Примечания

Примечания

Я в большом долгу перед Люисом Мортоном, профессором истории в Дартмуте и автором официальной истории о Батаане и Коррехидоре «The Fall of the Philippines», за просмотр этой главы. Его комментарии и критические замечания были очень полезны.

1. Louis Morton. The Fall of the Philippines, pp. 63–64.

2. Kent Robert Greenfield. gen, ed. Command Decisions, p. 33 (Louis Morton, «Germany First»).

3. Morton, ibid., pp. 26, 28, 30.

4. Автор получил необработанные копии интервью Маршалла от корреспондентов «Тайм лайф» и «Ньюсуик», которые там присутствовали. 16 сентября 1949 года автор написал генералу Маршаллу письмо с кратким изложением интервью в соответствии с копиями и попросил его дать свои комментарии. В письме от 21 сентября 1949 года, которое нельзя было процитировать при жизни генерала, Маршалл признал, что, насколько он помнит, копии были «очевидно верны».

В свете последующих событий я бы сказал, что три фактора (указанные в интервью) в основном сыграли роль в будущем поражении.

Одним из них было то, что группировка самолетов, которой предстояло значительно усилить концентрации «Летающих крепостей» на Филиппинах, неожиданно задержалась с вылетом из Калифорнии из – за сильного ветра… Эта задержка, насколько я помню, составила где – то две с половиной недели…

Другим фактором… было то, что самолеты не смогут достигнуть территории, на которую рассчитывал воздушный корпус. Другими словами, в этом вопросе США были слишком оптимистичны.

Третий фактор – несоответствие аэродромов на Филиппинах для широкого разброса самолетов. На них не было средств противовоздушной защиты, которые в то время только устанавливались.

Вероятно, еще одним фактором, который мог бы вмешаться в ход событий, если бы самолеты и их истребительная поддержка пережили начальную атаку, была бы сложность (неточность) бомбардировок с большой высоты двигающихся и уклоняющихся морских кораблей.

Другими словами, генерал Маршалл и лидеры воздушного корпуса сухопутных сил хорошо, но неразумно, впитали доктрину Дуэ и Билли Митчелла.

5. Morton, op. cit., pp. 42–50.

6. Samuel Eliot Morison. History of the Rising Sun in the Pacific, United States Naval Operations in World War II, Vol. III, p. 151.

7. Louis Morton. «American and Allied Strategy in the Far East», Military Review, December, 1949, p. 38.

8. Morton. The Fall of the Philippines, p. 57.

9. Ibid., p. 77.

10. Stanley L. Falk. Bataan – The March of Death, p. 28. Фальк указывает следующие цифры: «более 78 000 солдат 6 000 гражданских служащих в армии 20 000 филиппинских беженцев».

11. Morton. The Fall of the Philippines, p. 259.

12. На острове вода в основном накачивалась из глубокого артезианского колодца и подавалась в резервуар, а затем – по трубам к различным участкам Рока. Насосная станция и энергетическая установка, которые не соответствовали потребностям Коррехидора даже находясь в хорошем рабочем состоянии, были повреждены и часто выходили из строя, а трубы все время пробивало. На Малинте построили несколько деревянных резервуаров для воды, чтобы обслуживать боковые госпитальные туннели в случае выхода из строя главной линии. В последние недели один из таких резервуаров был разбит.

13. Точное количество японских самолетов, сбитых артиллеристами Коррехидора, неизвестно. Некоторые официальные лица считают, что число потерь выражается двузначными числами, но фактически мало кто видел больше одного или двух сбитых самолетов. Лейтенант Роберт Ф. Дженкинс – младший, в то время командовавший 2–м взводом роты А морской пехоты, отмечает в своем сообщении:

«Однажды большая группа двухмоторных японских бомбардировщиков атаковала Коррехидор. Они сбросили свои бомбы в южной части острова и направились на север в направлении Батаана. Они были как раз над головой, когда между ними начали разрываться зенитные снаряды. Мы видели, как крыло одного самолета внезапно отвалилось и самолет, вращаясь, стал падать на землю. Перекрывая шум сражения, над полем боя раздались громкие ликующие возгласы. Они шли со всех сторон, и казалось, что накрыли весь Коррехидор. Солдаты выскакивали из окопов, махали руками и кричали до хрипоты, а из глаз лились слезы. Было радостно наблюдать за всем этим после явного превосходства японцев в течение нескольких месяцев. Это был один японский самолет, который наконец – то нашел свою смерть в водах Северного Канала, но это был первый и единственный сбитый и увиденный нами японский самолет. Эта картина незабываема. Она подняла наш боевой дух, на напряженных лицах появились улыбки, и об этом говорили еще несколько дней».

На Коррехидоре было пять трехдюймовых зенитных батарей, но иногда на все батареи приходился лишь один определитель высоты.

14. Мортон, The Fall of the Philippines, p. 268, описывает посещение Батаана Макартуром, но не упоминает о других посещениях главнокомандующего. В действительности их и не было. Генерал – майор Чарльз А. Виллоубай, который в то время был офицером разведки у Макартура, в письме автору (31 августа 1964 года) отмечает:

«У Макартура была заведенная привычка посылать своего доверенного старшего офицера штаба на передовую, который докладывал о ситуации… Иногда Макартур сам совершал поездки для получения конкретной информации на высоком уровне. Штаб не считал ее достойной упоминания или более полезной, чем их собственная разведывательная информация».

Сам по себе вопрос о посещениях Батаана Макартуром не важен, если его не связывать с трениями, которые в то время существовали между службами и некоторыми командными эшелонами на Филиппинах, и взаимными обвинениями, омрачавшими великие кампании в Тихом океане.

Высокомерный и эгоистичный характер Макартура и его «поэтическая проза» представляли хорошие образцы для пародии. Вероятно, именно на Филиппинах он получил прозвище Окопное Тесто, которое было явно несправедливым, поскольку его личное мужество не вызывает сомнений. Очевидно, это началось с моряков или морских пехотинцев, которые были встревожены отношением генерал – майора Ричарда К. Сузерлэнда, начальника штаба Макартура.

Но полковник И.Б. Миллер, командир 194–го танкового батальона, в своей послевоенной книге «Bataan Uncensored» утверждает, что один вариант «пародии» был широко распространен на Батаане до того, как Макартур покинул Коррехидор и отправился в Австралию. Этот вариант, первый из тысяч, был сочинен под музыку «Боевого гимна республики» и, как говорит Миллер (р. 193), в первых его строках стояли такие слова:

Окопное Тесто Макартур лежит, трясясь,

на Роке,

В безопасности от бомбардировщиков и

внезапных ударов.

Окопное Тесто ест лучшую

пищу на Батаане,

А его солдаты голодают.

В любом случае прозвище пристало и распространилось из туннелей Коррехидора до Австралии. На первом этапе австралийско – новогвинейских операций кажущееся равнодушие Макартура и его нечастые поездки к сражающимся войскам вызвали сдержанную критику. Когда генерал понял, что его имиджу нанесен ущерб, он стал чаще посещать фронт.

Тем не менее уничижительное прозвище не исчезало на протяжении всей войны, а бесчисленные стихотворцы выдавали все новые и новые вирши об Окопном Тесте, большинство из которых были непечатными.

15. Полный перечень специальных операций подводных лодок на Филиппинах указан в Theodore Roscoe, United States Submarine Operations in World War II, pp. 508–509.

16. Morton, The Fall of the Philippines, p. 412.

17. Falk, op. cit., p. 132.

18. Morton, The Fall of the Philippines, p. 442.

19. Falk, op. cit., p. 18.

20. Ibid., p. 66.

21. Защита береговых плацдармов была организована следующим образом:

Восточный сектор – от Малинта – Хилл (включительно) до хвостовой оконечности острова: 1–й батальон 4–го полка морской пехоты под командованием подполковника Кертиса Т. Бичера, корпус морской пехоты США – 20 офицеров, 367 солдат и сержантов.

Средний сектор – от Малинта – Хилл (включительно) до линии от Моррисон – Хилл (включительно) до Гавернмент – Рэвин (включительно): 3–й батальон (без откомандированных) под командованием подполковника Джона П. Адамса – 20 офицеров, 490 солдат и сержантов.

Западный сектор – от линии идущей от Моррисон – Хилл до Гавернмент – Рэвин (и то и другое включительно) до западной оконечности острова: 2–й батальон под командованием подполковника Хермана Р. Андерсона – 18 офицеров, 324 солдата и сержанта.

Общий резерв – район Бувуака, Гавернмент – Рэвин: штаб и рота обслуживания (без откомандированных) под командованием майора Макса У. Шеффера – 8 офицеров и 183 солдата и сержанта. К общему резерву позже был добавлен временный 4–й тактический батальон, состоящий главным образом из морского персонала под командованием майора Франциса Уильямса, корпус морской пехоты США, укрепленного пехотинцами и морскими пехотинцами.

Артиллерия береговой обороны была организована следующим образом: Артиллерия береговой обороны – под командованием полковника Делберта Аусмуса, офицера сил береговой артиллерии США.

Восточный сектор – капитан Джулес Д. Ятес, офицер артиллерии США.

1 75–мм орудие, Малинта – Хилл (Север)

1 75–мм орудие, Малинта – Хилл (Юг)

1 75–мм орудие, Малинта – Хилл (Запад)

3 75–мм орудия, Норт – Пойнт

2 75–мм орудия, Хукер – Пойнт

1 75–мм орудие, Манки – Пойнт

1 75–мм орудие, Туннель

_________________________

10 75–мм орудий

Средний сектор – капитан Смит, офицер береговой артиллерии США

2 75–мм орудия, Брейкуотер – Пойнт

1 75–мм орудие, Рэмси – Рэвин

1 75–мм орудие, Пойнт – Консепшн

1 75–мм орудие, Спэниш – Форт

1 75–мм орудие, расчет № 73

1 75–мм орудие, Стокейд

1 55–мм орудие, Стокейд

1 морское десантное 3–дюймовое орудие, 200 ярдов к юго – востоку от Норт – Док

_________________________

1 55–мм; 7 75–мм; 1 3–дюймовое десантное орудие.

Западный сектор – подполковник Гарри Дж. Харпер, полевая артиллерия, офицер – артиллерист США.

1 75–мм орудие, Вилер – Пойнт

1 3–дюймовое десантно – морское орудие, 200 ярдов к западу от Гиари – Пойнт

1 75–мм орудие, Крейгхилл

1 75–мм орудие на берегу, Джеймс – Рэвин

1 75–мм орудие, Джеймс – Рэвин

_________________________

4 75–мм; 1 3–дюймовое десантное орудие

Прожекторы береговой обороны

1 36–дюймовый, Хукер – Пойнт

1 36–дюймовый, Сан – Хосе – Пойнт

1 36–дюймовый, Малинта – Пойнт

1 18–дюймовый, Кэвалри – Пойнт

1 18–дюймовый, Норт – Пойнт

1 18–дюймовый, Манки – Пойнт

1 60–дюймовый, Брейкуотер – Пойнт

1 36–дюймовый, Скиппер – Хилл

1 36–дюймовый, Бэттери – Пойнт

_________________________

1 60–дюймовый; 5 36–дюймовых; 3 18–дюймовых

22. Colonel Stephen M. Mellnik, «How the Japs Took Corregidor», Coast Artillery Journal, March – April, 1945.

23. Из послевоенного доклада лейтенанта Роберта Ф. Дженкинса – младшего, который во время событий на Коррехидоре командовал 2–м взводом роты А. Полковые записи 4–го полка морской пехоты были уничтожены, когда остров сдался, и этот отчет основывался (в отношении морской пехоты) главным образом на отдельных рапортах и воспоминаниях, написанных в основном после войны, и на интервью, как это указано в библиографических ссылках.

24. Известны слова полковника Джона У. Томсона: «Старая гвардия» относилась к «кожаным шеям» (название морских пехотинцев Первой мировой войны), к регулярной американской армии. Они считали службу домом, а войну оккупацией».

25. Преданность всех солдат, которые служили в полку морской пехоты, хорошо иллюстрирует случай, произошедший во время захвата оставшихся в живых. Полковое знамя было синего цвета; непосредственно перед войной его сменили на красный с синим. Новые стандартные полковые знамена были сожжены капитаном Муром, как приказано, но одно синее знамя хранилось на складе квартирмейстерской службы в одной из старых казарм на Коррехидоре. После сдачи в плен Люиса Новака – младшего из ВМС США японцы использовали как машинистку в госпитале в помощь врачам. Где – то 15 июня 1942 года он нашел старое знамя. Майор Франк П. Пайсик, такой же пленный, который стал переводчиком, объяснил Новаку, что это полковое знамя. Новак спрятал его между простыней и матрасом. Японский офицер обнаружил знамя, расспросил Новака, а затем бил его кнутом до тех пор, пока тот не упал. Где – то 30 июня Новака перевозили в Манилу. Он выкрал знамя из комнаты японского офицера во время его отсутствия, обернул большой флаг вокруг тела, спрятав его под одежду, и пронес на себе в тюрьму Билибид на Маниле, где хранил целый год. Затем ему приказали передать знамя старшему офицеру или уничтожить. Новак сжег его на кухне. «Я находился на службе в течение 14 лет, – сообщает он командующему корпуса морских пехотинцев. – Время, проведенное с морскими пехотинцами, навсегда останется в моей памяти».

26. Подполковник А. Шофнер описал после войны подробности капитуляции (со слов капитана Кларка): «Последний час на Коррехидоре принес морским пехотинцам славу и бесчестье в связи со сдачей острова. Когда от генерала Уэйнрайта пришло неизбежное решение о сдаче, именно офицеру морской пехоты капитану Голланду Л. Кларку – младшему (умер на борту японского корабля для пленных на Формозе) было поручено выйти с предложением о капитуляции к японскому командованию и передать желание генерала Уэйнрайта оговорить с генерал – лейтенантом Хоммой соответствующие условия. В группу капитана Кларка входил «музик» [название горниста среди морских пехотинцев], знаменосец, несущий кусок белого полотна на древке, и переводчик. Все они, за исключением переводчика, были морскими пехотинцами.

Группа покинула туннель Малинты и прошла на восток около 700 ярдов к линии фронта. Несколько раз им приходилось прятаться от тяжелого огня японской артиллерии и минометов, но, осознавая важность своей миссии, они продолжали быстро продвигаться вперед во главе с капитаном Кларком.

Когда группа прошла первый форпост морских пехотинцев, музыка перестала играть и знаменосец стал размахивать белым флагом. Выпрямившись, группа шла по обстреливаемой опустошенной земле, и кажется странным, но японцы специально не целились в группу, хотя многие осколки падали рядом. В это время мысли капитана Кларка вернулись на пять лет назад; он вспомнил лекцию в школе офицеров морской пехоты, в которой говорилось о поведении парламентеров при сдаче. В то время ему даже не могло присниться, что ему поручат такую миссию, но сейчас он напряг память и вспомнил все, что необходимо для обеспечения безопасности его группы и солдат генерала Уайнрайта.

Первый увиденный ими японский солдат очень удивился появлению этой группы из четырех человек и, после долгих переговоров, отвел их к своему сержанту, а затем капитан Кларк добрался до старшего офицера на острове – подполковника. Тот связался со штабом на Батаане, и были приняты меры по перевозке генерала Уайнрайта на Батаан около 3 часов дня. Так закончилась история Коррехидора».

27. Falk, op. cit., pp. 194 ff.

28 Miller, op. cit., pp. 5, 7.

29. Morton, Military Review, op. cit., p. 39.

До своей смерти в 1964 году Макартур настаивал на том, что план «Рэйнбоу–5» предусматривал защиту Манильского залива в течение четырех – шести месяцев и что (по его собственным словам в мемуарах) «Тихоокеанский флот затем двинулся бы вперед крупными силами, сопровождая идущие на помощь сухопутные силы». Но «Рэйнбоу–5» не обеспечил этого. Соединенные Штаты были направленно переведены на стратегическую оборону в Тихом океане и, как отмечает Мортон (Command Desisions, p. 33), «Филиппины были списаны как бесполезные в войне с Японией». «Рэйнбоу–5», который возник в результате переговоров с англичанами, полностью был опубликован на слушаниях в конгрессе, посвященных нападению на Пёрл – Харбор (1946), EAibit 129, pp. 2875 ff. Совместный военный план сухопутной армии и ВМС – «Рэйнбоу–5» (рр. 2908 ff.) гласит, что концепция войны заключалась в следующем: «Поскольку Германия является главным членом стран «Оси», атлантическая и европейская область рассматривается в качестве решающего театра военных действий. Главные усилия Соединенных Штатов будут сконцентрированы на этом театре, а операции Соединенных Штатов на других театрах будут осуществляться таким образом, чтобы способствовать этим усилиям. <…>

Если Япония вступит в войну, военная стратегия на Дальнем Востоке будет носить оборонительный характер. Соединенные Штаты не намереваются увеличивать нынешние военные силы на Дальнем Востоке [это намерение было изменено после написания основной концепции], но будут задействовать Тихоокеанский флот США в виде наступающей силы с целью ослабить экономическую мощь Японии и поддержать оборону Малайского барьера посредством отвлечения японских сил от Малайзии.

Ответственность главнокомандующего Азиатским флотом за поддержку обороны Филиппин будет сохраняться до тех пор, пока будет продолжаться оборона».

Цели плана «Рэйнбоу–5» для военно – морских сил заключались в следующем:

«Нападение на силы стран «Оси» и на ее морские маршруты в области Тихого океана и Дальнего Востока.

Отвлечение сил противника от Малайского барьера.

Подготовка к захвату и установление контроля над областью Каролинских и Маршалловых островов и создание передовой базы флота в Труке».

Азиатский флот должен был «поддерживать оборону Филиппин» и другие районы союзных сил, а также совершать нападения на японские морские маршруты и уничтожать силы стран «Оси». Он должен был взаимодействовать с сухопутными силами при обороне береговых границ Филиппин. Главнокомандующий Азиатским флотом был уполномочен перенести свою оперативную базу в британские или голландские порты по своему усмотрению.

В плане «Рэйнбоу–5» ясно отмечалось, что стратегия США на Дальнем Востоке будет оборонительной; это стало причиной принижения вопроса об обороне Филиппин. Задача ВМС «подготовиться» к продвижению на запад через Каролинские и Маршалловы острова явно показывала, что Филиппины были списаны со счетов еще до Пёрл – Харбора. Потери при Пёрл – Харборе можно назвать подтверждением de jure ситуации de facto; они означали дальнейшую задержку и, следовательно, неизбежную потерю Филиппин до того, как можно было бы предпринять какую – нибудь существенную наступательную операцию. Но не Пёрл – Харбор «нейтрализовал» Тихоокеанский флот. Его авианосцы избежали разгрома. Превосходство японской силы и географическая мощность японской сети баз раньше «нейтрализовали» его.

В своих воспоминаниях (Reminiscences, p. 121) Макартур написал: «Хотя адмирал Кинг [Эрнест Дж. Кинг, главнокомандующий американским флотом, а позже командующий военно – морскими операциями] чувствовал, что у флота не было достаточно запасов, чтобы идти в Манилу, у меня было впечатление, что наши военно – морские силы умаляли свои возможности и могли бы прорваться… Японская блокада Филиппин была в некоторой степени блокадой на бумаге. Минданао был еще доступен, и мы его крепко удерживали… Серьезные попытки военно – морских сил могли бы спасти Филиппины и остановить наступление японцев на юг и восток. Как знать…»

Но фактами легко оперировать. Знать было можно. История на стороне адмирала Кинга. Десять японских авианосцев в Тихом океане против трех американских; подавляющее превосходство японцев в линейных кораблях, крейсерах и эсминцах, и огромное преимущество в авиации наземного базирования обрекли бы на неудачу любую попытку крупного флота или десантного морского наступления прорвать сеть японских баз в центральной области Тихого океана.

Попытка обеспечить массовое снабжение Филиппин, для того чтобы одеть и оснастить 140 000 сражающихся солдат, означала бы продолжение периодической практики использования крупных конвоев. Им бы пришлось пробиваться через контролируемые противником моря от Гавайских островов или Австралии, встречая превосходящее сопротивление воздушных и морских сил. Однако любая полномасштабная попытка протолкнуть такой конвой через блокаду или спровоцировать крупномасштабное морское сражение на этом этапе войны привела бы к неминуемому поражению Соединенных Штатов. Сейчас, когда доступны исторические факты, очевидно, что японцы, как тогда сказал адмирал Кинг, были слишком сильны. Прорывы через блокаду и мелкомасштабные усилия по обеспечению снабжения с помощью подводных лодок, самолетов, пароходов межостровного сообщения и небольших судов частично были успешными, но в результате лишь продлили агонию. О крупномасштабной доставке грузов в то время нельзя было говорить.

Ход войны показал, что это невозможно. Макартур и Маршалл, а также много старших офицеров сухопутной армии тех дней (за исключением генерала Вальтера Крюгера, выпускника военно – морского колледжа, и нескольких других), когда началась война, полностью не осознавали возможности и ограничения как воздушных, так и морских сил. В военно – морских силах также не совсем понимали, какие огромные специальные морские силы необходимы для проведения военной кампании на обширных пространствах Тихого океана при решительном сопротивлении противника. Еще следовало в полную силу развернуть авиацию морского базирования, операции подводных лодок, до конца сформировать начинающие создаваться группы пополнения, мобильную систему снабжения, группы подрывников – подводников и создать хорошо обученные десантные силы.

30. Henry L. Simson and McGeorge Bundy, On Active Service, p. 395.

Как я отметил в Great Mistakes of War (p. 72), двойная должность Макартура – фельдмаршала в филиппинской армии и генерала в американской армии, – его ошибочное мнение, как это показала война, что Филиппины можно по большому счету обеспечить собственной обороной, и американский вклад в независимость Филиппин, кажется, повлияли на его (Макартура) суждения. Столкнувшись с действительным проявлением войны – атакой японцев на Пёрл – Харбор за несколько часов до этого, – он, очевидно, колебался предпринять наступление, ожидая либо очевидных действий японцев на Филиппинах, либо формального подтверждения враждебности в декларации (о войне).

Эти колебания можно в некоторой степени отнести за счет поражения на Кларк – Филд через девять часов после Пёрл – Харбора. Но главной причиной был, как отметил Симсон, недостаток понимания нами значения воздушной силы.

Д – р Роберт Ф. Футрелл («Air Hostilities in the Philippines 8 December, 1941», Air University Review, Maхwell Air Force Base, Alabama, January– February, 1965) приходит к заключению, что генерал Люис Х. Бреретон, командующий авиацией сухопутных войск, «запрашивал возможность использовать Б–17 для нанесения удара по Формозе утром 8 декабря, но ему было отказано». По моему мнению, генерал Сузерлэнд, начальник штаба Макартура, – ключ к загадке об отказе или, по крайней мере, отсрочке до того времени, когда стало уже поздно. Макартур в то время «думал оборонительно»; как отмечает Футрелл, он был жертвой запутанности планов, которые сам помогал разрабатывать. Но даже если бы американцы осуществили удар по Формозе, кажется очевидным, что это не решило бы общего исхода действий на Филиппинах; в то время наше понимание значения воздушной силы было слишком ограниченным.

Такая же двойственность в действиях Макартура, которая, без сомнения, объясняется особенным политическим статусом Филиппин в Содружестве, а также двойной ролью самого Макартура, была очевидна при обозначении Макартуром Манилы открытым городом и его передаче в Вашингтон предложений Кейсона о нейтрализации Филиппин.

Роль Макартура в защите Филиппин ни в коем случае, как показывают эти объяснения, не заслуживает отличной оценки и непоколебимой славы. В произведении автора Great Mistakes of the War (p. 75) говорится: «Самыми удивительными и самыми непонятными действиями Макартура было его молчаливое одобрение послания президента Кэйсона, сделанного 8 февраля 1942 года, о «скорейшем и безусловном получении независимости Филиппин от Соединенных Штатов, чтобы по соглашению между Соединенными Штатами и Японией они стали нейтральными, чтобы все войска были выведены, а филиппинская армия распущена». Это послание Кэйсона президенту Рузвельту было направлено в пику неспособности Соединенных Штатов укрепить Филиппины «на условиях настолько несправедливых, что это было совершенно очевидно». (Кэйсона ввел в заблуждение оптимизм Макартура, а отношения между ним и президентом Рузвельтом были напряженными.) Но непонятным осталось молчаливое согласие Макартура, полубога, по собственным понятиям, героя Батаана в глазах мира.

Макартур радировал президенту, что «с военной точки зрения, проблему следует рассматривать, задавая вопрос, может ли план президента Кэйсона стать лучшим решением того, что может стать ужасным разгромом». И все это через 24 дня после убеждения своих солдат в том, что тысячи солдат и сотни самолетов идут на подмогу!

31. Admiral Frederick C. Sherman, Combat Command, pp. 41–42.

32. В 1963 году, по прошествии нескольких лет с момента опубликования в «Нью – Йорк таймс санди мэгэзин» краткой версии событий, касающихся защиты Коррехидора, автор получил письмо от адмирала Харта, который заявил вполне определенно, что я обвинил его в забывчивости о его «Вере моряка» и в том, что он позволил «личным чувствам» повлиять на «выполнение важнейших обязанностей». «Вы совсем ничего не знаете ни о какой вражде, – написал адмирал, – по этому вопросу вы ничего не можете знать». Слово «вражда», использованное в оригинальной статье для описания отношений между военно – морскими и сухопутными силами на Филиппинах, и, в частности, между адмиралом Хартом и генералом Макартуром, довольно сильное. Но отношения были острыми, даже плохими до отъезда генерала Макартура и генерала Сузерлэнда. За это следует винить столкновения характеров, недостаток общего командования, планы и концепции, которые сильно отличались друг от друга, чрезмерный эгоизм Макартура, упрямое чувство долга адмирала Харта и, в частности, отношение генерала Сузерлэнда к военно – морским силам и морской пехоте.

В ответ на письмо автора адмирал Харт 4 апреля 1963 года привел следующий случай:

«Где – то в 1958 году я ехал вокруг Оаху и увидел знак, который обозначал место расположения 4–го полка морской пехоты. Я никогда после 1941 года не видел таких знаков, поэтому я вошел в селение и спросил, не было ли там людей, которые были на Дальнем Востоке, когда началась война. Я сразу получил ответ, что таких было пять человек и все – сержанты.

Я встретился с ними, и между их лидером и мной состоялся такой разговор.

Х а р т. Меня интересует, какие чувства вы, солдаты, испытываете ко мне. Я был одним из тех, кто перебросил вас на Филиппины из Шанхая, где вы потеряли большое число своих товарищей и прожили много ужасных месяцев. Но, по мне, вам следовало бы сдаться японцам в Шанхае. Тогда бы вы почти все остались в живых, потому что японцы предоставили бы вам нечто вроде дипломатического статуса и обращались бы с вами достаточно хорошо, как это было с подразделением, которое вынуждено было сдаться в Пекине. Уже много лет меня не оставляет мысль о больших потерях, которые понес 4–й полк морской пехоты. Скажите правду, что вы об этом думаете.

С е р ж а н т. Вы не должны так чувствовать, адмирал. Вы послали нас туда, где мы могли вести хороший бой. То, через что мы прошли, вселило душу в полк; иначе мы не были бы тем, что представляем собой сейчас».

Нет нужды говорить, что мне понравился этот ответ».

Довольно хороший ответ нескольких сержантов, не так ли?

Адмирал Харт, крепкий старый морской волк, человек бескомпромиссной сущности.

33. Было проведено много атак, но на протяжении войны в рассказах о первых днях постоянно присутствовала знакомая фраза «торпеды прошли мимо». Некоторые попадали, но не взрывались. Неисправные торпеды объясняют некоторые, но никоим образом не все плохие результаты стрельбы подводных лодок в первые месяцы. См. Theodore Roscoe, United States Submarine Operations in World War II, op. cit.

Текст сообщения, переданного по рации рядовым Ирвингом Стробингом (часть его включена в главу 4), был зачитан в армейской радиопередаче 31 мая и частично опубликован в «Нью – Йорк таймс» 1 июня 1942 года.

В официальной истории армии (The Signal Corps: The Test, by George Raynor Thompson, Dme R. Harris, Pauline M. Oakes and Dulany Terrett, Office of the Chief of Military History, Department of the Army, Washington, D.C., 1957) отмечается (рр. 120–122), что в день сдачи Коррехидора до «10:37… солдат по имени Ирвинг Стробинг самовольно заполнял время печальными прощаниями со своей семьей». Также говорится, что различные официальные сообщения в Вашингтон, генералу Макартуру, и в другие места отсылались начиная с 11:05 и что главный уоррант – офи – цер Роберт Л. Скирс «отправил в Вашингтон № 3б последние слова с Коррехидора, перед тем как завершить связь» – простое сообщение о разрушении системы шифрования.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.