ФУНКЦИИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

ФУНКЦИИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Будучи классом высокопоставленных, образованных, не воинственных, уважаемых и даже святых людей внутри варварского общества, друиды только и могли рассматриваться как члены жречества, наряду с бардами, предсказателями и гадальщиками. Легко провести этнографические параллели: «arioi» на Таити могли показаться первым захватчикам-европейцам весьма похожими на друидов. То есть произвести такое впечатление, какое производили друиды на представителей античного мира (вплоть до традиций человеческих жертвоприношений). Из Посидониевых источников мы можем почерпнуть представление об основных обязанностях и деятельности друидов в общей иерархии жрецов кельтского мира. Они вроде бы не перехлестывались с обязанностями бардов, которым приписывалось сочинять поэтические композиции, хвалебные и сатирические, а также декламация или пение этих поэм в целях церемониальных или развлекательных. Однако в ряде текстов мы видим как бы некую амбивалентность (противоречие) между функциями друидов и ватов или мантеев. Цицерон, особенно в описании предсказаний, пишет о том, что Дивициакус в качестве друида делал провидческие пророчества на основании гаданий и предзнаменований. Дион Хризостом утверждает, что друиды были связаны с предсказаниями, и Ипполит, в III веке, именует их «пророками и предсказателями», так как они могли на основании математических расчетов предсказывать некоторые события. К этому вопросу мы еще вернемся в ходе книги.

Другие функции приписывались друидам вполне однозначно. Во-первых, они занимались изучением и познанием вещей, священных и мирских, а также передачей этих знаний новым ученикам. Помпоний Мела называет их «магистрами мудрости» (magistri sapientiae). Мы уже говорили о том, каким образом проводилось обучение, в другом разделе мы обсудим природу их знаний. Не следует, однако, забывать, что философская терминология греков и римлян может создавать ложную картину их глубины. Друидов наградили расхожим титулом «справедливейших мужей», они действительно обладали значительной юридической властью. По крайней мере, по словам Цезаря. Страбон выражается более осторожно, говоря, что «в прежние времена» они были посредниками в войнах и могли прекращать битвы (согласно Диодору, таким же образом могли действовать и барды). Однако, добавляет Страбон, теперь им «доверено принимать решения в делах, касающихся личности или общества». В большинстве случаев «им поручалось разбираться в делах об убийствах». Цезарь, пересказывая некий отрывок из Посидония, подчеркивает, что власть друидов распространялась на всю Галлию, а именно их авторитетные суждения решали все криминальные и гражданские дела, а также вопросы собственности и границ владения. Еще он сообщает о ежегодных разбирательствах в спорах, проводимых под руководством главного друида. Он добавляет, что они могут отлучить от присутствия на жертвоприношении какую-то личность или племя, не принявшее их решений, тем самым делая тех изгоями, лишенными какого-либо религиозного или легального статуса. Хорошо известное описание Тацитом конфронтации между друидами и римской армией при Энглси показывает, что в случае нужды ритуальное проклятие было еще одним средством призывания гнева богов.

Наши сведения о друидических церемониях в основном сосредоточены на жертвоприношениях. Они взяты из Плиния и Посидониевых источников. Страбон пишет в прошедшем времени о «жертвоприношениях и гаданиях, противных нашим обычаям», которые были уничтожены римлянами. Он описывает, как жертву закалывали ударом в спину и на основании предсмертных судорог делали предсказания. Диодор дает слегка измененную версию того же обряда. Другие формы человеческих жертвоприношений, подробно описанные Страбоном, включают в себя смерть от стрел или сажания на кол и уничтожение людей и животных в одной гигантской плетеной фигуре (kolosson). Цезарь также описывает эти огромные фигуры (immani magnitudine simulacra), внутренняя полость которых была заполнена живыми людьми, они впоследствии сжигались.

Этот странный обычай, захвативший внимание всех, когда-либо писавших о друидах, остается необъяснимым и не знающим параллелей. Смерть от стрел, подобная мученической смерти святого Себастьяна, доказывает ритуальное применение этого оружия. Потому что кельты не использовали его в военных действиях, а возможно, и вообще. Местные тексты, особенно ранние, о луках и стрелах не упоминают, а ирландские названия для них заимствованы из норвежского или латыни.

Плиний дает нам единственное детальное описание друидической церемонии. Она определялась наблюдением за ростом омелы на дубе, обстоятельством достаточно редким. Срок проведения последующего обряда был шестой день луны. Делались приготовления к пиру и принесению в жертву двух белых быков. Друид в белых одеждах взбирался на дерево и золотым серпом срезал плеть омелы, подхватывая ее, когда она падала на белый плащ. Затем приносили в жертву быков. Использование золотого серпа необъяснимо, и если такой действительно существовал, он был бесполезен, потому срезать им крепкую ветвь омелы было бы невозможно. Скорее всего, это была позолоченная бронза. Рассказ Плиния о ритуальной необходимости взять растение «samolus» левой рукой и сорвать «selago» без применения железного ножа, босым, притом правой рукой, продетой сквозь левый рукав белой туники… все это выглядит скорее чьим-то личным колдовством, а не общепринятым друидическим ритуалом.

Есть одна сторона обязанностей друидов, которая вызывает неловкость у их апологетов. Это их связь с человеческими жертвоприношениями. Как мы видели, Плиний сообщает о принесении в жертву животных, как части ритуала срезания омелы с дуба. Диодор приписывает жертвоприношение животных и людей гадателям (manteis). Страбон определяет их аналогов, ватов, как толкователей жертвоприношений вообще, но не называет, кто именно в жреческой иерархии фактически осуществляет истребление животных и людей, помещенных в плетеную фигуру. Цезарь, который, разумеется, не делит жречество на группы, просто следует Посидонию и на манер Страбона утверждает, что основными участниками таких жертвоприношений были друиды, даже если не производили умерщвление жертв собственными руками. В дополнениях он особо подчеркивает, что одной из их главных функций было «надзирать за публичными и частными жертвоприношениями». Тацит более конкретен в описании британских друидов: «Они поистине полагают, что их долг заливать жертвенники кровью пленников и совещаться со своими богами посредством человеческих внутренностей».

К этим отрывкам мы можем присовокупить неоднократно встречающиеся с III века до н. э. упоминания о человеческих жертвах у кельтов и галлов в писаниях Цицерона, Дионисия Галикарнасского, Помпония Мелы. Их подхватили и часто цитировали отцы ранней христианской церкви, такие, как Тертуллиан, Августин и Лакантий, в качестве примеров языческой злокозненности. О том же возвещали римские проскрипции.

Вряд ли разумно снимать с друидов вину за веру и участие в человеческих жертвоприношениях, возможно, даже весьма активное участие. Ведь даже в цивилизованном римском мире с этим покончили только в начале I века до н. э. Друиды были мудрецами варварского кельтского общества, и религия кельтов была также их религией, со всей ее грубостью и дикостью. Будет чистой романтикой и капитуляцией перед мифом о «благородном дикаре» воображать, что они стояли над жертвами связанные чувством долга, но с неодобрением на лицах и возвышенными мыслями в голове. Упоминания о человеческих жертвоприношениях опускают авторы, принадлежащие к александрийской традиции, тут уж верх берет «мягкий» примитивизм и идеализация. Итак, в большинстве классические источники Посидониевой группы, на которые мы в основном и опираемся, приписывают три главные функции друидам. Во-первых, они были носителями традиционных верований и обрядов, а также хранителями истории племени, будь то сведения о богах, космосе и загробном мире, свод повседневных законов или различные практические умения, вроде составления календаря. Основной объем этих знаний сохранялся и передавался устно, возможно в стихах, чтобы лучше запоминались, а непрерывность знания достигалась следованием строгим инструкциям, которые затверживало молодое поколение жрецов. Второй функцией друидов в Галлии было практическое применение знания законов и вершение правосудия, хотя каким образом эта власть друидов существовала рядом с властью верховного вождя племени, или «vergobretos», нигде не объясняется. И наконец, друиды надзирали за принесением жертв и религиозными церемониями вообще. В этом они и другие жрецы, например ваты и мантеи, принимали совместное участие. Таким образом, способности к предсказаниям, которыми они якобы обладали, входили в их жреческие обязанности. В ирландских источниках функции друидов определены менее четко и внятно. Они являются советниками вождей, толкователями предзнаменований и гаданий, определяют счастливые и несчастливые дни, обучают молодых воинов племени. Они применяют магию, чтобы смутить или проклясть врагов. Однако, видимо, именно эта сторона их религиозной деятельности, отраженная в сказаниях о героях, вызывала наибольшее неприятие христианской веры и потому подверглась суровому искоренению и исключению из текстов. Источники об этом молчат.