III~Время торжества Зверя
III~Время торжества Зверя
«В наш век слепцам безумцы вожаки…»
Вильям Шекспир «Король Лир»
(в переводе Бориса Пастернака)
«Из нас, как из древа, — и дубина, и икона»
Самохарактеристика народа
Сотворение «нового» мира
(Участие в первых управленческих импровизациях)
Инициатором Октябрьского переворота в Петрограде явилась большевистская партия во главе с Лениным и Троцким. Без реальной поддержки других партий она осуществила его практически бескровно. Высшую стратегию захвата власти определял персонально Ленин. Исключительно благодаря его фанатической целенаправленности горстка партийцев в кратчайшие сроки достигла первого важнейшего рубежа — политического первенства в России.
Однако власть большевиков скорее была обозначена лишь номинально, чем являлась реальностью. В первые несколько дней после переворота, полномочия большевистского правительства не распространялись за пределы Петрограда. Контроль над другими территориями могли производить какие угодно политические силы. Помимо прочих, на большевиков и их малочисленных союзников в одночасье свалилась задача основная — создание принципиально другого общества.
В неукротимом стремлении Ленина немедленно разрушить до основания все атрибуты ненавистного ему самодержавного режима и построить новый, нельзя не заметить нечто маниакальное. Это роднит его с нацистским вождем Адольфом Гитлером, некоторое время спустя с такой же бесцеремонной свирепостью, насаждавшим новый порядок.
Узурпировавшие власть большевики не имели четкой, продуманной в деталях и реально осуществимой программы преобразования страны. В их сердцах лишь бились жгучие желания улучшить жизнь народа и надежды на немедленное взаимодействие с мировым пролетариатом. В этом заключался авантюризм Ленина, полагавшему подобно Наполеону, что важно только ввязаться в битву, а там будет видно. Сам вождь достаточно смутно представлял будущее России. Целью внутренней политики он предполагал создание справедливого советского сообщества, государства-коммуны, на первых порах во главе с демократически избранными властными структурами, действующими в интересах пролетариата, а также беднейшего крестьянства и соответственно опирающихся на них.
В экономических вопросах обстановка соответствовала «Туманности Андромеды». В будущей коммуне краеугольным камнем народного хозяйства мыслился запрет крупной частной собственности, с последующим тотальным обобществлением всех составляющих этого порочнейшего, на взгляд ортодоксов большевизма, института.
Во внешней политике помимо скорейшего выхода из войны империалистической, декларировались враждебность к буржуазным странам и поддержка антикапиталистических революций. Своими громогласными заявлениями большевики усилили обстановку всеобщего хаоса и развала. Их скороспелые действия вызвали сильнейшее раздражение союзников России — стран Антанты.
Особенную опасность представляло провозглашение права наций на самоопределение, спровоцировавшее стремительные центробежные тенденции практически всех регионов. Польша давно была потеряна. Объявили о своем суверенитете Финляндия и Украина, об автономии — Эстония, Крым, Бессарабия, казачьи области, Закавказье, Сибирь.
Однако в намерения большевистского руководства отнюдь не входило (если не считать Финляндии) безоглядное расформирование бывшей Российской империи, в чем скоро убедятся самые отсталые окраины.
В самом начале 1918 года большевики разогнали Учредительное собрание, большинство членов которого оказались представителями противоборствующих партий. Тем самым была на порядок увеличена политическая нестабильность.
В условиях блокирования и бойкотирования чиновниками разных уровней и практически всех ведомств начинаний большевиков, последние, дабы ускорить восстановление управляемости, лихорадочно начинают создавать свой — «пролетарский» аппарат. Еще в начале декабря 1917 года при Совнаркоме создается Всероссийская Чрезвычайная Комиссия (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем, под председательством Феликса Дзержинского.
Примерно в то же время был одобрен разработанный Н.И. Бухариным проект образования Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ), также рабочего органа совнаркома. Этой структуре, в условиях разрыва и без того хрупких экономических связей, придается наиболее важное значение. Одними идеями сыт не будешь, а лозунги и декларации не годятся в качестве одежды и обуви.
Большое внимание уделяют новые власти контролю за сферой кредитно-денежного обращения. Одним из первоочередных правительственных декретов национализируются банки.
23 января 1918 года в Таврическом дворце открылся III Всероссийский съезд Советов, своевольный наследник Учредительного собрания. На нем, когда закончились малопродуктивные дискуссии, была принята Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа, которая впоследствии была включена в качестве преамбулы в будущую Конституцию РСФСР. Россия объявлялась там Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которым принадлежала власть в центре и на местах.
Государственно-правовые контуры страны начали приобретать определенный вид, большую роль в формировании которых сыграл Сталин. А слово «временное», до этого официально прибавлявшееся к названию рабоче-крестьянского правительства, исчезло.
Помимо антагонистических противоречий с враждебными им политическими силами, шаткость большевистских позиций усугублялась серьезнейшими разногласиями среди членов партийной верхушки. Еще до начала обретения власти она переживала один кризис за другим, принимала в ожесточеннейших дебатах временные тактические зигзагообразные решения, нередко отступая от стратегии, которая также не была достаточно ясной. Очередной сильнейший кризис разразился по поводу окончательного выхода из военных действий.
Состояние войны со странами Четверного блока (Германской и Австро-Венгерской империями, Турцией и Болгарией) сильно мешало упрочению власти большевиков. Решение Ленина положить конец участию России в войне путем подписания мирного договора, пусть даже суть сепаратного и обременительного, вызвало бурю различного рода чувств и не одно истолкование.
Российско-германские переговоры начались 22 декабря в здании офицерского собрания в Брест-Литовске. Первый этап закончился безрезультатно, по причине абсолютного неприятия простодушной большевистской концепции всеобщего мира «без аннексий и контрибуций», странами Антанты, союзниками России. Германские представители же, посмеиваясь в душе, внешне охотно присоединились к предложениям советской стороны.
9 января 1918 года переговоры возобновились. К тому моменту состав советской делегации был несколько изменен, помимо прочих членов в нее дополнительно вошел в качестве председателя Троцкий. Положение обоих сторон обязывало ускорить подписание мира. В Германии и Австро-Венгрии, истощенных войной, все чаще возникали беспорядки, предвестники социальных бурь. Каждый день отсрочки все больше разлагал их армии. Но немцы, вошедшие в роли победителей, пытались диктовать условия. 18 января представитель германской стороны, генерал Макс Гофман ознакомил на карте противоположную сторону с требованиями, впоследствии возымевшими силу ультиматума. Согласно им, от владений бывшей Российской империи отпадала территория свыше 150 тыс.кв.км. Германия и Австро-Венгрия занимали Польшу, Литву, части Белоруссии, Украины, Эстонии, Литвы, Моонзундские острова.
Лидером движения противников мирных переговоров и за объявление империалистам бескомпромиссной революционной войны, выступил Бухарин. Троцкий, по-своему, также противодействовал заключению мира. Наперекор прямой директивы Ленина, выдвинув лозунг «ни войны, ни мира», он объявил 10 февраля, что войну Советская Россия прекращает, армию демобилизовывает, но мира не подписывает.
18 февраля австро-германские войска, вопреки прогнозам бухаринцев, начали продвижение по всему Восточному фронту от Балтийского до Черного морей. Небоеспособная старая русская армия отступала. Группа войск под командованием генерала Эйхгорна быстро продвигалась на Псковско-Нарвском направлении. Над Петроградом нависла угроза захвата, вследствие чего правительство Ленина спешно перебазировалось в Москву.
Издав вопль «Социалистическое Отечество в опасности» большевики начали организацию отпора немцам. Наступление оккупантов едва удалось приостановить в районах Нарвы и Пскова. Мирный договор с приложениями и дополнениями между Россией с одной стороны, и Германией и Австро-Венгрией и их союзниками с другой стороны, был подписан 3 марта 1918 года. Его условия оказались теперь значительно кабальнее прежних. Спустя несколько дней в экстренном порядке был созван VII съезд большевистской партии, на котором она обзавелась новым названием Российская Коммунистическая Партия (большевиков) — РКП(б). После жестоких споров возобладала позиция Ленина. 15 марта 1918 года IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов ратифицировал Брестский мирный договор. Советская Россия получила необходимую для спасения передышку. Идея Бухарина о пролетарской войне, которая якобы положит конец войне империалистической, окончательно потерпела крушение.
Более чем месяцем раньше, 10 февраля, в одностороннем порядке большевиками был опубликован Декрет об аннуляции внешних долгов царского и Временного правительств, а также национализации предприятий, принадлежавших иностранному капиталу. Государственные и частные долги лишь царской России Антанте составляли 5695 миллионов золотых рублей, а иностранные инвестиции в русскую промышленность достигли почти 3 миллиардов. Это не могло не оказать шокирующего воздействия на персон, в этих громадных деньгах заинтересованных.
В последующие несколько месяцев, разногласия большевистских лидеров сконцентрировались на внутренних вопросах, преимущественно экономических. В последних, социальная защищенность и идеологическая выдержанность превалировали над целесообразностью. Был издан закон о восьмичасовом рабочем дне, легализована национализация предприятий, на них и, оставшихся частными, производствах установлен режим рабочего контроля. Эти мероприятия способствовали обострению экономического хаоса и разрухи, вызванных почти четырехлетним участием в войне и революциях, и еще более подорвали промышленное производство России.
Поэтому Ленин твердо заявил в начале апреля 1918 года о своем решении скорректировать курс. Стремление лидера большевиков оздоровить экономику базировалось на восстановлении материальных стимулов. Его план предусматривал тенденцию «замораживания» экспроприации и национализации. Новый экономический порядок должен был не исключать столь категорически участие крупного частного капитала. Советское государство должно было управлять частным сектором посредством финансового и политического давления. Ленин назвал задуманный им гибрид «государственным капитализмом».
Бухарин, слишком серьезно относившийся к ленинской утопической идее революционного государства-коммуны — государства «без полиции, без бюрократии, без постоянной армии», возмутился. Тон его высказываний необычайно, даже издевательски резок: «Государственный капитализм при диктатуре пролетариата — это абсурд, сапоги всмятку…».
В конце весны 1918 года, однако, споры по экономическим вопросам прекратились. Был вынужденно принят сверхрадикальный курс, ставший известным как «военный коммунизм». Чтобы выжить, большевикам пришлось поставить все наличные ресурсы под партийный и государственный контроль. Была осуществлена тотальная национализация всей промышленности. Продукты и предметы первой необходимости выдавались, согласно утвержденных властями, жестких норм и по категориям населения. Вводилась всеобщая трудовая повинность, затронувшая в первую очередь лиц непролетарского происхождения и умственного труда. Частная торговля официально запрещалась. Правящая партия, стремясь овладеть всеми рычагами управления, усиленно создавала бюрократический государственный аппарат. Во все сферы жизни проник жестокий дух авторитаризма и милитаризации. Галопирующая гиперинфляция сделала совершенно никчемной систему денежного обращения. Развал в промышленности уничтожил нормальный товарообмен между городом и деревней. Государство ввело закон о продразверстке, согласно которому уполномоченный орган определял потребное количество хлеба и фуража, которое развёрстывалось между губерниями-производителями. Там выполнение продразверстки осуществлялось путем изъятия у крестьян излишков хлеба по твердым ценам. В мае 1918 года декретами ВЦИК и Совнаркома, с целью предотвращения угрозы голода, в стране вводилась «продовольственная диктатура». Была создана специальная продовольственная армия из гипотетически самых выдержанных и стойких, незапятнанных бойцов. На местах власти образовали так называемые «комбеды» — комитеты бедноты, которые должны были помочь организовать изъять у кулаков и других лиц, подозреваемых в укрытии излишков зерна. Деревня, таким образом, превращалась в арену кровопролитнейшей классовой борьбы.
В этот период, самый тяжелый для младенчески юного пролетарского государства, Коба-Сталин был поставлен во главе заготовок продовольствия на юге России, что, казалось бы, являлось свидетельством исключительного доверия Лениным.
Действительно, с самого начала колоссального труда по построению нового общества, помимо работы в Наркомнаце, Сталин довольно часто взаимодействует с вождем пролетариата и по другим неотложным делам. Исследователь Емельянов, утверждавший, что «Сталин стал поистине рабочей лошадкой» Советского государства, в определенной степени прав.
Помимо непосредственной его работы в наркомате по делам национальностей, Коба не гнушается исполнять множество разнообразнейших поручений. Спустя четыре дня после захвата власти свежеиспеченный нарком «выступает на заседании ВРК с сообщением о положении на фронте». Еще через сутки Кобой, совместно с Лениным, подписывается «Декларация прав народов России», основывающаяся преимущественно на его принципах самоопределения наций. Конкретные действия Сталина по «самоопределению» Финляндии и предоставлению независимости Украине, не могли не внести коррективы в первоначальные большевистские замыслы и попытки остановить распад великой державы.
На заседании 12 декабря 1917 года Центральный Комитет партии предоставляет четверке (Ленину, Троцкому, Сталину, Свердлову) право решать «все экстренные дела» с условием, что в этом будут непременно участвовать другие члены ЦК, в тот момент находящиеся в Смольном. В дебатах с Викжелем Коба участвовал в последнем совещании, на которое явились большевики. На следующее заседание согласительной комиссии они не пошли.
В начале 1918 года, за время кратковременного отпуска Ленина, Коба исполняет обязанности Предсовнаркома.
Вместе с тем, Сталин чрезвычайно не любит многословных и малоконструктивных дискуссий, на которые были столь горазды новоявленные правители России. В подобных случаях, как засвидетельствовал его заместитель по наркомнацу С.С. Пестковский (бывший одно время председателем Военно-революционного комитета по управлению Киргизским краем) Коба, извинившись, попросту исчезал с заседаний.
Он был одним из немногих членов ЦК партии, ответственно воспринявших угрозу возобновления германского наступления. Позиция Сталина отличалась в этом вопросе изрядной реалистичностью. В разгар дебатов Коба, в частности, заявил, что революционного движения на Западе не существует, «нет фактов, а есть только потенция», с которой не следует считаться. Отказ от ленинского предложения, означавшего выигрыш времени, по его мысли, «усилит у нас контрреволюцию». Жаркие дискуссии с интервалами продолжались довольно значительный период времени. Кобе определенно было нелегко смириться с кабальными условиями, но, в конце концов, он согласился с необходимостью подписания договора, признав безвыходность позиции Советов.
Сразу после решающего голосования, на котором Ленину удалось с огромным трудом добиться нужного решения, Ф.Э Дзержинский, А.А. Иоффе, и Н.Н. Крестинский огласили письменное заявление об их особой позиции. Н.И. Бухарин, М.С. Урицкий и другие члены и кандидаты в члены ЦК пошли еще дальше — объявили, что слагают полномочия со «всех ответственных партийных и советских постов». Засим в позу встал Л.Д. Троцкий с требованием немедленной отставки. В связи с этими демаршами, Сталин несколько раз берет слово и, даже по сухим строчкам записей чувствуется, насколько он был взволнован и обескуражен поведением коллег, открыто бойкотировавших уже принятое решение.
24 февраля бесстрастными протоколистами ЦК РСДРП(б) зафиксировано: «Тов. Сталин ничего не предлагает, но говорит о той боли, которую он испытывает по отношению к товарищам. Его поражает быстрота и натиск их, когда они прекрасно знают, что их некем заменить, и ставит вопрос, зачем они это делают…».
На III Всероссийском съезде Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Сталин выступил с весьма важным докладом по национальному вопросу. Предложенная им резолюция о федеральных учреждениях Российской Республики, то есть обустройстве России по принципам федерализма и высших органах власти, были приняты огромным большинством голосов.
На следующем, Чрезвычайном съезде Советов, Сталин избирается членом ВЦИК и очень скоро входит (единственный нарком) в комиссию «по выработке проекта первой Конституции Российской Советской Республики». Он назначается полномочным представителем для ведения переговоров с Украинской центральной радой о заключении мирного договора и входит в делегацию, которая дислоцируется в Курске. Затем Коба руководит совещанием по созыву Учредительного съезда Советов Татаро-Башкирской Советской Республики. И, наконец, 4 июня 1918 года Сталин выезжает из Москвы в Царицын.
Назначение координатором добычи продовольствия на юге России не снимало с Кобы других весьма обременительных обязанностей. Однако ему не могло прийти в голову и тени мысли отказаться от миссии в Царицын вследствие перегруженности.
Сталин прекрасно понимал, какую серьезную задачу ему предстоит решить — спасти от неминуемого голода городское население центральной части России.
Конь рыжий, вороной, бледный…
Октябрьский переворот вывел Россию из числа действующих субъектов мировой войны. Поставил ее в совершенно новые взаимоотношения с великими мировыми державами. Он же определил и новые цели каждой из них по отношению к новой России — Советской.
«Похабный» Брестский мир подтвердил всю величайшую военную слабость России. Всемерно ратуя за его подписание, Ильич, что весьма для него характерно, одновременно не отказывался категорически от помощи оружием и продовольствием от стран Антанты. При этом он отнюдь не собирался воевать в «пользу разбойников англо-французского империализма». Которые, в силу географических условий и общей стратегической обстановки, могли проявлять свое реальное влияние, в тот период, только на ограниченной в пространстве и отдаленной периферии.
Четверному союзу во главе с Германией принадлежала тогда роль важнейшего внешнеполитического фактора, преимущественно неблагоприятного.
Внешние обстоятельства, тем не менее, временно перестали оказывать существенное воздействие на Россию и вследствие деструктивных действий Ленина и Троцкого, огромная страна все больше погружалась в пучину сильнейшей гражданской междоусобицы. Отсюда, в первую же постоктябрьскую весну, большевики начали пожинать плоды, многократно увеличенной ими политической дестабилизации. Центральная власть нигде никем не признавалась, вернее сказать, Центра как такового практически не существовало.
Повсеместно, особенно на Северном Кавказе, начали орудовать шайки анархистов, кадетов, сборищ разных бродяг, именовавших себя повстанцами. Они мотались по городам и весям, горам и лесам, степям и железным дорогам. Дрались отчаянно под разными знаменами: красными — большевистскими, белыми — монархистскими, черными — стягами анархии, зелеными или вообще какими-нибудь серо-буро-малиновыми. Сражались с иноземными войсками, затем поворачивали оружие против Советов или просто грабили, кого попало, убивали и умирали в пьяном угаре, неизвестно за что.
Во всей этой кроваво-сумбурной сутолоке, во всех лагерях были честолюбцы, одержимые манией величия, авантюристы, преследовавшие своекорыстные интересы, калифы на час. В это время стремительно возникали и лопались, как мыльные пузыри, бутафорские государства.
«Тихий» Дон стал центром притяжения не только враждебного Советам казачества, но и Белого движения, формировавшего Добровольческую армию. На Южном Урале концентрировались антикоммунистические войска атамана А.И. Дутова. Старого морского волка, адмирала А.В. Колчака британцы сначала инструктировали, а затем инвестировали для противоборства большевикам со стороны Дальнего Востока и Сибири.
Германская армия, помимо земель, отторгнутых от Советов по условиям Брестского мира, поглотила Украину и продвигалась на юг России. Войска собирали и отправляли в голодающий фатерлянд все съестное, какое только встречали на своем пути. На юге Румыния не преминула воспользоваться хаосом в России. На севере, в марте месяце, в районе Мурманска, начал высадку ограниченный контингент англо-французских войск. Тогда лишь германское наступление на Западном фронте частично помешало планам Антанты. В июне экспедиционная армия существенно пополнилась. На северо-западе угрожающие телодвижения делали недавно «самоопределившиеся» финны. На Дальнем Востоке, в апреле, высадился сначала японский отряд, а затем и английские, и американские войсковые соединения.
В ночь на 25 мая, повинуясь приказу лидеров Антанты, командование 50-тысячного чехословацкого корпуса распорядилось поднять восстание против владычества большевиков. Войска, растянувшиеся от Пензы до Владивостока, стали хозяевами положения по всей линии железнодорожного сообщения Транссиба. Вместо борьбы с Германией они начали серьезно угрожать Совдепии, оказавшейся в кольце врагов.
Положение большевиков резко ухудшилось в самый разгар лета 1918 года, когда они лишились последних союзников. 6 июля левые эсеры, недовольные заключением мира с Германией решились на вооруженный переворот. В Москве ими был убит германский посланник Мирбах, а на Украине генерал Эйхгорн. Однако спровоцировать крупный конфликт террористам не удалось: у немцев просто не было на это сил. Несмотря на захват левыми эсерами Московского почтамта и некоторых других пунктов, мятеж был вскоре подавлен. Также провалилась попытка свергнуть «Советскую» власть командующего Восточным фронтом левого эсера М.А. Муравьева.
Негодование приверженцев монархии и всех богобоязненных россиян вызвало сообщение о трагической гибели последнего царя династии Романовых — Николая II. Это неслыханное злодейство ощутимо повысило градус страстей человеческих в его бывшей вотчине и без того предельно раскаленный. Официальное сообщение большевистских властей гласило: «Ввиду опасности приближения чехословацких банд к Екатеринбургу, президиум Уральского облсовета постановил расстрелять Николая Романова, что и было приведено в исполнение 16 июля. Жена и дети царя отправлены в надежное место».
25 июля 1918 года в Екатеринбург действительно вошли части сибирской армии белых и чехословаков. 30 июля началось судебное расследование. В начале февраля 1919 года по инициативе адмирала Колчака следствию был дан новый толчок, благодаря чему мир узнал документально подтвержденную истину о трагических событиях, произошедших в ночь на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге, в доме купца Ипатьева.
Дело об убийстве царской семьи расследовал квалифицированный юрист, благороднейший человек, следователь Николай Алексеевич Соколов. Последний, в результате кропотливейшей работы, детально реконструировал картину преступления. Соколов дознался, что в подвале дома купца Ипатьева были безжалостно расстреляны не только бывший царь, но и вся его семья и близкие им лица — всего 11 человек. Все следы, в первую очередь, трупы жертв, убийцы попытались тщательно сокрыть. Но без особого успеха.
Следователь Соколов, до самой преждевременной кончины, наступившей 23 ноября 1924 года во Франции, был убежден, что судьба императорской семьи решилась в Москве. Он возложил главную ответственность за содеянное в Екатеринбурге на председателя ВЦИК Свердлова и Голощекина, орудовавшего в то время на Урале. Однако были и другие лица, решавшие вместе с ними в Москве судьбу царской семьи. Но «я их не знаю» горестно заверял Соколов.
Судя по всему, решение о физическом уничтожении семьи Романовых принимали Ленин, Свердлов, Голощекин, возможно, Троцкий и другие видные большевики. Они же (в первую очередь Ленин) дали рекомендации о необходимости возможно более лучшего сокрытия малейших улик. А также ликвидировать в Алапаевске, близ Екатеринбурга, других близких родственников царя.
Сохранилось любопытное свидетельство члена большевистского правительства Милютина о заседании Совнаркома, на котором Свердлов сообщил о расстреле Николая Романова на Урале. Этим внеочередным сообщением он прервал доклад наркома НА. Семашко о проекте новой системы здравоохранения. После краткой информации Свердлова «на минуту воцарилось молчание».
Затем, чтобы размазать впечатление, Ленин предложил перейти к постатейному чтению проекта. Есть все основания полагать, что с Кобой-Сталиным, окопавшимся в Царицыне, не советовались относительно участи четы бывших венценосцев с домочадцами. Таким образом, он не несет прямой ответственности за злодеяния на Урале.
Находившийся в то время в Царицыне, Коба бомбардирует Ленина депешами о состоянии дел на фронте, а также откровенно намекает на недостаток чисто воинских полномочий. В письме от 10 июля 1918 года, адресованном Ленину, помимо требований орудий, самолетов и бронетехники, Сталин открыто «наезжает» на Троцкого и бесцеремонно шантажирует вождя.
Очень скоро отношения Троцкого и Сталина на почве распределения полномочий перешли в стадию острой конфронтации. Не последнюю роль сыграла психологическая несовместимость двух наркомов. Впрочем, нешуточные распри и склоки буквально разъедали сверху донизу большевистскую верхушку. Поводом могло послужить что угодно, и лишь удивительная способность Ленина умиротворять своих нукеров часто гасила конфликты в зародыше, хотя напряженность оставалась всегда.
Данный аспект Роберт Такер либо игнорирует, либо заблуждается, полагая, что в «лице Ленина советское руководство имело сильного, но не деспотического лидера, которого окружала целая плеяда прославленных революционных деятелей рангом пониже: Лев Троцкий, Григорий Зиновьев, Лев Каменев, Николай Бухарин, Карл Ра-дек и другие». И относительно всех вышеназванных персон — сущих агнцев, Сталин якобы единственный выглядит не только посредственностью, но гнусным козлищем.
Политика использования старых офицерских кадров, широко практиковавшаяся тогдашним наивысшим военным большевистским иерархом Троцким, натолкнулась на сильное сопротивление ряда партизански настроенных командиров типа К.Е. Ворошилова и С.М. Буденного, с недоверием относившимся к «военспецам». Сталин, отчасти, солидаризовался со своеобразной «военной оппозицией», но впоследствии отрицал подобное.
Более того, на VIII съезде партии (состоялся с 18 по 23 марта 1919 г.), в самый разгар бурных дебатов по военспецам Сталин категорически высказался за создание «в России строго дисциплинированной армии», регулярного воинства, неукоснительно подчиняющегося Центру. Чем ярче разгорался костер гражданской войны, тем ожесточеннее действовали противоборствующие стороны.
20 июня в Петрограде правым эсером Сергеевым был убит известный большевик В. Володарский (М.М. Гольдштейн), «разбитной, наглый парень из портных», по характеристике А.Д. Нагловского.
30 августа, также эсерами, было совершено убийство председателя Петроградского ЧК Моисея Урицкого.
В тот же день после выступления на заводе Михельсона на Ленина было совершено покушение. Вождь получил серьезные пулевые ранения от выстрелов из револьвера, произведенных якобы террористкой Ф. Каплан, в девичестве Ройдман. Нападавшая (по официальной версии властей) была схвачена и 3 сентября, согласно постановлению ВЧК, расстреляна.
Большевики в ответ на вылазки экстремистов официально объявили о своем терроре. Начались массовые расстрелы ни в чем не повинных людей, оказавшихся заложниками междоусобной войны.
5 сентября Совнарком принял специальное постановление «О красном терроре». Страна окончательно превратилась в военный лагерь. Ожесточение стало повсеместным и безмерным, а кровопролитие многократно возросло. 2 сентября ВЦИК принял вердикт об учреждении Революционного Военного Совета Республики (РВСР) в качестве высшего коллективного органа управления Красной Армией и Флотом. РВСР долженствовал руководствоваться в своей практической деятельности директивами ЦК партии, ВЦИК и Советского правительства. Председателем был избран Троцкий. В эту своеобразную Ставку Верховного Командования, одним из членов вошел Главнокомандующим Вооруженными Силами Республики И.И. Вацетис. Впоследствии под эгидой РВСР был образован Военно-революционный трибунал, возглавивший все армейские судебно-следственные учреждения.
Несколько позже был образован из представителей всех властных структур Советской республики (СНК, ВЦИК, ЦК партии, РВС и т.д.) Совет Рабочей и Крестьянской Обороны (СРКО) или говоря проще Совет Обороны (СО), впоследствии переименованный в Совет Труда и Обороны (СТО). В новоиспеченном Совете Обороны, возглавлявшемся Лениным, скоординировались все усилия фронта и тыла по отражению контрреволюционных и иностранных войск. Процесс сосредоточения всей полноты властных полномочий в одном органе на период гражданской войны завершился.
Осень же 1918 года ознаменовалась существенными переменами в международной обстановке. Первая мировая война практически закончилась. Германия и ее союзники потерпели поражение. Начались мирные переговоры, закончившиеся летом следующего года подписанием Версальского мира, ставшего основной частью комплекса договоров (Версальской системы). Страны Антанты получили реальную возможность усилить борьбу против страны Советов.
Атаман Краснов (конфликтовавший с Деникиным) с юга, атаман Дутов А.И. с юго-востока, а адмирал Колчак вкупе с белочехами на северо-востоке не смогли добиться решающего успеха. Хотя с занятием Перми армия Колчака получала реальный шанс соединиться с войсками интервентов, наступавшими с севера, по берегам Северной Двины, на Котлас и Вятку. Свою роль сыграли недостаточно согласованные действия колчаковцев и чехословаков. Последние вместо прямого продвижения на слабо защищенную Москву стремились исключительно на север, чтобы быстрее покинуть пределы России.
Но наряду с негативными моментами для Совдепии произошли и позитивные изменения. В ноябре в Германии и Австро-Венгрии произошли революции. Распались еще две империи. Монархии там были свергнуты и в этих странах образовались республики. Советское правительство аннулировало кабальный Брестский договор, заключенный с кайзеровской Германией. Правда, приличную часть контрибуции золотом Ленин успел отдать немцам.
Получив существенную помощь от англо-американцев и французов, весной 1919 года белые генералы активизировались и возобновили наступление со всех сторон, практически взяв большевиков в кольцо. Однако вновь неудачно. Сначала генералы Родзянко М.В. и Юденич Н.Н. были отбиты вместе с их союзниками от Петрограда, причем весомую лепту в победу красных внес Сталин. При этом ЦК партии выразил «полное удовлетворение его деятельностью в Петрограде и на Западном фронте».
Затем настала очередь адмирала Колчака. Он был окончательно отброшен за Урал, в Сибирь, а затем уже полностью разбит.
Столп Белого движения генерал А.И. Деникин между тем приближался к Москве. Он, при посредничестве Антанты, требует от Юзефа Пилсудского, одним из прозвищ которого было пан Комендант, возобновления польского наступления. Однако лидер Польши, «самоопределенной» Германией, не желает поддерживать белых генералов ни Деникина, ни Юденича. Невмешательство Пилсудского облегчило большевикам разгром этих генералов. Причем Юденич во второй раз попытал счастья осенью, вновь двигаясь на Петроград со стороны Прибалтики и снова неудачно. Потерпел фиаско также генерал Деникин и, отдав оставшиеся войска под водительство генерала барона П.Н. Врангеля, уехал на Запад.
После участия в разгроме Деникина в конце мая 1920 года Сталин вновь направляется на Юго-Западный фронт в связи с более тщательно подготовленным нападением Польши на Советскую республику. К тому моменту надежды большевистских лидеров на развитие мировой пролетарской революции становились все более эфемерными. Попытки коммунистов образовать весной и летом 1919 года в Центральной Европе советские республики (Венгерские, Баварские, Словацкие) с треском провалились, но ничему не научили Ленина и его присных. Польские товарищи-братья также не только не свергали буржуазный режим Пилсудского, но и позволили ему открыто напасть на молодое социалистическое государство.
Вельможного пана Пилсудского не устраивают условия Версальского договора, особенно касающиеся восточных границ Польши. Движимый великодержавными амбициями, он нападает на совершенно обессиленную, по его мнению, Советскую Россию. Пилсудский намеревается отторгнуть от большевиков территории Украины и Белоруссии.
Первоначально войска пана Коменданта добиваются большого успеха, но по мере продвижения вперед наступательный пыл поляков постепенно иссякает. Тем временем, большевики собирают с необъятной территории свои недостаточно боеспособные, в определенной степени, части. На признанный главным Западный фронт с Кавказа направляется молодой честолюбец Михаил Тухачевский, в кровопролитном сражении под Березиной не сумевший отбросить поляков, но замедливший их продвижение. Он просит подкреплений и, особенно, Первую Конную армию с предгорий Кавказа. Было много споров и ругани, дрязг и склок относительно применения кавалерии на конкретном участке фронта. Но предводители красной конницы Клим Ворошилов с Семеном Буденным предпочли присоединиться к Сталину, мотивируя тем, что двигались маршем, отмахав с Кубани более тысячи верст.
Итак, с южного направления начинают противодействовать полякам соединения красных войск под командованием Сталина и А.И. Егорова. Красная кавалерия, к которой польская армия безосновательно питала абсолютное пренебрежение, неудержимой лавиной ринулась вперед.
5 июня Первая Конная армия Буденного, зарубив несколько тысяч неприятельских солдат, прорвала фронт южнее Киева и вышла в тыл польских войск. Весь южный фланг польского фронта попятился назад. Через неделю последние отряды сильно потрепанной 3-й польской армии Эдварда Рыдз-Смиглы спешно покинули Киев. Началось практически общее и все более спешное отступление. «Фронт был еще далеко от исконно польских земель, когда стало ясно, что вначале армия, а за ней государство, надломились, прежде всего, в моральном плане», — отмечал польский публицист Збигнев Залуский.
4 июля в наступление перешли главные силы красных — Западный фронт Тухачевского. И перед большевиками появилась заманчивая перспектива с шашками наголо проскакать по Европе.
В бельгийском Спа тогдашний польский премьер Владислав Грабский, стоя по стойке смирно, просит помощи у британского лидера Дэвида Ллойд-Джорджа. Видный английский политик, не щадя ядовитых эпитетов за авантюрные действия Польши, требовал от них существенных уступок. Отступление поляков на так называемую линию Керзона на востоке, а также подвижек в сторону Германии. Лишь после этого он обещал оказать определенную помощь Польше, а также посредничество в мирных переговорах с советским правительством.
Следствием этих переговоров явилась нота от 11 июля, отвергнутая Лениным. А на основе его предложений-указаний пленум ЦК партии вынес решение о продолжении наступления на польском фронте. После ставших привычными дебатов, 23 июля Ставка Красной Армии выпустила приказы для Западного и Юго-Западного фронтов, предусматривавших в первоочередном порядке наступления на Варшаву и Львов. Причем Ставка Красной Армии, очевидно, не без влияния самонадеянного Тухачевского, отказалась от первоначальной идеи согласованного наступления обоих фронтов по сходящимся направлениям на польскую столицу. Перед командующим Западным фронтом ставится задача ускорить наступление, дабы не позднее 12 августа овладеть Варшавой.
К осуществлению операции, долженствовавшей в случае успеха принести мировую славу, Тухачевский приступает с огромным энтузиазмом. Голова у него неминуемо кружится, «стратег» слишком поздно обращается за помощью. Хотя руководство Юго-Западного фронта согласно в интересах дела выделить часть своих войск из-под Львова и сконцентрироваться преимущественно на Врангеле, активизировавшемся в Крыму.
На исходе первой декады августа у ворот столицы Польши оказывается авангард армий Тухачевского. Еще одно усилие и Варшава будет взята, тем самым будет взломано первое звено Версальской мирной системы, а затем начнется, по замыслам ленинцев, и всеевропейская революция. Штаб новоявленного Бонапарта находится в Минске, далеко от линии фронта, там Тухачевский намеревается диктовать условия мира, казалось бы, сломленным полякам. Главком С.С. Каменев довольно нерешительно координирует действия двух фронтов. Лишь когда ситуация практически вышла из-под контроля, его требование Сталину и Егорову выделить часть войск обрело конкретные очертания. Между тем, вследствие взрыва патриотических чувств и некоторой помощи лидеров Антанты, поляки беспрерывно наращивают свои силы.
А Ленин почти до самого конца второй декады августа продолжал пребывать в заблуждении. Он относился отрицательно к буржуям-посредникам и не воспринимал проволочку поляками мирных переговоров как плохой знак. 11 августа он, в частности, собственноручно написал Сталину, что «наша победа большая и будет самая полная, если добьем Врангеля»… Поляки тянут и не приехали в срок. Для нас это архивыгодно…».
Видимо Ленин находился под впечатлением от второго конгресса III Коминтерна, делегаты коего хором твердили, что в их странах революции вот-вот разразятся. Также из Лондона Ленин получал искаженную информацию от Каменева, можно даже сказать умышленную дезинформацию, о намерениях Англии в решении польского вопроса. Из самой Польши Дзержинский, И.Т. Смилга, Ю.Ю. Мархлевский слали сообщения как будто слишком короткие, не позволявшие высветить реальные политические перспективы. В Москве наркоминдел Г.В. Чичерин был плохим советчиком Ленину и, в свою очередь, дезориентировал К.Х. Данишевского, назначенного главой переговорного процесса в Минске с поляками с советской стороны.
17 августа в Минске Тухачевский издает приказ об отступлении, но было уже поздно. По центру фронта Тухачевского уже был нанесен контрудар 5-й польской армии генерала Владислава Сикорского, а затем развернулось контрнаступление главной польской группы войск, возглавляемой лично Пилсудским. Польские войска наносят сокрушительные удары, и значительная часть советских войск разбита, а 4-я армия и 3-й конный корпус Г.Д. Гая (Бжижкяна) оттеснены в район Восточной Пруссии. В течение менее чем месяца практически весь фронт Тухачевского повержен. Чему немало способствовало решение Политбюро от 19 августа, решившее сконцентрироваться исключительно на Врангеле.
В знак протеста против ошибочной стратегии Центра (Ленина вкупе с Троцким) и болезненного состояния Сталин практически отказывается дальше участвовать в военных операциях, понимая, что случилась огромная катастрофа: военная и, вследствие ее, политическая. Действительно, беспорядочно сдаваясь в плен, бросая обозы, орудия, раненых, советские войска повсеместно обращались в бегство. Лишь конный корпус Гая попытался прорубиться сквозь неприятельское кольцо. Изрубить его стало делом польской чести. Уланы, драгуны, шеволежеры кинулись на калмыцко-кавказскую и казацкую конницу Гая. Но он с остатками своих «храбцов» (армянин Гай плохо выговаривал слово храбрецы) пересек границу Германии, где и был интернирован вместе с другими частями.
В ноябре 1920 года в Крыму Красной Армией был низвергнут последний белогвардейский бастион. В связи с разгромом армии генерала Врангеля, широкомасштабные военные действия практически на всей территории России завершились. Однако в дальнейшем продолжали иметь место с разной степенью интенсивности и в разных регионах страны, но достаточно кровавые междоусобные военные «разборки». Оставшиеся же последствия иностранной военной интервенции были окончательно ликвидированы в России лишь в конце 1922 года, после освобождения Владивостока.
Гражданская война в России собрала более чем обильную «жатву» лишений и смертей. Согласно официозной советской «Истории гражданской войны в СССР» — число людей, непосредственно пострадавших от интервентов и белогвардейцев, составило около 8 миллионов. Здесь имеются в виду убитые на фронтах, а также умершие от голода, холода и эпидемий со стороны большевиков. Если приблизительно столько же соответствующим образом пострадало с противоположной стороны, а также обратилось в паническое бегство за рубеж по всей линии демаркации границ, то общее число потерпевших возрастет в два, а то и в три раза выше.
Страна была разорена дотла и находилась практически в полной дипломатической изоляции. Во многих городах остались лишь руины от некогда добротных зданий и сооружений. Промышленность, кроме милитаризованных отраслей, дышала на ладан. Повсеместно свирепствовали болезни и эпидемии. Суммарная цифра заболевших только сыпным тифом в 1918-1922 годах равна примерно 25 миллионам. Многие из них умерли.
На почве непрерывных лишений, голода и холода, накопившейся усталости, недовольство проявляли самые закаленные представители диктатуры пролетариата. Возмущение крестьянства грабительскими реквизициями и отсутствием товаров возрастало. Антиправительственные выступления крестьян принимали все более массовый и повсеместный характер. Их восстания громогласным эхом отзывались в городах.
К январю 1921 года было официально признано, что экономическая разруха в Советской России достигла катастрофической степени. Как на дрожжах рос лишь бюрократический аппарат. В это время угрозы полного коллапса ЦК партии резко разделился на фракции по вопросу о роли профсоюзов в период после окончания войны. В высшей степени запутанную и открытую дискуссию развязал Троцкий. Она лишь частично задевала реальный кризис в стране и наглядно свидетельствовала о смятении, нерешительности и распрях, охвативших партийную верхушку. За фасадом же дискуссии скрывались личное соперничество и, далекие от простых, взаимоотношения Зиновьева, Сталина, Бухарина, Троцкого. Лишь на съезде внутрипартийный конфликт внешне благополучно разрешился, Троцкий со своим союзником Бухариным признали поражение.
В начале марта 1921 года, в самый канун открытия X съезда РКП(б), в Кронштадте, считавшемся когда-то оплотом большевиков, вспыхнуло открытое антиправительственное выступление. Перед властями возникла перспектива возникновения агрессивного рабоче-крестьянского блока, направленного против партийно-советского бюрократического аппарата. Зиновьев как всегда запаниковал и просил подкреплений из числа делегатов съезда в лице «либо рядовых боевиков», либо одиночек-предводителей «вроде Ворошилова».
Медлить с решениями больше было нельзя. Эпоха «военного коммунизма» окончательно отошла в небытие. В конце работы съезда, когда часть делегатов брала штурмом «контрреволюционный» Кронштадт, Ленин объявил о введении в стране новой экономической политики.
Провозгласив в стране экономическую свободу, вождь сохранял политический диктат. Видимо тогда мало кто отчетливо представлял, что это решение быстро приведет к совершенно другой экономической системе — реставрации частного капитала, денежному рыночному обращению, денационализации многих предприятий, а, таким образом, существенному сужению, подобно шагреневой коже, социалистического или государственного сектора экономики.
Подробности карьеры в «окаянные дни»
Назначение Кобы главным добытчиком продовольствия на юге «расхристанной» державы произошло при довольно примечательных обстоятельствах. С одной стороны, свидетельствовавших о катастрофической нехватке в среде большевистской верхушки умелых и дельных руководителей, а также просто лиц, обладавших пробивными и организаторскими способностями. С другой — явно недостаточной подготовленности Ленина выполнять функции главы правительства.
28 мая Ильич написал послание А.Г. Шляпникову с настоятельной просьбой «поехать на Кубань, чтобы помочь выкачать оттуда хлеб». Он мотивировал его командировку, с оставлением в должности наркома труда, довольно вескими аргументами: «ЦК постановил переправить максимум партийных сил в продовольствие. Ибо мы явно погибнем и погубим всю революцию, если не победим голода в ближайшие месяцы». В тот же день нарком продовольствия А.Д. Цюрупа обменялся записками с Лениным по решению вопроса «об использовании армии для борьбы для взятия хлеба». Предсовнаркома ответил, в том числе, что отписал «Шляпникову, чтобы он ехал на Кубань». Полагая вопрос с ним решенным, Ленин также рекомендовал немедленно назначить Шляпникова главным представителем «от СНК».
У Цюрупы, ранее переговорившего с Кобой, как нарком с наркомом, по-свойски, оказалось другое мнение: «Сталин согласен ехать на Северный Кавказ. Посылайте его. Он знает местные условия. С ним и Шляпникову будет хорошо». На контрпредложение Цюрупы Ленин отреагировал мгновенно и резюмировал: «Я согласен вполне. Проводите обоих сегодня».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.