Русская группа без Нечаева (июнь – декабрь 1927 г.)

Русская группа без Нечаева (июнь – декабрь 1927 г.)

С весны 1927 г. не ослабевали слухи о том, что Нечаев должен уйти в отставку. В июне 1927 г. эти слухи подтвердились. Поражениями у Нанкина – Шанхая воспользовались противники Константина Петровича, чтобы его убрать. Нечаев не стал выносить сор из избы и объяснял свой уход тяжелым ранением в 1926 г., из-за которого он не мог как раньше командовать русским отрядом. Говоря об его уходе, Чжан Цзучан заявил: «Мне жаль генерала Нечаева, и я лучше бы потерял руку, чем его. Я много раз говорил ему, чтобы он не лез под пули, так как это не его дело, но он не слушался, и я этим огорчен. Когда нужно, мы все сумеем умереть, но напрасно этого делать не стоит. Нечаев – это храбрый солдат, но не генерал…»[376]

Из интервью с Константином Петровичем стало ясно, что он «решил совсем покончить со службой. Чжан Цзучан уговаривал остаться. Жаль было оставлять дело, в которое вложил всю душу, но пришлось уйти. Нервы расшатались, да и обстановка в последнее время создалась такая, при которой с плохими нервами долго не выдержишь. Стар стал, пора на покой. Пусть на мое место идет молодежь»[377].

Но без русских «подковерных ходов» против него здесь не обошлось. Нечаеву пришлось уволиться под нажимом Меркулова и его окружения на Чжан Цзучана[378]. Реально причиной его ухода стали интриги: Макаренко, Михайлова, Чехова, Тихобразова, Меркулова и других, желавших занять места Нечаева и его сторонников или нейтрализовать их, чтобы перераспределить на себя деньги, выделяемые Чжан Цзучаном. Дошло до того, что некоторые русские начальники злоупотребляли деньгами, несмотря на то что их части почти голодали, вели шикарную жизнь, покупая дорогую обстановку[379]. Такое обвинение Тихобразов возлагал на своего былого друга Семенова, правда, лишь в дневнике и без широкой огласки.

В защиту Нечаева надо сказать, что даже его противники отмечали, что, когда он был в чем-то не прав, всегда признавал свои ошибки и приносил даже своим врагам извинения[380], чего те не делали. В тех случаях, когда даже для его верных соратников не было места в Русской группе, Нечаев, несмотря на то что мог убрать того или иного человека, никогда так не делал, даже если его сторонникам приходилось увольняться[381].

Это говорит о том, что Константин Петрович был человек высоких моральных принципов, в отличие от своих противников, которые были заурядными людьми, неспособными к руководству Русской группой. Это доказали ближайшие после увольнения Нечаева события, что неудивительно, так как противники Нечаева умели воевать только в кабинетах против своих же. Тихобразов всю Гражданскую войну провел в теплом месте адъютантом генерала Плешкова в Харбине, вдали от пуль и лишений. После этого, уже в эмиграции, он оказался на японской службе в институте, где пребывал до весны 1926 г. Он сидел бы в Харбине и далее, но японцы уволили его с работы. Тихобразов, оставшись без средств к существованию и имея на руках жену с дочерью, обремененный долгами, сделанными из-за его пристрастия к азартным играм, подался в наемники. Пришел он в Русскую группу на все готовое, созданное Нечаевым. Михайлов тоже на фронте почти не показывался, состоя на службе у Анненкова, по сути в разнузданной банде, которая борьбой против большевиков почти не занималась, а грабила местное население и настраивала его против власти адмирала Колчака, отдавшего за Белое дело жизнь. Или Н. Меркулов, наживший свое огромное состояние за время Гражданской войны спекуляцией, разрушавшей белый тыл, и обдиранием своих же русских, когда он стал министром в Приморском правительстве. На этом посту в 1921 г. он отличился успешной войной с дорогими горячительными напитками и безумными тратами денег на увеселения в ресторанах Владивостока, в то время как белые отряды на фронте под Хабаровском жестоко страдали от недостатка теплого обмундирования и валенок. В Китае он продолжил свою политику – ценой постоянных уступок китайцам русских интересов и понижения тем самым авторитета русских наживать свое огромное состояние. Чехов до китайской гражданской войны был никому не известен и стал мелькать в победных сводках армий Чжан Цзучана лишь благодаря Константину Петровичу.

А кто такой Нечаев? Прославленный командир Волжской кавалерийской бригады, боровшийся против большевиков не в кабинетах, а на фронте. Там он находился с весны 1918 г., будучи одним из ближайших соратников легендарного Каппеля, и участвовал во взятии Казани и золотого запаса России в августе 1918 г. Нечаев прошел всю кампанию на Восточном фронте до конца 1920 г. со всеми ее радостями побед и горестями поражений. И он же создал имидж непобедимости Русской группе в Китае своими бессмертными победами над У Пэйфу, Фыном и К^о. Поэтому в сравнении с ним его противники смотрятся какими-то гнусными жалкими карликами, устранившими Константина Петровича подлыми подковерными приемами, чтобы творить в Русской группе финансовые махинации. Но, сваливая Нечаева, тот самый «дуб», из-под которого данные персонажи кормились «желудями», они не могли понять, что смогут недолго пользоваться его плодами и что скоро без Нечаева, его опыта, авторитета, умения найти общий язык с солдатами и офицерами и военного дарования все пойдет прахом.

Интересно узнать то, что думали о Нечаеве рядовые бойцы, солдаты и младшие офицеры Русской группы. Журналист Ильин, незнакомый с Нечаевым, заносит в июле 1926 г. в свой дневник подслушанный им разговор солдат: «Говорят про Нечаева, слышны нотки восхищения его храбростью и заботливостью о солдатах: «Ходит в атаку со стеком и ничего больше не берет! Под самым огнем стоит и хоть бы что! Там такая жара идет, а он – нипочем! А придет в казарму, братцы, да вот хотя бы и к нам в команду, и сейчас же: «Табак, братцы, получали? А чистое белье есть?!» А кто скажет: «Никак нет, Ваше превосходительство, так он и пойдет: растуды твою так, распротак, я им, сволочам, покажу! Нате Вам, братцы, денег, купите себе сигарет, а я доложу, кому надо!!» Что и говорить, в бою он – не дай Бог, не жалеет себя и других. Вышли сначала без винтовок, только у половины они были. Ну, значит, ему и докладывают, а он рассыпал всех в цепь, встал сам во весь рост, пули свистят, а он стеком вперед показывает и говорит: «Вот, брательники, наши винтовки, давайте-ка возьмем их!» А чуть мы дома, так заботится о нас и с солдатом – запросто!» Я вспоминал при этом дальнее прошлое. И все так, в глубине Китая! Русские все те же – любовь к смелому и заботливому офицеру. К Михайлову и Меркулову они так не относятся!

Русский доктор, офицер, служивший в китайском полку, говорил про положение в отряде. Недовольство и озлобление против Меркулова, неполучение по нескольку месяцев жалования, тогда как наверху не только жалование, но и наградные выдаются чуть ли не вперед. Всякий, вновь прибывший, обязан заказывать обмундирование и сапоги только у Меркулова и его представителя Соколовского. Они получаются в рассрочку, и стоимость их удерживается из жалования. Все стоит дорого, и Меркулов ставит цены в полтора раза дороже! Вообще, Меркулов грабит, наживает, массу средств тратит на женщин и даже не полностью отпускает деньги, которые причитаются частям! В общем, и тут интриги, безобразия и развал! А со всем этим, льется русская кровь, взрывают себя гранатами русские поручики! Все с нетерпением ждут Нечаева. Меркулов играет в генерала и требует, чтобы его величали «превосходительством» и выставляли к нему караул. На днях, когда он приехал из Тяньцзина, ему на вокзале был выстроен караул, музыканты, и он, выйдя, обходил и здоровался, а ему отвечали, как генералу! Странно сказать, Нечаева видеть мне не удалось, с ним я не говорил, но у меня совершенно отчетливое впечатление, что все неурядицы получились благодаря не Нечаеву, а Меркулову и Михайлову. Если так будет продолжаться – полный развал неминуем. Меркулов и Михайлов ни в какие бои не ходят, пуль терпеть не могут, набивают карманы, грабя своих же, не выдавая жалования, корчат из себя начальство, требуют почестей и чтобы все было по уставу! Нечаев смотрит просто – его за это и любят. Сам он – храбр, первым показывает пример, требуя храбрости от подчиненных. А остальное – все просто: хочешь – пей, бери деньги, если исправно служишь! Остальное – не важно.

И на самом деле: ведь все пришли сюда наемниками, что им до Китая и его жизни! С них требуют воевать – и они воюют вместе со своим генералом, таким же ландскнехтом и бесшабашным парнем, готовым идти под пули. Каждый знает, что Меркулов работает на себя, знают, что его заводы, арсеналы, конторы существуют благодаря Русской группе, на которой все это держится и с которой Меркулов, как хороший купец-кулак, дерет все втридорога. Все знают, что сын Меркулова, нигде не служивший, ни в каких чинах, ни года, устроен майором и получает 240 долларов в месяц, числится адъютантом, ни в какие бои и стычки не ходит, а деньги свои получает аккуратнейшим образом, тогда как остальные не видят их по нескольку месяцев! Корректный, спокойный и осторожный Тихобразов не может слышать про этих адъютантов и Иванова! Про Нечаева солдаты говорят с обожанием, восхищением, словно он – кумир. Про него уже сложились чуть ли не легенды про его изумительную заботливость и отношение к солдату. Как все-таки разлагающе подействовала на всех революция! Взять хотя бы Русскую группу – сколько героизма, выносливости, терпения и лихости. А с другой стороны – моральное разложение, интриги, грабеж – по существу – общий. Меркулов грабит подчиненных и тех, с кем имеет дело, а подчиненные стараются набрать побольше «фацая», т. е. грабят китайцев»[382].

Видный деятель антисоветского движения, хорошо знавший нечаевцев, А. А. Пурин, пишет: «Мне передавали офицеры, казаки и солдаты, мои бывшие сослуживцы, подчиненные и соратники по борьбе с коммунистами, что Меркулов все время желал уронить престиж Нечаева, которому приходилось бороться и на фронте, и в тылу с его интригами. Происходило это из желания Меркулова играть роль главной скрипки на Дальнем Востоке. Он повсюду говорит, что все дело в Цинанфу создал он, всячески стараясь влиять на иностранцев и обмануть великого князя Николая Николаевича. Личное его честолюбие еще больше толкало его на это. Лесть его прихвостней и всяких политических проходимцев убеждала Меркулова в правильности взятого им пути. Благодаря сумасшедшим успехам Нечаева, ему не удалось умалить престиж его ни в глазах иностранцев, ни в глазах китайцев и всего Дальнего Востока, но, с другой стороны, это давало ему существовать. Меркулов усиленно убеждал Нечаева, что фашизм – единственная здоровая организация, могущая работать с большевиками, работа которых, по его словам, уже в данный момент дала блестящие результаты. Выступал он и против движения великого князя Николая Николаевича, говоря, что оно скомпрометировано уже тем, что здесь работал Шульгин, «позволивший себя спровоцировать». Генерал относился к таким разговорам скептически, улавливая в тонах разговора Меркулова желание привлечь Нечаева в фашистскую организацию. На вопрос Нечаева «Где же Ваши фашисты и почему они не выручают Вас и не ставят на высоту в глазах китайцев?» он ничего не мог сказать. Чжан Цзучану и другим китайским командирам он втирает очки, что он – вождь и что в Приморье у него 20-тысячное войско, которое пойдет за ним по его приказу, но этому никто из китайцев не верит. Русских он презирает, и его частная жизнь с содержанками, бриллиантами, кутежами и крупными тратами денег уронила его престиж в глазах китайцев и иностранцев. Когда Нечаев из-за своего тяжелого ранения отошел от своей работы, то в течение 7 месяцев боевая слава русских солдат сошла на нет, ибо командирами были назначены меркуловские ставленники, которые оказались не годными ни к бою, ни к строю и дошли вскоре до расформирования и разоружения. Характерно, что Меркулов просил Чжан Цзучана объединить в его руках командование всеми русскими, на что получил отказ. Есть свидетели отказа – китайские генералы. Честолюбию его не было пределов»[383].

По данным немецкого агента в Китае Кунста, напоследок «Нечаев был Чжан Цзучаном вознагражден двумя домами в Циндао. Последней осенью он разошелся с Чжан Цзучаном из-за долгой задержки жалования войскам и вскоре ушел в отставку»[384].

Зная это и не желая мириться с уходом Нечаева и с торжеством ничтожеств, вместе с ним ушла большая группа опытных офицеров генерала Савельева. С ними уволилось много казаков. Савельев прослужил в отряде Нечаева меньше трех месяцев и, несмотря на хороший оклад, ушел оттуда.

Последствия ухода Константина Петровича для Русской группы, которую он создал, означали ее скорый и неминуемый крах. В 1926 г. все были свидетелями, что, когда по ранению Нечаев оставил пост командира Русской группы, его противники передрались между собой, а покуда происходило выяснение отношений, боевые части разваливались. Если вспомнить, что меркуловцы довели в 1926 г. русские части до краха в отсутствие Нечаева за каких-то полгода, то, сделав несложное вычисление, можно было предположить, что развал произойдет где-то зимой 1927/28 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.