Глава 13. Борьба на море и в воздухе в августе — декабре 1941 г

Глава 13. Борьба на море и в воздухе в августе — декабре 1941 г

До войны около половины экспорта и импорта Болгарии и Румынии шло морским путем через Проливы. Кроме того, большой объем грузов шел из Германии и Венгрии по Дунаю и далее также через Проливы. Итальянские танкеры как до, так и после начала войны циркулировали между Констанцей и итальянскими портами.

С мая 1941 г. немцы по морю могли перебрасывать кратчайшим путем личный состав и военные грузы из оккупированной Греции в Румынию и обратно.

Черноморский флот имел огромное превосходство в силах и удачно расположенные базы в Крыму и легко мог полностью парализовать судоходство, в западной части Черного моря. Но командование Черноморского флота вело действия на коммуникациях противника из рук вон плохо.

Так, с 1 августа по 31 декабря 1941 г. надводные корабли Черноморского флота не потопили ни одного военного или торгового судна противника. Речь, понятно, идет о подтвержденных потерях, а на бумаге, которая, как известно, все стерпит, было потоплено десятки эсминцев, подводных лодок, транспортов и других судов противника.

Единственным реальным успехом Черноморского флота было потопление 26 сентября тральщиком «Войков» двух мотоботов и трех шхун на Азовском море. Понятно, что это были свои же плавсредства. Причем в документах не указывается, были ли эти посудины с немцами, беженцами или пустыми.

Желобковые торпедные аппараты катеров Г-5 были очень удобны для постановки мин. Тем не менее в 1941 г. торпедными катерами было поставлено лишь 18 мин. Еще 84 мины поставили бронекатера Дунайской флотилии. Сторожевые катера постановки мин вообще не проводили.

Советское руководство, в том числе дипломаты, фиксировали проход каждого судна в Стамбуле. Что стоило отправить пару эсминцев к Босфору для перехвата транспортов противника? В этом случае для врага был бы важен не столько материальный, сколько моральный ущерб.

Почти ежедневно для обороны Севастополя с 23 июня выставлялись на дежурство эсминцы. Но на вражеские коммуникации эсминцы после злополучного налета на Констанцу более не выпускались.

2 августа 1941 г. Военный Совет Черноморского флота утвердил план активных минных постановок на август. Предполагалось выставить эсминцами типа «Незаможник» в районе острова Фидониси — Сулина 120 мин образца 1912 года, в районе мыса Олинька 240 мин образца 1912 года; самолетами в районе Констанцы и Мидии — 15 мин; самолетами в районе Констанца — Тузла — 15 мин. В районе Тузла — Мангалия предполагалось выставить 160 мин подводными лодками «Л-5» и «Л-4».

Однако, чтобы отправить на минную постановку старые эсминцы, потребовалось разрешение наркома Кузнецова. Тот, естественно, побежал выше. И пока суд да дело, ситуация в районе Одессы и в Крыму ухудшилась, и эсминцы так на минные постановки и не отправились.

Многочисленные торпедные катера к действиям против вражеского судоходства не привлекались. Спору нет, убогие Г-5 не могли, базируясь на Крым, действовать у берегов Румынии, не говоря уж о Турции. Но их могли буксировать и дозаправлять в море катера МО-4. Наконец дозаправку торпедных катеров могли производить и гидросамолеты типа МБР-2, ГСТ и др., а их на Черноморском флоте было к 22 июня 167 единиц. Благо, погода на Черном море в июле-августе почти всегда позволяла это делать.

Сравнительно большую активность проявили подводные лодки Черноморского флота. «Всего за кампанию 1941 г. подводные лодки Черноморского флота совершили 103 боевых похода, выполнили 24 торпедные атаки, потопили пять транспортов противника (около 18 тысяч брт). Скромный (относительно) успех подводников объясняется, по-видимому, тем, что противник использовал в основном малотоннажный флот — баржи, паромы, шхуны, сейнеры. Из 550 обнаруженных в 1941 г. подводными лодками судов 498 оказались судами подобного рода. Встречи с крупными транспортами были очень редки»[108].

Я намеренно привел цитату из официального издания Министерства обороны и замечу, что далее автор сразу переходит к деятельности подводных лодок в 1942 г. А вот сделать вывод автор и его рецензенты вице-адмиралы В.Д. Яковлев и Ф.И. Козлов не могут. А вывод более чем очевиден: для уничтожения всей этой мелочи (мелочи по тоннажу, но производившей очень важные перевозки) нужны были катера. Причем с большинством заданий могли справиться даже морекие охотники. Их пары 45-мм установок 21К вполне хватило бы для расстрела шхун, паромов и т. д.

Малочисленность потопленных транспортов противника позволяет рассказать о каждом из них.

Подводная лодка «Щ-211» под командованием капитана-лейтенанта А.Д. Девятко вышла в свой первый поход 5 августа. 11 августа лодка высадила 14 болгар-диверсантов севернее мыса Карабурун. А 15 августа у мыса Эминэ были обнаружены два транспорта. «Щ-211» с дистанции 3 кабельтова (549 м) выпустила две торпеды. Согласно донесению командира, которое попало в «Хронику…», «один транспорт сразу же затонул, второй выбросился на берег с деферентом на корму и креном на левый борт. Выбросившийся транспорт волной развернуло лагом к берегу. На другой день подводная лодка транспорта не обнаружила»[109].

На самом же деле торпеда попала только в одно судно, получившее тяжелые повреждения и позже затонувшее. Им оказался румынский транспорт «Пелес» (5708 брт).

«Второй боевой поход этой лодки [с 21 сентября по 9 октября 1941 г. — А.Ш.] тоже был успешным. Действуя к югу от Варны, "Щ-211" днем вела поиск транспортов вблизи берега, а ночью отходила мористее, где производила зарядку аккумуляторной батареи и одновременно вела поиск противника. 29 сентября в 8 ч 36 мин лодка, следуя курсом 0° на перископной глубине, заметила на горизонте пять шедших ей навстречу сторожевых катеров. Чтобы не быть обнаруженным, Девятко отвернул круто вправо, а затем, пропустив катера, взял курс почти прямо на юг. В 9 ч 48 мин показался вражеский караван из трех транспортных судов. В охранении миноносца, сторожевого катера и самолета он шел со стороны Варны в направлении пр. Босфор. Выбрав целью головной транспорт, командир начал маневрирование для выхода в торпедную атаку. Цель уже выходила на расчетный угол упреждения, когда находившийся в 1,5 кабельтовых сторожевой катер двинулся прямо на лодку. Командир успел убрать перископ, и катер проскочил мимо, но момент залпа был упущен. Теперь служить целью могло только второе судно. Увеличив ход, Девятко пересек курс конвоя и вышел с другого борта. Дистанция до цели не превышала 2 кабельтовых. В 10 ч 16 мин из кормового аппарата была выпущена торпеда, и через 20 с раздался сильный взрыв. Выполнив маневр погружения, "Щ-211" легла на грунт. Через полчаса лодка всплыла под перископ. Атакованное судно погрузилось так, что над водой виднелся лишь полубак. Торпедирован был итальянский танкер "Суперга" (6154 брт).

На следующий день, 30 сентября, по окончании зарядки аккумуляторной батареи "Щ-211" вернулась в этот район. Около полузатонувшего танкера находились миноносец, буксир и несколько катеров. Очевидно, они были заняты спасательными работами. Командир решил в повторной атаке добить танкер торпедами. Однако противник заметил перископ и контратаковал лодку глубинными бомбами. Лодка отошла мористее и легла на грунт. Со стороны танкера акустик долго слышал шумы винтов. Когда они прекратились, лодка всплыла под перископ и, убедившись в безопасности, подошла ближе к остававшемуся на плаву судну. С дистанции 2 кабельтовых был дан двухторпедный залп. Через 50 с раздались два сильных взрыва, окончательно решивших судьбу танкера»[110].

Подводная лодка «Щ-214» в своем втором боевом походе (с 30 октября по 18 ноября 1941 г.) 3 ноября в точке с координатами ш = 41°45?; д = 28°16? огнем 45-мм пушки потопила шхуну «Калальтепе» (350 т). На следующий день у мыса Курумбарун с дистанции 15 кабельтовых лодка выпустила торпеду по транспорту, но промахнулась. А вот 5 ноября лодку ожидал большой успех. В том же месте «Щ-214» с дистанции 4 кабельтовых (732 м) потопила итальянский танкер «Торчелло» (3336 брт). Обратим внимание, что наше начальство запрещало стрелять залпами в целях экономии торпед, что резко уменьшало их эффективность.

Последним успехом советских подводных лодок в 1941 г. стало потопление 18 ноября у мыса Зейтин-Бурун (ш = 42°12?; д = 27°58?) турецкого транспорта «Енидже» водоизмещением 1500 т. Подводная лодка «Щ-215» выпустила одну торпеду с дистанции 4 кабельтовых.

В книге «Советские подводные лодки в Великой Отечественной войне» Л.А. Емельянов и у А.В. Платонова[111] упоминается о повреждении подводной лодкой «М-35» германского транспорта «Лола», причем Емельянов утверждает, что его водоизмещение 4500 брт, а Платонов утверждает, что 3000 брт. В «Справочнике потерь военно-морского и торгового флотов Германии и ее союзников, нанесенных от ВМФ СССР в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» о повреждении «Лолы» вообще не упомянуто.

Командование Черноморского флота, стремясь увеличить эффективность действия подводных лодок, грозило их командирам суровыми карами. Так, подводная лодка «Щ-205» вышла в первый свой боевой поход 22 июня 1941 г. и пробыла в море до 9 июля. При этом она находилась на самой восточной кромке отведенного ей района патрулирования. Контактов с противником «Щ-205» не имела. Хотя командир лодки капитан-лейтенант П.С. Дронин формально не нарушил приказ, по прибытии в Севастополь он был отдан под суд и расстрелян. Замечу, что новый командир «Щ-205» П.Д. Сухомлинов также не добился успехов в 1941 г., и лишь 18 мая 1942 г. севернее мыса Карабурун потопил артиллерийским огнем турецкое суденышко «Дуатепе».

Кстати, действия советских подводных лодок против турецких торговых судов до сих пор являются весьма деликатной и закрытой темой.

Первоначально были какие-то ограничения, но 1 декабря командующий Черноморским флотом доложил замнаркома ВМФ адмиралу И.С. Исакову, что по сообщениям нашей печати, турецкое правительство запретило своим судам заходить в Черное море, а 30 ноября разведывательное управление ВМФ известило об отмене Турцией этого решения, и просил уточнить это положение. В связи с этим Октябрьский считал возможным дать разрешение подводным лодкам, находившимся на позиции, топить все суда без уточнения их национальности[112]. Судя по всему, разрешение было получено.

До 1 января 1942 г. на коммуникациях противника погибло семь советских подводных лодок. О гибели «Щ-206» уже говорилось, а лодки «М-58», «М-59», «М-34», «С-34», «Щ-211» и «Щ-204» подорвались на минах.

6 января 1942 г. нарком Кузнецов указал Военному Совету Черноморского флота, что на Черном море итоги подводной войны за шесть месяцев совершенно неудовлетворительные. Итоги эти свидетельствуют о невыполнении Военным Советом флота указаний наркома по использованию подводных лодок.

Несмотря на то, что в начале войны в Черноморском флоте было 44 подводные лодки, а через полгода их было уже 54, они потопили только семь транспортов противника, и при этом погибло семь наших лодок. Таким образом, каждый транспорт противника стоил нам одной нашей подводной лодки.

Для сравнения, Кузнецов сообщил, что в Северном флоте, имевшем в начале войны 15 подводных лодок, а к началу 1942 г. — 21 подводную лодку, потоплено 48 транспортов противника и ни одной нашей подводной лодки не потеряно. Условия на севере хотя и отличны от черноморских, но не менее сложны и трудны.

Причинами срыва подводной войны на черноморских коммуникациях противника нарком Кузнецов считал:

1) Слабое напряжение в работе подводных лодок на коммуникациях противника: от Босфора до Одессы выставлялось только 5–6 лодок. 18 ноября 1941 г. было приказано увеличить число позиций до 14, а фактически число их было уменьшено до трех.

2) Бесцельное использование подводных лодок не по назначению. Например, обстрел подводной лодкой из одной пушки города Ялты, что было наркомом запрещено, или высадка десанта в Коктебеле в количестве 20 человек, что с успехом мог бы сделать катер «МО».

3) Бесцельное несение подводными лодками дозора в районе Поти, где за шесть месяцев ни разу не появлялся ни один корабль и ни одна подводная лодка противника.

4) Плохая работа оперативного отдела штаба флота по планированию и организации операций подводных лодок без анализа обстановки, без помощи подводным лодкам в решении их главной задачи. Разведка обстановки в районе самих позиций не велась. Было очевидно, что подводные лодки «Щ-204» и «С-34» погибли, а подводная лодка «Л-24» подорвалась на позиции № 28, и все же туда продолжали посылать лодку одну за другой и 24 декабря 1941 г. была выслана подводная лодка «Щ-207».

Достаточно активно на коммуникациях противника действовали три подводных заградителя Черноморского флота. Подводная лодка «Л-4» с 12 августа по 24 октября 1941 г. семь раз ставила мины, каждый раз выставляя по 20 мин ПЛТ (интервал между минами 55 м, углубление 2,4 м). 15 сентября на этих минах подорвался и затонул транспорт «Шипк» (2304 брт), а 10 октября — румынский минный заградитель «Реджеле Кароль I» (2369 т). Наконец 25 октября (10 октября)[113] затонул речной минный заградитель «Терезия Вальнер» водоизмещением 350 т. Правда, в последнем случае в месте гибели «Терезии» ставила мины подводная лодка «Л-5».

За пять походов (со 2 августа по 29 сентября 1941 г.) подводная лодка «Л-5» выставила 82 мины ПЛТ с тем же углублением и интервалом, что и «Л-4».

Третий подводный минный заградитель — «Л-6» — к началу войны находился в ремонте, который закончился лишь к концу октября. Тем не менее подводная лодка «Л-6» выставила 17 ноября 1941 г. минное заграждение из 20 мин ПЛТ у входа в бухту Ак-Мечеть, а 25 ноября такое же заграждение на входе в бухту Ярылгач.

Успехи авиации Черноморского флота в борьбе на коммуникациях противника были, мягко выражаясь, скромными. С 1 августа 1941 г. по 31 января 1942 г. подтверждено потопление лишь двух судов. Согласно «Хронике…» 1 августа в 14 ч 25 мин «шесть Пе-2 бомбили с пикированием плавучий док и корабли в Констанце. Дешифрованием фотоснимков установлено два попадания в корабль неустановленного типа, пять попаданий в мол и одно попадание ФАБ-250 в плавучий док, где находился эскадренный миноносец»[114].

По сему поводу в Москву отправили донесение о потоплении миноносца (далеко не первого по счету). На самом деле «пешки» потопили два судна: транспорт «Дурастор» (785 т) и буксир «Аморгенс» (103 т).

2 августа три бомбардировщика СБ из 63-й авиабригады бомбили речные корабли на Дунае в районе Вилкова. По нашим данным, был поврежден монитор «Катараджиу». Румынские источники этого не подтверждают.

3 августа авиация Черноморского флота произвела одну из самых сильных бомбардировок Констанцы. Удар был нанесен восемнадцатью ДБ-3, восемнадцатью СБ и шестью Пе-2. Было сброшено восемь бомб ФАБ-1000, 18 ФАБ-500, 18 ФАБ-250 и 102 ФАБ-100.

В результате удара, по данным фотоснимков, были разрушены голова южного мола, противокатерная батарея и повреждены: тральщик, три катера, надводный заградитель, четыре понтона, голова восточного мола, железнодорожные пути, до десяти вагонов и до пяти нефтебаков.

Противник оказал сильное противодействие огнем зенитной артиллерии и истребительной авиации. В воздушном бою было сбито пять Ме-109 и один Ме-110. Наши потери составили два ДБ-3 и один СБ.

По подтвержденным данным[115], авиацией были повреждены судно «Констанца» (1820 т), надводный заградитель «Адмирал Мурджеску» (812 т), надводный заградитель «Кароль» (2309 т), эсминец «Р. Фердинанд» (1900 т), торпедные катера «Анджелия» (35 т), «Висколул» (35 т), «Вифорул» (35 т), канонерские лодки «Думитреску» (443 т) и «Стизи» (443 т), а также десантная баржа (350 т).

21 августа три СБ из 63-й авиабригады на Дунае между Вилковым и селом Периправа «по достоверным данным» повредили монитор «Ардял».

Кроме того, следуют потопления нескольких безвестных транспортов и повреждения судов с указанием их названий, не подтвержденные румынской стороной. (После войны румынские архивы были затребованы и изучены советскими специалистами.)

К началу Великой Отечественной войны на Черноморском флоте имелось 165 авиационных мин. Первая минная постановка была произведена 30 июня в 4 ч 20 мин, когда четыре ДБ-3Ф из 1-й эскадрильи 2-го минно-торпедного авиаполка поставили четыре мины в Тулчинском рукаве устья Дуная.

За этим последовало еще несколько постановок в дельте Дуная. 25 июля 1941 г. на рассвете шесть ДБ-3 поставили шесть мин АМГ-1 в районе мыса Мидия. 26 июля два ДБ-3 поставили две мины АМГ-1 в районе Тузминского озера. Всего в районе дельты было сброшено 45 мин. По германским данным, на этих заграждениях в 1941 г. погибли четыре румынских и два немецких судна: 24 июня — буксир «Серна» на 69-й миле Дуная, 25 июля — буксир «Гелидон» на 43-й миле Дуная, 27 июля — буксир «Биказ» на 61-й миле Дуная, 29 августа — баркас «Услин-Б» у Измаила, 6 сентября — два немецких катера-тральщика FR5 и FR6 в устье Потаповского канала.

Всего в 1941 г. авиация Черноморского флота выставила 51 мину, семь советских авиамин и две английские A-IV были утеряны.

Говоря о действиях авиации Черноморского флота в 1941 г., нельзя не отметить боевое применение двух интересных систем: тяжелой четырехмоторной летающей лодки МТБ-2[116] и летающих авианосцев системы «Звено».

Самолет (АНТ-44) тяжелый морской бомбардировщик, был создан в КБ А.Н. Туполева в 1937 г. Через год после выпуска первой машины на летные испытания был передан второй экземпляр, называющийся еще ЦАГИ-44Д или АНТ-44Д. Он удачно прошел все испытания, а в 1940 г. экипаж летчика И.М. Сухомлина установил на нем ряд мировых рекордов высоты и скорости полета с грузом.

Взлетный вес МТБ-2 (АНТ-44Д) составлял 19–21 т, максимальная скорость 355 км/час, бомбовая нагрузка до 6 т, максимальное время полета 14 часов.

Самолет МТБ-2 (АНТ-44Д) встретил войну в составе 80-й отдельной авиаэскадрильи Черноморского флота. Гидросамолет несколько раз привлекался к ночным полетам на Бухарест. Любопытен одиночный полет МТБ-2 на столицу Румынии 16 октября 1941 г. Вылет состоялся с аэродрома в Донузлове в 18 ч 14 мин. На Бухарест было сброшено восемь ФАБ-250, после чего, набрав высоту 5200 м, МТБ-2 лег на обратный курс. Вскоре штурман потерял ориентировку.

«С метеоданными над противником во время войны было плохо, и по существу сам полет гидросамолета был разведывательным по погоде. Потом оказалось, что ветер был не встречным, а попутным с запада на восток, скорость до 120–140 км/ч. Над облаками "Чайка" [МБР-2. —А.Ш.] прошла над Черным морем, и Крым приняли за Приднепровье. А увиденное позже море было не Черным, а Азовским, а злополучный мыс — Казантип на Керченском полуострове.

Сухомлин [командир самолета. — А.Ш.] принял решение изменить курс на 90° вправо — прямо на юг. Немного пролетели, пока в одном месте не попали под свой прожектора и зенитный огонь, и сразу ушли в сторону. Через некоторое время — очередная такая же «жаркая» встреча, но и здесь удалось уйти невредимыми.

Когда летающая лодка шла вдоль гористого берега, Сухомлин заметил слева большую бухту. И снова море света от прожекторов и плотный огонь зениток. Бросил гидросамолет вниз, и вывел его из пикирования почти над самой водой. По времени «Чайке» давно уже надлежало быть дома…

Сообща приняли решение: садиться в бухте. Сухомлин заметил, что в левом углу бухты стоят МБР-2. Свои, сомневаться не приходилось. «Чайка» зажгла бортовые огни и миганием попросила посадку. Земля молчала, а гидросамолет на высоте двести метров кружил над бухтой. И вдруг вспыхнули прожектора и стали бить зенитки… С трудом Сухомлин вывел машину из-под плотного огня.

В конце концов решили сесть на воду и дождаться рассвета.

Только через два дня попали они в Севастополь, где их уже считали сбитыми»[117].

Еще в 1931 г. В.С. Вахмистров разработал конструкцию «авиаматки» — тяжелого бомбардировщика — носителя истребителей. Такая система получила название «Звено». В 1932 г. начались работы по использованию и «Звене» в качестве носителя четырехмоторного тяжелого бомбардировщика ТБ-3. Было создано и испытано несколько вариантов системы «Звено». В 1938 г. успешно прошла государственные испытания система «Звено — СПБ», состоявшая из носителя ТБ-ЗРН и двух истребителей И-16, несущих по две ФАБ-250. Система была принята на вооружение морской авиации.

В сентябре 1938 г. в присутствии наркомов обороны, ВМФ, оборонной промышленности и начальника ВВС состоялась демонстрация «Звена — СПБ». Истребители отделились от носителя и сбросили бомбы в нарисованный на летном поле силуэт корабля.

От обычных бомбардировщиков ТБ-3 самолеты ТБ-ЗРН отличались трубчатыми фермами подвески под консолями и сигнальными панелями с разноцветными лампочками, укрепленными на нижней поверхности крыла перед кабинами истребителей. Для облегчения верхние турели ТУР-8 на этих машинах снимались.

На Черноморском флоте для действий в составе системы «Звено» готовили экипажи 18-го транспортного отряда и 32-го истребительного полка.

Первое боевое применение «Звена» на Черном море состоялось 26 июля 1941 г. Два ТБ-ЗРН днем направились в Констанцу. Над морем в 40 км от города они выпустили четыре И-16, каждый из которых нес по две ФАБ-250. Истребители сбросили бомбы с пикированием до 800 м. В результате налета одной пары истребителей было отмечено попадание в нефтеперегонный завод и три попадания в нефтебаки. Бомбы второй пары истребителей в назначенную цель (док) не попали. Две бомбы упали в расположение мастерских и две бомбы разорвались в порту.

Налет оказался неожиданным для румын, и зенитный огонь был открыт лишь после сбрасывания бомб первой парой И-16. На перелете наши истребители были безрезультатно атакованы двумя Me-109.

При возвращении в Одессу один И-16 скапотировал и разбился. Летчик получил легкие ушибы. Остальные самолеты сели благополучно.

Два обеспечивающих МБР-2 были атакованы звеном истребителей противника. В результате воздушного боя нашими самолетами были сбиты один Me-109 и один Хе-112. Один МБР-2 был сбит противником.

Одной из важных целей на территории Румынии был Черноводский мост через Дунай, расположенный в 60 км западнее Констанцы. Мост представлял собой капитальное сооружение длиной 1660 м, максимальная высота мостовых конструкций над водой составляла 75 м. По мосту проходила нитка нефтепровода Плоешти — Констанца. Разрушение моста приводило к парализации сообщения между промышленным районом Бухареста и основным румынским морским портом Констанца.

Несколько попыток бомбардировщиков СБ-2 и ДБ-3 разрушить мост, бомбардируя его с горизонтального полета, оказались неудачными. Тогда командование Черноморского флота решило привлечь к делу систему «Звено».

10 августа, еще до рассвета, с крымских аэродромов взлетели шесть ДБ-3, шесть Пе-2, а также три ТБ-ЗРН, несшие по два И-16. Бомбовая нагрузка истребителей составляла по две бомбы ФАБ-250.

С половины маршрута одному носителю пришлось вернуться из-за технических неполадок. В 5 ч 10 мин самолеты находились на удалении 15 км от румынского берега. Истребители отцепились от маток.

Первыми наносили Удары самолеты ДБ-3. Из шести вылетевших машин пять дошли до цели и бомбардировали мост с высоты 1500–3000 м. Шестой ДБ-3, потеряв ориентировку, вернулся на свой аэродром.

В 5 ч 25 мин четыре истребителя И-16 спикировали с высоты 1800 м до 300 м и сбросили бомбы на мост.

В семь часов шесть Пе-2 бомбили мост с высоты 3400–4000 м. Самолеты Пе-2 встретили слабое противодействие зенитной артиллерии и на отходе были безуспешно атакованы четырьмя Me-109. Потерь наши самолеты не имели.

Всего на мост было сброшено четыре ФАБ-500 и семнадцать ФАБ-250. По сделанным фотоснимкам удалось установить прямое попадание одной ФАБ-250 в виадук и прямое попадание двумя ФАБ-250 в ферму и второй бык. На мосту возник пожар — загорелась нефть из перебитого нефтепровода, шедшего из Плоешти в Констанцу. Все три бомбы, попавшие в цель, были сброшены с И-16, а бомбометание с ДБ-3 и Пе-2 результатов не дало.

Повторную операцию назначили на 13 августа. В тот день отказов на носителях не произошло, поэтому в ударе по мосту приняло участие шесть И-16. Всего было сброшено двенадцать ФАБ-250. В 5 ч 50 мин истребители добились пяти прямых попаданий бомб в Черноводский мост. Один пролет моста был полностью разрушен. На обратном пути самолеты еще проштурмовали позиции румынской пехоты в районе Сулины, а в 7 ч 05 мин все И-16 приземлились на одесском аэродроме. После заправки топливом они перелетели домой, в Евпаторию.

Успешный рейд возобновил интерес к «Звену — СПБ» со стороны командования ВМФ. Результатом стал ввод в строй еще двух «звеньев». Общее количество боеспособных систем возросло до пяти. Рост численности ограничивала нехватка самолетов ТБ-ЗРН, оснащенных двигателями М-34РН. Серийные тяжелые бомбардировщики комплектовались моторами М-17, мощности которых не хватало для взлета с истребителями.

16 августа нарком ВМФ Кузнецов обратился к Сталину с просьбой о передаче из ВВС дополнительного количества самолетов ТБ-ЗРН с двигателями М-34РН. Учитывая высокие потери ВВС в первые военные месяцы, в удовлетворении просьбы было отказано.

17 августа три ТБ-ЗРН доставили шесть И-16 к Констанце. Истребители бомбили там плавучий док и корабли. Наблюдалось накрытие бомбами плавучего дока, однако он не затонул, а румынские корабли повреждений не имели.

Система «Звено» неоднократно привлекалась к атакам наиболее важных малоразмерных целей. Так, 8 сентября два ТБ-ЗРН были отправлены для атаки понтонного моста, наведенного немцами через Днепр в районе Берислава. На расстоянии 30 км от переправы четыре И-16 отделились от носителя и сбросили восемь ФАБ-250. Понтонный мост был разрушен.

На обратном пути И-16 и прикрывавшая их тройка истребителей Як-1 атаковали самолеты Me-109. Один И-16 и один Як-1 были сбиты, остальные машины благополучно вернулись на свой аэродром.

После вторжения немцев в Крым использование «Звена» было прекращено. А в конце сентября немецкие войска вырвались на просторы Северного Крыма. Все имевшиеся в наличии самолеты авиации Черноморского флота были перенацелены на нанесение ударов по наступающим механизированным колоннам противника. Последние боевые вылеты состоялись, видимо, в 1942 г. «Звенья» совершили в общей сложности не менее 30 боевых вылетов.

В заключение стоит рассказать о секретной операции по выводу ледокола «Микоян» и трех танкеров из Черного моря.

Линейный ледокол «Микоян» (до 1938 г. он назывался «О.Ю. Шмидт») был заложен в Николаеве в ноябре 1935 г. Его полное водоизмещение 11 242 т, скорость 15,5 узла, дальность плавания 6000 миль. Ледокол, естественно, строился не для Черного моря, а для Арктики. К 22 июня 1941 г. ледокол достраивался на плаву. 28 июня он был зачислен в списки Черноморского флота как вспомогательный крейсер. На нем установили пять 130-мм, четыре 76-мм пушки и четыре 7,62-мм пулемета. «Микоян» несколько раз обстреливая позиции германских войск под Одессой.

5 ноября 1941 г. в Поти началось разоружение вспомогательного крейсера «Микоян» и подбор личного состава для выполнения «специального задания». Задание состояло в том, чтобы «Микоян» вместе с танкерами «Сахалин», «Туапсе» и «Варлаам Аванесов» прошел Проливы и вышел в Средиземное море.

Танкеры были построены непосредственно перед войной. Водоизмещение их составляло около 10 тысяч т, а скорость хода 12–13 узлов. Руководство сочло, что ледокол и танкеры не нужны на Черном море, но могут принести большую пользу на Севере или на Тихом океане.

25 ноября в 3 ч 45 мин ледокол «Микоян», транспорты «Сахалин», «Аванесов» и «Туапсе» в сопровождении лидера «Ташкент», эсминцев «Способный» и «Сообразительный» вышли из Туапсе в море. Конвой шел в открытое море, взяв курс на Босфор. 30 ноября, выдержав в пути жестокий шторм, подошли к турецкому берегу. Здесь боевые корабли пожелали танкерам и ледоколу «счастливого плавания» и повернули назад.

Войдя в Босфор, суда стали на якорь. Вскоре на «Микоян» прибыл советский военно-морской атташе в Турции капитан 1 ранга Родионов, а с ним английский офицер капитан-лейтенант Роджерс. В каюте капитана 2 ранга Сергеева состоялось совещание. Родионов сообщил собравшимся о решении Государственного комитета обороны, в котором ледоколу и танкерам ставилась задача прорваться в порт Фамагусту на Кипре, где танкерам предписывалось поступить в распоряжение союзного командования, а ледоколу следовать на Дальний Восток.

Задача была довольно сложной. Немцы и итальянцы заняли большую часть островов в Архипелаге, включая Крит и острова Додеканес. Однако, кроме катеров, боевых кораблей у них на островах не было. На борту же ледокола и танкеров было лишь личное оружие.

В ночь с 30 ноября на 1 декабря ледокол прошел Дарданеллы и двинулся вдоль турецкого берега. Под утро капитан почти вплотную приткнул судно к островку в Эдремитском заливе, а как стемнело, снова отправился в путь. Так и шли по ночам вплотную к берегам, а днем стояли, втиснувшись в какую-нибудь щель между скал.

Две ночи благоприятствовали советским морякам — были темными и пасмурными. Но на третью выглянула полная луна, как раз тогда, когда ледокол проходил между турецким мысом Карабурун и островом Родос, занятым немцами.

Дальнейшие события стали предметом мифотворчества. Так, И.В. Капустин пишет: «Первыми на "А. Микоян" налетели торпедные катера, за ними — бомбардировщики и торпедоносцы. Преследование и непрерывные атаки длились 23 часа, потребовав от личного состава ледокола максимального напряжения всех сил. Благодаря умелому маневрированию судно удалось уберечь от многочисленных торпед противника. Израсходовав весь боезапас, фашисты были вынуждены оставить советский корабль. Этому способствовала и резко ухудшившаяся погода. "А. Микоян", имея более 500 пулевых и осколочных пробоин, продолжал свой путь. Моряки быстро привели в порядок свое судно, заделали пробоины в дымовых трубах, обеспечив необходимую тягу и увеличив ход».

Представьте себе картинку — торпедные катера, самолеты-бомбардировщики и торпедоносцы, 23 часа непрерывно атакующие огромную (длина 107 м, ширина 23,2 м) и тихоходную, а главное беззащитную цель, не могут в нее попасть!

Некий Виталий Гройсман пишет: «Когда началась война, мне было всего четыре года. Мы тогда жили в городе Николаеве, это недалеко от Одессы. Мой отец, Александр Давидович Гройсман, служил на флоте, в Севастополе, на ледоколе "Анастас Микоян"…

Но в Средиземном море они встретили итальянское судно. А итальянцы, как известно, были союзниками немцев и наших арестовали. К несчастью, именно в тот момент мой отец, замполит и еще один их товарищ были в военной форме. Их взяли под стражу и поместили в тюрьму, пытали. Отец, конечно, всего мне не рассказывал, но я помню, как он упоминал, что их помещали в бочку с водой так, что только голова оставалась наверху, и держали в таком положении по несколько недель. Словом, пока кто-то из высшего руководства Советского Союза не приехал в Италию и стороны не договорились об освобождении команды, моряки так и подвергались пыткам.

Удивительно, но команде ледокола помогло даже не то, что советская сторона убеждала итальянцев, что ледокол "Анастас Микоян" имел гражданское назначение, а то, что при постройке ледокола использовались немецкие технологии и немецкое оборудование!

Короче, команду удалось освободить, и где-то в июле ледокол продолжил свой путь к Северному Ледовитому океану».

Комментарии, как говорится, излишни. Читатель спросит, а зачем я пересказываю подобные анекдоты? К сожалению, в средствах СМИ стало модным брать интервью у пожилых деток о делах отцов, известных им в лучшем случае из семейных застолий, а в худшем — из брошюр и статей.

На самом деле «Микоян» был атакован какими-то итальянскими катерами, вооруженными в лучшем случае крупнокалиберными пулеметами. Потопить огромный ледокол они, конечно, не могли, идти на абордаж не решились, но постреляли вволю по корпусу и надстройкам.

Как только показалась Фамагуста, навстречу судну устремились английские эсминцы с наведенными орудиями. Оказалось, что итальянцы, подобрав несколько деревянных вещей и спасательный круг с надписью «А. Микоян», раструбили на весь мир об уничтожении советского судна, и англичане поначалу приняли ледокол за сторожевой корабль противника.

С Кипра ледокол отправился на ремонт в Хайфу, а затем через Суэцкий канал благополучно прибыл в Красное море. Из Адена корабль вышел 1 февраля 1942 г. и направился необычным маршрутом вдоль восточного побережья Африки, мимо мыса Доброй Надежды, через Атлантический океан и вокруг мыса Горн к Сан-Франциско… Спустя девять месяцев после выхода из Туапсе, 9 августа 1942 г., ледокол, пройдя 25000 миль, вошел в советские территориальные воды — Анадырский залив.

Танкеры в Проливах передали всю нефть туркам. Но, по некоторым данным, это было платой за проход по Проливам. Хотя юридически проход невооруженных судов через Босфор и Дарданеллы даже в ходе войны не противоречил конвенции, заключенной в 1936 г. в Монтре. Далее танкеры простояли несколько дней в безлюдной бухте Мраморного моря, где команды закамуфлировали их под транспорты, установили ложные надстройки, трубы и т. д.

Прорывались танкеры поодиночке, так же как и «Микоян», прижимаясь к турецкому берегу. Танкеру «Варлаам Аванесов» не повезло. Он был потоплен подводной лодкой — итальянской или германской U-625 — у мыса Баба примерно в 70 км от Дарданелл и в 14 км от острова Лесбос. Танкер «Сахалин» обошел остров Родос по проливу Карпатос, а не у турецкого берега. «Сахалин» зашел в кипрский порт Фамагуста, а затем был вооружен англичанами в Суэце. Далее он отправился вокруг Африки и Южной Америки, а затем через Магелланов пролив вошел в Тихий океан. Танкеру «Туапсе» тоже удалось прорваться к англичанам. Он погиб позже в Атлантике. 4 июля 1942 г. в Юкатанском заливе его торпедировала подводная лодка U-129.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.