Погружение к настоящему Северному Полюсу

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Погружение к настоящему Северному Полюсу

Ранним утром следующего дня на морозном воздухе собралась толпа, чтобы наблюдать запуск аппаратов. Отверстие во льду казалось совсем небольшим, и вокруг простирались бесконечные ледяные просторы. Атмосфера была напряженной, когда подводники забирались внутрь через люк, потом их задраили на время погружения. Приглашенные журналисты толкались, пытаясь поймать идеальный кадр. Первым в 05.30 должен был стартовать «Мир-1» под управлением доктора Сагалевича в сопровождении доктора Чилингарова и Владимира Груздева, спонсора экспедиции. Запуск прошел гладко, и аппарат быстро исчез из вида. Вскоре после него «Мир-2» под управлением Жени Черняева в сопровождении Фредерика Паулсена и Майка МакДауэла был аккуратно опущен в воду. Во время запуска «Мира-2» приглашенные наблюдатели занервничали – один из домкратов «Федорова» сдвинул большую ледяную плиту в сторону «Мира-2», и она начала погружаться. Скользящий удар был сравнительно легким, но это напомнило всем, как легко непредвиденные обстоятельства могут навлечь беду в этих жестоких условиях.

Как только аппараты ушли в пропасть, в диспетчерской, организованной группой «Мир» в одной из лабораторий на корме «Федорова», забурлила деятельность. Навигационная информация и мониторинг этих двух погружений велся здесь, и голосовая коммуникация была единственной связью подводников с внешним миром. Атмосфера спокойного профессионализма скрывала невысказанное понимание команды, что продолжать это погружение необходимо согласно плану.

Навигация была задачей, вызывавшей наибольшее беспокойство: было крайне важно, чтобы каждый из аппаратов постоянно отслеживал свое положение относительно судна и отверстия во льду, которого нужно было придерживаться. Казалось бы – все просто, но представьте: во время погружения океанские течения могут отнести аппарат в непредсказуемом направлении, а иногда потоки на разных глубинах движутся в противоположных направлениях. Все усложняет тот факт, что и сам ледяной покров находится в постоянном движении, перемещаясь относительно глубинных течений и морского дна. Постоянно присутствует опасность летального исхода мероприятия.

Для обеспечения точной навигации на большом пространстве вокруг отверстия был установлен «реверсивный ретрансляционный зонд», который состоял из нескольких акустических маяков, которые «переговариваются» с аппаратом, одновременно сообщая ему его местоположение. Аппарат издает «ультразвуковой импульс», который обнаруживает ретранслятор и отвечает собственным импульсом. Обычно подобные маяки устанавливают на морском дне, но в этом случае по необходимости система навигационной поддержки была установлена на поверхности, и ретрансляторы были подвешены на глубине 50 метров в отверстиях, которые просверлили в толще льда вокруг судна. Три ретранслятора были установлены вокруг «Федорова», каждый приблизительно на расстоянии 800 метров; четвертый был подвешен непосредственно под кораблем. Трехламповый подводный фонарь также укрепили под судном в качестве визуального маяка для возвращающихся аппаратов.

У обоих аппаратов «Мир» спуск прошел гладко. Внутри «Мира-2» нервы успокаивались после волнений при запуске. Методическое спокойствие пилота Жени помогло, и Паулсен вместе с МакДауэлом разговорились, иногда прерываясь для того, чтобы посмотреть в иллюминаторы. При скорости 30 метров в минуту спуск занял почти три часа, так что было время осмотреться. Интерьер глубоководного аппарата был перегружен электроникой и системами жизнеобеспечения. Женя сидел на небольшой скамье, а два пассажира могли расположиться на короткой койке. Три иллюминатора были обращены в разные стороны, таким образом, взгляду каждого наблюдателя представлялся свой неповторимый пейзаж. МакДауэл попросил пилота включить ему внешний свет, позволивший ему рассмотреть бесчисленные формы планктона, появляющиеся перед его смотровым окном. Пока аппарат снижался, большинство представителей подводной жизни показывалось на короткие промежутки времени, по-видимому, быстро стремясь к поверхности. Майк был удивлен количеством увиденного планктона, главным образом желеобразных видов. На глубине от 1000 до 3000 метров направление живых потоков было неизменным. На глубине приблизительно 3500 метров гидроакустик начал улавливать морское дно, передавая изображение плоской равнины.

После трехчасового спуска первый из двух аппаратов достиг безмятежной поверхности – «Настоящего Северного Полюса». Как и ожидалось, дно было действительно плоским и состояло из мельчайшей глины наземного происхождения. Мелкие ракообразные, похожие на креветок, мелькали в ярких огнях «Мира-1». Эхолот аппарата зафиксировал глубину 4261 метр. Все системы работали прекрасно, так что аппарат начал выполнять свою задачу по сбору образцов и устремился к северу, чтобы установить символический флаг и отметить свое погружение как историческое российское достижение. Осадок на дне был настолько мелким, что большие серые облака вздымались при малейшем движении, требуя осуществлять тончайшие прикосновения к ручкам двигателя, чтобы избежать ослепления грязевыми волнами. Эти трое русских гордо осматривали пространство, зная, что вместе они добавили еще одну главу в национальной истории полярных исследований.

Примерно полчаса спустя поблизости на дно приземлился «Мир-2», его измерительные приборы зафиксировали глубину 4302 метра. На расстоянии нескольких сотен метров до дна Женя пытался удержать аппарат на плаву, под напором выпуская воду из балластных цистерн, насосы издавали пронзительный вой. Он снизил скорость погружения до медленного ползка, и аппарат размером с грузовик мягко приземлился. После незначительной проверки «Мир-2» был готов двинуться на север, по пути исследуя то, что его окружало. Мощные лампы освещали мир, до сих пор лежавший в кромешной тьме. Как и на месте приземления «Мира-1», дно было почти абсолютно лишено характерных особенностей, и не было видно ни камней, ни следов человеческой жизнедеятельности (несмотря на тот факт, что множество предметов было преднамеренно или случайно потоплено на полюсе за все эти годы, включая два самолета).

Фредерик и Майк были рады тому, что жизнь нашла способ выжить даже в этом отдаленном углу мира. Пещерные морские анемоны местами покрывали морское дно. Несколько рыб плавно бездельничали над древними отложениям и затем умчались, завидев приближающийся аппарат. Используя клешни аппаратного манипулятора несколько образцов, включая анемон, достали с морского дна. Основные образцы глубоководной почвы и образцы воды были собраны для научных исследований. Майк принес маленькую мемориальную доску, чтобы увековечить погружение, и она было с почтением опущена на полярное дно.

Спустя два часа после того, как «Мир-2» достиг дна, было принято решение возвратиться на поверхность. Можно было легко продолжать исследования еще несколько часов, но это могло сократить безопасный зазор до той точки, где в случае отказа основных систем возможности были бы уже сильно ограничены. «Мир-1» уже покинул дно и успешно приближался к поверхности, когда Женя начал выкачивать воду из балластной цистерны. Аппарат начал подниматься. Завтраки и напитки были распакованы, и подводники позволили себе несколько минут отдохнуть перед тем, как приступить к напряженному поиску местонахождения отверстия во льду.

Во время спуска на морское дно течения отнесли оба аппарата на сотни метров в сторону от отверстия, и это расстояние было увеличено почти до километра исследовательскими перемещениями аппаратов на дне. Оба пилота на подъеме должны были направлять свои аппараты назад к отверстию во льду. На пути аппаратов к поверхности стало ясно, что контакт с сетью ретранслятора ослабевает. «Мир-1» продолжал движение без серьезных проблем, и аппарат без происшествий достиг поверхности. Но у второго аппарата дела не шли так замечательно: большую часть времени «Мир-2» изо всех сил пытался получить четкие данные от навигационной системы, что было очевидной причиной беспокойства. Лицо Жени застыло в сильном напряжении, а Паулсен и МакДауэл обменивались неловкими взглядами. Только приблизительно на 1000-метровой глубине сигнал несколько усилился. Но даже тогда импульс, ретранслятора T4, отмечающий местоположение отверстия, оставался странно тихим. В 600 метрах Женя снизил скорость подъема до очень медленной и начал оценивать навигационные данные, которые он получал с других ретрансляторов. Осторожно он направил свой аппарат к точке, в которой согласно его вычислениям располагалось отверстие, и продолжил подъем.

К сожалению, в диспетчерской, там, на «Федорове», связь с «Миром-2» была потеряна после того, как аппарат прошел 1000 метровую отметку глубины. Все считали, что второй аппарат остался без навигационных сигналов ретранслятора, и теперь безнадежно затерян подо льдом. Взволнованные люди толпились вокруг подводного телефона, ожидая сквозь помехи услышать голос пилота.

Женя понял, что он рядом с судном, когда случайно заметил световые маяки, развешанные на глубине 100 метров под «Федоровым». Возглас радости разрядил напряженную атмосферу в «Мире», и аппарат начал заключительный подъем – прямо под корпусом грузового судна. Пилот ловко подвел аппарат к корпусу, ориентируясь на комментарии наблюдателей, которые более ясно видели ситуацию через свои смотровые окна. Когда полоска воды показалась в просвете, Женя выпустил последнюю порцию воды из балластной цистерны, и «Мир-2» выскочил на поверхность почти прямо под приготовленным крюком.

Когда аппарат мягко выгрузили на палубу, все присутствующие – и внутри и снаружи – издали коллективный вздох облегчения. Миссия была выполнена. Обитатели шара испытали сильный прилив адреналина и бодрости, а затем почувствовали «удар по ушам», когда открыли люк. Вылезая под полуденным солнцем, они обнимались друг с другом и с командой «Мира-1», которая появилась с огромной бутылкой шампанского, и вливались в праздник.

© Ф.Паулсен

© М.МакДауэл

Данный текст является ознакомительным фрагментом.