Победители

Победители

Когда Курчатова отозвали с флота и поручили вновь заняться атомной наукой, шла война, самая лютая на земле. То, что близок был перелом, что наша сила стала одолевать немецкую, было видно далеко не всем. Народ бедствовал, получая тысячи и тысячи похоронок, изнемогал на заводах и в полях, недоедал, получая по карточкам скудное питание. Вот примерный набор товаров на обычную рабочую карточку того времени в месяц.

Хлеб-15 кг

крупа-1,5 кг

сахар — 0,4 кг

масло — 0,4 кг

мясо — 1,2 кг

На этом люди прожили, выстояли, победили. Но и эти товары доставались очень редко, регулярно получали только хлеб. Утеря карточек, особенно в начале месяца, была для семьи страшным горем. Ведь карточки не восстанавливались. Все гражданское население Советского Союза снабжалось исключительно по карточкам, у военных и колхозников были свои системы снабжения. Карточки были разных категорий. Лучше всех обеспечивали рабочих тяжелых и вредных производств, крупных руководителей промышленности и ученых. На рынке можно было купить продукты питания, но они там стоили очень дорого.

Особенно тяжело было эвакуированным. Те, кто уехал на восток заблаговременно, мог захватить с собою самые необходимые вещи, тот, кто спасался бегством, не мог взять с собою ничего, даже зимней одежды. Эвакуированным предоставляли жилплощадь, в основном, за счет уплотнения местных жителей и это не всегда проходило благоприятно. Советская Власть, чем могла, помогала, особенно многосемейным эвакуированным, но ее ресурсы были столь ограниченны, что помощь оказывалась минимальной. И все же зима никого не застала раздетым. Ходили в чем попало, но в теплом, а зимы стояли суровые, долгие, как никогда. Многие квартиры почти не отапливались. Разогрев скудный ужин на железной печурке, ложились спать не раздеваясь, а утром, разбив лед в ведре, съедали кусок хлеба с водой и спешили на работу.

Девочка лет семи, вывезенная из Ленинграда по ледовой Дороге жизни, оправилась к весне в приютившей ее семье и в первый раз вышла на крыльцо. Увидев детей, играющих во дворе, она долго смотрела и, наконец, спросила:

— Что делают дети?

— Они играют, — ответили ей.

— Нет, что они кричат?

— Они не кричат, они смеются.

— Смеются. А что это такое?

Когда наши армии уверенно двинулись на запад, эвакуированные жители с особым нетерпением ждали освобождения своего города, села, деревни. Даже если там никого не осталось и дом сгорел, и вся улица или село, но освобождение своего родного места было очень нужно этим людям. Дождавшись освобождения, писали туда письма и некоторые счастливчики получали ответы, от которых плакали и берегли их, как письма с фронта.

Война двигалась на запад, а люди все больше нервничали, они считали, что она движется невыносимо медленно, то и дело останавливаясь, что конца ей не будет. Уже прошли Польшу, вступили в миллионы раз проклятую Германию, а похоронки все шли и шли…

Но все кончается, кончилась и война. Последние ее дни народ жил в каком-то приподнятом, нервном состоянии ожидания, восторга и страха, страха за тех, кто еще может умереть на пороге Победы. Но, день пришел, этот самый нужный, самый желанный из всех бесконечных дней войны.

8 мая 1945 года в Берлине был подписан акт о безоговорочной капитуляции. Великая Отечественная война победоносно завершена. Германия полностью разгромлена.

Всходило солнце 9 мая. В предрассветное небо метнулись строчки трассирующих автоматных очередей, заговорили пушки, стреляли из всех видов оружия. Люди куда-то бежали, что-то кричали, ошалевшие от радости, завыли сирены и паровозы, а Победа говорила и говорила по радио голосом Юрия Левитана, повторяя то самое важное, то самое нужное, что мы добыли и выстрадали в долгие кровавые, голодные и холодные годы, то, что было высшей справедливостью.

Кончилась война. Отпраздновали Победу, помянули павших, восславили живых и оглянулись по сторонам. Плохо было всюду. Разруха, разорение, недоедание, страшная усталость народа. Но это бы полбеды, да беда в одиночку не ходит. Вскоре мы узнали о гибели Хиросимы и хорошо поняли, что это для нас означает.

И стало, как это часто бывало, перед страной, перед партией, перед Сталиным три главные задачи, самые трудные.

Во-первых, надо было накормить народ, одеть его и обуть. Отощали, обносились за войну до предела возможности. Хлеба просили дети не видевшие за свою короткую жизнь ни сахара, ни молока. Хлеба! Нужен был хлеб, требовались десятки миллионов тонн хлеба, чтобы отменить карточки, чтобы каждый мог вдоволь наесться хлебом, хотя бы хлебом. «Хлеба!» — кричала страна. А где его взять? Вот первая задача.

Вторая задача была не проще первой. Поднять из руин села и, города. А как их поднять, когда не делались в разоренных краях ни кирпичи, ни стекла, ни кровельное железо. Жить было негде, ютились, кто где мог, в нечеловеческой тесноте. А ждали еще солдат с фронта.

Третья задача стояла вопреки двум первым, она отнимала у них рабочие руки, ресурсы, вырывала изо рта и тот кусок хлеба, чем питались. Во что бы то ни стало надо было создать свою атомную индустрию.

Сеяли в 1945 году все те же женщины и подростки. Где на изношенном тракторе пахали, да больше плакали, где на дохлых больных лошадках. Кое-как засеяли, кое-что убрали и перезимовали кое-как. Выжили.

Большая надежда была на урожай 1946 года. Вернулись солдаты. Отдали из армии часть лошадей, тракторов, автомобилей. Отсеялись лучше, чем в любом военном году, да убирать почти ничего не пришлось. Такая была засуха, что многие поля и не взошли вовсе, а что взошло — погорело. Особенно пострадала Украина, но Союз большой — кое-где уродило, поделились, перезимовали с горем пополам.

Летом 1947 года все шло в рост как на дрожжах. Прошли хорошие весенние, а за ними летние дожди, тепло ласкало посевы. Дожили до огородной зелени, до огурцов, молодой картошки. Уродило не только в огородах, но и в полях. Пшеница, рожь, греча, горох радовали в этом году. Природа извинялась за прошлогоднюю беду, ласкалась к людям.

Поползли слухи об отмене карточек и о денежной реформе. Пришла она неожиданно. Прозвучало сообщение по радио. Наличные деньги обменивались 10:1, за десятку давали один новый рубль. Но вместе с обменом денег отменялась карточная система, сразу, целиком, на удивление всей Европе, где карточная система сохранялась и отменялась постепенно.

Чудеса на свете бывают. Это бесспорно. Иначе не могло бы совершиться то, что произошло. Когда деньги были обменены, в пустые к этому времени магазины стали завозить продукты. Шли машины с хлебом, сахаром, крупой, маслом, разгружали ящики с папиросами, бочки с селедкой, икрой, кули с сушенной рыбой. Завозили сатин и ситец, керосин, мыло и спички… Машины шли весь вечер, всю ночь и все утро, а потом весь день и другую ночь и так без конца, пока не насытилось ненасытное, пока не уверовали в невероятное, пока не зажил многолетний хронический страх перед голодом.

Хлеб без карточек! Сколько людей вошло жизнь с твердой уверенностью, что хлеба без карточек не бывает. А все же это время пришло! Хлеб продавали! Одну, две, три буханки, недельную, двухнедельную норму хлеба в одни руки — бери!!! Плати деньги, приходи снова! Раскраснелись бабы, раздобрели мужики, полезли за рыбой, за сахаром, ребятишкам за «кавказскими конфетами.» Гуляй народ! Заслужили! Победили! Выстояли!

А продукты все завозили, а откуда их брали, так и осталось загадкой. Продукты все свои, отечественные, самые разнообразные, самые наилучшие.

Каждый год в шесть часов вечера 31 марта собиралась вся страна у репродукторов. Снижение цен! Жизнь в городах дешевела, горожане радовались, записывая на бумажки: сахар — на столько-то процентов, сало, сельди, ситец — все дешевело. В деревне было сложнее. Платили налоги и деньгами, и продуктами. Но и в деревне жизнь шла к лучшему. Самое главное — строились! Поднимали пахнувшие смолой светлые домишки, ели картошку с салом, играли свадьбы, плясали, наигрывали на гармошках. Жили, хотя и не просто.

Отъелся народ, увидел перед собою настоящую, надежную жизнь, где молодым везде дорога. И начался небывалый прирост населения. За 10 лет были восстановлены людские потери военного времени. По численности населения сравнялись с 1940 годом.

Начала оправляться и промышленность. В 1950 году было выпущено 117 000 тракторов, 46 000 комбайнов. В село пришла техника, создали 900 новых МТС. К концу 1948 года достигнут довоенный уровень крупного рогатого скота, а в 1950 году валовой продукции сельского хозяйства.

Так был решен первый главный вопрос, на самой надежной — государственной основе.

В 1946 году был утвержден план восстановления и развития народного хозяйства. Фашисты превратили в руины 1710 городов, более 70000 сел и деревень, 84 000 школ, техникумов, институтов. Разрушили 32000 промышленных предприятий. Все это нужно было восстановить, поднять из руин и превзойти довоенный уровень.

Впереди строителя идет геодезист, впереди восстановителя — сапер. Разминирование развалин куда опаснее и сложнее, чем полей. Не было тогда ни техники, ни времени. Взрывали плохо взорванное, сжигали плохо сгоревшее, обрушивали плохо обрушенное. Рубили вручную зубилами исковерканные балки, трубы, листы. По великому стуку железа о железо можно было судить, что здесь что-то строится, но здесь пока что разрушали плохо разрушенное… Но первая кузня уже дымила, за ней закрутился первый станок. Так начиналось возрождение.

Уже в марте 1947 года состоялся пуск восстановленного Днепрогэса. В 1950 году производство электроэнергии возросло с довоенных 43 до 91 миллиардов квт-час. Производство чугуна и стали, добыча угля возросли более чем в 1,5 раза. Построили 200 миллионов квадратных метров жилья, что было равно построенному за 1, 2, и 3 пятилетки вместе взятые Работали очень напряженно, даже в лютую стужу. Грелись у костров. И все же дело шло. Надо особо сказать о рабочих, они сносили тяготы нелегкого труда. Никого не приходилось уговаривать. Это был героизм рабочего класса, другого определения не найти. На своем личном участии в сложных исторических событиях люди убедились в том, что процветание каждого основано на процветании всех и работали, не покладая рук.

К концу 1950 года восстановительный период был в основном закончен. Промышленность, сельское хозяйство превзошли довоенный уровень. Пришел конец разрухе, которая поначалу казалась неустранимой и за 20 лет, а справились с нею фактически за одну пятилетку. Фантастика!

В 1945 году Сталину исполнилось 66 лет, он был утомлен своей беспросветной, бесчеловечно перегруженной жизнью, но на него как на Вождя, как на Председателя Совета Министров легла невероятно трудная задача — ответить на атомный вызов Соединенных Штатов созданием собственного атомного оружия.

В чем состояли трудности?

Во-первых, в том, что отсутствовал опыт проектирования, строительства и эксплуатации невероятно сложных и чрезвычайно дорогостоящих предприятий — целой индустрии.

Во-вторых, в том, что имевшаяся в стране промышленность не была готова изготовить такое сложное оборудование и уникальные материалы.

В-третьих, в том, что все работы осложнялись нехваткой времени, американцы уже разрабатывали планы нанесения ядерных ударов по СССР.

Как решались и были решены эти трудности, уже рассказано, но стоит еще добавить, о жизни и труде тех сотен тысяч людей, которые все это сделали. Лаборант Юрий Рогов рассказывал:

«Автобус остановился у пограничной полосы. Два ряда колючей проволоки, между ними вспахана и проборонована полоса земли, вышки с автоматчиками, сигнализация. Пропускной пункт. Молодой пограничник проверяет документы, сверяет каждую букву, пристально оглядывает лицо. У нас все в порядке и нас пропустили в «зону». Мы с женой и дочерью снова сели в автобус, проверенный другими пограничниками, подождали пока все пройдут через пропускной пункт и поехали. Дорога шла тайгой, вскоре показался город.

Город как город, широкий центральный проспект, боковые улицы поуже. Красивая площадь, здесь же Дворец культуры, ресторан, магазины. Город молодой, средний возраст жителей едва ли превышает 30 лет. Детей множество. По тротуарам толпами движутся коляски, они везде и всюду, порою даже пройти трудно. Детских садов и яслей много, но их все равно не хватает, ведь почти полгорода — дети.

Поселили нас сначала в барак, какие известны еще с первой пятилетки. Дали комнату с плитой, дрова во дворе, все удобства там же. Неуютная, запущенная комната, ее никто не ремонтирует, скоро бараки пойдут на снос, быстро растет каменный город. Было начало мая, тепло, но деревья стояли голые. Так жили мы два дня. На третий в ночь замело наш город снегом. Он пролежал около месяца, а потом вдруг началось лето. Прожили мы в бараке недолго, переселили нас в две комнаты многокомнатной квартиры. Наши окна и балкон выходили на площадь и мы этому радовались потому, что каждое воскресенье по главной улице проходили войска гарнизона с духовым оркестром. Жители, в особенности женщины и дети были рады посмотреть и послушать. Выходили на балконы, открывали окна, улица длинная, парад шел долго.

Работа, которую нам поручили была не совсем знакомая и очень сложная. Пришлось ее спешно осваивать. Но и здесь встречались трудности. Во время строительства и эксплуатации объектов персонал знал лишь свой объем работ, свои операции. Разговоры на производственные темы не поощрялись ни на работе, ни дома. Однако, справились и с этим препятствием и в самом скором времени освоили все, что требовалось. Мы, конечно, знали, что работаем на атомном объекте, что конечным продуктом нашей деятельности станут атомные бомбы, но как и где это произойдет, даже не догадывались, а результат получился как раз тот, который требовался.»

Когда взорвали первую советскую атомную бомбу, наш народ был удивлен не менее американцев. Мы уже знали каких трудов и средств стоила Америке их атомная бомба. Мы знали и то, что на восстановление разрушенного войною народного хозяйства государство, весь народ истратили почти все, что могли. Откуда же взялись силы на производство атомного оружия? Вот это удивляло и окрыляло людей, мы все можем, нам все по плечу!

Обеспечив свою страну самыми совершенными средствами обороны, мы уверенно смотрели вперед, зная, что наш целенаправленный, созидательный, напряженный труд сделает Родину еще более могущественной, еще более прекрасной и процветающей. Вот эта вера в будущее была особенно важна — она базировалась на исключительно прочном фундаменте социальной справедливости и, благодаря этому, раскрывала все возможности, все таланты каждого советского человека от школьника до академика.

В послевоенные годы многие задавались вопросом, как нам все удается? Как могли мы через два с половиной года после войны накормить такую огромную изголодавшуюся страну? Как удалось за пять лет восстановить и поднять половину страны из руин и пепла без посторонней помощи, когда на такую работу требовалось по меньшей мере лет 10–20? Как могли за четыре года создать атомное оружие, когда многие американские специалисты считали, что их монополия продлится не менее 15–20 лет?

Но ведь и это еще не все. 7 сентября 1947 года в Москве заложено семь высотных зданий, включая университет на Ленинских горах. Университет начали строить в 1949, а в 1953 году он был открыт к началу учебного года. Торжественное открытие университета вылилось во всенародное ликование.

В 1948 году Совмин и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О плане полезащитных лесонасаждений…» По этому плану развернулось небывалое за всю историю России насаждение новых лесов полезащитных лесных полос в засушливых регионах Европейской части страны. Сельские жители, рабочие и служащие, комсомольцы и пионеры не жалели сил для этого великого дела. О лесах писали стихи, и музыку, пели песни, и вот они выросли эти леса и будут стоять века…

В июле 1952 года из Москвы отправился в бассейн Черного моря флагманский теплоход, торжественно открыв движение по только что построенному каналу Волга-Дон. Если при строительстве Беломоро-Балтийского канала работали в основном вручную и с помощью лошадей, то на Волго-Доне обстановка резко изменилась. При его сооружении применялась новейшая могучая техника: шагающие экскаваторы, 25-тонные самосвалы, землесосные агрегаты с огромной производительностью, стройку обслуживали 4200 автомобилей и 500 тракторов. В это же время велись работы по строительству Горьковской, Куйбышевской, Сталинградской гидравлических электростанций огромной мощности.

К 1952 году в стране было около 700 высших учебных заведений и около 2 миллионов студентов, 200 тысяч общеобразовательных школ и более 30 миллионов учащихся.

А массовый спорт! С наступлением зимы вся страна от мала до велика выходила на лед. Все дворовые площадки, парки покрывались льдом. Всюду гремела музыка, звенели коньки, переливалась иллюминация, повсюду смех, здоровье, радость. В центральном парке имени Горького как летом: работают аттракционы, рестораны, кафе, библиотеки. Но аллеи, дорожки и площади покрыты льдом. Еще красивее на ВДНХ среди сказочных павильонов…

Мы были счастливы своей Победой, своими успехами в строительстве новой жизни, счастливы дружбой народов, мы пели, смеялись, любили, плясали, радовались изобилию продуктов, новостройкам по всей стране, снижению цен, открытию новых университетов, строительству новых городов, насаждению лесов, рождению нового обильного поколения. Вот это и было счастье, настоящее человеческое!

Сталин принял Россию с сохой и оставил ее с атомным оружием.

У. Черчилль