Глава III. Нет худа без добра

Глава III. Нет худа без добра

Австро-Венгрия, участвуя в Брест-Литовских переговорах, стремилась лишь к одному – обеспечить безопасность своей восточной границы наискорейшим подписанием мира с Россией. Наискорейшим, ибо продолжать войну она больше не могла. Оценивая её возможность сопротивляться в начале 1918 года, генерал Людендорф писал:

Её «армия вымоталась, она потеряла около 1800000 пленными и у неё не хватало пополнений. Боеспособность армии была ограниченной, но для действий против Италии в существенных чертах достаточной. Если выход из войны России станет фактом, то можно будет надеяться, что и в дальнейшем австро-венгерская армия справится с выполнением своих задач. В том, что ей удастся освободить силы для других целей, было сомнительно.

Нам следовало подготовиться к тому, что в 1918 году австро-венгерское правительство вновь заявит, как и в 1917 году, что его армия больше воевать не может. Действительно, бросалось в глаза, что военные силы Австро-Венгрии были на исходе. Не приходилось сомневаться в том, что в случае выхода Австро-Венгрии из войны политическое равновесие не удержится ни на один час. Двуединая монархия держалась лишь армией».

Возможности собственных вооруженных сил немецкий генерал представлял в более радужных тонах. «В Германии, – продолжал он, – настроение, по-видимому, было лучше, чем у наших союзников, но также оставляло желать лучшего.

Мы пережили 1917 год, но выяснилось, что при столь невероятном количестве боеприпасов, которые расходовала Антанта, нельзя было быть уверенным в том, что Западному фронту удастся удержаться, продолжая пассивную оборону. Нам приходилось отступать и нести тяжёлые потери даже при нормальных тактических условиях… Оборона стоила нам больших потерь, чем наши хорошо организованные наступательные операции. Хорошо вооружённый противник легко сокрушал нашу оборону. И это явление становилось совершенно очевидным по мере того, как мы теряли убитыми и ранеными лучших солдат, и падение дисциплины в наших рядах становилось всё чувствительнее…

Насколько оборона угнетала войска, настолько наступление поднимало их дух… На западе войска жаждали наступления, и ждали его после развала России с огромным воодушевлением… Войска считали: войну можно завершить только наступлением. В том же смысле высказывались и очень многие генералы, в том числе и значительнейшие военачальники».

Сепаратистские действия националистического Киева как нельзя лучше способствовали планам Германского Верховного командования, планам Людендорфа.

«Переброска войск, – с явным удовлетворением отмечал он, – из Галиции и Буковины /после создания «Украинского фронта» – Ю.Ж./ во Францию и Бельгию уже началась в широких масштабах. Было настоятельно необходимо решить, какие войска подлежат переброске с Балканского полуострова и с Восточного фронта. Но предварительно нам необходимо было выяснить, во что выльются наши отношения с Россией и Румынией, и какую позицию займёт большевизм по отношению к Антанте и Четверному союзу не только как воюющая, но и революционная держава. Мы должны были заблаговременно разобраться в обстановке – нам предстояли ещё обширные переброски войск».¹

Всё ещё достаточно сильная Германия пыталась в Брест-Литовске, используя непримиримо-наглую дипломатию милитаристов, «убить одним выстрелом двух зайцев». Не только добиться вывода России из войны, ной вместе с тем ещё и извлечь из того максимальную выгоду. Тем или иным способом закрепить за собой Литву, Курляндию, а если получится, то и Лифляндию с Эстляндией. Использовать для того пресловутый принцип самоопределения, которым столь неумеренно оперировал в выступлениях на переговорах Троцкий.

Советская Россия, даже не способная уже вести полноценные боевые действия, всё ещё оставалась стратегически важным участником большой геополитической игры. Той самой, что называлась мировой войной. Оставалась, но только до тех пор, пока не подписала мир с Германией и Австро-Венгрией. Именно поэтому Ленин и настаивал на максимальном затягивании переговоров. Потому и Сталина столь возмущали, приводили в негодование явно сепаратистские действия Рады.

Оба политика, лидеры большевиков, понимали очевидное даже для профанов: чем дольше немецкое Верховное командование не сможет перебросить все боеспособные дивизии с Восточного фронта на Западный, тем скорее Антанта сможет, накопив силы, одним или несколькими ударами завершить разгром Германии. А тогда переговоры в Брест-Литовске исчерпают себя, прекратятся, став бессмысленными. И Советская Россия сможет спасти – нет, не мировую революцию, о ней пора было забыть, а страну. Спасёт от неминуемого (в противном случае – окончательного) распада. Спасёт от гибели.

Отказывались понимать очевидное только Троцкий да остальные члены советской делегации в Брест-Литовске – Иоффе, Каменев, Радек, Покровский. Те, кому Совнарком, ЦК партии и доверили судьбы страны.