Резервы в действии (21 июля — 7 августа 1941 года)
Резервы в действии
(21 июля — 7 августа 1941 года)
Определяя планы дальнейшего ведения войны на Востоке, Гитлер в директиве № 33, подписанной им 19 июля, приказал группе армий «Центр» после уничтожения окруженных советских войск наступать на Москву. При этом предполагалось, что для решения первой задачи генерал-фельдмаршалу фон Боку потребуется немалое время, поэтому в последующем наступлении группа армий «Центр» определяющей роли играть не будет. Наступление на Москву должно было осуществляться лишь пехотными соединениями и частью танковых войск, которые не примут участия в наступлении на юго-восток, за линию Днепра. Отныне главные усилия вермахта переносились на юго-западное направление для разгрома советских войск на Украине. Армиям фон Бока предстояло «перерезать коммуникационную линию Москва — Ленинград и тем самым прикрыть правый фланг группы армий „Север“, наступающей на Ленинград»[28].
Фюрер, довольный ходом наступления, еще 14 июля в беседе с японским послом в Берлине Хироси Осимой заявил, что это Сталина, а не его, Гитлера, ожидает судьба Наполеона; при этом он восторженно отзывался о своих военачальниках, называя их «личностями исторического масштаба», а офицерский корпус «исключительным в своем роде»[29]. Теперь на совещаниях в ставке Гитлера все чаще заводилась речь не о дальнейшем ходе войны против СССР, а о послевоенных проблемах. Уже в июле штаб ОКВ стал детально разрабатывать вопрос о скором возвращении в Германию большей части вермахта и порядке военной оккупации Советского Союза. Гитлер торопился закрепить стратегический успех политическими решениями. Военно-политическая элита рейха, обсудив конкретные вопросы присоединения к Германии советских территорий, приступила к назначению имперских комиссаров на Украину, в Белоруссию, Прибалтику и Крым.
А в это время советское командование все внимание сосредоточило на московском направлении. Ставка усиленно перебрасывала сюда свои резервы. На рубеже Старая Русса — Осташков — Белый — Ельня — Брянск, то есть в тылу Западного фронта, создавал оборону фронт Резервных армий (приказ о создании от 14 июля. — Примеч. авт.) под командованием генерал-лейтенанта И. А. Богданова, бывшего начальника войск Белорусского пограничного округа. В новое объединение входили дивизии, сформированные НКВД из кадрового состава пограничных и внутренних войск (четыре армии): 29-я, которую возглавил заместитель наркома внутренних дел генерал-лейтенант И. И. Масленников, 30-я, командующим которой был назначен начальник войск Украинского пограничного округа генерал-майор В. А. Хоменко, 31-я, возглавляемая начальником войск Карело-Финского пограничного округа генерал-майором В. Н. Долматовым, и 24-я во главе с бывшим начальником войск Прибалтийского пограничного округа генерал-майором К. И. Ракутиным, а также 28-я и 32-я армии, переданные из резервов РККА.
В середине июля началась реорганизация танковых дивизий Западного фронта. Фактически был закреплен их статус как отдельных бронетанковых соединений. Согласно штата № 010/44 от 6 июля 1941 года, отдельная танковая дивизия имела два танковых, мотострелковый, артиллерийский полки и подразделения обеспечения. Всего в танковой дивизии нового образца насчитывалось 215 танков, из них 20 КВ, 42 Т-34 и 153 Т-26, БТ. Под новые штаты стали переформировывать имеющиеся соединения. 51 тд была переименована в 110 тд и включена в состав 30 А. 52 тд стала 101 тд, 53 тд — 105 тд, 59 тд — 108 тд, 56 тд — 102 тд, 9 тд — в 104 тд. На базе 69-й моторизованной дивизии была сформирована 107-я танковая дивизия, которую с 20 июля оперативно подчинили 30-й армии РККА. В тылу Западного фронта формировалась 109 тд. Однако 5-й и 7-й механизированный корпуса все еще не были расформированы, хотя и «растеряли» большую часть своих танков.
18 июля Ставка ВГК приступила к созданию на Западном направлении третьего стратегического эшелона. На дальних подступах к Москве 18 июля был образован фронт Можайской линии обороны в составе переданной из фронта Резервных армий 32-й, а также 33-й и 34-й армий во главе с командующим Московским военным округом генерал-лейтенантом П. А. Артемьевым. Готовились три оборонительных рубежа, занимаемых войсками на глубине до 300 км. Но Ставка не сбрасывала со счетов и вопрос о переходе в контрнаступление. Такая идея возникла лично у Сталина. В разговоре 20 июля по прямому проводу с главнокомандующим Западным направлением С. К. Тимошенко, критикуя маршала за распыление сил, Верховный сказал: «Я думаю, что пришло время перейти нам от крохоборства к действиям большими группами»[30].
В тот же день начальник Генерального штаба РККА издал директиву о проведении операции по окружению и разгрому противника в районе Смоленска. В распоряжение маршала С. К. Тимошенко из фронта Резервных армий передавалось 20 дивизий. 9 кавалерийских дивизий сосредотачивались в районе Смоленска. Эти соединения поступали в состав 5 новообразованных оперативных армейских групп, которые должны были нанести одновременный удар: две из них под командованием генерал-майора В. А. Хоменко (первоначально 2 стрелковые и 107-я танковая дивизии) и генерал-лейтенанта С. А. Калинина (3 стрелковые дивизии) — из районов Белого и южнее его, третья — генерал-майора К. К. Рокоссовского (2 стрелковые и 101-я танковая дивизии) — со стороны Ярцево и четвертая под командованием генерал-лейтенанта В. Я. Качалова (2 стрелковые и 104-я танковая дивизии) — от Рославля по сходящимся направлениям на Смоленск. Группа войск 29 А генерал-лейтенанта И. И. Масленникова должна была нанести поражение соединениям 3-й танковой группы вермахта и пробиться к Витебску. После разгрома противника они должны были соединиться с основными силами 16-й и 20-й армий, окруженных в Смоленске. Общее руководство наступлением возлагалось на командующего Западным фронтом, которым с 19 июля 1941 года стал генерал-лейтенант А. И. Еременко. Членом Военного совета был назначен дивизионный комиссар Д. А. Лестев, начальником штаба фронта — генерал-лейтенант Г. К. Маландин.
Чтобы поддержать и прикрыть ударные группировки с воздуха, выделялись 3 авиационные группы, каждая в составе до смешанной авиационной дивизии, а для содействия наступавшим с фронта войскам была создана кавалерийская группа (3 дивизии) с задачей совершить рейд по тылам могилевско-смоленской группировки противника. Группа под общим командованием генерал-лейтенанта О. И. Городовикова была сосредоточена в полосе 21 А. В целях повышения боевых возможностей в большинство стрелковых дивизий оперативных групп, предназначенных для наступления, включили по одному танковому батальону из 21 танка каждый (в частности, 102-я танковая дивизия таким образом сформировала 3 отдельных батальона. — Примеч. авт.), в группу генерала Хоменко включили 107-ю танковую дивизию, в группу генерала Качалова — 104-ю танковую дивизию, а в группу генерала К. К. Рокоссовского — 101-ю танковую дивизию, части 7-го и 17-го механизированных корпусов и отдельные подразделения 105-й танковой дивизии. К 20 июля штаб 7-го мехкорпуса, на базе которого разворачивали штаб армейской оперативной группы Рокоссовского, и все его части сосредоточились в районе населенных пунктов Сосновка, Теплуха, Митьково. К 23 июля управление корпуса и его тылы были отведены к населенному пункту Сосновка в 20 км северо-восточнее Вязьмы. Оперативная группа управления корпуса в этот же день выехала в распоряжение генерала Рокоссовского. Туда да же под Ярцево были отправлены сводный батальон и мотоциклетная рота. Всех танкистов отправили в резерв фронта в запасной полк для переобучения. Остальной личный состав корпуса вооружили и отправили на фронт. От корпуса также был выделен сводный мотострелковый полк и отправлен в распоряжение Рокоссовского.
17-й механизированный корпус выделил свой моторизованный полк, который к 23 июля поступил в распоряжение группы войск Рокоссовского. 101-я танковая дивизия, как уже упоминалось, имела к началу боев 220 танков, из них исправных осталось не более 60, остальные были потеряны в боях под Ярцево 18–21 июля. Большинство танков сгорело от огня артиллерии противника. К 23 июля танки дивизии в атаку уже не посылались, их держали в резерве на случай контратаки и использовали в качестве огневых точек. 107-я танковая дивизия на 20 июля имела в своем составе около 210 танков и выдвинулась для поддержки стрелковых соединений 30 А[31].
104-я танковая дивизия, привлекаемая для контрудара, была выведена прямо из боя. В период с 19 по 22 июля 104 тд поддерживала 19-ю стрелковую дивизию, действующую под Ельней. В этих боях из состава 104-й танковой дивизии участвовало 22 танка БТ и Т-26, а 21 июля в атаке участвовало 28 танков БТ и Т-26 и один танк КВ.
Танки 104-й танковой дивизии, выполняя задачи непосредственной поддержки пехоты 19-й стрелковой дивизии, несли потери по причине отсутствия хорошо организованного взаимодействия с пехотой и артиллерией. Отдельные танки врывались в Ельню, тогда как пехота оставалась далеко позади, а артиллерия не знала, где в данный момент ведут бой танки. Кроме того, подготовка танковой атаки была настолько скоропалительной, что необходимых разведывательных данных о системе противотанковой обороны противника штабы танковых полков и дивизий не имели. И как результат, танки, подавив часть огневых точек противника, на подступах к Ельне были встречены сильным противотанковым и артиллерийским огнем, а затем, неся большие потери, возвратились на исходные рубежи к своей пехоте.
Противник в борьбе с нашими танками широко применял термические снаряды, ввиду чего большая часть танков горела от артиллерийских выстрелов. Несмотря на храбрость и героизм, в контратакующих советских частях царила неорганизованность и неразбериха. Так, 104-я танковая дивизия, действующая в районе Ельни, трижды получала приказ командующего 28-й армии о совместных действиях с 19-й стрелковой дивизией по захвату Ельни, но ни одного из них не смогла выполнить по причине того, что приказом командарма выводилась на новое направление. Так, например, 20 июля дивизия получила приказ о выходе в район Ворошилово. Части 104 тд были выведены из боя в ночь на 21 июля и с утра начали марш в указанный район. В 6.00 дивизия вновь получила приказ о совместных действиях с 19 сд по захвату Ельни, поэтому части соединения вновь были возвращены в исходное положение. В течение ночи на 22 июля со штабом 19 сд и с артиллерией были увязаны все вопросы взаимодействия, но в 4.00, то есть за два часа до атаки дивизия получила приказ выйти в район Ковали. Или другой пример: согласно приказа командующего 28-й армией и распоряжения командира 149-й дивизии танковый батальон с батальоном пехоты был направлен для ликвидации якобы высадившегося десанта в районе Средней Усохи. Батальон совершил марш около 180 км и с потрепанной матчастью возвратился в дивизию, так как никакого воздушного десанта не оказалось.
22 июля в момент дневного перехода из района Ельни в район села Ковали 104-я танковая дивизия подвергалась у деревни Лосинок мощным ударам авиации противника. С 24 июля дивизия начала вести боевые действия в районе Ворошилово. 104 тд было приказано перейти в район Новоселье, Герасимовка, Егоровка с задачей — действуя в направлении населенных пунктов Починок, Шумаево, Хмара, овладеть в районе села Егоровка переправами через реку Хмара и не допустить отхода противника на север[32].
Для обеспечения успешности контрнаступления на Западный фронт были переброшены новые формирования реактивной артиллерии. В ночь на 22 июля в оперативное подчинение 19-й армии генерал-лейтенанта И. С. Конева убыла 2-я батарея РС (командир — лейтенант А. М. Кун) из 9 установок. Вскоре за ней последовала батарея (3 пусковые установки) под командованием старшего лейтенанта Н. И. Денисенко. Она была передана в оперативное подчинение группы войск генерала К. К. Рокоссовского[33].
Первой 23 июля нанесла удар в районе севернее Рославля группа Качалова (145, 149 сд, 104 тд). На следующий день из района Белого перешла в наступление группа Хоменко (107 тд, 242, 250, 251, 166 сд и кавалерийская группа), а в районе Ярцево атаковала группа Калинина. В течение нескольких дней группа Рокоссовского (91, 89, 38 сд, 101 тд, части 105 тд, 7 и 17 мк) отражала атаки противника, пытавшегося прорваться к Ельне и Вязьме, и только 28 июля смогла нанести свой удар силами 38 сд и 101 тд, овладев Ярцево и форсировав реку Вопь. Последней выступила группа Масленникова. Чтобы парировать наступление советских войск, противник использовал все соединения 3-й танковой группы Гота, включая даже и учебные подразделения. Лишенные свободы маневра, наши войска были вынуждены отражать атаки на широком фронте, а на ряде участков перейти к обороне.
Советские войска с трудом продвигались вперед. За четыре дня упорных боев группе Хоменко удалось продвинуться вперед на 20–25 км. Противник понес серьезные потери. На участке одной лишь 107-й танковой дивизии, танковые батальоны которой были приданы мотопехоте, осталось 700 вражеских трупов и более 200 разбитых танков и бронемашин. Но и в 107 тд на 28 июля находилось только 80 исправных танков, а 30 было в ремонте. Преодолевая упорное сопротивление немцев на другом участке, группа Качалова до 27 июля продвигалась вдоль шоссе, ведущего на Смоленск.
Усмотрев в действиях группы серьезную угрозу своим замыслам, германское командование начало перебрасывать в этот район крупные силы. Против трех дивизий генерала В. Я. Качалова было выдвинуто 3 немецких корпуса. Они нанесли сильный контрудар в направлении на Рославль и овладели городом. В результате наши соединения оказались в очень тяжелом положении. Противнику удалось обойти фланги группы, а затем окружить ее. При выходе из окружения группа понесла большие потери. Смертью храбрых погиб и генерал В. Я. Качалов. Однако большинству соединений, в том числе и 104 тд, удалось выйти из окружения. Вот как описан период этих боев в одном из отчетов бронетанковых войск Западного фронта:
«В течение 27–28 июля 104-я танковая дивизия неоднократно пыталась подавить узлы сопротивления противника в районах населенных пунктов Погуляевка — Починок и выйти в указанный район, но успеха не имела. Выполняя поставленную задачу, командир соединения решил обойти указанные узлы сопротивления со стороны населенных пунктов Ивакино — Пустошь. 29 июля дивизия вышла в район Пустошь. Действуя в районе Ивакино — Пустошь, 104-я танковая дивизия имела разрыв с соседом справа — 53-й стрелковой дивизией до 25 км, а с соседом слева — 149-й стрелковой дивизией 10–12 км. Противник систематически накапливал силы на правом фланге дивизии в районе сел Погуляевка — Борок — Бор.
С утра 2 августа 292-я немецкая пехотная дивизия начала свои действия по обходу наших частей из района села Борок, наступая в направлении населенных пунктов Старинка, Новые Головичи, одновременно тесня части 104-й танковой дивизии с фронта. Обходное движение 292-й пехотной дивизии было направлено на тылы частей 104 тд. Командиром советского соединения был отдан приказ об отводе тылов в новый район. Части 104-й танковой дивизии, теснимые превосходящими силами противника, стали отходить в направлении сел Стомятское — Спасское-1 — Черновка. К исходу 2 августа 104 тд получила приказ командующего 28-й армии — перейти в подчинение командира 149-й стрелковой дивизии для совместных действий, но в 22.00 получила уже другую задачу — сосредоточиться в районе Лысовка и прикрывать отход штаба армии. Этим же распоряжением мотострелковый полк был передан частям 149-й стрелковой дивизии. Остальные танки прикрывали отход штаба 28-й армии. С этого момента на некоторое время соединение как целый организм перестало существовать. После выхода из окружения части 104-й танковой дивизии сосредоточились в Ново-Александровском, имея следующую матчасть: танков Т-34 — 5, БТ-7 — 2, бронемашин средних — 4, легких — 4, тракторов — 6, 197 грузовых машин ЗиС-5, 307 машин ГАЗ-АА, 7 легковых машин, 46 цистерн и 64 спецмашины»[34].
Существенного успеха к этому времени добилась кавалерийская группа О. И. Городовикова(32, 43, 47 кд под непосредственным оперативным командованием полковника А. И. Бацкалевича). На рассвете 22 июля 65-й кавполк 32-й кавдивизии внезапной атакой ворвался в Глусск. Затем подошли другие полки. В коротком стремительном бою части 32-й кавдивизии разгромили штаб 341-й пехотной немецкой дивизии, захватили 22 танка, 3 самолета и уничтожили более 300 солдат и офицеров. 24 июля советские кавдивизии прорвались в район юго-западнее Бобруйска и, оказавшись в глубоком тылу 3-й танковой группы Гота и 2-й немецкой армии, сумели перерезать коммуникации противника. Не имея сил для ликвидации прорыва, фон Бок обратился за помощью к начальнику штаба сухопутных войск. Только полученные им из резерва 3 пехотные дивизии позволили сковать группу Городовикова.
В конце июля и начале августа в районе Рославля действовала другая кавгруппа в составе 21-й горнокавалерийской дивизии и 52-й кавдивизии РККА. 2 и 3 августа эти соединения вели упорные бои с частями 3-й танковой дивизии вермахта. Действия кавалеристов на трое суток задержали выход немецких войск к Рославлю. Кавалеристы уничтожили 16 танков и около 40 автомашин, но и сами понесли значительные потери. После выполнения этой задачи части кавдивизии были выведены в резерв 13 А.
Своей наивысшей точки сражение в районе Смоленска достигло 26–28 июля. В эти дни противник предпринял решающую попытку перерезать узкий коридор, который еще связывал наши 20-ю и 16-ю армии с основными силами фронта. Две немецкие дивизии из района Ярцево начали продвигаться на юг в направлении Соловьево. Сюда же с юга устремила свой удар 17-я танковая дивизия из 2-й танковой группы Гудериана. В результате ожесточенных боев немцам удалось овладеть Соловьевской переправой. «Соловьевская переправа разрушена. Западный берег реки Днепр в руках у противника»[35], — говорилось в донесении полковника А. И. Лизюкова от 29 июля 1941 года.
Исключительное самообладание и огромную силу воли проявил в этот ответственный момент майор М. Г. Сахно, командир одного из полков сводного отряда, оборонявшего переправу. Подчинив себе подразделения, сохранившие боеспособность, он организовал оборону восточного берега Днепра у Соловьево и не дал противнику возможности форсировать реку в этом районе.
30 июля группа генерала К. К. Рокоссовского осуществила успешный контрудар и все-таки пробилась к окруженным войскам. К этому времени назрела настоятельная необходимость отвести остатки 16-й и 20-й армий на новые рубежи и тем самым уберечь их от разгрома. Бойцы и командиры этих армий героически дрались с врагом в районе Смоленска, «перемололи» немало его соединений, но и сами понесли весьма серьезный урон. По свидетельству заместителя, а с 19 по 27 июля командующего Западным фронтом генерал-лейтенанта А. И. Еременко, в последних числах месяца в дивизиях, оборонявшихся под Смоленском, оставалось не более одной-двух тыс. человек[36].
Таким образом, в результате действий оперативных групп продвижение противника на ряде участков фронта было остановлено и кое-где даже удалось «потеснить» немцев. Однако создать необходимые условия для полного разгрома его духовщинской группировки не удалось. Медленное продвижение оперативных групп объяснялось, главным образом, слабым авиационным обеспечением наступавших войск, большой неукомплектованностью соединений танками и артиллерией, крайне ограниченным временем на подготовку контрнаступления. В своем докладе в Ставку маршал Тимошенко, в частности, указал: «Я все, что в моих силах, собрал и направил на усиление Хоменко и Калинина. Но вы знаете, что пушек у меня нет, самолетов нет и людей очень мало»[37].
К концу июля боевые действия войск центра и левого крыла Западного фронта разделились на два относительно самостоятельных очага борьбы: один — в районе Смоленска, другой — Гомеля. Для удобства управления войсками Ставка 25 июля образовала Центральный фронт, включив в него 13-ю и 21-ю армии, а несколько позже вновь сформированную 3-ю армию. Новый фронт возглавил генерал-полковник Ф. И. Кузнецов. Однако уже через две недели милость Сталина вновь сменилась гневом, и вместо Кузнецова на этом посту с 17 августа оказался генерал-лейтенант М. Г. Ефремов. Задача этого фронта состояла в том, чтобы активно оборонять стык Западного и Юго-Западного фронтов. ЧВС фронта был назначен П. К. Пономаренко, начальником штаба — полковник Л. М. Сандалов.
Продолжались ожесточенные бои в районе Могилева. 21 июля возглавлявший оборону генерал Ф. А. Бакунин докладывал командующему 13-й армией генерал-лейтенанту В. Ф. Герасименко: «Вторые сутки веду упорные бои с превосходящими силами противника. Положение удерживаю. Снаряды кончаются. Прошу сообщить, когда будут доставлены снаряды»[38]. Окруженные войска вплоть до 26 июля выполняли приказ Тимошенко: «Могилев оборонять во что бы то ни стало». Особым упорством отличалась 172-я стрелковая дивизия генерал-майора М. Т. Романова. Совместно с правофланговыми дивизиями 21-й армии, которые контратаковали противника в направлении Могилева с юга, окруженные войска сковывали силы четырех вражеских дивизий.
К 25 июля кольцо окружения сжалось до предела. Все боеприпасы, не говоря уже о продовольствии, были израсходованы, а пополнить их никакой возможности не представлялось. Линия фронта откатилась далеко на восток. Ряды защитников Могилева поредели, но моральный дух оставался высоким. Тем не менее генерал Романов почувствовал, что в сражении наступил такой момент, когда дальнейшая оборона днепровского рубежа на столь ограниченном участке уже не имеет оперативного значения, а попытка остаться на занимаемых позициях лишь угрожает полным истреблением подчиненных ему войск. Посоветовавшись с командирами частей, он отдал приказ в ночь на 26 июля попытаться вырваться из окружения. Ценой неимоверных усилий только часть воинов сумела выбраться из кольца и выйти в расположение своих войск. Однако многим это не удалось: те, кто выжил, продолжили бороться с врагом в составе партизанских отрядов.
Оставшиеся в Могилеве войска сражались до последнего патрона. Впрочем, иного выбора у них не было: чтобы не дать врагу возможности наступать на восток, был взорван последний мост. Обреченные на гибель люди держались сутки. В ночь на 27 июля в город ворвался противник. Как утверждает германский историк П. Карелл, в результате боев за Могилев было пленено 12 тыс. защитников, но среди них почти не было офицеров. По мнению того же автора, они предпочли погибнуть в бою или застрелиться, только бы не попасть в плен[39]. При этом Карелл сообщает и о слишком значительных потерях в немецкой 23-й пехотной дивизии. Если учесть, что город штурмовали четыре дивизии, то можно сделать однозначный вывод: большинство его защитников до конца выполнили воинский долг. Трагическая участь постигла и героя обороны города генерала Романова: при прорыве из окружения он, тяжело раненный, попал в плен и погиб в концлагере. Город еще оборонялся, а в нем уже стал создаваться незримый фронт подполья. Разрозненные группы сопротивления позже объединились в Могилеве в крупную подпольную организацию «Комитет содействия Красной Армии», во главе которой стали К. Ю. Мяттэ и П. И. Крисевич. Стойкая оборона Могилева — незабываемая страница героической летописи Великой Отечественной войны. Многие защитники города погибли. Их вклад в победу над врагом навечно останется в памяти потомков.
К сожалению, не на всех направлениях советские воины сражались так стойко, как под Могилевом, Красным и у Соловьевской переправы. Вспоминая после войны о боях под Смоленском, маршал Рокоссовский отмечал массовый героизм солдат и офицеров, но вместе с тем он, как человек честный, вынужден был признать: «К великому прискорбию, о чем я не имею права умалчивать, встречалось немало фактов проявления военнослужащими трусости, паникерства, дезертирства и членовредительства с целью уклониться от боя. Вначале появились так называемые „леворучники“, простреливавшие себе ладонь левой руки или отстреливавшие на ней палец, несколько пальцев. Когда на это обратили внимание, то стали появляться „праворучники“, проделывавшие то же самое, но уже с правой рукой. Случалось членовредительство по сговору: двое взаимно простреливают друг другу руки. Вскоре вышел закон, предусматривавший применение высшей меры (расстрел) за дезертирство, уклонение от боя, „самострел“, неподчинение начальнику в боевой обстановке»[40].
Суровые испытания выпали на долю уже упомянутой группы генерала Качалова: она попала в окружение севернее Рославля, на одном из тех немногих участков фронта, где противник в те дни пытался наступать. Выходя из окружения в начале августа, войска группы понесли тяжелые потери. 4 августа во время атаки погиб в танке командующий группой — генерал Качалов, а 16-го появился приказ Ставки Верховного Главнокомандования № 270, в котором, в частности, совершенно безапелляционно утверждалось: «Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам». Незаслуженные обвинения в измене Родине генерала, до конца исполнившего свой воинский долг, были сняты лишь спустя многие годы после войны.
Несмотря на все усилия, выполнить задачу по разгрому противника в районе Смоленска войска Западного фронта так и не смогли. Им не удалось перейти в контрнаступление, а разрозненные удары, к тому же на широком фронте, оказались малоэффективными. Однако и эти удары лишили войска группы армий «Центр» маневра в сторону флангов — на Украину и Ленинград, что облегчило положение советских войск на юго-западном и северо-западном направлениях. Смог улучшить положение и Западный фронт: своими ударами он на какое-то время отвлек противника от окруженных в районе Смоленска войск. К 1 августа группой Рокоссовского и войсками 16-й и 20-й армий удерживался «коридор», связывавший соединения 16 и 20 А с войсками Западного фронта. После шестидневных кровопролитных боев части этих армий наконец-то соединились с главными силами фронта.
В ночь на 4 августа наши войска начали отходить к Днепру и переправляться на восточный берег. Первыми были переправлены около 3 тыс. раненых. Семь суток под непрерывным воздействием артиллерии и авиации противника, отбивая непрерывные атаки с флангов и тыла, дивизии 16-й и 20-й армий вырывались из вражеского кольца. При активном содействии группы генерала К. К. Рокоссовского большинство окруженных частей отошло за Днепр. Там они значительно укрепили нашу оборону на рубеже Холм-Жирковский — Ярцево — Ельня.
План германского командования — окружить и уничтожить в районе Смоленска основные силы Западного фронта — провалился.
Таким образом, героическое сопротивление советских войск не позволило вермахту добиться решающего успеха на главном направлении. Ударные группировки немцев были измотаны. 30 июля группа армий «Центр» получила приказ перейти к обороне и заняться ликвидацией угрозы со стороны советских войск на флангах. Впервые в истории Второй мировой войны германская армия вынуждена была перейти на главном направлении к обороне.
Просчитались немецкие генералы: желанный разгром окруженных советских войск под Смоленском не состоялся. Начальник штаба 4-й армии вермахта генерал Г. Блюментрит писал впоследствии: «…в районе Смоленска была окружена большая группа русских. Две полевые армии… удерживали три стороны котла, в то время как наши танки блокировали выход из него близ Ярцева. И снова эта операция не увенчалась успехом. Ночью русские войска вырвались из кольца окружения и ушли на восток»[41].
Перешедшие к обороне на левом берегу реки Вопь войска Рокоссовского впервые за войну сделали попытку создать противотанковую оборону, основанную на противотанковых опорных пунктах (районах), размещаемых на танкодоступных направлениях. Позднее по такому принципу противотанковая оборона стала строиться советскими войсками повсеместно. Однако в ходе боев под Смоленском Западный фронт понес серьезные потери. К началу августа в его дивизиях оставалось не более чем по 1–2 тыс. человек. По данным противника, только в июле в плен было захвачено 184 тыс. красноармейцев.
Ожесточенное сопротивление советских войск под Смоленском ослабило наступательную мощь группы армий «Центр». Она оказалась скованной на всех участках фронта. Генерал-фельдмаршал фон Бок писал в те дни: «Я вынужден ввести в бой теперь все мои боеспособные дивизии из резерва группы армий… Мне нужен каждый человек на передовой… Несмотря на огромные потери… противник ежедневно на нескольких участках атакует так, что до сих пор было невозможно произвести перегруппировку сил, подтянуть резервы. Если в ближайшее время русским не будет где-либо нанесен сокрушительный удар, то задачу по их полному разгрому будет трудно выполнить до наступления зимы»[42].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.