Глава 41 Поздняя Стоя

Глава 41

Поздняя Стоя

В ранний период Римской империи приверженность стоиков практическим и моральным принципам своей школы приобрела религиозную окраску – в связи с принятием доктрины, что человек состоит в родстве с Богом и обязан любить своих сограждан. Благородная мораль Стои особенно ярко проявилась в учении трех великих стоиков той эпохи – Сенеки, Эпиктета и Марка Аврелия. В то же самое время в Стое, как и в других школах, проявилась тенденция к эклектизму. Не чуждалась Стоя и интереса к современным научным исследованиям – можно вспомнить, к примеру, географа Страбона. На наше счастье, сохранились многочисленные литературные источники того времени, что позволяет получить четкое представление и о самом учении поздних стоиков, и о его крупнейших представителях. Так, до нас дошли многие произведения Сенеки, а также четыре из восьми книг Флавия Арриана, в которых он излагал лекции Эпиктета, а книга «К самому себе» Марка Аврелия демонстрирует нам стоического философа на римском троне.

1. Луций Анней Сенека из Кордовы был сначала учителем, а потом министром императора Нерона; это по его приказу философ вскрыл себе вены в 65 году н. э.

Как и всякий римлянин, Сенека придавал огромное значение практической стороне философии, этике и – в пределах сферы нравственного – исследовал вопрос, как прожить добродетельную жизнь, не углубляясь при этом в теоретическое изучение природы добродетели. Он не ищет интеллектуального познания ради него самого, он рассматривает философию как средство обретения добродетели. Философия необходима, но ею следует заниматься ради практической цели. «Пусть наши слова приносят не удовольствие, но пользу – больной ищет не того врача, кто красно говорит»¹. Высказывания Сенеки на эту тему вызывают в памяти изречения Фомы Кемпийского, например: «Стремление знать больше, чем требуется, – это род невоздержанности»². Проводить время в так называемых свободных исследованиях, не имея перед собой практической цели, – потеря времени. «Есть только одно подлинно свободное искусство – то, что дает свободу»³. И он призывает Луцилия отказаться от литературной игры, сводящей сокровенные вопросы бытия к жонглированию грамматическими и диалектическими терминами. Сенека до определенной степени интересовался и физическими науками, однако был убежден, что главная задача философии заключается в том, чтобы научить человека управлять своими страстями, что позволит ему стать равным Богу. Сенека часто использовал описания явлений природы, например землетрясений в Кампанье (63 год н. э.), в качестве иллюстраций для своих моральных сентенций. Тем не менее он одобрял изучение природы (под влиянием идей Посидония) и даже заявлял, что знание природы желательно само по себе, но даже в этом проявился его практический и человеческий интерес.

В своих теоретических воззрениях Сенека придерживался материализма древних стоиков, но на практике верил в трансцендентность Бога. Эта тенденция к метафизическому дуализму была естественным следствием или спутником ярко выраженного стремления Сенеки к дуализму психологическому. Да, он признавал материальный характер души, но не переставал утверждать, совсем в духе Платона, что между душой и телом, а также между потребностями возвышенного человека и запросами толпы существует конфликт. «Тело для духа – бремя и кара, оно давит его и теснит, держит в оковах»⁴. Истинная добродетель и истинное достоинство остаются с нами всегда: внешние блага не составляют истинного счастья, но являются преходящими дарами Судьбы, доверять которой может только глупец. «Кратчайший путь к богатсву – через презрение к богатству»⁵. Сенеку, служившего при дворах императоров Калигулы и Клавдия и высокооплачиваемого учителя и министра молодого Нерона, обвиняли в том, что его учение не соответствует его образу жизни, и считали лицемером, однако не следует забывать, что сам контраст между огромным богатством и великолепием, с одной стороны, и постоянным страхом за свою жизнь – с другой, сильно способствовал тому, что человек с темпераментом Сенеки очень быстро понял эфемерный характер богатства, общественного положения и власти. Более того, у него была возможность наблюдать деградацию человеческой личности, разгул похоти и разврата, что называется, лицом к лицу. Некоторые античные писатели собирали сплетни о личной жизни Сенеки, стремясь доказать, что в жизни он сам никогда не следовал своим принципам. Но даже если допустить, что все наговоры и сплетни его противников правдивы и что Сенека не всегда мог сохранить верность своим нравственным идеалам – что вовсе не удивительно, учитывая то высокое положение, которое он занимал при развращенном дворе императора, – однако отсюда вовсе не следует, что он был неискренним в своем учении и моральных проповедях. Он хорошо знал, какой силой обладает искушение и как сильно деградирует человек под влиянием скупости, тщеславия и похоти, – он был обязан этим знанием не только наблюдению за поведением других, но, и возможно, в какой-то мере своему личному опыту, – и это знание делало убедительными его произведения и моральные проповеди. Несмотря на все свои риторические приемы, Сенека хорошо знал, о чем говорил.

В своих теоретических воззрениях Сенека придерживался традиционного детерминизма стоиков, однако это не мешало ему утверждать, что, будучи разумным существом, каждый человек имеет в себе силы следовать по пути добродетели, если только захочет этого. «На это природа дала человеку довольно сил»⁶. Более того, Бог помогает тем, кто хочет помочь самому себе. «Боги не привередливы и не завистливы: они пускают к себе и протягивают руку поднимающимся»⁷. Человек, который сумел помочь самому себе, научился управлять своими страстями и подчинять свою жизнь велениям разума, гораздо совершеннее наших предков, живших во времена золотого века, ибо если они были невинны, то их невинность проистекала из невежества и отсутсвия искушений. «Они были невинны по неведению; а это большая разница, не хочет человек грешить или не умеет»⁸.

Поскольку Сенека ставил перед собой цель убедить людей ступить на путь добродетели и не сходить с него, невзирая на все искушения и неудачи, он, естественно, вынужден был смягчить строгий моральный идеализм древних стоиков. Он слишком хорошо знал людей, чтобы поверить в то, что человек может стать дободетельным мгновенно, без борьбы с самим собой. Он выделял три вида знатоков: i) те, которые изжили отдельные виды грехов, но не все; ii) те, которые решили избавиться от греховных страстей в целом, но иногда еще поддаются им; iii) и те, которые научились управлять своими страстями, но все еще недостаточно уверены в своих силах и не осознают пока своей мудрости. Таким образом, они только еще приближаются к мудрости и совершенной добродетели. Более того, Сенека признавал, что внешние блага, например богатство, могут использоваться и в благих целях. Мудрый человек – хозяин своего богатства, а не его раб. Сенека дает практические советы, как достичь нравственного совершенства – надо каждый вечер анализировать свои поступки, совершенные за день, как делал сам Сенека. Бесполезно удаляться в уединенное место и жить там отшельником – нужно попытаться изменить самого себя; перемена места вовсе не означает перемены сердца, и, куда бы ты ни уехал, тебе везде придется бороться с самим собой. Не трудно понять, как появилась легенда о том, что Сенека переписывался со святым Павлом – стоит только прочитать следующее высказывание философа: «И нам нужно все победить; наградой нам будет не венок и не пальмовая ветвь, но добродетель».

Сенека придавал огромное значение доктрине стоиков о том, что человеческие существа связаны между собой и потому мудрый человек не должен быть самодостаточным – ведь самодостаточность всегда связана с презрением к другим. Наоборот, мы должны помогать своим согражданам и прощать тех, кто нанес нам обиды: «Нужно жить для другого, если хочешь жить для самого себя». Он подчеркивает необходимость активной благотворительности: «Природа велит мне быть полезным людям, не важно, рабы они или свободные, отпущенные на свободу или свободные от рождения. Там, где есть человек, всегда есть место для благотворительности», «Старайтесь, чтобы, пока вы живы, все вас любили и сожалели потом о вашей смерти».

Тем не менее необходимо наказывать тех, кто творит зло: «Тот, кто щадит злых, вредит хорошим». Однако самым эффективным наказанием является самое мягкое – только тогда оно поможет человеку исправиться. Наказание не следует назначать во гневе или из желания отомстить (ср. «De Ira» и «De Clementia»).

2. Эпиктет из Гиерополиса (50 —138 н. э.) в первую половину своей жизни был рабом одного из телохранителей Нерона. Будучи отпущенным на свободу, он остался в Риме и жил там до того момента, когда император Домициан изгнал оттуда всех философов (89-й или 93 г. н. э.). Эпиктет основал свою школу в городе Никополисе, в Эпире, и, возможно, возглавлял ее до самой своей смерти. Здесь его лекции посещал Флавий Арриан, составивший на основе этих лекций восемь книг под названием «Рассуждения Эпиктета». Из них до нас дошли всего четыре. Арриан опубликовал также небольшое руководство, в котором были изложены доктрины своего учителя, – «Руководство Эпиктета».

Эпиктет утверждал, что все люди способны стать добродетельными и что Бог даровал всем людям средства для достижения счастья, обретения твердости духа и умения владеть собой. «В чем же тогда состоит природа человека? В том, чтобы кусаться, драться, попасть в тюрьму и быть обезглавленным? Нет – в том, чтобы делать добро, сотрудничать с другими и желать им всяческих благ». Все люди наделены достаточной моральной интуицией, чтобы сделать свою жизнь добродетельной. «Задумайтесь о том, кого вы славите, когда делаете это беспристрастно. Славите ли вы справедливого или несправедливого, воздержанного или невоздержанного, умеренного или склонного к излишествам?» «Существуют вещи, которые люди, еще не испорченные до конца, понимают благодаря общим понятиям, присущим всем».

Однако, хотя все люди и обладают способностями, необходимыми, чтобы сделать свою жизнь нравственной, философские поучения нужны всем, чтобы люди могли правильно применять основные понятия о добре и зле в конкретных жизненных ситуациях. «Основные нравственные понятия знакомы всем людям», но не все умеют руководствоваться ими в конкретных случаях. Именно это и объясняет разнообразие этических представлений, которыми руковоствуются люди в своей жизни, у разных народов и разных людей. Поэтому нравственное воспитание необходимо, а поскольку правильное применение принципов зависит от рассуждения, а рассуждение – от логики, то не следует отвергать изучение логики. Однако самое важное заключается не в том, чтобы человек просто получил знания о формальной диалектике, а в том, чтобы он научился применять ее принципы на практике, то есть руководствоваться в своем поведении нравственными понятиями. Образование должно научить людей двум вещам: i) применению основных понятий в реальных жизненных ситуациях в соответствии с «природой» и ii) умению различать те обстоятельства, которые находятся в нашей власти, и те, которые ей не подчиняются. Эпиктет, как и все представители школы стоиков в целом, придавал огромное значение этому различию. Почести и богатство, крепкое здоровье на протяжении всей жизни, немилость императора и физические наказания, смерть или невзгоды своих друзей, родственников и свои собственные – все это не зависит от воли отдельного человека, поэтому он должен спокойно относиться ко всему этому, но принимать то, что случается с ним, его друзьями и родственниками, как веление Судьбы, как проявление воли Божьей; он не должен противиться ей или выражать свое недовольство, ибо это проявление Божественной воли. Что же тогда находится во власти человека? Его отношение к событиям и его желания – этим он может управлять, и самосовершенствование человека заключается в том, чтобы научиться правильно относиться к жизни и воспитать в себе правильные желания. «Суть добра и зла заключается в нашем отношении к ним», и вполне в человеческих силах выработать правильное отношение к ним, ибо «только воля, и ничто другое, может победить самое себя». Поэтому человеку необходимо стремиться к добродетели и победе над грехом. «Знай, что ничто с такой легкостью не поддается воздействию, как человеческая душа. Стоит только напрячь свою волю, как дело будет сделано как нужно; но дай только твоей решимости послабление– и все потеряно, ибо и неудача и успех возникают внутри тебя». Грехи различаются в материальном отношении, но с моральной точки зрения они все одинаковы, ибо их суть – в извращении воли. Победить ее и направить на путь истинный – вполне в наших силах. «Как можно не помочь самому себе? И как легко помогать себе! Не надо никого убивать, сажать в тюрьму, подвергать бесчестью или обращаться в суд. Просто поговорите с самим собой, и вы легко убедите себя: никто не сможет лучше вас убедить, кроме самого себя».

В качестве практического средства самосовершенствования Эпиктет советовал каждый день спрашивать свою собственную совесть: что я сделал хорошего, а что – плохого? (Использование этого приема поможет избавиться от дурных привычек и выработать хорошие.) Кроме того, он рекомендовал избегать плохих компаний и поводов для греха, а также постоянно следить за собой и т. д. Не следует отчаиваться в случае неудачи, нужно упорно работать над собой, выбрав себе в качестве идеала какого-нибудь добродетельного человека, например Сократа или Зенона. И снова «…помни, что Всевышний сверху видит все, что происходит здесь, и ты должен стремиться угодить Ему, а не какому-то человеку». В процессе нравственного совершенствования Эпиктет выделял три стадии: i) человека учат согласовывать свои желания с требованиями правильного разума, помогают ему избавиться от пагубных страстей и обрести душевный покой; ii) человека учат совершать поступки, соответствующие его долгу, – он начинает вести себя как истинный сын, брат, гражданин и т. д.; iii) третья стадия связана с формированием суждений и правильной оценки происходящего, «чтобы полностью быть уверенным в этих двух, чтобы даже во сне, в состоянии опьянения или ипохондрии ни одно из наших действий не избежало контроля разума». На этой стадии человек способен выработать безошибочное моральное суждение.

Обязанности по отношению к себе следует начинать с поддержания чистоты тела. «Мне хотелось бы, чтобы молодой человек, пожелавший изучать философию, пришел бы ко мне аккуратно причесанным, а не с грязной всклокоченной головой». Иными словами, если человек ценит естественную чистоту и красоту, то наставник имеет гораздо больше шансов научить его воспринимать нравственную красоту. Эпиктет ценил умеренность, сдержанность и целомудрие, порицая, к примеру, супружескую неверность. Следует стремиться к простой жизни, однако нет ничего плохого и в приобретении богатства, если это делается из благих побуждений. «Если я могу приобрести богатство, оставаясь скромным, верным и великодушным, укажите мне путь, и я его приобрету. Но если вы предложите мне лишиться вещей хороших и принадлежащих мне лично, чтобы приобрести вещи плохие, подумайте, как вы глупы и нечестны». Такой ответ дал Эпиктет людям, которые хотели заставить своего друга разбогатеть, чтобы и им что-нибудь перепало. Подобно всем стоикам, Эпиктет ценил правдивость и верность.

По мнению философа, следует поощрять истинную набожность. «Что касается веры в богов, знай, что главное – это иметь верное мнение о них, о том, что они существуют и устанавливают во всем истинный порядок и справедливость; и второе – это установить для себя во всем подчиняться им и в любом событии уступать их воле не по принуждению, а с желанием, веря, что все совершается по их велению». Эпиктет осуждал атеизм и отрицание Божественного провидения, как в целом, так и в частностях. «Что касается богов, то есть люди, которые говорят, что Бога нет; другие говорят, что он существует, но бездействует, ничем не интересуется и не способен предвидеть будущее, а третьи говорят, что Бог есть и обладает даром предвидения, но только великих и божественных вещей, а не того, что происходит на земле; а четвертые думают, что он заботится и о небесном и о земном, но только в целом, а не о каждой конкретной вещи в отдельности. А еще есть пятые, к числу которых принадлежали Одиссей и Сократ, которые говорили: «Ты знаешь о каждом моем шаге».

Брак и семья – разумные вещи, хотя «проповедник» может жить в безбрачии, чтобы без помех выполнить свою миссию. Ребенок должен во всем повиноваться отцу, кроме, конечно, тех случаев, когда тот заставляет его совершать безнравственные поступки. Поощряется патриотизм и активное участие в общественной жизни, и – несколько непоследовательно – война осуждается. Правитель должен завоевывать преданность своих подданных личным примером и самоотверженной заботой о них.

Вместе с тем идеи космополитизма и любви к человечеству выходят за рамки узкого патриотизма. Бог является отцом для всех людей, и все люди по природе своей – братья. «Разве ты забыл, кто ты и кем ты правишь? Что они твои родственники, что они братья по природе своей, что они – отпрыски Зевса?» Мы должны любить всех людей и не платить злом за зло. «Только очень низкие и глупые люди могут думать, что нас будут презирать за то, что мы не накажем любым возможным способом того, кто первым отнесся к нам враждебно, ибо такие люди полагают, что неспособность наносить вред делает нас презренными в глазах других, в то время как на самом деле презренный человек не тот, кто не способен совершать зло, а тот, кто не способен делать добро». Эпиктет, подобно другим стоикам, не отвергал необходимости наказания. Стоики утверждали, что нарушения закона следует наказывать, однако кара должна быть тщательно продумана, а не назначена поспешно под влиянием гнева; она должна смягчаться милосердием, ибо кара – это не только средство устрашения, но и способ исправления преступника.

В книге третьей «Рассуждений» Эпиктет посвятил целую главу киникам. В ней философ-киник предстает проповедником истины в вопросах добра и зла, посланником Бога. Не разделяя презрения киников к науке, Эпиктет, по-видимому, восхищался их безразличием к внешним благам. Это тем более понятно, поскольку у Эпиктета счастье человека зависит не от внешних условий, а исключительно от того, что в его власти, – а именно от нашей воли и нашего отношения к вещам и от того, как мы воплощаем свои идеи в жизнь. Если мы ищем счастья в благах, приобретение и обладание которыми не зависит целиком от нас самих, мы привлекаем несчастье, поэтому мы должны стремиться к умеренности и искать счастье внутри себя.

3. Марк Аврелий, римский император с 161-го по 180 год н. э., написал книгу «К самому себе» (на греческом языке). Это произведение, созданное в форме афоризмов, состоит из двенадцати книг. Он живо восхищался Эпиктетом и вслед за ним и Сенекой придал своей философии религиозную окраску. У Марка Аврелия, как и у этих двух философов, мы находим идеи о существовании Божественного Провидения и мудром устройстве Вселенной, о тесной связи человека и Бога, об обязанности любить своих сограждан. Так, император учил сочувствовать человеческой слабости: «Если кто-нибудь причинит вам зло, подумайте, что натолкнуло его на это – плохое или хорошее. И как только вы поймете это, вы перестанете сердиться или удивляться, а почувствуете жалость к этому человеку. Ибо ваше соответственное представление о добре совпадает с его представлением или очень похоже на него, и это поможет вам понять его. Если же ваши представления о добре и зле стали другими, тогда вам горазде легче будет простить этому челоовеку его ошибку». «Человеку свойственно любить и заблуждаться. Ты достигнешь этого, если проникнешься мыслью, что они сродни тебе, что прегрешают они по неведению и против своей воли, что еще немного, и тебя и их настигнет смерть и что никто из них – и это самое главное – не причинил тебе вреда, ибо не сделал твое руководящее начало худшим, нежели оно было до того». Марк Аврелий придавал большое значение деятельному милосердию: «Разве глаз требует награды за то, что видит, а ноги – за то, что ходят? Они существуют ради этого, и наградой им является то, что они реализуют закон своего существования; так и человек создан для добрых дел, и, когда он творит добро, он старается ради общего блага, реализуя таким образом закон своего существования, и становится самим собой». «Люби человечество, следуй Богу».

Марк Аврелий стремился порвать с матерализмом стоиков. Он твердо придерживался стоического монизма, что видно из следующего высказывания: «Мир! Все, что гармонирует с тобой, пристало и мне, и ничто для тебя не заблаговременное и для меня не наступает слишком рано или слишком поздно. Природа! Все созревающее в смене твоих времен – мне на пользу. Все исходит от тебя, все пребывает в тебе, все к тебе возвращается. Герой пьесы говорит: «О, возлюбленный град Кекропса!» Неужели ты не скажешь: «О, возлюбленный град Зевса»?» Более того, император скрупулезно соблюдал все обряды политеистического культа, что частично объясняет преследования христиан в годы его правления, ибо он искренне верил, что настоящий гражданин должен выполнять все требования государственной религии. Но хотя Марк Аврелий и остался верен монизму, он стремился выйти за пределы материализма, выделяя в человеке три части – тело, душу и ум. Душа, по мнению философа, материальна, зато ум отличается от всех четырех элементов, из чего вытекает – по крайней мере логически, – что он отличается и от материи. Ум человека порождается разумом Вселенной, это частичка Бога, это гегемоникон, или руководящее начало. Здесь ясно видно влияние платонизма, однако вполне возможно, что император воспринял также и определенные идеи Аристотеля, ибо его учителем был Клавдий Север, перипатетик.

Ум является демоном, которого Бог дал каждому человеку в качестве руководителя, и этот демон – эманация Божественного. Отсюда следует, что тот, кто не подчиняется велениям демона, то есть велениям разума, поступает не только глупо, но и нечестиво. Таким образом, по Марку Аврелию, безнравственность тождественна нечестивости. «Живите с богами. Тот человек живет с богами, кто отдает им свою душу, принимая их милости и подчиняясь воле божьей, и даже той частице Зевса, которую Зевс даровал каждом человеку в качестве проверяющего и руководящего начала – уму и разуму». Во власти человека избежать зла: «Что же касается тех вещей, которые приносят настоящее зло, а именно пороки и злоба, их они (боги) отдали во власть человека, чтобы он смог избавиться от них, если сумеет».

Марк Аврелий, вполне в духе стоической традиции, допускал лишь частичное бессмертие. Хотя он и верил, подобно Сенеке, в отличие души от тела и называл смерть освобождением, он допускал не только «поглощение» души мировым пожаром, но и поглощение ее космическим разумом за счет постоянных изменений, сравнивая явления мира с рекой. В любом случае, душа после смерти сохраняется лишь частично.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.