Оборона Ленинграда с воздуха в начале войны
Оборона Ленинграда с воздуха в начале войны
В теплую июньскую ночь с субботы на воскресенье набережные Невы и другие, наиболее красивые места Ленинграда были заполнены выпускниками средних школ. По традиции молодежь провожала самую короткую ночь в году. Пели песни, смеялись, многие махали пролетающим в небе самолетам. Никто, конечно, не знал, что эта «белая ночь» станет последней мирной в жизни города и всей страны. 22 июня уже в первом часу ночи войскам 2-го корпуса ПВО был отдан приказ покинуть летние лагеря и идти маршем на позиции, а в 4 ч 40 мин новый приказ потребовал развернуть полки ПВО на боевых позициях, в том числе в самом городе. В 3 ч 20 мин 12 Ju88 из группы KGr806 поставили мины в Финском заливе и обстреляли пароход «Луга».
В ночь на 23 июня в Ленинграде впервые объявили сигнал воздушной тревоги, звучавший 41 мин. В это время 12 немецких бомбардировщиков со стороны Карельского перешейка на высоте около 500 м попытались прорваться к городу. Как следовало из немецких документов, в светлую ночь «юнкерсы» из той же группы KGr806 собирались поставить мины вблизи Кронштадта. Им не удалось застать врасплох бойцов 2-го корпуса ПВО — расположенная в районе Сестрорецка баратея мл. лейтенанта А.Т. Пимченкова (115-й зенап) четырьмя залпами сбила один из самолетов, а его экипаж захватила в плен.
Группировка зенитной артиллерии, сложившаяся до войны, претерпела мало изменений, однако еще до конца июня командование решило усилить западное направление путем установки восьми батарей на баржах в Финском заливе. К этому времени за счет призыва приписного состава были полностью развернуты 16 ротных постов, 263 наблюдательных поста и 23 поста наведения истребителей — все они входили во 2-й полк ВНОС. Указанные посты создали на удалении 120–140 км от Ленинграда «полосу предупреждения» и на расстоянии 30–60 км — «сплошное поле наблюдения».
К сожалению, непосредственно прилегающие к городу на Неве большие водные пространства (Финский залив и Ладожское озеро) постами ВНОС совершенно не просматривались. Частично исправить этот недостаток должны были радиолокационные установки. После принятия на вооружение РУС-1 «Ревень» и освоения их серийного производства началась установка систем радиообнаружения в Закавказье и на Дальнем Востоке, а восемь комплектов развернули вдоль советско-финской границы параллельно «полосе предупреждения» (юго-западнее Ленинграда). Однако 26 июня установки пришлось снять и перенести в глубь обороны на рубеж Питкяранта — Кексгольм — Выборг. С 3 июля начался отвод постов ВНОС на Карельском перешейке, а еще через несколько дней — с рубежа Гдов — Луга. В этой ситуации значительно возросла роль новой станции РУС-2 «Редут», макетная установка которой под руководством инженера Шеина с 3 июля приступила к боевому дежурству в Токсове.
Таблица 3.1
СВЕДЕНИЯ ПО ЧИСЛЕННОМУ И БОЕВОМУ СОСТАВУ ИСТРЕБИТЕЛЕЙ ПВО НА 1 ИЮНЯ 1941 Г.
Примечание:
Кроме того, в состав 19то иап входили два ЛаГГ-3, признанные непригодными к эксплуатации.
К 22 июня в ПВО Ленинграда было задействовано 113 прожекторов-искателей и 220 прожекторов-сопроводителей — всего 333 станции. По мнению командира 2-го корпуса генерала М.М. Процветкина, такое количество прожекторных установок было явно недостаточным для обнаружения самолетов противника ночью на любом направлении. Поэтому за счет перераспределения станций «Прожзвук» и концентрации 43 сопроводителей и 23 искателей в районах Красногвардейск (Гатчина) — Сиворицы — Витино — Ропша началось создание первого светового прожекторного поля; к 23 июля его удалось организовать над площадью 25х30 км. Через данный район наиболее часто проходили маршруты неприятельских разведчиков. 26 июля расчет сержанта Ольши южнее Красногвардейска впервые осветил самолет противника.
Параллельно производилось развертывание частей аэростатов заграждения. Их боевые порядки строились в начале войны с учетом необходимости прикрытия наиболее важных объектов города от действий штурмовиков и пикировщиков. Как в границах Ленинграда, так и на его подступах аэростаты заграждения располагались по площади в шахматном порядке. Для прикрытия города со стороны Финского залива на баржах был выставлен 31 пост, сформированы отдельные маневренные отряды. К 30 июля район Ленинграда площадью около 300 км2 прикрывали 297 аэростатных постов, из них 145 системы «тандем», а остальные одиночные.
«Полки АЗ развертывались в центральной части г. Ленинграда, — вспоминал А.И. Бернштейн, в то время главный инженер 4-го полка аэростатов заграждения. — Посты устраивались в парках, среди жилых домов, на территории фабрик и заводов. Устанавливались они на Марсовом поле, в Летнем саду, у Исаакиевского собора, на Дворцовой площади… В ночное время над городом стояла стальная завеса тросов. Огромную нагрузку несли боевые посты АЗ. Расчет каждого из них состоял из 12 человек: 10 рядовых и два сержанта. Им была доверена вся подготовка аэростата к подъему, уход и ремонт, заделка боевых пробоин…» [12].
Особая роль в ПВО Ленинграда принадлежала истребительной авиации. Остановимся подробнее на описании ее работы. С первого дня войны истребители приступили к боевому дежурству в ленинградском небе. Как уже упоминалось, первая тревога была объявлена в ночь на 23 июня в 3 ч 40 мин, после чего все полки ПВО вместе с другими авиаторами ЛВО перешли в состояние полной боевой готовности, приступили к рассредоточению и маскировке материальной части. Бойцы батальонов аэродромного обслуживания (бао) начали создавать сеть запасных и ложных аэродромов (в дополнение к 15, построенным до войны). 9–12 истребителей практически круглосуточно патрулировали в установленных зонах, охраняя Ленинград и прикрывая развертывание частей ПВО от налетов неприятельской авиации.
На второй-третий день войны была создана так называемая истребительная группа ПВО Ленинграда под командованием полковника С.П. Данилова. Кроме четырех полков (19, 26, 44 и 157-го иап), входивших в ее состав первоначально, позднее ей были приданы еще пять не полностью укомплектованных полков (7, 153, 154, 156 и 159-й иап). Во всех частях насчитывалось 218 И-16, 48 И-153 и 116 МиГ-3. В ряде случаев на аэродромах организовывались сводные группы самолетов, принадлежавших разным полкам. Например, на аэродроме Майсниеми летчиков четырех полков подчинили майору Г.М. Голицыну. В дальнейшем эта группа, именовавшаяся «7-й иап», перебазировалась в Горелово, а затем в Сиворицы для участия в противовоздушной обороне Ленинграда (в это время основная часть указанного полка под командованием Героя Советского Союза майора Е.Г. Туренко продолжала действовать на Карельском перешейке в составе 5-й сад).
Первые попытки перехвата вражеских самолетов оказались неудачными. Например, единственная в июне 1941 г. встреча наших истребителей с противником не принесла результата. Днем 28-го числа Bf110 из 5(F)/122 прошел над Кронштадтом на высоте 7400 м, а звено 157-го иап, находившееся на 2500–3000 м ниже, не смогло ничем ему помешать, поскольку И-16 заметно уступали разведчику в скорости. На следующий день высоту патрулирования истребителей ПВО подняли до 8000 м, однако отсутствие на истребителях радиосвязи исключало возможность наведения с земли, не позволяло перехватывать неприятельских разведчиков. Лучшие результаты удавалось достигнуть при вылетах «по-зрячему» дежурных истребителей новых типов по команде КП 2-го корпуса ПВО.
В эти дни завершалось формирование шести новых истребительных полков для работы в системе ПВО Ленинграда — они получили порядковые номера от 191-го до 196-го. В конце июня личный состав приступил к более интенсивным, чем в довоенное время, полетам на машинах новых типов. Такие самолеты направляли преимущественно в части 3-й иад. Так, согласно документам 44-го иап, к 22 июня на аэродроме Ропша имелось 74 И-16 и И-153 и 66 летчиков. Вскоре из состава полка на укомплектование других частей было передано 25 И-16, 24 И-153 и 17 летчиков, но в то же время часть пополнили 26 МиГ-3 и 12 ЛаГГ-3. На аэродроме Горелово, а затем Шоссейное под руководством зам. командира полка капитана Г.К. Пасечника личный состав знакомился с поведением машин на посадке, при наборе высоты, при переходе с одного режима полета на другой [13]. Это была чрезвычайно важная работа. Можно отметить, что «лагги» полк получил с ленинградского завода N 23 одним из первых, а роль «мигов» в обороне Ленинграда и борьбе с разведчиками противника вообще трудно переоценить.
Летчик В.П. Сегалаев и механик И.В. Белокоп отстреливают пулеметы И-16 тип 29 из 71-го иап ВВС КБФ
К сожалению, дни напряженной учебы не обошлись без серьезных летных происшествий. В первые же военные дни в катастрофах погибли лейтенанты Антонюк и Галоев. С учетом прикомандированных частей до конца июня 1941 г. истребительная группа ПВО недосчиталась шести летчиков. Наряду с авариями и катастрофами происходили многочисленные поломки, которые далеко не всегда фиксировались в документах, но заметно сокращали численность исправной материальной части.
Главный инженер ВВС ЛВО бригинженер А.В. Агеев на основе доклада ст. инженера 7-го иап Н.П. Плотникова записал в рабочем дневнике: «29 июня осматривал самолеты полка на аэродроме Сиворицы. В нем числятся 37 МиГ-3, из которых 9 ушли обратно в Майсниеми. Там же находится истребитель, поломанный 6 июня при посадке мл. лейтенантом Петриным: при пробеге он полностью выжал тормоза, из-за чего самолет скапотировал, пройдя 35–40 м; МиГ-3 N 3063 требует ремонта в мастерских.
27 июня летчик Купченко не вернулся на самолете N 3117 из патрулирования над станцией Дивенская.
28 июня летчик Сескутов на МиГ-3 N 3102 совершил вынужденную посадку на аэродроме Пушкин. Самолет поврежден — нужен полевой ремонт.
28 июня летчик Кольцов совершил вынужденную посадку на МиГ-3 N 3114 с убранными шасси в 4 км от аэродрома Ропша.
На самолете N 3080 лопнул трос уборки костыля; при посадке повреждена хвостовая часть, истребитель требует ремонта в ПАРМе.
На отдельных истребителях имеются дефекты, наиболее характерными из которых являются:
— трещины у штуцеров маслобака в месте крепления маслотрубки к радиатору (обнаружено 5 случаев);
— ослабление крепления трубок от радиатора к маслобаку (4 случая).
К утру исправно 24 МиГ-3. Сегодня вновь несколько «мигов» вышли из строя, их надо восстанавливать… Связался с начальником 6-го района авиационного базирования полковником П.Д. Жоглиным и просил его срочно оказать помощь военинженеру 3 ранга Плотникову, выделив ему машины для уборки вынужденно севших истребителей, полупортальный кран. Необходимо также обеспечить питанием команду ПАРМ-1, предоставленную авиаучилищем им. К.Е. Ворошилова, поскольку своих ремонтников полк не имеет» [14].
Недостаточная освоенность МиГ-3 личным составом серьезно ограничивала работу. С 23 по 29 июня на этом типе самолета было выполнено 314 вылетов на патрулирование в системе ПВО Ленинграда из общего числа в 1914 вылетов. Чаще других летали на «мигах» летчики 159-го иап, которые поднимались в воздух 149 раз. Все же наиболее успешно освоили истребители Микояна и Гуревича в 19-м Краснознаменном иап, возглавлявшемся Героем Советского Союза майором А.Г. Ткаченко, поскольку пилоты именно этой части добились наибольших успехов в борьбе с неприятельскими разведчиками за первый месяц войны.
На аэродроме ЛаГГ-3 из 44-го иап. Машина была построена на ленинградском заводе № 23
Согласно «Журналу учета сбитых самолетов противника летчиками 7-го иак ПВО» первые две победы корпус одержал 6 июля 1941 г. В 12 ч 41 мин над Ленинградом на высоте 6000 м ст. лейтенант С.В. Тютюнников из 19-го иап перехватил и атаковал самолет «Бленхейм», преследовал его до озера Лубенское, где у самолета противника, по донесению советского летчика, отвалилась плоскость, и он упал (командир истребительной группы ПВО полковник С.П. Данилов засчитал ст. лейтенанту победу, полагая место падения самолета болотистым и труднодоступным, а в действительности поврежденный финский самолет, принадлежавший 4-му LeR (бомбардировочно-разведывательному полку), вернулся на свой аэродром).
В 18 ч 58 мин однополчанин Тютюнникова лейтенант Д.С. Титаренко, вылетевший с аэродрома Горелово, в районе поселка Беззаботное произвел две атаки по летевшему на высоте 4000 м «юнкерсу»; у немецкого разведчика отвалилась консоль левой плоскости, он перешел в спираль и, разламываясь в воздухе, упал. Три члена экипажа выпрыгнули с парашютами, но у стрелка купол зацепился за стабилизатор и он разбился вместе с самолетом, в то время как летчик и наблюдатель благополучно приземлились [15].
Когда С.П. Данилову с земли подтвердили факт уничтожения неприятельского разведчика, доложили о пленении двух лейтенантов германских ВВС, он приказал представить Д.С. Титаренко к награждению орденом Красного Знамени. Вскоре в штаб истребительной группы доставили уцелевшую в самолете немецкую карту, на которой синим карандашом были проставлены треугольники возле наших действующих аэродромов Керстово, Котлы, Комендантский, Горская, Касимово и др. Командование сделало вывод о проведении разведки противником аэродромной сети в районе Ленинграда, что подтвердили и допросы немецких авиаторов.
Командир экипажа сбитого самолета лейтенант Д. Виллмс (D. Willms ) не только благополучно приземлился с парашютом, но пережил войну, а после ее завершения вернулся в ГДР. Впоследствии он вспоминал, как повлиял на его судьбу случай, произошедший в 1935 г. Тогда 17-летний Дитрих спас у острова Боркум трех тонущих в Северном море детей. Их отец, доктор Шмидт, занимал важный пост советника МИДа Германии и в знак благодарности помог юноше устроить дальнейшую судьбу, способствовал поступлению в авиакомпанию «Люфтганза». После обучения и прохождения практики в Темпельгофе его, рослого и толкового парня, призвали в люфтваффе, вскоре определив служить во 2-й отряд стратегических разведчиков главного командования из так называемой «команды Ровеля».
Немецкая фотокамера RMK/30х30
На самолете Do215 без опознавательных знаков он летал в качестве наблюдателя и командира экипажа на больших высотах над Францией, Великобританией, Югославией, Советским Союзом… О готовящемся нападении на СССР лейтенант узнал 12 июня 1941 г., когда вместе с командиром своего отряда майором Ф. Прагером (F. Prager ) принял участие в секретном совещании, состоявшемся в штабе 1-го воздушного флота. Присутствовавшие командиры были проинформированы о задачах на «день икс», состоянии противовоздушной обороны будущего противника, лучших советских истребителях И-16, маневренных, но вооруженных только пулеметами и не способных развивать скорость более 440 км/ч.
Сообщение о будущей войне Виллмс встретил с оптимизмом, поскольку оно легализовало его положение. Теперь, если бы их сбили в неприятельском тылу, они становились не шпионами и диверсантами, а военнослужащими, участвующими в боевых действиях. Как полагал Виллмс, сбить его могли лишь случайно. Накануне экипаж прошел переучивание на современный разведчик Ju88, не уступавший в скорости лучшим истребителям русских, — в этом лейтенант не сомневался. О последнем вылете с аэродрома Инстербурга, когда он сам находился за штурвалом, Виллмс вспоминал:
«На высоте 8000 м самолет подлетал к городу на Неве. Стояли белые ночи, и воздушная разведка велась по 18 ч в сутки. Когда слева появилась Кронштадтская бухта, спереди — извилистая лента Невы и сотни домов трехмиллионного города, наш L2+OS снизился и «раскрыл глаза» своих фотокамер.
— Сзади — истребитель, — доложил наблюдатель лейтенант К. Неелмайер (K. Neelmaier ).
Разведчик Do215B из отряда 2(F)/ObdL на аэродроме Утти. Июль
— Вот как?! Это поистине ужасно! — насмешливо ответил я.
— Он поднимается нам навстречу, господин лейтенант! — крикнул кто-то за спиной. — Это совсем не «рата» [8].
Едва механик и наблюдатель успели занять места у пулеметов, как советский самолет ринулся в атаку со стороны солнца. Это был истребитель «Як» последней модификации. Первая же очередь из скорострельной пушки попала в цель, со свистом разлетелись вдребезги кислородные баллоны, машину охватило пламя.
— Прыгать! — изо всех сил ору я.
Все четверо ранены, лишь двое смогли благополучно вырваться на свободу. Я дернул за кольцо парашюта, раздался резкий толчок, шелестя, распахнулся шелковый купол. Теперь он медленно опускался на вражеский город; ветер, раскачивая, нес его к Неве. Были ясно видны большие мосты, перекинутые через реку. Казалось, толпы людей поджидали там, внизу, тысячи глаз устремлены на спускавшегося летчика. Мной овладел страх, появилось желание застрелиться, пока не поздно. Вспомнил о пистолете, который торчал из голенища правого сапога. Но обоих сапог нет: от резкого толчка при раскрытии парашюта они слетели с ног. Теперь уж точно я попаду живым в руки врага, который не знает пощады…» [16].
Анализ советских и немецких документов, относящихся к начальному периоду войны, показывает, что в ряде случаев приведенные в них данные не дополняют, а противоречат друг другу. Так, в упомянутом «Журнале учета сбитых…» можно прочесть: «8 июля в 10 ч 55 мин капитан Чудиновский и ст. лейтенант Оспищев из 19-го иап в районе Красного Села на высоте 5000 м, обнаружив Ju88, произвели несколько атак, сопровождая его до озера Велье. Правый мотор «юнкерса» задымил, и самолет стал снижаться с разворотом вправо, предположительно он упал в районе озера Самро. Во время атак истребитель Оспищева был подбит и со снижением пошел на свой аэродром. (Резюме полковника С.П. Данилова: вражеский самолет сбит Чудиновским и Оспищевым, трофеи доставлены, летчики представлены к награде)» [17].
Как следует из германских источников, накануне немцы несколько перераспределили силы. Начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Ф. Гальдер на основе доклада представителя люфтваффе при главкоме сухопутных войск, инспектора разведывательной авиации генерала Р. Богача (R. Bogach) записал в дневнике: «Начинает ощущаться нехватка разведывательных самолетов дальнего действия. Разведывательная авиация ОКХ (главного командования сухопутных войск. — Прим. авт.) принимает на себя задачу ведения разведки над Эстонией с целью облегчения выполнения задач, стоящих перед авиацией группы армий «Север». Взамен этого авиация группы армий «Север» будет вести разведку в районе между Ленинградом и Москвой» [18].
Разведка южных пригородов Ленинграда велась отрядом 1(F)/22, который в начале кампании против СССР действовал в интересах штаба группы армий «Север» и располагал всего двумя-ремя боеготовыми машинами. Один из «юнкерсов» этого подразделения и был атакован утром 8 июля летчиками 19-го иап. Будучи обстрелянным недалеко от Петергофа, германский экипаж скольжением сбил пламя, резким пикированием уклонился от атаки в сторону Финского залива, после чего благополучно вернулся на свой аэродром.
Неизвестный летчик ВВС Ленфронта вылетает на задание на И-16
К этому времени завершилось формирование 7-го иак из частей 3-й и 54-й иад, начатое по приказу наркома обороны N 0041 от 19 июня. Соединение поступило в оперативное подчинение 2-го корпуса ПВО. Командиром 7-го иак был назначен Герой Советского Союза полковник С.П. Данилов, военным комиссаром — бригадный комиссар Ф.Ф. Веров, начальником штаба — полковник Н.П. Абрамов. В составе корпуса имелось 339 исправных и 62 неисправных истребителя и 411 летчиков. Согласно отчету, 330 экипажей были готовы к ведению боевых действий, причем 108 считались ночниками, а 80 летчиков могли пилотировать МиГ-3 днем и 19 ночью [19]. К сожалению, освоение ЛаГГ-3 задерживалось ввиду все еще не устраненных многочисленных производственных и конструктивных дефектов этих машин.
По данным штаба 7-го иак, наиболее жаркие бои с неприятелем летчики корпуса вели 11 и 12 июля — по их данным, было сбито не меньше восьми врагов ценой потери одного МиГ-3 и одного пилота. И хотя в каждом случае представлялись, казалось, убедительные свидетельства победы (например, «самолет противника врезался в два горящих дома»), немецкие источники подтверждают лишь некоторые успешные бои советских летчиков ПВО. Противник недосчитался, вероятно, трех машин (Ju88A N 7166, 2231 и 0799).
11 июля в 9 ч 58 мин в районе Чудово лейтенант Назаров из 157-го иап неожиданно встретил и тут же обстрелял шедший на бреющем Ju88. Уходя от атаки «ишака» разворотом, немецкий самолет зацепил за телеграфный столб, упал на землю и разбился с экипажем. Находившийся в тот момент на станции Торфяное (перегон Чудово — Тосно) командующий Северо-Западнымнаправлением маршал К.Е. Ворошилов вышел из своего поезда и осмотрел рухнувший самолет; судя по бортовым кодам (V4+AM), он принадлежал отряду 4/KG1.
На следующий день в 11 ч 30 мин лейтенант Антонов и политрук Сухов из 19-го иап заметили над Красногвардейском на высоте 7500 м неприятельский разведчик. После первой атаки противник с резким снижением пошел по направлению к Луге, затем круто изменил направление, зайдя в облачность. Лейтенант Антонов настиг его и ударил плоскостью по хвостовому оперению. «Юнкерс» попытался скрыться, но с поврежденным стабилизатором долго лететь не мог, упав северо-восточнее озера Лубенское, а летчики воспользовались парашютами. МиГ-3 лейтенанта М.Г. Антонова получил лишь небольшую вмятину на плоскости и благополучно приземлился в Горелово; за этот подвиг летчика наградили орденом «Красной Звезды». Ju88 из отряда 1(F)/22 имел задачу ведения разведки вдоль автомобильной и железной дорог Невель — Остров — Псков, но углубился на 150 км на северо-восток вглубь советской территории, что оказалось для него фатальным. Три члена немецкого экипажа во главе с лейтенантом Г. Фанке (H. Fanke ) действительно были задержаны и пленены, а бортрадист смог уйти от преследователей, пробравшись через несколько дней к своим.
Вечером того же дня летчики 7-го иап сопровождали подразделение СБ в район севернее Пскова. После боя с «мессершмиттами», в котором наша группа заявила об уничтожении двух самолетов противника, но недосчиталась лейтенанта Глухова, «миги» направились на свой аэродром. В 20 ч 55 мин лейтенант Качковский заметил разрывы бомб возле станции Сиверская и вражеский бомбардировщик. После двух атак Ju88 из 3/KG76 рухнул на землю у озера Красногорское. На этот раз все члены экипажа, возглавляемого лейтенантом В. Шмидтом (W. Schmidt ), скрылись в лесу, после чего были вывезены из-за линии фронта на связном самолете Fi156 «Шторх». Впоследствии выяснилось, что лейтенант Глухов получил тяжелое ранение, но смог спастись из горящего самолета с парашютом.
К середине июля небоевые потери в 7-м иак заметно превосходили боевые, причем ни один из полков не смог избежать тяжелых летных происшествий. Из справки штаба корпуса следовало, что в авариях было потеряно по три И-16 и МиГ-3, а в катастрофах — по четыре И-16 и МиГ-3; погибли восемь летчиков. Удалось ввести в строй прибывших на пополнение молодых авиаторов. Почти все «миги» считались освоенными, а многие «лагги» (они поступили в 44-й и 19-й иап) признали нуждавшимися в доводке для устранения наиболее массовых дефектов, препятствующих нормальной эксплуатации (например, негерметичности гидросистемы шасси).
В целом действия летчиков 7-го иак можно признать вполне успешными. Вероятно, ввиду потерь большого числа «юнкерсов» в первой половине июля германское командование решило проверить надежность ПВО Ленинграда, послав на бомбардировку города Bf110 из I/ZG26. 18 июля одиночный самолет прорвался к южным окраинам города, сбросил две бомбы, не причинившие, впрочем, существенного ущерба. Утром 20 июля Ленинград попытались атаковать относительно крупная вражеская группа, ведомая командиром отряда обер-лейтенантом К. Лангхофом (K. Langhof ). Группа состояла из 12 истребителей-бомбардировщиков Bf110 из I/ZG26 и 9 бомбардировщиков Ju88, принадлежавших II/KG76. Им наперерез вылетело 26 наших истребителей, которые у Красногвардейска навязали противнику бой. На его первом этапе загорелись «мессершмитт» и ЛаГГ-3. Попав в критическое положение, пилот «лагга» лейтенант В.П. Клыков из 19-го иап своей подбитой машиной N 0110012 протаранил один из Bf110 и только после этого воспользовался парашютом (таран был первым на истребителе данного типа).
Подготовка к вылету звена самолетов И-153 одного из полков Северного фронта
Не менее жаркие схватки происходили в последующие двое суток. На этот раз противник привлек Bf109 к прикрытию Bf110 и Ju88 — советские потери заметно возросли. Так, утром 22 июля вылетевшее по тревоге звено капитана Боголюбова из 44-го иап вынуждено было принять неравный бой с пятью «мессершмиттами» из II/JG54. Внезапной атакой они подожгли МиГ-3 ведущего, а затем самолет одного из его ведомых — лейтенанта Прищепы, но последний смог выпрыгнуть из объятой пламенем машины. Когда в 18 ч 45 мин к аэродрому Ропша приблизилась группа из 15 Bf110, то командир 44-го иап майор В.С. Благовещенский поднял в воздух все исправные в то время истребители — 8 МиГ-3 и 3 И-16 — и взлетел сам. Согласованными действиями удалось не только сорвать налет на свой аэродром, не пропустить неприятеля к Ленинграду, но и не понести потерь в личном составе и материальной части. Всего вечером 22 июля между 75 истребителями 7-го иак ПВО и 70 истребителями-бомбардировщиками и бомбардировщиками 1-го германского воздушного флота, шедшими на город компактными группами, разгорелось не менее пяти групповых боев, в ходе которых был сбит еще один «юнкерс» из I/KG76, а остальные вынуждены были повернуть назад.
Bf109F, совершивший 20 июля вынужденную посадку в расположении советских войск, был затем выставлен для обозрения в пригородном парке Ленинграда
В тот же день ГКО принял постановление N 232 «О противовоздушной обороне г. Ленинграда». В нем предусматривалось за счет очередных поставок самолетов промышленностью увеличить общее количество истребителей в 7-м иак с 244 до 540. Значительно усиливались боевой техникой зенитные артиллерийские полки. Намечалось довести число 37-мм орудий с 88 до 120 единиц, а артвыстрелов к ним с 70 тыс. до 120 тыс. Одновременно планировалось доставить в Ленинград 100 тыс. 85-мм артвыстрелов и их общее число довести до 180 тыс. И, наконец, было предусмотрено, что все очередные поставки промышленностью аэростатов заграждения, прожекторов после обеспечения частей ПВО Москвы будут направлены на укомплектование 2-го корпуса ПВО Ленинграда. В итоге общее количество аэростатов заграждения по плану должно было увеличиться с 253 до 756.
Зам. командира 7-го иак ПВО, а в послевоенное время командующий Ленинградской армией ПВО генерал Н.Д. Антонов вспоминал: «Этому постановлению ГКО предшествовала докладная записка командующего Северным фронтом генерала М.М. Попова, отправленная в Генеральный штаб 19 июля на имя генерала армии Г.К. Жукова. На ее основании Георгий Константинович подготовил проект постановления ГКО и доложил его И.В. Сталину. Председатель ГКО согласился с приведенными доводами и подписал постановление. Однако его надо было принять хотя бы на несколько месяцев раньше. Тогда, может быть, от него была бы польза. Ведь Сталин все средства бросил на прикрытие Москвы, да и то их там сначала не хватало. Кстати, запоздалое постановление ГКО явилось одной из причин, вследствие которой осенью 1941 г. противник безнаказанно бомбил Ленинград. Вспомните, летом 41-го наркоматы вооружения и боеприпасов не выполняли установленных планов производства орудий и особенно боеприпасов. Большинство заводов, в том числе и ленинградских, эвакуировалось на восток. Поэтому ни о каком увеличении количества орудий и снарядов не могло быть и речи…» [20].
Подводя промежуточные итоги, можно сказать, что с первых дней войны противник вторгался в воздушное пространство Ленинграда и пригородов. Одиночные самолеты и мелкие подразделения преимущественно вели разведку. Они взлетали с весьма удаленных аэродромов, таких как Каунас, Тильзит, Митава, действовали как на малых высотах, вплоть до бреющего, так и на больших (7000–8500 м). По данным наших постов ВНОС, в границах корпуса ПВО до конца июня было зафиксировано 144 пролета, причем 20 машин летели на Ленинград. В следующем месяце эти цифры возросли и составили 1561 и 904 самолето-пролета соответственно. Во второй половине июля 9 неприятельских машин все-таки прорвались к городу [21].
Разведывательная деятельность люфтваффе была направлена на выявление путей отхода наших войск, интенсивности движения по железным и грунтовым дорогам. Одновременно противник изучал систему противовоздушной обороны и расположение важнейших объектов, нашу аэродромную сеть. 14 июля впервые был атакован аэродром Сиворицы, занятый 7-м иап, — на летное поле упало 35 бомб массой от 50 до 250 кг. Во второй половине июля по аэродромам истребителей ПВО было нанесено еще семь ударов, причем наиболее интенсивно неприятель бомбил Горелово, но существенного ущерба не причинил.
Оценивая действия советских истребителей ПВО Ленинграда за первые 40 дней войны, отметим, что всего было выполнено 7286 самолетовылетов, из них 7049 вылетов (97 %) на выполнение задач непосредственно противовоздушной обороны. Звенья и эскадрильи, чаще всего на «ишаках» и «чайках», прикрывали город в сомкнутом строю, как на параде, обычно двумя ярусами в светлое время суток. Они красиво смотрелись с земли, но встречи патрулей с противником были весьма редки. Невысокая скорость поликарповских истребителей до минимума сокращала шансы на успешный перехват.
Еще до конца июня стало ясно, что основная угроза Ленинграду исходит не с северо-запада (с Карельского перешейка), а с юга. Финские самолеты крайне редко вторгались в границы 2-го корпуса ПВО, чего нельзя было сказать о самолетах люфтваффе. В последних числах июля, с приближением линии фронта к городу и усилением активности бомбардировочных действий противника по железнодорожным станциям и перегонам Октябрьской железной дороги, истребительная авиация 7-го иак, помимо защиты Ленинграда, стала получать задачи по прикрытию станций и перегонов. Определенное место теперь занимали вылеты на разведку и штурмовку войск противника. От летчиков корпуса поступали первые донесения об уничтожении автомобилей с войсками и грузами, подавлении огня артиллерийских и зенитных батарей…
На удалении от города в 70 — 150 км на аэродромах Чудово, Малая Вишера, Любань стали создаваться засады истребителей. На них первоначально были перебазированы по два звена 44-го и 157-го иап, а затем и подразделения из других частей. Мероприятие себя полностью оправдало, поскольку эти истребители смогли нанести ряд неожиданных ударов по бомбардировщикам и разведчикам противника, появлявшимся в данных районах. Однако и неприятель начал перебазирование своей авиации ближе к Ленинграду, что позволило ему действовать более активно, усилить прикрытие бомбардировщиков истребителями. Дальновидные командиры Красной Армии понимали, что город еще ждут серьезные испытания.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.