2. Закрытие Западного Средиземноморья для торгового мореплавания

2. Закрытие Западного Средиземноморья для торгового мореплавания

До тех пор пока Средиземное море находилось под контролем Римской империи, именно судоходство с Востока обеспечивало активное развитие торговли с западными районами империи. Главными центрами, поддерживающими торговлю между Востоком и Западом, были Сирия и Египет; и именно эти процветающие провинции империи первыми оказались под властью арабов-магометан. Конечно, было бы ошибкой считать, что установление контроля арабов над этими районами привело к прекращению всякой экономической деятельности. Хотя смятение, беспорядок и потрясения, вызванные арабскими вторжениями, действительно имели место, а многие сирийцы переехали на Запад, экономическая деятельность не рухнула. Дамаск стал первой столицей Арабского халифата. По-прежнему сюда с Востока привозили пряности, в Египте производили папирус, а морские порты, как и раньше, были весьма активны. Арабы-магометане относились к христианам весьма терпимо при условии, что те исправно платили завоевателям налоги и подати. Торговля, таким образом, продолжала развиваться, но ее географическое направление изменилось; объем торговли по различным регионам стал распределяться по-новому[179].

Само собой разумеется, что, когда шли военные действия, захватчик не позволял своим подданным торговать с теми территориями, которые он в ходе этих боевых действий захватил или пытался захватить. А когда установился мир и завоеванные арабами провинции вновь были вовлечены в торговую деятельность, завоеватели направили эту деятельность по новым торговым маршрутам, которые возникли благодаря тому, что были завоеваны огромные территории. Поистине невероятная территориальная добыча досталась арабам-магометанам.

Новые торговые пути соединили Каспийское море с Балтийским через Волгу, и торговцы из Скандинавии, часто бывавшие на берегах Черного моря, неожиданно для себя были вынуждены пользоваться этим новым маршрутом. Об этом ясно свидетельствуют многочисленные восточные монеты, найденные на острове Готланд в Балтийском море, расположенном к востоку от побережья Швеции.

Можно с уверенностью утверждать, что потрясения и конфликты, связанные с завоеванием Сирии (634—636) и Египта (640—642), серьезно затруднили судоходство по Средиземному морю[180].

Торговые корабли, судя по всему, конфисковывались для создания военно-морского флота, который арабы с неожиданной для всех стремительностью создали в Эгейском море. Более того, трудно себе представить, чтобы обычные торговые суда ходили бы в море, контролируемом кораблями неприятеля; исключение составляли лишь те торговцы, которые решили воспользоваться сложившейся ситуацией и стали промышлять как пираты.

Можно с уверенностью утверждать, что с середины VII в. связь между портами в Эгейском море, контролируемыми арабами-магометанами и христианами, практически прервалась; контакты стали невозможными, а если что и сохранилось, то в совершенно ничтожном объеме.

Вполне допустимо, что под защитой византийского флота осуществлялось судоходство между побережьем Византии в Малой Азии, находящимся под охраной Константинополя, и районами Греции, побережьем Адриатического моря, Южной Италией, а также Сицилией, которые контролировала Византия; но навряд ли можно предполагать, что византийские корабли ходили дальше на запад после того, как арабы начали нападения на Сицилию в 650 г.

Что касается торговых связей с Африкой, то таковые прекратились, поскольку африканские провинции с 643 по 708 г. были предметом постоянного разграбления и опустошения со стороны арабов. Те небольшие «остатки былой торговой роскоши», которые чудом уцелели, полностью прекратили существование после взятия арабами Карфагена и создания ими новой столицы африканских провинций — Туниса, отстроенного в 698 г.

Завоевание арабами Испании в 711 г., а также отсутствие безопасности в прибрежных районах Прованса, находившихся под постоянной угрозой нападения со стороны магометан, сделали морскую торговлю в Западном Средиземноморье практически невозможной. Те порты, которые контролировались христианами, не могли поддерживать морское сообщение, поскольку у них либо не было своего флота, либо он был крайне небольшим.

Таким образом, можно утверждать, что около 650 г. морское судоходство прекратилось в районах, расположенных восточнее Сицилии, а во второй половине VII в. — уже и во всем Западном Средиземноморье.

К началу VIII в. судоходство в Западном Средиземноморье исчезло вовсе. Единственным местом, где оно сохранилось, было византийское побережье, вдоль которого суда еще могли ходить. Как отметил Ибн-Халдун (сделав соответствующую оговорку относительно византийского побережья), «христиане более не могут отправить по морю даже доску». Все Средиземное море теперь контролировалось арабскими пиратами. В IX в. они захватывали острова, разрушали порты и устраивали свои набеги везде, где только можно. Великий торговый порт Марсель, бывший в свое время главным центром Запада в торговле с Византией, теперь был пуст. Прежнее экономическое единство и целостность Средиземноморья были разрушены, и так продолжалось до эпохи Крестовых походов. Средиземноморское единство выдержало вторжения германцев, но оно было бессильно устоять против яростного напора арабов-магометан.

Да и как мог Запад оказать сопротивление? У франков флота не было. Вестготский флот был уничтожен, а противник при этом был силен и хорошо подготовлен. Отстроенный арабами Тунис был неприступен. Вдоль всего африканского побережья были возведены заставы — полурелигиозные-полувоенные опорные пункты, поддерживающие непрерывную связь между собой и находившиеся в состоянии постоянной боевой готовности. Христиане ничего не могли противопоставить военно-морской мощи арабов-магометан; ярким свидетельством этого является тот факт, что они лишь однажды предприняли небольшую вылазку на контролируемое арабами североафриканское побережье.

Я настаиваю на том, что в результате арабских завоеваний судоходство на Средиземном море было прервано, и считаю этот вопрос исключительно важным и принципиальным, поскольку некоторые замечательные ученые не согласны с тем, что арабские завоевания были в состоянии столь кардинально прервать экономическое общение между средиземноморскими странами. Они даже считают, что сирийские купцы продолжали, как и прежде, часто посещать Италию и Галлию в VII и VIII вв. Действительно, Рим — его это касается в наибольшей степени — радушно принимал многих сирийцев, прибывавших сюда в течение нескольких десятилетий после захвата Сирии арабами-магометанами. Их прибыло действительно много, и они пользовались большим влиянием — об этом, в частности, говорит тот факт, что некоторые из них занимали даже папский престол: Сергий I был папой с 687 по 701 г., а Константин I— с 708 по 715 г. Из Рима ряд этих беженцев, дополнительный авторитет которым придавало знание ими греческого языка, направлялись далее на север, везя с собой рукописи, изделия из слоновой кости и драгоценности, которые они забрали, покидая Сирию. Представители династии Каролингов охотно нанимали их на работу, предпринимая тем самым усилия для возрождения литературы и искусства. Карл Великий поручил некоторым из них отредактировать текст Евангелия. Скорее всего, именно кто-то из сирийцев оставил в Меце Псалтырь на греческом языке, который, как сообщается, был обнаружен там в IX в.

Другим подтверждением проникновения сирийцев на Запад является влияние искусства Малой Азии на западное орнаментальное искусство в эпоху правления Каролингов. Нам известно, что многие священнослужители из Франкии осуществляли паломничества к святым местам в Палестину, а с собой по возвращении они привозили, безусловно, не только реликвии, но также и рукописи, и церковные украшения.

Широко известен факт, что багдадский халиф Гарун ар-Рашид для того, чтобы заручиться поддержкой Карла Великого в своей борьбе с Омейядами, передал ему в дар участок земли, где, согласно преданию, был захоронен Иисус, а также отдал под его правление, хотя это и было выражено в весьма общих и расплывчатых выражениях, святые места в Палестине[181].

Однако все эти детали, сколь бы они ни были интересны для историков, изучающих развитие цивилизаций, ничего не говорят нам об экономической жизни того времени. Иммиграция ученых и деятелей искусств отнюдь не доказывает наличия торговых и экономических связей между странами, откуда они уехали, и теми странами, где они нашли пристанище. Разве не в то же время, когда многие просвещенные и высокообразованные византийцы нашли в XV в. прибежище в Италии, спасаясь от турок-османов, Константинополь перестал быть крупнейшим морским портом и торговым центром? Мы не должны смешивать передвижение товаров с передвижениями паломников, ученых и деятелей искусств. Для развития нормального товарообмена необходимо организовать нормальное транспортное сообщение и обеспечить возможность постоянного осуществления как экспорта, так и импорта товаров. А передвижение упомянутых людей произошло в силу вынужденных обстоятельств. Перед тем как считать обоснованной точку зрения о том, что после VII в. торговое судоходство по-прежнему осуществлялось между Востоком и Сирией и между Тирренским морем и Лионским заливом, нужно сначала доказать, что в это время Марсель и портовые города Прованса продолжали поддерживать торговые связи с Византией. Однако последнее свидетельство таких связей датировано лишь 716 г.; это уже упоминавшийся документ о привилегиях, предоставленных монастырю Корби[182].

Из текста этого документа вытекает, что на складе федерального казначейства в Марселе либо в Фосе в то время было по-прежнему в изобилии пряностей и оливкового масла, которые, как известно, завозились из Азии и Африки. Однако, как мне кажется, этот документ касается более раннего периода, когда монастырь мог реально приобретать подобные товары. Скорее всего, данный документ просто дословно воспроизводит ранее сформулированные привилегии для монастыря Корби. Действительно, совершенно невозможно себе представить, что в то время оливковое масло поставлялось морем из Африки. Да, возможно, товары выдавались со склада федерального казначейства из старых запасов, но в таком случае это никоим образом не доказывает наличие торговых связей с Африкой и Востоком в 716 г. Как бы то ни было, этот документ представляет собой самое позднее сохранившееся свидетельство наличия восточных товаров на складах Прованса. В этом плане надо иметь в виду, что спустя четыре года арабы высадились на побережье Прованса и разграбили его. Как порт Марсель был мертв. Совершенно необоснованно утверждать обратное, ссылаясь в качестве аргумента на то, что паломники отправлялись на Восток именно через Марсель. Действительно, поскольку паломники не могли отправляться по сухопутному пути через долину Дуная, занятую тогда сначала аварами, а потом венграми, они были вынуждены совершать путешествие морем. Однако, как мы обнаруживаем из доступных источников, паломники пользовались итальянскими портами, находившимися под контролем Византии. Епископ Эйштадта св. Виллибад отправился в плавание в 726 г. из Гаэты, перейдя перед этим Альпы. Епископ Вердена Мадальвий, направляясь около 776 г. в Иерусалим, сел на судно, шедшее из Апулии в Константинополь[183].

В письмах св. Бонифация говорится о том, что англосаксы отправлялись в Рим не через Марсель, а сухопутным путем, для чего им приходилось переправляться через Альпы. А в IX в. монах Бернар, направляясь в Александрию, отплыл туда из Таранто[184].

Не только нет ни единого документа, подтверждающего присутствие в Галлии в то время восточных или сирийских торговцев, но также начиная с VIII в. в Галлии не было и поставлявшихся ими товаров.

Из привозимых с Востока и из Африки товаров первым исчез папирус. Все, нам известное, написанное на Западе на папирусе, относится самое позднее к VI и VII вв. До 659—677 гг. вся документация в канцелярии при дворе Меровингов велась исключительно на папирусе. Затем появился пергамент[185].

Некоторые частные письма и документы по-прежнему писались на папирусе вплоть до конца VIII в.; безусловно, папирус в данном случае брали из старых запасов. После этого от папируса не осталось и следа. Нет оснований утверждать, что произошло это из-за прекращения выделки папируса; эти утверждения опровергаются прекрасно выполненными документами на тонком папирусе в VII в., образцы которых находятся в Арабском музее в Каире. Исчезновение папируса в Галлии объясняется лишь тем, что торговля с Востоком и Африкой сперва резко уменьшилась, а затем и вовсе прекратилась. Сначала пергамент не получил широкого распространения. Григорий Турский, называющий пергамент словом membrana, означающим не только «тонкий пергамент», но также и «перепонка», «кожица», «оболочка», упоминает о нем лишь однажды, при этом давая понять, что его изготовляли монахи для собственного пользования. Нам сейчас хорошо известно, что королевская канцелярия отличалась консерватизмом в привычках и вкусах; и если с конца VII в. королевские служащие перестали использовать папирус, то это могло случиться только потому, что его стало очень трудно доставать.

Папирус по-прежнему иногда использовался в Италии. Последний раз римский папа использовал его в 1057 г. Следует ли предположить, как это делает Бреслау, что папирус брали из старых запасов? Доставляли ли его с Сицилии, где арабы начали его изготовление в X в.? Вопрос о том, доставлялся ли папирус с Сицилии, действительно обсуждался. Как мне кажется, его поставляли через итальянские порты, охраняемые Византией: Неаполь, Амальфи, Гаэту и Венецию.

Однако в Галлии папирус более был недоступен.

Упоминание приправ, как и папируса, последний раз встречается в документе, датированном 716 г.; после этого оно больше нигде не появляется.

Пряности исчезли в Галлии одновременно с папирусом, поскольку их доставляли вместе на одном судне.

Если посмотреть на перечень наименований, то можно убедиться, что в нем представлены лишь те приправы и экзотические растения, которые можно было выращивать на монастырских землях; это, в частности, красная марена, использовавшаяся для получения краски, тмин и миндаль. Но там не упоминаются перец, пряная гвоздика, гималайская валерьяна, из которой делали мазь, корица, финики и фисташки.

В «Императорском повелении об оказании данному лицу всяческого содействия в его служебной поездке», принятом во время правления Каролингов, указаны продукты, которые должны были подаваться государственным служащим в ходе их служебных поездок; там упоминаются хлеб, свинина, дичь, яйца, соль, травы, овощи, рыба и сыр, но нет ни единого упоминания о каких-либо специях.

Аналогичную картину мы наблюдаем в повелениии, посвященном «общему обслуживанию странствующей братии на постоялых дворах», принятом в 829 г. Послушникам должны были подавать 40 буханок хлеба, свинину или мясо молодого барашка, 4 птицы, 20 яиц, 8 кувшинов вина, 2 меры (476 л) пива, 2 меры овса. Это меню для сельской местности. Приправы, как видим, не упоминаются.

Нормы снабжения епископов, действовавшие в 843—850 гг., предписывали подавать путешествующим епископам 100 буханок хлеба, свинину, 50 кувшинов вина, 10 птиц, 50 яиц, 1 молодого барашка, 1 поросенка, 6 мер овса для лошадей, 3 воза сена, мед, оливковое масло и воск. И в этом перечне пряности не упоминаются.

Из писем св. Бонифация мы видим, сколь дорогостоящим и редким товаром стали пряности. Благовония для церковного пользования св. Бонифаций как дарил сам, так и получал в виде подарков. В 742—743 гг. кардинал преподнес ему «в качестве скромного подарка тот фимиам, который послал нам Господь». В 748 г. архидьякон Рима также направил ему небольшую посылку с приправами и благовониями. Эти подарки свидетельствуют о том, что пряности и благовония стали редкостью в районах к северу от Альп, поэтому они рассматривались как ценный подарок. Однако следует отметить, что все они привозились на север из Италии; через Марсель они больше не поступали. Склад государственного казначейства в Марселе был пуст, а вполне возможно, он был разграблен и сожжен арабами-магометанами. Пряности и благовония перестали быть обычным предметом торговли. Если они и попадали в Галлию, то в небольших количествах — их завозили мелкие торговцы-коробейники.

В многочисленных письменных источниках того времени нет никакого упоминания о приправах и благовониях.

Можно утверждать, что ввиду крайней скудости их количества пряности в начале VIII в. перестали быть пищевыми продуктами повседневного употребления. Они стали таковыми вновь только после XII в., когда Средиземное море стало снова открытым для торговли.

То же самое, безусловно, касается и вина из Газы, которое также исчезло с рынка. Оливковое масло из Африки больше не поставлялось; оно теперь привозилось из Прованса. По этой причине в храмах стали использовать вместо масляных лампад и светильников восковые свечи.

По этой же причине в тот период практически прекратилось использование шелка. Мне удалось обнаружить лишь одно упоминание о нем в хозяйственных документах и амбарных книгах того времени[186].

Нам известно, как прост был Карл Великий в одежде. Конечно же двор старался ему подражать. Однако при этом следует иметь в виду, что эта простота, столь резко контрастировавшая с той роскошью, в которой буквально купался королевский двор в эпоху Меровингов, была вынужденной.

Из всего вышеизложенного следует сделать вывод, что в результате арабских завоеваний ввоз товаров с Востока практически прекратился.

Следует обратить внимание еще на один весьма характерный факт: резкое сокращение золота в обращении. Золото становилось все большей и большей редкостью. Это видно уже по золотым монетам эпохи Меровингов: в VIII в. эти монеты представляли собой уже сплав золота и серебра, причем содержание серебра в этом сплаве постоянно возрастало. Ясно, что это было вызвано прекращением поступления золота с Востока. Если в Италии золото продолжало оставаться в обращении, то в Галлии оно стало такой редкостью, что перестало использоваться в качестве платежного средства. С момента правления Карла Великого и Пипина чеканили уже только серебряные монеты — денарии. Золотые монеты стали редким исключением. Золото лишь тогда вновь вернулось в денежное обращение, когда приправы возвратились в ежедневный рацион питания.

Этот факт жизни говорит сам за себя красноречивее любых документов и письменных источников. Следует признать очевидное, а именно что золото в обращении было следствием активного развития торговли, поскольку там, где торговля сохранилась — а именно в Южной Италии, — золото продолжало находиться в ежедневном обращении.

Одним из следствий прекращения торговли с Востоком стало исчезновение профессиональных торговцев во внутренних районах Галлии. О торговцах практически больше не упоминается в документах того периода; лишь изредка встречаются случайные упоминания об отдельных торговцах. В источниках того периода я нигде не нашел упоминаний хотя бы об одном крупном оптовом торговце, которые играли столь важную роль в эпоху Меровингов: ссужали деньги под процент, жертвовали нажитое богатство на храмы и помогали бедным. Нет никаких свидетельств того, что в городах по-прежнему сохранялись сообщества торговцев, многочисленные колонии торговцев, торговые гильдии и торговые дома. Вне всякого сомнения, торговцы исчезли как класс. Торговля конечно же не прекратилась, поскольку невозможно представить себе какой-то период рассматриваемой нами эпохи, когда не было бы никакого товарообмена. Она просто приняла другой характер. Как нетрудно убедиться, сама атмосфера того времени была враждебна для любых обменов и контактов, за исключением стран, входивших в Византийскую империю или находившихся под ее защитой. К тому же большинство мирян того времени не умели читать и писать, а невозможно представить себе большую группу людей, живущих только за счет купли-продажи и не обладающих при этом определенным уровнем грамотности. Исчезновение процентных ссуд также ясно свидетельствует об экономическом регрессе, вызванном закрытием Средиземного моря для торговли.

Не стоит придерживаться иллюзий, что арабские купцы из захваченных арабами-магометанами Африки, Испании или даже Сирии могли занять место византийских купцов и обеспечить таким образом торговлю между Востоком и Западом. Во-первых, мусульмане и христиане находились в постоянной войне друг с другом. Во-вторых, арабов-магометан не интересовала никакая торговля с территориями, на которые они претендовали; их интересовал только грабеж. Нет никаких документальных свидетельств хоть об одном торговце из арабов-магометан, который постоянно осел бы в Галлии или Италии. Является непреложным фактом, что торговцы-мусульмане торговали только в зоне преобладания ислама. То есть если они и торговали, то только между собой. Не обнаружено ни единого свидетельства торгового сообщения Африки с христианским миром после ее завоевания арабами-магометанами; исключение здесь, как уже говорилось, составляли лишь христианские города Южной Италии. И нет ни единого свидетельства хоть каких-то торговых контактов христиан с прибрежными районами Прованса.

В подобных обстоятельствах единственными, кто продолжал заниматься широкомасштабной торговлей, были евреи. Они были многочисленны везде. Арабы не выгнали их и не уничтожили, а христиане не изменили к ним своего прежнего отношения. Поэтому класс торговцев, живший за счет лишь одной торговли, был представлен исключительно еврейскими купцами. В то же время благодаря тому, что они сохранили контакты между собой независимо от места нахождения, именно они стали единственным экономическим связующим звеном между исламским и христианским мирами, другими словами, между Востоком и Западом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.