Кризис в Англии

Кризис в Англии

После смерти Эдуарда IV престол унаследовал его двенадцатилетний сын Эдуард V. Тут же произошел государственный переворот. Его инициатором был дядя нового монарха, Ричард, герцог Глостер. 26 июня 1483 года Ричард узурпировал власть и захватил трон Англии. Это никак не отразилось на Тюдорах, по-прежнему живших в Бретани, но позволило по-новому взглянуть на их роль в отношениях между герцогством, Англией и Францией: они представляли сильный дипломатический прессинг в контактах с новым английским владыкой. Как только стало известно о смерти Эдуарда IV, Франциск ослабил надзор за Генрихом Тюдором, почти полностью предоставив ему свободу передвижения. Это вызвало переполох в правительстве Вестминстера. Более того, в самый разгар борьбы между Ричардом Глостером и королевой Елизаветой Вудвиль (май 1483 года) сэр Эдуард Вудвиль вывел флот Англии за пределы Темзы и взял курс на Бретань. До герцогства, правда, дошли только два судна во главе с сэром Вудвилем, который искал убежища у Франциска II.

Придя к власти, Ричард начинает устанавливать мирные отношения с соседями. Послы Англии спешат в Бретань заверить Франциска в самых добрых намерениях Ричарда III и добиться того, что не удалось Эдуарду IV — выдачи Тюдоров.

Ричард пишет письмо Людовику XI в добрососедском и дружественном тоне. Ответ короля Франции от 21 июля — образец эпистолярной напыщенности — состоит из велеречивых обещаний «новому другу и королю Англии». 13 июля в Нант отправляется английский посол Томас Хаттон, каноник Линкольнского Собора. При нем письма Ричарда III, дающие Хаттону полномочия заключить мирный договор между Бретанью и Англией, наладить торговые и финансовые отношения двух государств. Это внешняя сторона дела, хотя и действительно важная. Но первостепенным и более деликатным поручением было разведать планы Франциска и сэра Эдуарда Вудвилля. Малейшую угрозу с этой стороны туг же надлежало устранить. Трудно поверить, что Хаттон не использовал возможности поднять «вопрос Тюдоров», но это так. В тот момент важнее было исключить другие англо-бретонские разногласия и любой ценой добиться мира. Другими словами, об изгнанниках на время предпочли не вспоминать.

С ответным визитом в Англию прибыл министр Бретани господин Франсуа Дюпон. Обмениваться послами Ричард III и Франциск II стали, надо признать, живо. 26 августа вслед за Дюпоном является Жорж де Мэнбье. В 1485 году он стал министром в правительстве Бретани. Но в 1483 году еще не имел такого государственного веса. Поэтому Франциск счел необходимым объяснить его кандидатуру на пост парламентера. Мотивы выглядели так: начиналось заседание парламента герцогства, государственные деятели высшего ранга не могли отлучаться из страны.

Тем временем «зеленый» де Мэнбъе отстаивал интересы Франциска II. При упоминаниях о Тюдорах Ричарду напомнили, что король Людовик все еще угрожает Бретани, что, как и во времена Эдуарда IV, Франциск рассчитывает на армию английских стрелков. Причем все расходы делились следующим образом: 4000 солдат берет на себя Англия, остальные 3000 оплачивает правительство Бретани. Это был совершенно откровенный намек новому королю на то, что стоит ему позволить хоть в чем-то ущемить интересы Франциска, тут же французы оккупируют часть побережья герцогства как раз напротив английской границы. Ситуация, сложившаяся летом 1483 года, не облегчила положение Генриха Тюдора: опасность не стала меньше. Хотя вряд ли он представлял теперь большую угрозу династии Йорков, чем раньше.

Маргарет Бифорт могла вздохнуть свободней и взглянуть на будущее своего сына и наследника даже с некоторым оптимизмом. Она все так же жаждала вернуть его в Англию. Хронист шестнадцатого века Эдуард Хол пишет, что после восхождения на трон Ричарда III Маргарет Бифорт и ближайший советник нового короля Генри Стэффорд, герцог Бекингем (он же племянник ее третьего мужа), снова призадумались о браке между Генрихом Тюдором и одной из дочерей Эдуарда IV. Скорее всего, речь шла о старшей — Елизавете Йоркской. Против такого союза был один — но какой! — аргумент: кровосмешение.

В разное время, начиная с 1470 года, представители духовенства самого высокого сана и служители закона — епископ Ротерэм Йоркский, епископ Мартон Илийский и епископ Элкок Вустерский — часто в присутствии Маргарет Бифорт обсуждали возможность, последствия и целесообразность брака молодого Тюдора и принцессы Елизаветы. Вариации на ту же «матримониальную тему» продолжались, видно, и в 1483 году. Как раз тогда Маргарет и начала осуществлять свой план возвращения сына на законное его место среди английской знати.

В то время в воздухе витала сенсация: не все ладно в королевстве Йорков. Внутри клана произошел раскол отнюдь не семейного характера. Ставки Тюдоров росли. Они стояли на пороге такой государственной и политической значимости, о которой не мечтали и в лучшие свои времена.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.