Рабство и сдача внаем земли и скота

Рабство и сдача внаем земли и скота

С самых первых лет эпохи заселения новоиспеченные крупные землевладельцы вынуждены были решать проблему — как эффективно эксплуатировать свалившееся на них словно с неба земельное богатство. Как мы уже говорили в главе 5, опираться на рабов не было смысла — производительность хутора если и увеличивалась, то не намного, так как расходы на еду и жилье в течение зимы для большого числа рабов были неприемлемо высоки. Из истории человечества мы знаем, что рабство как институт оказывается экономически выгодным почти исключительно в странах, где климат и география позволяют заниматься земледелием в крупных масштабах и где легко организовать присмотр за рабочей силой.[413] В Исландии же, где экономика в прибрежных регионах состояла из охоты, рыболовства и собирательства, а в удаленных от моря областях сводилась к скотоводству, эффективное использование рабского труда было невозможно. Уход за скотом, выгон скота на пастбища, его сбор и прочие рутинные операции, связанные со скотоводством, в Исландии требовали, во-первых, распределения рабочей силы по большим площадям, во-вторых, личной инициативы, которая невозможна без личной заинтересованности. К XI веку рабство в Исландии исчезло, и его заменила более эффективная система управления землей — арендаторство.

Саги многократно упоминают случаи, когда годи и крупные землевладельцы сдают внаем скот. Несомненно, это было весьма распространенное явление, но до 1300 года у нас нет почти никакой информации о том, как все это осуществлялось на практике. В XIV же веке, насколько можно судить, этот сектор экономики пережил настоящий бум, как в связи с ростом числа землевладельцев-арендаторов, так и в связи с новым правилом увязки аренды земли с арендой определенного числа голов скота — в прежние времена скот сдавался внаем отдельно от земли.

Поскольку детальных сведений практически нет, сложно оценить, насколько прибыльной была сдача скота в аренду в ранний период эпохи народовластия. Эта практика могла приносить доход, но не менее важной ее функцией была страховка. Отдавая внаем и в долг скот, члены скотоводческих обществ, как правило, ищут не столько увеличения прибыли, сколько снижения риска убытков. В Исландии, с ее тиранией неурожайных лет и зависимостью от скотоводства, сдача переизбытка скота в аренду служила для крупного землевладельца инвестицией и страховкой. Распределяя свои стада по нескольким регионам и хуторам, такой землевладелец мог рассчитывать, что не рискует потерять весь скот сразу, если случится катастрофа — оползень или локальная вспышка какой-нибудь болезни.

К концу XI века аренда скота стала в Исландии совершенно рутинным делом, насколько можно судить по несколько более надежным источникам, относящимся к этому периоду. Бьёрн Торстейнссон отмечает, что статус и престиж годи должны были быть связаны с владением землей и способностью сдавать землю и скот в аренду: «Из века в век власть и престиж годи обеспечивали не владение самым крупным хутором или дружба с важными людьми, но владение большими участками земли и доход от сдаваемой в аренду собственности».[414] Положения «Серого гуся» поддерживают этот тезис — в книге содержится весьма подробный и большой раздел, посвященный аренде (дисл. fj?rleigur — «аренда имущества»), где обсуждаются вопросы заключения сделок о продаже, найме и кредите, улаживания споров о долгах, о ничейном имуществе, найденном на чьей-либо земле, о скоте и так далее.[415] Еще более длинный раздел в «Сером гусе» посвящен владению землей (дисл. landbrig?a-??ttr), и там рассмотрены вопросы права собственности на различные виды земельных участков, покупки и продажи земли, владения землей в долях, охоты и рыболовства и так далее.[416]

Широкое распространение аренды было возможно потому, что многие крупные земельные владения состояли из участков, раскиданных по большой территории. Участки, удаленные от центрального, где располагался главный хутор — «главное жилье» (дисл. a?alb?l; дисл. a?al «главный, основной», b?l «жилье»), — назывались «внешние земли» (дисл. ?tj?r?, мн. ч. ?tjar?ir), и их было особенно удобно сдавать в аренду. Главный хутор, для которого, кроме термина a?alb?l, использующегося в «Сером гусе», существовал и параллельный термин h?fu?b?l — «головное жилье» (дисл. h?fu? «голова»; употребляется в более поздней книге законов, «Книге Йона»[417], частично норвежского происхождения), играл центральную роль в исландской системе землевладения. Дело в том, что взятая первопоселенцами земля не делилась наследниками на все более мелкие участки с течением лет. Сохранялся ядерный участок, который не мог быть меньше определенной величины, он и назывался главным хутором. Величина главного хутора известна из довольно поздних документов, XV века, и в те времена минимальная стоимость главного хутора должна была равняться шестидесяти сотням (локтей домотканого сукна), а сотня — это цена одной коровы. Можно предполагать, впрочем, что и до XV века действовали аналогичные нормы. В «Книге Йона» дополнительно указано, что владеть главным хутором обязательно должны люди, ведущие свое происхождение от того первопоселенца, кто этот хутор занял, но непонятно, насколько «Книга Йона» в данном случае отражает исландскую, а не норвежскую реальность.

Многие исследователи связывали исландскую традицию сохранения главного хутора с системой наследственного землевладения, известной в Норвегии[418], в рамках которой определенный участок земли находился в собственности патрилинейной группы, то есть передавался от отца к сыну или к ближайшему потомку-мужчине, а основателем группы считался некий предок, который когда-то давно владел этой землей.[419] Такая земля называлась одалем (дисл. ??al) и находилась в абсолютной собственности, то есть владение ею не означало необходимость служить за это какому-либо правителю. Саги об исландцах представляют дело так, что эту-то норвежскую систему абсолютной собственности на землю и хотел отменить первый конунг всей Норвегии Харальд Прекрасноволосый (у власти ок. 885–930) и что именно его действия по отъему одалей и привели к исходу будущих исландцев с родины. Термин «одаль», однако, ни разу не употребляется в «Сером гусе». Исландский главный хутор мог наследоваться потомками не только по мужской линии, поэтому, хотя статьи «Серого гуся» указывают, что наследники должны быть родственниками первопоселенца, речь идет об институте, отличном от норвежского.[420] Получать в наследство главный хутор мог человек, связанный с текущим или предыдущим хозяином как по отцовской, так и по материнской линии. Главный хутор, как правило, наследовали мужчины, а другие наследники, включая женщин, получали движимое имущество и «внешние земли». В наследство мог передаваться также участок, отрезаемый от основного, при условии, что оставшийся участок соответствовал требованиям по минимальной стоимости главного хутора.

Обычно главный хутор оставался в собственности члена семьи первопоселенца. Во всяком случае, тот, кто владел главным хутором, не имел права ни продать его, ни сдать в аренду, не получив оформленного по закону согласия своего наследника-мужчины. Таким образом, технически земля могла покинуть семью только в том случае, если наследники давали согласие на ее продажу. Однако такое согласие в исландской ситуации ставило наследников в невыгодное положение, поэтому можно предполагать, что таковое если и давалось, то редко и за внушительного размера компенсацию. Тем самым практика сохранения главного хутора в неприкосновенности означала наличие в исландском обществе большого числа землевладельцев, извлекавших свой основной доход из сдачи в аренду «внешних земель», хутора на которых так и назывались — «арендное (или наемное) жилье» (дисл. leigub?l).