Иоанново царство

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Иоанново царство

Елюй Даши умер в 1143 г. Его сын Илия остался малолетним, и власть перешла в руки ханши-матери, которую гурхан перед смертью назначил регентшей. Но даже после его смерти кочевники Монголии, а также обе дальневосточные империи: чжурчжэньская — Кинь и китайская — Сун — рассматривали его преемников как самого Даши и относили к нему поступки кара-киданьских правителей.

За истекшие 10 лет империя Кинь (Цзинь), уже примирившаяся с покорёнными ею киданями, решила наладить отношения и с теми, которые бежали на запад. Однако как только чжурчжэньский посол в 1144 г. явился к гурхану, предававшемуся охоте, и потребовал, чтобы тот, сойдя с коня, выслушал императорский рескрипт, как его самого стащили с седла и убили.

В 1151 г. Илия вступил на престол и мирно правил до 1161 г. За это время у киданей произошёл только один конфликт с Хорезмом, но и тот закончился без пролития крови, потому что кидани не приняли боя с превосходящими силами хорезмийцев (1158 г.). По смерти Илии на престол взошла его младшая сестра, правившая до 1177 г. Погибла она вследствие романтической истории: её любовник добился того, чтобы ханша убила своего мужа. Отец убитого возмутил войско, и ханша и её любовник были схвачены и убиты. В 1178 г. на престол вступил сын Илии — Чжулху (Джурка, т.е. Юрка, Юрий), правивший до 1213 г. Первую половину своего царствования он был занят тем, чтобы удержать позиции, завоёванные в Средней Азии его дедом, и ради этого помог патриарху Илие III учредить несторианскую митрополию «Кашгара и Невакета (Семиречье)»[316], а во вторую — был вынужден ввязаться в политику, связанную с войнами Чингисхана, но об этом будет рассказано в особой главе, посвящённой уже не созданию, а уничтожению кара-киданьской державы.

Территория, захваченная и освоенная основателем кара-киданьской державы, к моменту его смерти охватывала три больших района. Под непосредственным управлением гурхана находились Западная Джунгария от реки Имиля на севере и Семиречье до реки Чу на юге[317]. Эта территория, весьма удобная для кочевников и полукочевников, благодаря разнообразию горных и степных пастбищных угодий, кормила 84500 шатров (хозяйств), включая местное тюркское население. Соответственно небольшой была армия: 10 тыс. непосредственно в распоряжении гурхана и 30–50 тыс. при полной мобилизации[318].

Столица — вернее, ставка — Баласагун — лежала в верховьях реки Чу, недалеко от Иссык-Куля. Другой город, Имиль, находился недалеко от восточной оконечности Балхаша. Эта небольшая, живописная, бедная область и была пресловутым «царством пресвитера Иоанна»[319].

К югу от руки Чу и Центрального Тянь-Шаня лежала гораздо большая территория, подвластная гурхану по праву завоевателя. На юге она была ограничена волнами Аму-Дарьи, на западе — Аральским морем, так как хорезмшахи признали верховную власть гурхана, на востоке — богатым оазисом Хотаном. Кашгар, Самарканд, Бухара и Термез, так же как Хорезм и Хотан, имея своих собственных правителей, после Катванской битвы сочли за благо платить гурхану необременительную дань, что гарантировало им покой и отсутствие необходимости организовывать дорогостоящую оборону северной границы. Уйгурский идыкут тоже числился в вассалах гурхана, но, по-видимому, это был скорее симбиоз, нежели действительное подчинение. Уйгуры по отношению к киданям вели себя весьма самостоятельно.

А теперь, когда мы очертили истинные границы «царства попа Иоанна», весьма полезно заглянуть в русский текст «Сказания об индийском царстве», до сих пор не использованный нами. В отличие от вышеприведённого латинского описания здесь есть кое-какие интересные детали, на которых мы и сосредоточим наше внимание.

Вначале текст выдержан в духе средневековой «научной фантастики». Тут и трёхногие люди, и трёхсаженные великаны, и полуптицы-полулошади, крокодилы и феникс, но вот что интересно: географические сведения.

Посреди «царства» лежит «песочное озеро, да николи же не стоит на одном месте: отколе ветр потянет, ино пойдет вал, и восходят же валы на брег за 300 верст». Это вполне точное описание песчаной пустыни с барханами, и неясно только: какую пустыню имел в виду автор — Такла-Макан или Центральную Джунгарию. Поэтому посмотрим текст дальше! «Посторонь того моря за 3 дни (пути. — Л.Г.) суть горы высокие, от них же течет река каменная, валится камение великое и малое по себе 3 дни. Идёт же то камение в нашу землю в то же море песочное, и покрывают валове моря того, и близ тоя рекы едино днище (на расстоянии одного дня пути) есть горы пусты высоки, их же верха человеку не мощно дозрети, и с тех пор течёт река под землёю не велика».

Это описание южных склонов Тянь-Шаня, откуда постоянно низвергаются каменные обвалы и осыпи, перекрывающие русла речек, которые выходят на поверхность только на границе песчаной пустыни. Именно здесь расположена цепочка богатых оазисов Уйгурии: Куча, Курля, Аксу и др. Дальше идут упоминания о драгоценных камнях, находимых в руслах этих рек; тут уместно вспомнить, что Хотан — родина нефрита и яшмы, а также в окрестных горах имеются месторождения рубинов, сапфиров и ляпис-лазури. И наконец, важно упоминание, что малые реки впадают в большую, где много рыбы, причём последнюю едят сырой. Большая река — Тарим. Итак, среди фантастических вымыслов обнаружена весьма ценная деталь — царство первосвященника помещено в Уйгурии.

На первый взгляд и это противоречит исторической действительности, потому что ставка гурхана и кочевья его воинов располагались севернее Тянь-Шаня, но буквализм, как мы говорили выше, чаще всего ведёт к заблуждению. Ведь автор «Сказания об индийском царстве» меньше всего интересуется действительностью. Для него важен образ и смысл! Поэтому он нарисовал картину страны, являвшейся сердцем восточного несторианства, ту самую, которая инспирировала взлёт восточно-христианской культуры, противостоявшей и буддизму и исламу. И в этом смысле он подкрепляет нашу догадку о том, что именно уйгуры были инициаторами «жёлтого крестового похода», удара, от которого не смог оправиться сельджукский султанат.

С этой точки зрения автор источника был прав, и, вероятно, его современники умели его понимать, а мы, привыкшие к деловому языку и статистической точности, просто не умеем понимать системы образов и ассоциаций и за метафорами находить истинное содержание, очевидное средневековому читателю. Значит, трудность перевода заключается не в простой подстановке слов и фраз, но ещё больше в уяснении смысла в манеры изложения.

Так, но это не всё! Историческая действительность была вытеснена смысловой образностью не до конца. В этом мы убедимся, если рассмотрим вопрос о северной границе кара-киданьского ханства.

В отличие от южной и западной границ северные пределы кара-киданьского царства не могут быть определены с достаточной уверенностью. Принято считать, что граница эта проходила по реке Имилю, а севернее, в бассейне Иртыша, жило могущественное племя найманов, происхождение и этническая принадлежность которых до сих пор остаются открытым вопросом[320]. История найманов достоверно известна только с эпохи Чингисхана, т.е. со второй половины XII в.[321]. Вот тут-то и кроется разгадка. В то время когда большинство кочевых племён степной Азии известны историкам с конца X в. или начала XI в., сведения о найманах, самом большом, сильном и культурном народе, действительно появляются в конце XII в.

Народа и культуры без истории не бывает, следовательно, предки найманов были членами какого-то иного этноса, и даже можно определённо утверждать, что это были просто кидани.

В Срединной Азии каждый народ имел кроме этнического наименования синоним — число племён, его составлявших. Так, уйгуры назывались токуз-огузы, т.е. «девять племён», карлуки — уч-огузы, или «три племени», басмалы — «сорок племён», тангуты — «семь племён». Восьмиплеменным народом были кидани, а слово «найма» значит по-монгольски «восемь». От найманского языка сохранились только имена собственные и «культурные слова». И те и другие чаще всего бывают заимствованными у соседей. Зато мы знаем, что при столкновении с кераитами и монголами найманы великолепно с ними объяснялись, что говорит об их монголоязычии. А откуда могли монголоязычные кочевники попасть на Алтай во второй половине XII в.? Только вместе с киданями, а скорее как часть киданей, соратников Елюя Даши, Такова вероятность, но тут настало время снова обратиться к источникам.

Рашид ад-Дин сообщает: «Ранее эпохи Чингис-хана государями найманов были Наркыш-Таян и Эниат-каан… они разбили племя кыргызов… Буюрук и Таян (современники Чингисхана. — Л.Г.) были сыновьями Эниат-каана (ниже он назван Инанч-Бильгэ Буку-хан. — Л.Г.)… племена найманов были кочевыми, некоторые обитали в гористых местностях, а некоторые — в равнинах… они имели большое и хорошее войско; их обычаи и привычки были подобны монгольским»[322].

Добавим к сведениям мусульманского автора слова христианского монаха-минорита Вильгельма Рубрука, ездившего послом к монголам: «Именно в то время, когда франки взяли Антиохию (в июне 1098 г.), единовластие в северных странах принадлежало одному лицу, по имени Кон-хам (спутаны два слова: «хан» и «кам», т.е. прорицатель. — Л.Г.). Этот Кон был каракатай. (В 1098 г. ещё не было деления на собственно катаев // киданей и кара-катаев. Автор XIII в. допускает модернизацию.) Эти катай (кара-кидани) жили на неких горах, через которые я переправлялся (он шёл одним из трёх проходов между западной и внутренней частями Срединной Азии, расположенными между хребтами Алтая и Тянь-Шаня[323]), а на одной равнине между этих гор жил некий несторианин пастух (pastor), человек могущественный и владычествующий над народом, именуемым Найман и принадлежавшим к христианам-несторианам (описана Западная Джунгария — область кара-киданьского гурхана Елюя Даши. — Л.Г.). По смерти Кон-хама (императора династии Ляо. — Л.Г.) этот несторианец превознёс себя в короли, и несториане называли его королём Иоанном, говоря о нём вдесятеро больше, чем было согласно с истиной. Именно так поступают несториане, прибывающие из тех стран: из ничего создают большие разговоры»[324].

Хронология здесь напутана сильно, но не случайно. Дата взятия Антиохии совпадает с разгромом и покорением цзубу киданями и объединением восточной части Великой степи империей Ляо. Это событие не могло не остаться в памяти кочевников, от которых Рубрук получил информацию через полтора века.

А теперь сравним тексты. Несмотря на кажущиеся противоречия, они дополняют друг друга. Рубрук определённо описывает Елюя Даши и территорию его ханства, называя её найманской. Рашид ад-Дин отмечает, что до конца XIII в. у найманов был только один государь — Эниат или Инанч, имя, либо легко переделываемое в «Иоанн», либо просто имя «Иоанн», превратившееся в Эниат.

Затем дата — война с кыргызами. Как нам уже известно, кидани столкнулись с кыргызами в 1129 г. Кыргызы сумели отбиться, но степи Западной Монголии, лежавшие южнее Саянского хребта, естественно, достались киданям. Только отсюда, используя людские резервы из тех благодатных степей, мог Елюй Даши набрать воинов для разгрома сельджукского султана в 1141 г., после чего он и прослыл царём-пресвитером. Но после его смерти в 1143 г. началось отпадение окраин, и Эниат, с тюркским прозвищем Инанч Бильгэ Буку-хан (муж мудрый и сильный[325]), оказавшись во главе своего отряда на территории, ограждённой Монгольским Алтаем, стал самостоятельным и передал власть двум своим сыновьям, имена которых остались неизвестны. Впрочем, нам достаточно их титулов: старший именовался Таян-хан, а младший — Буюрук-хан. Используя тюркские титулы, найманы сохранили монгольскую речь[326].

Итак, вначале северная граница ханства, которое называлось в Европе «царством пресвитера Иоанна», достигала Саянского хребта, но слабые женские руки выпустили северные земли, скорее всего во время смуты 1177 г., и границы государства сузились настолько, что оно не могло быть жизнеспособным. Выходит, что вымысел европейских сплетников был далёк от истины, но подождём с выводом. Ведь в самой фантастической повести иногда оказываются крупицы правды.

И вот мы подошли к событиям, которые надо рассматривать уже не суммарно. Спустимся с облаков на вершину степного кургана и осмотрим горизонт и прилегающую степь более сосредоточенно и подробно. Теперь мы можем позволить себе эту роскошь, потому что знаем — где и что искать.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.