Действия ВВС Северного флота против аэродромов люфтваффе

Действия ВВС Северного флота против аэродромов люфтваффе

Уничтожение авиации противника непосредственно на ее аэродромах является одной из важных составляющих борьбы за господство в воздухе на театре военных действий. Однако успех таких действий, как никаких других, требует хорошей подготовки, в частности тщательной и своевременной разведки объекта удара, а также доведения полученных разведданных (вовремя и в полном объеме) до участвующего в атаке летного состава. Кроме того, для эффективного налета на аэродром требовалось так или иначе нейтрализовать его систему ПВО. Если все вышеперечисленные условия не обеспечивались, то это однозначно всегда было чревато большими своими потерями, при минимальных (или полным отсутствием таковых) у противника.

Вопросы уничтожения самолетов люфтваффе на аэродромах уже неоднократно становились объектом исследования отечественных военных историков. Внесем и мы свою лепту в освещение этой темы, рассказав о борьбе ВВС Северного флота с авиацией противника на земле.

Отметим важное обстоятельство: исследуя войну в воздухе на Севере, мы можем пользоваться одним из наиболее хорошо сохранившихся массивов документов противной стороны. К сожалению, степень отражения в архивах событий на иных участках советско-германского фронта не идет ни в какое сравнение с Заполярьем. Однако даже в этом уникальном случае, ни один из документальных источников по воздушной войне в Заполярье не обладает абсолютной полнотой. Поэтому при работе мы опирались как на отчеты люфтваффе, так и на документы XIX горного корпуса и соответствующих штабов кригсмарине. Довольно ценная информация была получена от финского историка Хану Валтонена, передавшего в наше распоряжение выписки из донесений финского офицера связи при 20-й горной армии вермахта.

Начнем с краткой характеристики объекта ударов — аэродромной сети люфтваффе в Северной Норвегии и Финляндии. Основными целями ВВС Северного флота на протяжении почти всей войны являлись аэродромы Хебуктен и Луостари. Аэродром Хебуктен использовался с самого начала войны. Эта авиабаза располагалась недалеко от столицы норвежской провинции Финнмарк, Киркенеса, в 160 км от нашего основного флотского аэродрома Ваенга. Передовой аэродром Луостари, от которого до Ваенги было всего 105 км, был введен в эксплуатацию ранней весной 1942 года.

В 355 км от советских аэродромов Кольского полуострова находился Банак. Этот аэродром сыграл существенную роль в немецких противоконвойных операциях 1942 года. С него преимущественно работали бомбардировщики и торпедоносцы «Львиной» и «Орлиной» бомбардировочных эскадр. Еще дальше, примерно в 550 км, располагались гидроаэродром Тромсе и сухопутная авиабаза Бардуфосс. Вследствие удаленности этих авиабаз ВВС СФ и подчиненные им части ВВС Красной армии действовали только эпизодически.

Летом 1943 года немцами был введен в строй аэродром Свартнес, находящийся в четырех километрах к юго-западу от острова Варде. Кроме того, в Северной Финляндии имелся еще ряд небольших посадочных площадок, изредка «навещавшихся» нашими бомбардировщиками: Маятало, Наутси и Сальмиярви.

Взлетно-посадочные полосы всех аэродромов противника имели твердое покрытие, что гарантировало их эксплуатацию самолетами с максимальной боевой нагрузкой в любое время года.

В первые полгода войны единственным аэродромом, подвергавшимся налетам авиации СФ, был Хебуктен. Хотя в документах того времени упоминается в качестве действующего и аэродром Луостари, вероятнее всего, он стал использоваться только с весны следующего года.

Как ни покажется парадоксальным (особенно в свете устоявшихся стереотипов), но самые эффективные удары пришлись именно на первый месяц войны. С начала боевых действий командование ВВС СФ настойчиво проводило воздушную разведку Хебуктена и подходов к нему (совмещая ее с бомбардировкой аэродрома) как одиночными машинами, так и небольшими группами самолетов.

Полученные разведданные были реализованы 7 июля 1941 года в грамотно организованном, очень удачном налете девятки СБ. Прикрываясь облачностью, звенья бомбардировщиков выходили в атаку с интервалами 1–2 минуты на высоте 4000 метров. Маршрут был проложен над безлюдной местностью с таким расчетом, чтобы подойти к Хебуктену со стороны солнца. В результате налет стал для немцев полностью внезапным. Зенитки открыли огонь по самолетам только после сброса бомб. Первые два звена совершенно безнаказанно сбросили 36 фугасных ФАБ-100 и ФАБ-50, а последними — кассеты и ротативно-рассеивающие авиабомбы (РРАБ) с мелкими осколочными боеприпасами.

По данным нашей разведки, немцы лишились 15 самолетов и понесли большие потери в личном составе. Фактически нанесенный противнику урон был не столь велик, но удар все равно следует признать эффективным. На земле был полностью уничтожен Bf-11 °C-4 из звена тяжелых истребителей JG77. Были повреждены еще один «сто десятый» из штабного отряда той же эскадры и Ju-88A-5 из второй группы KG30. В людях же потери действительно были значительными, что прямо свидетельствует о внезапности налета — погибли 19 и получили ранения 16 человек. Особенно пострадал технический персонал отряда дальних разведчиков 1.(F)/124.

Несколько менее удачным оказался налет 27 июля 1941 года. Вылетевшая для удара по Хебуктену шестерка СБ из 72-го полка была перехвачена над целью «мессершмиттами». Впрочем, это не помешало им весьма неплохо отбомбиться, люфтваффе потеряли на земле два самолета: Не-111 из состава Flugbereitschaft Luftflotte 5 и Bf-109E-7 из I./JG77. «Хенкель» был уничтожен, а «сто девятый» сильно поврежден (по немецкой классификации — 60 %) и уже не подлежал восстановлению. Погиб один техник из I./JG77, ранения получили еще четыре техника и два зенитчика. В завязавшемся воздушном бою истребители сбили один бомбардировщик, а советские воздушные стрелки по возвращении в свою очередь доложили о сбитом «мессере». Действительно, по немецким сводкам, Bf-109E из JG77 разбился при вынужденной посадке.

К сожалению, доступные нам материалы позволяют утверждать, что налет 27 июля стал последним эффективным ударом советской авиации по Хебуктену. В целом надо отметить, что действия ВВС СФ против авиации противника на земле в 1941 году были весьма удачны. Совершив за полгода всего 27 самолето-вылетов (из них большинство именно по этой авиабазе), североморцы вывели из строя как минимум пять вражеских машин[16].

Если в первые полгода войны удары по аэродромам наносились исключительно в рамках повседневной боевой деятельности, то в 1942 году ситуация коренным образом поменялась. Теперь вражеские авиабазы подвергались наиболее интенсивным налетам в период проводки союзных конвоев. Причем к этим операциям помимо авиации флота стали привлекаться самолеты ВВС Карельского фронта, а также периодически появлявшаяся в Заполярье З6-я дивизия дальних бомбардировщиков Авиации дальнего действия. Кроме того, расширился список целей, в котором стали фигурировать и достаточно удаленные объекты.

1 июня 1942 года была предпринята единственная и в целом удачная попытка бомбить объекты в районе Тромсе. В ночь на первое число шесть ДБ-3ф вылетели для удара по этой базе, но возвратились из-за плохих метеоусловий на маршруте. Командование проявило настойчивость, и в 19:55 1 июня из Ваенги снова взлетел «ильюшин». Он произвел разведку базы и произвел бомбометание по гидроаэродрому Скаторра вблизи Тромсе. Бомбардировщик сбросил свои бомбы с большой высоты, поэтому факт налета был обнаружен немцами уже после их разрывов. Противник даже не смог определить, сколько машин участвовало в налете: одна или две-три. Напротив, сброшенные бомбы легли исключительно удачно. На гидроаэродроме сгорело около ста бочек с горючим. Были ранены четыре человека: один из строительного батальона люфтваффе, остальные техники из авиагрупп берегового базирования 1./706 и 1./906. К сожалению, развить этот успех не удалось. Вылетевшей утром 2 июня для повторного удара четверке ДБ-3ф из-за облачности над Тромсе пришлось бомбить запасную цель — Гаммерфест.

В 1942 году «штатной» целью ВВС СФ и находящихся в их оперативном подчинении дальних бомбардировщиков стал аэродром Банак и базировавшаяся на нем ударная авиация немцев. Удары по этой удаленной авиабазе противника выполнялись в ходе операций по обеспечению проводки союзных конвоев «PQ» в Мурманск и Архангельск. Всего послевоенные отчеты зафиксировали 21 налет на Банак.

Впервые советские бомбардировщики — это была шестерка Пе-3 из 95-го полка — появились над Банаком 23 апреля. Однако из-за низкой облачности над целью выполнить поставленную задачу удалось только одному «петлякову». В 06:55 он сбросил бомбы на летное поле и обстрелял из бортового оружия летно-технический персонал. В дальнейшем «по Банаку» работали, за редким исключением, только бомбардировщики ДБ-3ф.

Впервые серия налетов на Банак была выполнена в ходе операции по проводке конвоя PQ-16. С 27 по 31 мая аэродром пять раз подвергался ударам нашей авиации. В них в общей сложности приняли участие двадцать восемь ДБ-3ф и два Пе-3. «Илы» были из состава 36-й дивизии АДД, прибывшей в Ваенгу на усиление ВВС СФ только 26 мая. Так как проводка конвоя непосредственно контролировалась Ставкой, то времени на освоение нового театра и подготовку экипажам Дальней авиации не дали. Сразу после перелета им пришлось идти в бой. Отметим, что воевать «дальникам» пришлось в достаточно сложных метеоусловиях. Практически на каждый успешный вылет приходился один «холостой», когда самолеты возвращались с маршрута, не выполнив задания. 28 мая был совершен единственный вылет семерки ДБ-3ф в сопровождении двух Пе-3. К сожалению, результаты налетов нам пока установить не удалось. Известно только, что 28 мая погиб техник из состава II./KG30 и ранен штурман из 5./KG30 штаб-фельдфебель X. Унтер. Наши потери составили два ДБ-3ф, поврежденных зенитным огнем и севших на воду у своего побережья. Был спасен один экипаж. 31 мая в отражении налета приняли участие немецкие истребители. По донесениям экипажей, три наших бомбардировщика над целью атаковали пять Bf-109 и пара Bf-110. Ответным огнем воздушных стрелков был сбит один Bf-109.

Очень удачный налет на Банак был произведен 30 июня в рамках операции по проводке несчастливого конвоя PQ-17. Была достигнута полная внезапность. Пятерка «илов» высыпала на самолетные стоянки тридцать фугасных «соток». По докладам экипажей, все летное поле было накрыто разрывами. По данным фотоконтроля были зафиксированы два попадания в самолеты. Всего считалось, что на аэродроме уничтожено четыре вражеские машины, почему-то идентифицированные как истребители Bf-109. Фактически базировавшаяся на Банак «Орлиная» эскадра KG30 понесла весьма существенные потери: четыре «Юнкерса-88» сгорели, один подлежал списанию, еще один требовал ремонта. Впрочем, если число сгоревших самолетов в разных документах совпадает, то число поврежденных — нет. Согласно «Дневнику руководства войной на море», 30 июня было повреждено 14 немецких машин.

Противник извлек уроки из событий 30 июня, поэтому следующий налет на Банак, состоявшийся 2 июля, уже не был таким успешным. На бомбежку аэродрома в этот день вылетело две группы ДБ-3ф. Первая пятерка вернулась из района Варде из-за неисправности мотора у самолета ведущего. Из четырех «ильюшиных» второй группы один самолет оторвался в облачности и также вернулся на аэродром. Оставшиеся три ДБ-3ф продолжили полет к цели, сбросив на аэродром с высоты 5500 метров тридцать ФАБ-100. По немецким данным, повреждения на земле получили пять машин, при этом немцы насчитали четыре самолета, участвовавших в налете, и восемь сброшенных ФАБ-500. В момент отхода наших бомбардировщиков от цели в воздухе появилась пара «мессершмиттов». В течение нескольких минут они последовательно сбили ДБ-3ф командира только что прибывшего на Север 35-го мтап майора А.А. Крылова и командира звена 2-го гвардейского полка капитана П.Д. Зубкова. Третий экипаж, несмотря на многочисленные пробоины своего «ильюшина», сумел уйти. Немцам засчитали два советских бомбардировщика сбитыми достоверно и еще два — предположительно.

В ночь на 11 июля наша авиация в очередной раз вылетала на Банак. Три самолета бомбили по расчету времени, поэтому противник даже не зафиксировал сам факт налета.

Банак снова попал в число приоритетных целей летчиков-североморцев в период проводки конвоя PQ-18. Всего в сентябре на эту авиабазу было произведено шесть налетов. Во всех принимали участие самолеты ДБ-3ф из состава 36-й дивизии АДД. Налет 15 сентября практически сорвался из-за погоды: из вылетевших 11 машин только две смогли найти цель, да и то бомбили по расчету времени. На следующий день до Банака дошли шесть из девяти «илов». В остальных налетах метеоусловия были более благоприятны, хотя 23-го пять ДБ-3ф опять бомбили по штурманскому расчету через облака. Дважды, 27 и 28 сентября Банак бомбили девять ДБ-3ф. Отметим, что число сброшенных авиабомб оказалось достаточно солидным. Так, ночью 27-го на взлетное поле упали 56 ФАБ-100, 165 АО-10, 30 ЗАБ-100 и 240 ЗАБ-2,5. Наши летчики наблюдали десять пожаров и два взрыва. Немцы посчитали, что этот налет выполняли 40–60 машин (т. е. завысили реальное количество в 4–6 раз!), сбросивших 80 авиабомб. Взлетно-посадочная полоса аэродрома получила шесть прямых попаданий, на стоянках один самолет был уничтожен (Ju-52 из состава KGrzbV108) и три повреждено.

5 октября четверка «ильюшиных» в последний раз в 1942 году появилась над Банаком. Двадцать восемь фугасных «соток», три РРАБ-3 и почти двести пятьдесят мелких зажигательных и осколочных бомб стали «прощальным приветом» противнику от советской АДД. Следует сказать, что в эти же дни дальние бомбардировщики атаковали еще несколько тыловых объектов противника. Можно предположить, что, если бы все силы были задействованы по Банаку, успех налетов наверняка был бы выше.

Сказать, что затем аэродром Банак полностью выпал из поля зрения офицеров-операторов штаба СФ, нельзя. По крайней мере раз в год бомбардировщики ВВС СФ появились над этой дальней авиабазой. 24 января 1943 года три «ильюшина» сбросили на аэродром 32 АО-8, сорок АО-10 и 104 ЗАБ-2,5. Летчики наблюдали четыре пожара. Были попытки «дотянуться» до Банака и позже. Так, 25 февраля одиночный ДБ-3ф пытался бомбить Банак, но до цели не дошел и сбросил бомбы на Вадсе. Угасание интереса штаба СФ к этой цели объясняется очень просто. Немецкая ударная авиация покинула арктические базы, и аэродром Банак перестал представлять угрозу для союзных конвоев. Еще только один раз, 11 февраля 1944 года, советский бомбардировщик появился над этой дальней авиабазой. Но это не был специально спланированный рейд. Из-за плохой погоды часть «илов» 36-й дивизии АДД, вылетевших для удара по линейному кораблю «Тирпиц», бомбила запасные цели. Экипаж одного из самолетов выбрал в качестве таковой Банак.

На втором году войны не оставляли надолго без своего внимания аэродром Хебуктен флотские летчики. Равно как и экипажи частей авиации 14-й армии (затем 7-й воздушной армии) и АДД, оперативно подчинявшихся ВВС СФ на период проводки союзных конвоев. Всего, по нашим подсчетам, за 1942 год советская авиация совершила на эту цель 24 налета, выполнив в общей сложности 140 самолето-вылетов, но лишь в четырех случаях люфтваффе понесли реальный ущерб.

25 апреля на земле был поврежден «Юнкерс-87» из I./StG5. Кроме техники пострадал и личный состав: трех человек убитыми и одного раненым потерял штаб «Авиакомандования Норд (Ост)», еще был ранен один зенитчик[17]. Два барака снесло взрывной волной. От прямого попадания сгорела мастерская.

29 мая по Хебуктену интенсивно «отработала» как флотская авиация, так и самолеты приданных флоту авиационных частей. Около 17:00 в результате бомбардировки на аэродроме было убито три человека. Кто нанес этот удар, нам установить не удалось. В полночь аэродром атаковали самолеты ВВС 14-й армии, оперативно подчиненные СФ. Пять Пе-2 под прикрытием 14 «томагавков» сбросили с высоты 3800 метров двенадцать ФАБ-100 и столько же ФАБ- 50. В результате был незначительно поврежден транспортный самолет «Кодрон» С445 из состава I./StG5. Три техника из этой же группы получили ранения. Сгорел жилой барак. Наши потери составили один Р-40, сбитый в воздушном бою.

11 июля три Пе-2 под прикрытием четырех ЛаГГ-3 сбросили с высоты 5800 метров 36 ФАБ-100. По данным противника, был поврежден «Юнкерс-88» и сгорело тридцать емкостей с горючим.

Последней потерей в 1942 году числится Bf-110F-2 из отряда тяжелых истребителей 13./JG5, поврежденный 19 сентября.

В немецких документах упоминается еще ряд налетов на Хебуктен, когда самолеты не пострадали, но другие потери, тем не менее, были. Например, «Дневник руководства войной на море» сообщает о разрушениях на авиабазе (повреждено служебное здание) в результате налета 11 октября 1942 года. В этот день шесть ДБ-3ф сбросили на летное поле и аэродромные постройки в общей сложности 36 фугасных ФАБ-100, 34 осколочных АО-15, 13 зажигательных ЗАБ-50 и 240 ЗАБ-2,5. Экипажи наблюдали 3 пожара и взрыв. 29 декабря погибли три солдата аэродромной службы. Скорее всего, они не успели укрыться от веера мелких осколочных бомб из раскрывшихся в воздухе двух РРАБ-3, сброшенных одиночным Ил-4.

Вступивший в строй в начале 1942 года немецкий передовой аэродром Луостари в дальнейшем стал постоянной «головной болью» нашей авиации, и поэтому он закономерно попал в число приоритетных целей ВВС СФ.

Впервые Луостари подвергся ударам авиации флота весной 1942 года в ходе операции по прикрытию порта Мурманск и разгружавшихся там союзных конвоев от бомбардировщиков 5-го воздушного флага люфтваффе. Особенностью налета 4 марта стало то, что в нем принимали участие исключительно истребители «харрикейн» из состава 78-го иап. Его организацию можно признать практически образцовой. Была проведена предварительная воздушная разведка цели, участвовавшие в штурмовом ударе 24 истребителя были разделены на три группы: ударную, обеспечения и прикрытия. Самолеты бомб не несли, использовали только огонь бортовых пулеметов и реактивные снаряды. Поэтому когда в 13:05 «харрикейны» появились над Луостари, была достигнута полная внезапность: немецких истребителей в воздухе не было, а зенитный огонь был неорганизованным и неточным. Впрочем, и он вскоре был подавлен самолетами группы обеспечения.

К сожалению, эта весьма благоприятная обстановка не была до конца использована летчиками ударной группы. Ее самолеты выполнили только один заход на цель и, не израсходовав весь свой боекомплект, ушли на свой аэродром. Естественно, что такой результат не устроил вышестоящее командование. Было приказано повторить штурмовку.

В 16:00 уже 22 (по другим данным — 21) «харрикейна» вновь штурмовали Луостари. Ударная группа опять выполнила только один заход и ушла домой. Группу обеспечения сразу связали боем истребители противника, и она не выполнила своей задачи — подавления зенитного огня. Самолеты группы прикрытия вообще не вступали в бой, а встали в оборонительный круг, и их пилоты только безучастно наблюдали, как дерутся их товарищи. Результат закономерен — на свой аэродром не вернулось пять «харрикейнов», подбитых и вынужденно севших. Противник, по данным фотоконтроля, на земле потерял три самолета. Еще пять засчитали нашим летчикам как сбитые в воздушных боях.

Еще любопытней выглядят результаты этих двух штурмовок по данным противника. Судя по немецким документам, первый, внезапный для противника, налет был практически безрезультатным: пострадал только один военнослужащий, повреждения материальной части были несущественны. Зато вторая штурмовка оказалась более эффективной: один человек был убит, пятеро ранены. Уничтожен один Не-111 из 1./KG26, еще два повреждены. Немцы посчитали, что сбили два советских самолета достоверно и четыре — предположительно.

То есть даже несмотря на потерю внезапности при повторном ударе, «харрикейнам» удалось прорваться к цели и успешно отработать по аэродрому. Вероятно, этому способствовали сложные метеорологические условия и отсутствие у немцев надежной сети постов наблюдения и оповещения на подступах к Луостари.

Конец марта ознаменовался еще одним, не очень удачным налетом на передовой аэродром 5-го ВФ. 24 марта немцы ожесточенно бомбили Мурманск. Чтобы сорвать дальнейшие удары противника, наша авиация произвела налет на Луостари. В 18:38 шесть Пе-3 в сопровождении 14 «харрикейнов» с высоты 3800 метров «выгрузили» на летное поле 12 ФАБ-100 и столько же «пятидесятою». Немцы о понесенном уроне ничего не сообщают, а вот наши потери оказались весьма значительны. В воздушных боях три советских истребителя были сбиты, а еще пять «харрикейнов» смогли дотянуть до своей территории. К счастью, после вынужденных посадок все летчики были невредимы, а их машины можно было отремонтировать.

Тем временем налеты на Луостари продолжались. 4 апреля этот аэродром трижды атаковала наша авиация. Сначала по нему отбомбились два гидросамолета Че-2 из 118-го разведывательного АП. Днем дважды удар нанесли 14 Пе-3 из 95-го полка. Их прикрывали 33 «харрикейна» 2-го гвардейского ИАП. В первом вылете на аэродром Луостари были сброшены 14 РРАБ-3, две ФАБ-100 и две ФАБ-50. Одна «пешка» на отходе была атакована истребителями противника, потом механики насчитали на ней девять пулевых пробоин. Один Bf-109 был сбит. При втором налете на летное поле упали шесть РРАБ-3, шесть ФАБ-250 и столько же ФАБ-50. На свой аэродром не вернулся один «харрикейн». По донесениям экипажей, на земле было уничтожено 16 вражеских машин, в воздушных боях — еще шесть Bf-109. Немцы же признают уничтожение Bf-109, незначительное повреждение «Хейнкеля-111» из состава 1./KG26 и, кроме того, гибель четверых и ранение пяти военнослужащих из Lw.Baubatl.10/IV.

27 мая в 15:20 Луостари бомбили 11 бомбардировщиков СБ из состава ВВС 14-й армии. По данным противника отмечено прямое попадание в огневые позиции зенитчиков. Среди личного состава было трое раненых (вероятно, из состава 302-го тяжелого зенитного дивизиона). Наши ударные самолеты сопровождали десять «аэрокобр» и семь «томагавков», которые в воздушном бою сбили один Bf-109. Повторный вылет армейских летчиков на Луостари оказался неудачным. Аэродром закрыла облачность, и удар пришлось наносить по запасной цели.

В ночь на 14 июня во время налета на Петсамо досталось и Луостари. Среди аэродромного персонала было 2 легкораненых, сильно повреждены шесть производственных и жилых бараков.

30 июня в 07:00 пятнадцать бомбардировщиков Пе-2 из ОМАГ в сопровождении 12 «томагавков» снова атаковали аэродром Луостари. В результате была повреждена взлетная полоса, сгорел один барак и нарушена связь. На земле был уничтожен один Bf-109. К сожалению, этот успех стоил нам слишком дорого. Не вернулись домой две «пешки», в том числе самолет командира 29-го АП. Еще один Пе-2 смог дотянуть до своей территории, но разбился при посадке. Его экипаж остался жив, однако летчик и штурман получили ранения. Учитывая, что еще два «петлякова» были повреждены при налете немцев на Ваенгу, то этот день для наших пикировщиков выдался не очень удачный. Кроме того, эти потери несколько «смазали» успех, достигнутый в этот день экипажами АДД при налете на Банак.

В ночь на 11 сентября Луостари поодиночке и парами с высоты 2100–2200 метров бомбили пять МБР-2, сбросившие тридцать ФАБ-100 и пять АО-2,5. По наблюдениям их экипажей, был уничтожен самолет, возникли два очага пожара. Немецкие документы сообщают только о прямом попадании в ВПП, не помешавшем, однако, ее использованию. Ранним утром над аэродромом появились 9 Пе-2 в сопровождении 12 истребителей разных типов. С высоты 4400 метров «пешки» сбросили на летное поле 36 бомб ФАБ-100 и «зажигалки» в кассетах. Финский историк Ханну Валтонен считает, что именно в этом налете был поврежден Bf-109 (самолет требовал заводского ремонта) из 5./JG5.

В ночь на 16 сентября 1942 года Луостари стал целью нескольких групп советских «ночников». Сначала по аэродрому отбомбились тринадцать Р-5 из состава ВВС 14-й армии. Потом их сменили пять флотских «амбарчиков», сбросившие 28 фугасных «пятидесятою», десять ЗАБ-10 и 50 осколочных бомб весом по 2,5 кг. Какая-то из этих бомб накрыла зенитчиков из 72-го легкого зенитного дивизиона. Погибли три человека, в том числе командир батареи. Еще девять получили ранения. Наши потери — один МБР, вынужденно севший на своей территории.

Наступал 1943 год, к сожалению, запомнившийся летчикам Северного флота не столько громкими победами, сколько тяжелыми потерями. Справедливости ради стоит отметить, что удары по аэродромам в течение года наносились с переменным успехом, не перерастая в «заваливание противника обломками». Отметим, что лучше «по земле» работали, как правило, армейские летчики.

В ночь на 8 января четыре ДБ-3ф и два «хемпдена» отбомбились по аэродрому Хебуктен. Были уничтожены три служебных здания, в том числе мастерская.

18 марта на штурмовку аэродрома Луостари вылетели шесть Ил-2 17-го гвардейского ШАП под прикрытием восьми истребителей из 195-го ИАП. Над целью их уже ждали четыре «мессера», к которым при подходе советских самолетов присоединились еще шесть «камрадов». Тем не менее штурмовики с ходу атаковали аэродром. «Прикрышка» смогла связать истребители противника боем, а «илы» в сопровождении всего одной пары беспрепятственно ушли домой. У немцев было трое раненых из состава наземного персонала аэродрома. Отмечены легкие повреждения материальной части.

25 марта сводки службы генерал-квартирмейстера люфтваффе зафиксировали повреждение на аэродроме Луостари «Юнкерса-88» из I группы 30-й бомбардировочной эскадры.

Кроме того, по документам противника, одна бомба угодила прямо в огневую позицию зенитной артиллерии. В результате один зенитчик был ранен тяжело и еще два — легко. Все эти успехи на счету штурмовиков 7-й воздушной армии.

29 марта в 06:30 Луостари опять штурмовала пятерка Ил-2 из 17-го гвардейского ШАП 7-й ВА. «Горбатые» сбросили на цель шесть ФАБ-100, 48 АО-25, выпустили 36 РС-82, а затем прошлись пушечно-пулеметным огнем по противнику. По донесениям экипажей, на аэродроме были уничтожены два Bf-109, транспортный самолет, еще несколько самолетов было повреждено. Но два «ила» не вернулись домой. По документам же противника, был уничтожен «Юнкерс-88».

Как уже было отмечено выше, из всех немецких аэродромов Луостари был ближе всего к линии фронта. Поэтому на него «ходили» практически все типы имевшихся на фронте советских самолетов, в том числе и такие для третьего года войны раритетные машины, как И-15. Так, в ночь с 3 на 4 апреля пять И-15 поодиночке атаковали аэродром, сбросив на него восемь АО-25. Немцы отмечают потери среди наземного персонала — один тяжело- и три легкораненых.

29 апреля по Луостари снова работала авиация 7-й ВА. Экипажи пяти Ил-2, под прикрытием истребителей штурмовавших аэродром, доложили об уничтожении и повреждении нескольких самолетов противника. Однако в доступных нам немецких документах отмечены только трое раненых из числа наземного персонала.

В сентябре люфтваффе вновь активизировали свои действия в Заполярье. В качестве контрмеры 27 сентября была проведена операция по уничтожению самолетов противника на передовом аэродроме Луостари. ВВС СФ выделили шесть Пе-2 и 12 Ил-2 под прикрытием истребителей. В воздухе к ним присоединились восемь Ил-2, шесть «аэрокобр» и десять «томагавков» из состава 1-й гвардейской САД 7-й ВА.

Этот налет оказался внезапным для немцев. Первая группа штурмовиков в 07:07 полила самолеты и аэродромные сооружения гранулированным фосфором. Практически сразу же, в 07:08, «петляковы» с высоты 3500 метров произвели бомбометание. Через пять минут над аэродромом появились штурмовики второй группы. Они «обработали» аэродромные стоянки бомбами, PC-ми и огнем бортового оружия с высоты 50 метров. По докладам экипажей, на земле было уничтожено до 20 самолетов противника.

На отходе наши самолеты атаковали «мессершмитты», вызванные немцами с соседних аэродромов. Мы потеряли две «пешки» и три истребителя. Немцы же засчитали своим пилотам сбитыми в воздушном бою десять советских самолетов. Кроме того, по одной машине пошли на счет расчетов зенитной артиллерии и зенитных пулеметов. Два наших пилота, спасшиеся на парашютах, попали в немецкий плен. Со своей стороны, противник признает пять поврежденных на земле самолетов (две связные машины повреждены незначительно, тип и степень повреждения остальных неизвестны), потери в личном составе и незначительные разрушения на аэродроме.

Из событий конца 1943 года заслуживает внимания налет на аэродромы Луостари и Хебуктен 25 ноября. Эта операция проводилась в рамках мероприятий по обеспечению проводки союзного конвоя JW-54-A, суда которого накануне вошли в Кольский залив.

Планировалось, что удары по каждому из аэродромов будут выполнены с небольшим разрывом по времени двумя группами. По Луостари — восемью флотскими и шестью армейскими штурмовиками Ил-2, по Хебуктену — восемью Ил-2 и двенадцатью Пе-2 из состава ВВС СФ. Как обычно бывает, в действительность все планы воплотились несколько иначе, чем было задумано.

Флотские штурмовики из 46-го ШАП разошлись с частью истребителей прикрытия, базировавшихся на другом аэродроме, и затем, встретив на маршруте дымку, нанесли удар по запасной цели — поселку Титовка. Из вылета не вернулся один «ил».

Группа Пе-2 в 10:37 с высоты 400 метров отбомбилась по Хебуктену. Экипажи наблюдали взрывы и пожары. Но документы противной стороны о своих потерях не сообщают. На отходе от цели наши самолеты атаковали немецкие истребители, и в завязавшемся воздушном бою мы потеряли две «аэрокобры».

Удачнее всего «сходили на аэродром» штурмовики 7-й ВА. Ил-2 из 17-го гвардейского ШАП (ведущий — капитан Г.И. Васильев), прикрываемые «аэрокобрами» 20-го гвардейского ИАП, появились над Луостари в 10:40. В ходе штурмовки были повреждены два FW-190, один FW-189, две аэродромные спецмашины, уничтожены два авиадвигателя и ранены два человека. Не обошлось без появления над аэродромом вездесущих «мессеров», которым удалось подбить один штурмовик. Однако добить отставшего «подранка» немцам помешали наши истребители во главе с Героем Советского Союза комэском капитаном А.С. Хлобыстовым. Поэтому пилот «ила» смог перетянуть через линию фронта и посадить «горбатого» на «брюхо» на своем аэродроме.

По итогам операции командующий ВВС СФ имел все основания быть недовольным результатами действий своих подчиненных. Поэтому 46-му ШАП было приказано повторить налет. Вылет опять выполнялся двумя группами по восемь Ил-2. В истребительную «прикрышку» выделялись 14 Як-1, пять «киттихауков» и шесть «харрикейнов». С 13:49 до 13:51 на Луостари обрушились по 32 фугасные и зажигательные «сотки». В «довесок» к ним штурмовики выпустили 60 реактивных снаряда РС-82 и четыре РОФС. В итоге на стоянке был поврежден FW-190, бомба попала в склад боеприпасов, убит один и ранено три человека. К сожалению, цена этого успеха была слишком велика. Мы потеряли шесть Ил-2, один Як-1 и четыре «киттихаука». Два «ила» были сбиты зенитной артиллерией, три пропали без вести. Остальные наши потери — на счету немецких истребителей, атаковавших непосредственно над целью и при отходе. Один советский пилот, выпрыгнувший с парашютом над линией опорных пунктов противника южнее Луостари, попал в плен. Интересно, что немцы насчитали значительно больше своих побед. По их данным, истребителями достоверно сбито 25 советских самолетов, три достоверно сбито зенитной артиллерией. Еще семь наших машин засчитали сбитыми предположительно.

Возникает закономерный вопрос: а надо ли было ставить задачу на повторный вылет? В данном конкретном случае однозначно ответить весьма трудно. С одной стороны, не было сомнения, что ни о какой внезапности не может быть и речи, лететь придется в «разворошенное осиное гнездо» и немцы окажут ожесточенное сопротивление. С другой — поставленную боевую задачу необходимо выполнять, и долг командира — заставить своих подчиненных выполнить приказ. Тем более когда есть сомнения в их рвении к этому. Да, поневоле вспомнишь К. Клаузевица: «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно».

«Пятьдесят четвертый» конвой шел в порты СССР двумя группами. В обеспечение второй группы, имевшей обозначение JW-54-B, 2 декабря вновь был произведен одновременный налет на аэродромы Луостари и Хебуктен. На обе цели был выделен одинаковый наряд сил: по три Пе-2 и четыре «аэрокобры». Хебуктен накрыли шесть ФАБ-100, столько же ФАБ-50, двадцать осколочных бомб весом 10 кг. Их дополнили еще 63 осколочных и зажигательных бомбочки по 2,5 «кило» каждая. В результате был уничтожен Bf-110G-2. Кроме того, по данным норвежским историков, были повреждены еще два «сто десятых» и уничтожен склад авиабомб. С нашей стороны потерь не было. В то же самое время над Луостари наши самолеты были встречены «мессершмиттами». Мы потеряли две «пешки», одна из которых села на «вынужденную» на нашей территории. Впрочем, в бою с «кобрами» немцы также потеряли Bf-109G-2 из 9./JG5. Его пилот, лейтенант Понтер Эйхгорн, спасся, но угодил в плен.

В промежутке между этими двумя налетами оба аэродрома противника подвергались ударам бомбардировщиков ДБ-3ф из состава 36-й дивизии АДД. Так, 28 ноября, начиная с 17:35, «дальники» сделали по Луостари 33 вылета. Бомба попала в командный пункт ПВО. Один погибший, трое раненых.

В 1943 году на оперативных картах штаба ВВС СФ появился новый аэродром противника — Свартнес. Эта оперативная площадка, расположенная в 4 км юго-западнее Варде, сыграла драматическую роль в неудачах ударной авиации Северного флота (прежде всего минно-торпедной) при атаках немецких конвоев на подходах к Варангер-фьорду. Поэтому немного отступим от нашей темы.

В описаниях неудачных действий наших летчиков или моряков, особенно вышедших из-под пера профессиональных военных историков, на наш взгляд, присутствует чрезмерный технократизм и не меньшая «демонизация» противостоящего противника. В случае со Свартнесом немецкое командование сделало простую и разумную даже на бытовом уровне вещь — приблизило место базирования своих истребителей к точке наиболее часто «посещаемой» советской авиацией. Самое интересное, что это прекрасно понимали и советские штабисты. Вот строки из «Отчета о боевой деятельности северного флота с 1 июля по 31 декабря 1943 года»: «В течение двух-трех месяцев ВВС наносят удары в одном и том же месте»[18]. К сожалению, у нас где-то в цепочке «понимание — осмысление — реализация» происходил сбой. Но это никоим образом не дает повод думать о каком-то безусловном интеллектуальном превосходстве «сумрачного» тевтонского гения над «загадочно-безалаберной» славянской душой. Тут скорее дело в «системной» проблеме профессиональных военных. Но вернемся обратно к теме нашего повествования.

В течение августа — сентября 1943 года североморские летчики пять раз атаковали Свартнес. Но, к сожалению, все удары особой результативностью не отличались. 16 августа из-за плохой погоды только один Ил-2 из ударной группы вышел на цель и сбросил бомбы. Потери противника составили двое убитых и семь раненых из числа наземного персонала. Интересно, что немцы идентифицировали нападавшие самолеты как «аэрокобры». Из оставшихся трех «илов» один разбился при посадке на аэродром Зубовка, другой по неизвестной причине упал на полуостров Рыбачий. Самолет сгорел, экипаж погиб. 22 августа для удара по Свартнесу вылетели четыре И-16 под прикрытием шести «харрикейнов» из авиационной группы Северного оборонительного района. «Ишаки» без потерь отработали по цели. Летчики доложили об уничтожении одного самолета на земле. В свою очередь, истребители прикрытия вступили в бой с группой Bf-109 и отчитались о пяти сбитых «мессерах». Документы же немецкого XIX горнострелкового корпуса сообщают о безуспешности этого налета. Закончился неудачей и вылет 27 сентября (проводился как отвлекающий в операции против аэродрома Луостари). Шесть Ил-2 под прикрытием истребителей не дошли до цели и отбомбились по причалам поселка Кибергнес. По немецким данным, были ранены двое военнослужащих. Имелись также потери среди гражданского населения и разрушения в поселке. Со своей стороны, немецкие зенитчики, прикрывавшие тамошнюю береговую батарею, отчитались о четырех сбитых советских машинах.

Если в описанных выше случаях налеты на Свартнес не были напрямую связаны с ударами ВВС СФ по конвоям противника, то 28 августа была сделана попытка блокировать аэродром в интересах нашей ударной авиации. К сожалению, вылетевшие из Пумманки четыре И-16 и восемь «харрикейнов» (аэродром базирования — Ваенга-2) не смогли выполнить задачу из-за тумана. При отходе произошел воздушный бой, в котором мы потеряли три истребителя. Внешне более удачно выглядит удар четырех «харрикейнов» 20 сентября. Им удалось выйти на цель и сбросить четыре осколочных AO-25. В завязавшемся затем воздушном бою был потерян один наш самолет и сбит один немецкий. Однако самое обидное, что в любом случае (данных противника о его потерях нет) никакого влияния на противоконвойную операцию этот налет просто не мог оказать. Дело в том, что бой над конвоем начался в 16:33, а «харрикейны» появились над Свартнесом только в 18:15!

Вероятно, налеты на Свартнес столь малыми силами были в принципе бесполезны. Четыре-шесть штурмовиков могли нанести серьезный урон базировавшимся там самолетам противника, только застав их не укрытыми в капониры и не рассредоточенными. Кроме того, надо было выбрать момент, когда там вообще будут находиться немецкие истребители[19], что само по себе было весьма трудной задачей. Представляется, что реальной мерой, которая могла воспрепятствовать использованию противником столь «неудобного» для нас аэродрома, была бы упреждающая массированная «обработка» взлетной полосы бомбами крупного калибра. В этом случае немцы, скорее всего, просто не успевали бы восстановить работоспособность аэродрома до момента прохода своих конвоев района Варде.

1944-й, последний год войны на Крайнем Севере, характерен прежде всего тем, что подавляющая часть налетов на аэродромы противника пришлась на его первые три месяца и почти все они были выполнены самолетами Оперативной группы 8-го дальнебомбардировочного корпуса.

Луостари с 5 января по 12 апреля подвергался ударам 25 раз, в том числе 22 раза туда вылетали дальние бомбардировщики (всего около 150 самолето-вылетов). Еще два вылета сделали истребители «аэрокобра» (14 машин), один — штурмовики (4 самолето-вылета). Исключительной «епархией» дальней авиации стал Хебуктен. С 6 января по 2 апреля подчиненные маршала авиации А.Е. Голованова «навещали» этот аэродром 14 раз, общим числом 138 самолето-вылетов. Финский аэродром Сальмиярви бомбили только однажды — 28 февраля. Два Ил-4 сбросили на него две ФАБ-250, восемнадцать фугасных «соток» и четыре САБ-100.

Из немецких документов известны следующие наши результативные налеты на Луостари. В ночь на 5 января была разрушена мастерская вооружения. В ночь на 13 марта осколками был ранен один человек, уничтожен барак. Ночью с 24 на 25 марта также не обошлось без потерь, ранены были два человека. Всего с 16 по 31 марта гарнизон Луостари потерял убитыми двух человек, на аэродроме разрушен барак, было прямое попадание в самолетный ангар и ВПП. В ночь на 2 апреля упавшие авиабомбы повредили несколько зданий, а их осколки продырявили цистерну с горючим. В результате было потеряно 3000 литров бензина.

Впрочем, иногда наши атаки приносили и более весомые результаты. Так, в ночь с 19 на 20 февраля аэродром стал целью 24 самолетов 36-й дивизии АДД. С высоты 3500–5100 метров «ильюшины» сбросили в общей сложности 15 ФАБ-250, 164 ФАБ-100, 41 ЗАБ-100цк, четыре РРАБ-3 и 400 ЗАБ-2,5. При этом больше всего «перепало» охранявшим аэродром зенитчикам — бомба угодила прямо в командный пункт зенитной артиллерии. В результате КП был разрушен, убито два офицера и еще один тяжело ранен, погиб унтер- офицер, ранено пять рядовых. Взрывами бомб было повреждено четыре здания центра радиолокационного наблюдения, а радиостанция этого центра была уничтожена.

12 апреля 1944 года при ударе штурмовиков по аэродрому Луостари был поврежден транспортный «Юнкерс-52», на котором прибыл не кто иной, как командующий 20-й немецкой горной армией. В этот день пара Як-9 из 20-го ИАП в 11:42 специально провела разведку аэродрома с задачей обнаружить прилетевших туда семь транспортников. Откуда была получена первичная информация об их прилете, так до конца и не ясно. Разведчики обнаружили на летном поле пять «Юнкерсов-88» и четыре «тетки Ю», заправлявшиеся горючим. Для реализации данных воздушной разведки в 15:05 в воздух поднялись четыре Ил-2 (ведущий — майора Д.В. Осыка), под прикрытием восьми истребителей (4 Як-9 и 4 «аэрокобры»). Штурмовики прошлись по стоянкам 100-кг фугасными и зажигательными бомбами, реактивными снарядами 132- и 82-мм калибра, пушечно-пулеметным огнем. По докладу экипажей, два «Юнкерса-52» было разбито, что в принципе не очень отличается от данных противника. В воздухе дела обстояли несколько хуже. Над аэродромом штурмовиков и истребителей прикрытия атаковали «мессера» из состава III./JG5. «Прикрышка» не допустила «109-х» к «горбатым», но три самолета 20-го ИАП получили повреждения. Один разбился на аэродроме Ваенга, летчик получил ушибы. Еще один дотянул до аэродрома Ура-Губа, «аэрокобра» же лейтенанта Турганова вообще из вылета не вернулась. Самолет был позднее обнаружен в районе одного из немецких опорных пунктов, летчик предположительно был взят в плен немецкой разведгруппой. Еще одну «кобру» потеряли гвардейцы 2-го ИАП, вылетавшие на отсечение «мессершмиттов» от штурмовиков.

К сожалению, для нас на этом потери этого дня еще не закончились. Для фотографирования результатов штурмовки на Луостари вылетели еще два «ила» 46-го шап. Оба самолета были сбиты в районе цели. К счастью, экипаж одного штурмовика вышел 16 апреля с территории противника на нашу пограничную заставу. Немцы же признают в этот день потерю одного Bf-109G в воздушном бою. Однако весьма вероятно, что еще несколько вражеских истребителей было повреждено.

Не удавалось противнику избежать потерь от налетов советской авиации и на Хебуктене. С 1 по 15 февраля на аэродроме были полностью разрушены два барака. Сильно повреждены четыре ангара, незначительные повреждения получили еще один барак и склад боеприпасов. Ранен солдат-зенитчик.

28 февраля восемь Ил-4 сбросили на аэродром 103 фугасные, осколочные и зажигательные бомбы общим весом 8,5 тонны. Тяжелые ранения получили один военнослужащий и один служащий RAD[20]. Повреждены два самолета (Ju-88 и Fi-156). Одна бомба угодила прямо в самолетный ангар, были частично разрушены склад приборов и служебное помещение радиостанции. Кроме того, от бомбежки пострадала ВПП.

12 марта дальние бомбардировщики в 15 самолето-вылетах сбросили на Хебуктен 24 ФАБ-250, 143 ФАБ-100 и шесть ЗАБ-100цк. В результате налета были уничтожены грузовая и две легковых автомашины, разрушено несколько блиндажей. Во второй половине марта на Хебуктене получил прямое попадание один ангар, а два Ju-88 и один Bf-109 — тяжелые повреждения.

Особняком стоит налет на Хебуктен 27 марта. В эту ночь для удара по аэродрому вылетели 13 «ильюшиных» 36-й дивизии, из них восемь отбомбились по заданной цели, остальные — по запасной. По документам противника, на аэродроме имелись повреждения материальной части. Но один Ил-4 из боевого вылета не вернулся, и его сочли сбитым зенитной артиллерией.

Однако к этому времени немцы, явно под впечатлением работы дальней авиации, сформировали в Заполярье отряд ночных истребителей «Финланд» (Nachtjagdstaffel Finnland) под командованием капитана Хюшенса. Отряд состоял из трех «Мессершмиттов-110» и одного «Юнкерса-88». С 16 по 31 марта «ночники» противника выполнили 11 боевых вылетов и именно 27 марта достигли успеха. В эту ночь немцы засчитали два наших сбитых самолета: один от огня зениток, другой от атаки ночного истребителя. Это был первый (и, вероятно, единственный) успех немецких истребителей-«ночников» в районе Киркенеса, и, добавим, единственная боевая потеря 36-й дивизии при налетах на аэродромы в 1944 году.

В целом необходимо отметить, что эффективность применения бомбардировщиков АДД, как правило, была выше, чем у самолетов ВВС СФ. Это достигалось тем, что дальние бомбардировщики действовали относительно большими группами, что обеспечивало сравнительно больший, по сравнению с флотской авиацией, разовый бомбовый залп. Иногда на цель единовременно «выгружалось» свыше сотни бомб калибром более 100 кг. Главное для экипажей 36-й дивизии было обнаружить эту самую цель. Если это удавалось, то немцы несли чувствительные потери. Но вот как раз профессионализм штурманов дивизии был не всегда на высоте. Свидетельство тому — факт бомбежки одним из самолетов собственного аэродрома базирования. Впрочем, в 1942 году один из экипажей АДД умудрился бомбить Вену в полной уверенности, что находится над Будапештом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.