IV

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

IV

Джонатан Спайерс и Джильпинг.

Красный Капитан быстро пробирался по кустам вслед за проворным и привычным туземцем и, спустившись с холма, услышал знакомый голос:

— Простите, капитан, что я побеспокоил вас, но я думал, что вам будет приятно совершить маленькую прогулку!

— Что вы хотите сказать? — спросил капитан.

Но вместо ответа почтенный проповедник затянул своим гнусавым голосом 65-й псалом.

— Бога ради, — воскликнул Спайерс, — скажите, что значит эта штука!

— Я вовсе не шучу; я думаю, что вы никогда не слыхали музыку этого псалма на кларнете! — отвечал Джильпинг.

— Побойтесь Бога! — умоляюще проговорил капитан.

— Ну, ну… пойдемте… Вы, пожалуй, правы, и нам нельзя терять времени. Садитесь позади меня на моего осла. Это очень смирное и кроткое животное, привычное к музыке, и ему будет очень приятно везти нас обоих, я в этом уверен!

Не зная, что ему делать и положительно теряя голову, несчастный Джонатан Спайерс счел за лучшее беспрекословно подчиниться оригинальному англичанину.

— Прекрасно, — продолжал тот, — вот так, надеюсь, вам хорошо сидеть. А ты, нагарнук, возьми повод и веди нас! — добавил он, обращаясь к туземцу.

Когда они тронулись в путь, Джильпинг достал свой кларнет и принялся услаждать слух капитана музыкой 65-го псалма, и звуки церковного пения, плавные и протяжные, будя ночную тишину, приводили в неописуемое удивление бедных ара, зеленых попугайчиков и какаду, нарушая их мирный сон.

А Джонатан Спайерс только молил Бога, чтобы Он помог ему удержаться от преступления: ему хотелось задушить Джильпинга, чтобы только прекратить его музыкальные излияния.

Между тем почтенный проповедник, окончив псалом, тщательно разобрал и сложил свой инструмент в футляр, затем, обернувшись к своему спутнику, сказал:

— Кстати, капитан, я пришел к убеждению, что можно попытаться поднять ваше судно и менее сложным механизмом, чем я первоначально думал!

— Что вы хотите сказать? — спросил капитан.

— Да это очень просто! Могу вас уверить, я вам обещал окончить эту историю к сегодняшнему вечеру, но, видя, что ваш «Римэмбер» нужен вам, сейчас же решил позвать своего осла Пасифика.

— Мистер Джильпинг! — воскликнул капитан, едва сдерживаясь.

— Вы понимаете?! Да, я позвал Пасифика и сказал ему тихонько, потому что он ужасно не любит, когда с ним обращаются резко: друг мой, нам необходимо быть ровно в десять минут на прииске!

— Мистер Джильпинг! — снова воскликнул капитан умоляющим тоном.

— Что? Вы больны? Нет!.. Прекрасно, так я продолжаю; мы отправились с ним на прииск; я шел рядом — когда нам надо спешить, то мы скорее идем пешком оба. Ровно в десять минут мы были на прииске; люди не прекращали работы, и иголки работали быстро и хорошо!

— Иголки? — переспросил капитан.

— Ну да, иголки — парусный холст лежал грудами.

— Парусный холст? — повторил капитан.

— Ну да… ведь не думали же вы, в самом деле, что я его построю из дерева! — И англичанин громко расхохотался.

Джонатан Спайерс ничего не мог взять в толк: ему казалось, что он теряет рассудок.

— Построить из дерева… что? — переспросил он.

— Что? Ну конечно, тот аппарат, который должен поднять на поверхность ваш «Римэмбер»! При мне в какие-нибудь четверть часа все было окончено и перевезено на берег озера, равно как и десять снопов соломы и маленькая печь. С восходом солнца, как только немного рассветет, мы приступим к делу

— и ваш «Римэмбер» будет на поверхности озера. Я, конечно, не могу вам обещать, что он долго продержится, нет, так как аппарат очень слаб, но все же мы его поднимем.

Из всего, что говорил Джильпинг, капитан ничего не мог сообразить; он понял лишь одно: что англичанин сдержит свое обещание и, не будучи долее в состоянии владеть собой, под влиянием внезапного прилива крови к голове, слабо вскрикнул и без чувств скатился на траву.