на Лубянке двух группировок чекистов, вылившейся после коллективной жалобы на суд ЦК партии уже в громкую свару, побеждает пошедших против него не последних дзержинцев: Евдокимова, Мессинга, Ольского, Артузова, Воронцова, Бельского. Все они, пошедшие из-за споров вокруг офицерского дела «Весна» в РККА на конфликт с командой усилившегося Ягоды, все почти ультрареволюционеры и выходцы из первой ЧК, все левее по взглядам Ягоды и многих из его сложившегося уже окружения на Лубянке (Прокофьева, Агранова, Шанина, Погребинского, Булатова, Паукера, Лурье и др. – будут в 1937 году на следствии представлены как руководители заговора группировки Ягоды внутри НКВД). Так что здесь в ГПУ отголоски внутрипартийных право-левых споров, только усиленные личной неприязнью людей этих двух лагерей друг к другу и споров вокруг дела «Весна», ставших только формальным поводом к столкновению двух влиятельных группировок в верхушке ГПУ. Ягода побеждает, он ближе к Сталину и понятнее ему. Бунтарей с Лубянки или удаляют, или понижают в должности, а Ягоду по решению ЦК лишь слегка журят за этот скандал, уравновешивая в должности зампреда ГПУ двумя другими заместителями с такими же полномочиями Акуловым и Балицким, которых год спустя Ягода тоже не без интриг потеснит и заменит близкими себе чекистами.

К 1934 году Ягода опять первый заместитель главы ГПУ, считающий себя очень нужным Сталину и потому все больше себе позволяющий, даже в плане личной жизни и удовольствий. Он получает от Сталина ордена, в середине 30-х годов и высший в том СССР орден Ленина получит за постройку руками заключенных Беломорканала. Это главное достижение «хозяйственника» Ягоды в ГПУ в глазах столь же жестко-прагматичного Сталина, к которому он все ближе, как мотылек к манящему огню, не подозревая об опасности сгинуть в его пламени. Впереди у паренька из Рыбинска новый карьерный скачок, уже последний, но он об этом пока не знает.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.