Глава вторая. Логарифмы библейских «кодов»
Глава вторая. Логарифмы библейских «кодов»
А вот и другой современный библейский миф — миф о «тайном знании», якобы скрытом в библейском тексте.
Как сообщил недавно читателям израильский ученый профессор Шор, «согласно древним еврейским источникам и каббалистической литературе, первыми во всей Вселенной были буквы еврейского алфавита, и лишь затем, с помощью этих букв, Господь создал все миры». И действительно, объясняя природу мастерства легендарного Бецалеля, знаменитого библейского строителя и искуснейшего резчика по дереву и металлу, один из комментариев к Библии («Брахот») прямо указывает, что тайна всех его умений состояла в знании «первобукв»: «Бецалель знал, как составлять буквы, из которых созданы небо и земля». А как были созданы небо и земля, в свою очередь, объясняет нам другой комментарий («Мидраш раба»), где говорится: «Господь создавал миры, следуя Торе». Иными словами, величайшая мудрость зашифрована даже не в самой Торе, а в ивритских буквах, которые предшествовали всему, включая Тору, и из которых было создано все, начиная с Книги Бытия.
Израильский профессор Хаим Шор — неверующий человек; в свое время он окончил Хайфский политехникум (Технион), позднее получил степень бакалавра по философии и психологии и доктора наук по статистике, работал менеджером, инженером, преподавал в Тель-Авиве и в Университете имени Бен-Гуриона в Беер-Шеве. Тем не менее он хорошо знаком с Пятикнижием, особенно с Книгой Бытия, которая начинается, как известно, рассказом о сотворении мира (с помощью, как уже сказано, тех самых букв, которыми Книга Бытия и написана). Книга эта в свое время стала для Шора предметом статистического исследования, которое он еще в 1970-е годы, будучи молодым ассистентом Техниона, провел вместе с покойным профессором Иегудой Раддаем. Целью этого исследования была проверка знаменитой «документальной гипотезы», утверждающей, что у Пятикнижия было как минимум четыре автора (Яхвист, Элоист, Дейтерономист и Жрец) и не менее четырех редакторов. Хотя эта гипотеза и поныне остается базой углубленных библейских исследований, в свое время, в начале 1970-х годов, она была подвергнута резкой критике в книге английского священника и библеиста Роджера Уайбрайта. Уайбрайт настаивал на том, что у Пятикнижия был один-единственный автор — сам Моисей (что весьма соответствовало традиционному представлению о Торе как о своего рода лекционном конспекте, который Моисей записал под диктовку самого Господа). Позднее утверждения Уайбрайта были опровергнуты и забыты, но в 1970-е годы они породили серьезные споры и, в частности, подвигли профессора Раддая и Шора на упомянутую статистическую проверку. Как рассказывает Хаим Шор, они с Раддаем «доказали, что стиль Пятикнижия однороден на всем его протяжении», то есть что у него был один автор, и опубликовали этот свой вывод в книге, изданной почему-то в Ватикане. Как я уже сказал, позднее идеи Уайбрайта канули в Лету, а с ними кануло и «доказательство» его правоты, найденное Раддаем и Шором.
Уайбрайт сегодня забыт, но для молодого Шора тесное общение со священным текстом не прошло бесследно, потому что ближе к нашему времени он, уже самостоятельно, снова вернулся к анализу Пятикнижия, точнее — упомянутой Книги Бытия. На сей раз его подвигли к этому случайно замеченные им странные, как он говорит, «совпадения» некоторых деталей этой книги с кое-какими данными современной науки. Как признается профессор Шор, он раньше «никогда не верил утверждениям древних еврейских мудрецов, будто в ивритских словах скрыт зашифрованный слой дополнительной информации». Он считал, что такие утверждения основаны на суеверии и мифах, как и в религиях других народов. Но первые же замеченные им странности заставили его глубоко задуматься. И в самом деле, загадку, которая положила начало его многолетним исследованиям (и которой открывается его новая книга «Совпадения в Библии и библейском иврите»), иначе, чем «странной», не назовешь. Неожиданно для себя Шор обнаружил, что ивритские слова, обозначающие цвет, связаны с длиной волны этого цвета.
Когда он обозначил порядковыми числами каждую букву ивритского алфавита от «алеф» до «тав» и затем подсчитал сумму таких чисел в ивритских словах «адом» (красный), «цахов» (желтый), «йеракон» (зеленый), «тхелет» (голубой) и, наконец, «аргаман» (пурпурный), а потом отложил эти суммы по горизонтальной оси координат, а по вертикали — соответствующие этим же цветам длины их волн, приведенные в физических справочниках, то увидел, что получившиеся пять точек лежат на одной прямой!
Кто бы не удивился? Тем более что подмеченные Шором «совпадения» этим далеко не исчерпываются. Как он рассказывает далее, неожиданное открытие так его поразило, что он немедленно стал искать похожие — и нашел! Следующим в его списке стали небесные тела. Подобно основным цветам, они тоже были «основные» — Луна, Земля и Солнце. На иврите это «яреах», «эрец» и «шемеш». Смотрите теперь и учитесь. Профессор Шор рассуждает так: первая буква слова «яреах» на иврите — это «иуд», десятая буква ивритского алфавита — пишем «10»; вторая буква — «рейш», на том же иврите это 20-я буква, а также число 200, поэтому пишем «200»; и, наконец, третья буква слова «яреах» — «хет», то есть 8-я буква алфавита, поэтому добавляем 8. Получаем в сумме 218. Теперь мы повторяем ту же операцию и получаем для Земли сумму букв 291, а для Солнца — 640. «С чем бы нам это сравнить?» — задумался профессор Шор и понял, что с буквенными значениями этих главных небесных тел нужно, как и в случае цвета, сравнить какие-нибудь научные данные о них, и в качестве таких данных взял их диаметры (диаметр Луны — 3474 км, диаметр Земли в 3,67 раза больше, диаметр Солнца в 400 раз больше диаметра Луны). Отложите теперь суммы чисел в словах на оси X, диаметры — на оси Y, и вы увидите, как в свое время с волнением увидел профессор Шор, что и эти три точки тоже лежат на одной прямой!
Что-что? У вас не получилось? Ничего, у меня тоже. Не волнуйтесь. Я не поленился, и заглянул в книгу профессора Шора, и понял, что все научные данные, то есть значения диаметров, нужно превратить в их логарифмы. Тогда все получится. Нужно только знать, как пользоваться логарифмами. Господь, надо думать, сделал для логарифмов исключение и создал их чуть раньше, чем Солнце, Землю и Луну. Но конечно, позже, чем ивритские буквы, ивритские слова и ивритские названия для этих небесных тел. Иными словами, Он сначала создал идею небесного тела и дал ей название — разумеется, на иврите, никакого другого языка тогда еще не было, — а уж потом воплотил эту идею в разные конкретные небесные тела, подбирая при этом их диаметры так, чтобы логарифмы этих диаметров соответствовали названиям тел. (Совсем как у Платона: идея вещи предшествует самой вещи — и порождает ее). Удобная штука логарифм. Не нужно откладывать на оси почти полтора миллиона километров (диаметр Солнца), а просто пишем натуральный логарифм этого числа — 14,14, тоже для Земли — 9,45 и Луны — 8,15, и, как видите, все огромные числа сразу съежились и стали сравнимыми по величине. Эти логарифмы мы отложим на упомянутой оси Y, числовые значения слов «яреах», «эрец», «шемеш» — на оси X, получим три точки, и теперь у нас через них пройдет красивая ровная прямая. Конечно, если вспомнить, что логарифм — это просто показатель степени, то станет понятно, что на самом деле три получившиеся точки лежат на круто взмывающей в небеса кривой, но так ведь это ж небесные тела, туда им и положено взмывать, а когда мы их для удобства прологарифмируем, у нас сразу получится приятная приземленная прямая. Что и требовалось показать.
Чтобы закончить обзор научных методов профессора Шора и полученных с их помощью удивительных результатов, расскажем еще об «основных длительностях», то есть протяженности дня, месяца и года. Здесь уже одними логарифмами взмывающую кривую не спрямишь, и автор выражает все эти длительности в неких «герцах», то есть, как говорили в школе, «приводит их к виду, удобному для логарифмирования», а уж потом логарифмирует в хвост и в гриву. После этого хочешь не хочешь, а ляжешь на прямую, как миленький.
В книге «О совпадениях в Библии и библейском иврите» есть еще много таких же поразительных корреляций (так называют некую связь двух сущностей, если опасаются из осторожности называть одну причиной другой; профессор Шор тоже избегает говорить о причинах найденных им совпадений). Есть там вещи простые, хотя никем ранее не замеченные, вроде того, что имя Моше (Моисей) при чтении в обратном направлении похоже на «А-Шем», то есть на имя Господа, с которым только Моше и разговаривал напрямую, или что название первой буквы в иврите («алеф») при таком же обратном чтении дает «пеле», что означает «чудо» (видимо, чудо рождения первой буквы, то есть начала начал). Или например, замечательный анализ имени Лаван. Как многим известно, это дядя праотца Иакова со стороны матери Ревекки, у которого Иаков служил сначала семь лет за Рахиль, после чего ему взамен подсунули Лию, а затем, получив все же и Рахиль, — еще семь лет «в зачет» за нее. В Библии Лаван — существо вредное, но не более того: сначала он обманул Иакова, чтобы сбагрить с рук старшую дочь, а потом, когда Иаков бежал, забрав жен и прихватив попутно Лаваново добро, погнался за беглецами и хотел их примерно наказать. Хотя все кончилось мирно, талмудические мудрецы почему-то невзлюбили Лавана настолько, что сочли его хуже фараона: тот приказал умертвить только еврейских детей мужского пола, а Лаван якобы всех хотел смешать с пылью. Слово «смешать» и перевод имени «Лаван» (белый) наводят автора на мысль, что в истории с Лаваном Библия предвосхитила грядущее открытие Ньютоном того факта, что белый цвет есть смешение всех прочих цветов вплоть до их полного индивидуального исчезновения. Точно так же, по мнению автора, близость слов «озен» (ухо) и «изун» (баланс) свидетельствует о том, что Создатель иврита, играя его словесными перекличками, поместил наш орган равновесия в созвучном ему ухе. И не только «эрайон» (беременность) имеет численное значение 271, что «точно» равно длительности беременности, но и слово «шана» (год) с его суммой цифр 355 «странным образом» близко к числу дней в году.
Есть, однако, в книге Шора и вещи посерьезней — например, объяснение приемов статистической обработки результатов и нахождения границ ошибок, и религиозные комментаторы его книги усиленно подчеркивают это обстоятельство. «Статистический анализ, проделанный автором, — пишут они, — демонстрирует, что некоторые из „совпадений“, приведенных в его книге, в действительности вовсе не являются совпадениями, а содержат в себе реальную и сохраняющую значение информацию». Особенно энергично рекомендуется читателю ознакомиться с главой, где такой анализ прилагается к библейской истории сотворения мира. Последуем этой рекомендации и мы. Прямо в изложении автора. «Я взял шесть событий по числу шести библейских дней творения, — говорит Шор, — и сопоставил каждое такое событие с научно установленным временем того же события. Скажем, наука установила, что галактики начали формироваться 11,8 млрд, лет назад, Солнце и Луна — 4,5 млрд, лет назад, жизнь возникла 2,5 млрд, лет назад и так далее. Я отметил космологические данные на оси Y, а библейские дни, от первого до шестого, на оси X и обнаружил, что эти шесть точек ложатся на одну прямую линию. Потом я провел статистический анализ, который показал, что вероятность случайного попадания шести точек на одну прямую равна 0,0021 процента!» И далее заключает в духе своих комментаторов: «За те несколько недель, в течение которых я лихорадочно производил эти подсчеты, что-то во мне изменилось. Теперь мне кажется в высшей степени вероятным, что информация, скрытая в библейских словах, существенно дополняет то, что нам уже известно».
Как вы сами понимаете, эти миллиарды лет автор тоже логарифмировал. Это было особенно важно по той причине, что все указанные автором даты (время появления галактик, Луны, жизни на Земле и т. д.) на самом деле науке в точности не известны — они «гуляют» в широких интервалах и непрерывно уточняются (например, галактики, по последним данным, сформировались не 11,8, а 13,2 млрд, лет назад, а первые бактерии на Земле, по тем же данным, возникли не 2,5, а 3,8 млрд, лет назад). Но логарифмирование, как мы уже знаем, позволяет все эти различия изобразить ничтожно маленькими. С другой стороны, такая свобода в выборе даты — на миллиард лет больше, на миллиард лет меньше — позволяет автору «нужное выбрать, ненужное зачеркнуть» и таким манером выйти на свою заветную финишную прямую. Например, одна из его «шести точек» — дата рождения галактик; но в Библии никаких галактик нет, там есть только сотворение света, неба, воды, суши — что же из этого взять для шестой точки? Конечно, то, что лучше подойдет. Такой же нехитрый трюк лежал и в основе исходного соответствия «длин волн различных цветов» с их ивритскими числовыми значениями: как известно любому школьнику, цвет не имеет какой-то определенной длины волны, ему отвечает целый интервал длин волн, только выбирай. Ну и выберем.
В одной из своих книг («Загадки, тайны и коды Библии») я писал когда-то о нашумевших «открытиях» израильских математиков Рипса и Видстума, якобы «доказавших» наличие «тайных кодов» в Библии. Уже тогда строго научные работы, где был проведен анализ методов этих и им подобных авторов, показали, что все эти «коды», состоящие, по сути, в том, что, скажем, название праздника «Ханука» при определенном способе чтения текста оказывается рядом с именем героев этого праздника Маккавеев, появляются на самом деле только потому, что их искатели незаметно (иногда — и для самих себя незаметно) пользуются неким «интервалом выбора», из которого извлекают то, что позволяет подогнать результат к желанному «совпадению» Например, в случае «кодов Библии» авторы выбирали из разных возможностей написания того или иного иврите кого слова (скажем, слегка варьируя имена героев или название праздника). А профессор Шор точно так же выбирает (может быть, тоже бессознательно) удобную для него длину волны из интервала в сотни ангстремов или нужную ему дату из интервала в несколько миллиардов лет. Рипс и Видстум «читали» библейский текст с помощью пропусков определенного количества букв, иначе никакие «совпадения» не выявлялись; Шор свои данные логарифмирует, иначе они не укладываются на эффектную прямую. Не следует, разумеется, думать, будто Рипс или Шор жульничают. Нет, они всего лишь страстно желают, чтобы «получилось», и потому напряженно ищут такой способ представления данных, который сделал бы желаемое «действительным» (например, если со словом «Ханука» не получается, пишут его с артиклем, как «а-Ханука»; если не получается с сотворением света, то есть с рождением Вселенной, берут рождение галактик). Когда же удается таким манером найти и «подтвердить» одно «чудо», начинают искать второе, третье, без конца и без устали, чтобы еще больше ошеломить и убедить и себя, и читателя (я когда-то разговаривал с Рипсом и видел, как страстно он убеждал себя в собственной правоте). Так и появляются целые книги о «тайных кодах» или о «скрытых совпадениях» в Библии.
Это не удивительно. Это человеческое, очень человеческое. Как не удивителен и жгучий интерес широких масс к такого рода «тайному знанию». Удивляет другое: почему никто не задается простым вопросом: «Ну и что?» Пусть «а-Ханука» рядом с «Маккавеями», а библейский «йеракон» ложится на одну прямую со своей средней длиной волны — что из этого следует? Какую «тайную мудрость» это открывает? Неужели мы надеемся когда-нибудь прочитать таким манером какие-нибудь божественные предсказания? И верно — журналист Дроснин, заработавший в свое время на таких «библейских предсказаниях» миллионы, уверял, что с помощью «кодов Библии» нашел в Торе пророчество об убийстве премьер-министра Израиля Ицхака Рабина (проверка немедленно показала, что «находка» эта была грубой подтасовкой) и даже якобы пытался предотвратить это убийство. Неужто он надеялся изменить предсказанное самим Господом?!
А может, мы ищем во всех этих незамысловатых фокусах очередное доказательство существования Господня? Но тогда как понять такие пути? Неужели Господь замаскировался и закодировался от нас так, что Его нельзя опознать иначе, чем через длины волн света или имя Моисея, прочитанное задом наперед?! Можно только пожалеть Господа, если людям для укрепления в вере в Него необходимо совпадение длин волн с какими-то «суммами чисел». Уж куда симпатичней выглядит в таком случае — да и последовательней — вера раннехристанского писателя Тертуллиана, который говорил: «Верую, потому что абсурдно». То есть верую потому, что вижу нечто, противоречащее и здравому смыслу, и науке, как может им противоречить только одно — Чудо Господне.
Но еще больше, чем Всевышнего (да простит Он мое панибратство), мне жаль самих таких (мало) верующих.