Хреппы — общины
Хреппы — общины
Независимость землевладельцев поддерживалась также институтом общины, так называемым хреппом (дисл. hreppr, мн. ч. hreppar). Каждая община состояла как минимум из двадцати землевладельцев, обязанных платить тинговый налог (дисл. ?ingfararkaupsb??ndar). Такие землевладельцы были относительно близкими соседями — община имела четкие границы. Община была независима как от годи, так и, позднее, от приходских священников, не совпадая с границами прихода.[206] Также известно, что общины были самоуправляемыми, впрочем, как именно осуществлялось самоуправление, источники не сообщают. Во главе каждой общины стоял комитет из пяти человек. Ни в каких других странах аналогичные хреппам институты неизвестны, скорее всего, это уникальная исландская особенность. На какой стадии развития исландского общества и при каких обстоятельствах были созданы общины, неясно, однако похоже, что уже к началу X века весь остров был поделен на общины, — впрочем, первые упоминания слова hreppr появляются лишь много позднее. Общины обеспечивали землевладельцам локальную безопасность и — в известной мере — свободу выбора политических союзов. В 1703 году таких общин в Исландии было 162.[207] Учитывая территориальную природу общины и глубокий консерватизм, свойственный исландской хуторской жизни, разумно предполагать, что число общин в эпоху народовластия было примерно таким же. Хотя, повторим, никаких документальных свидетельств на этот счет у нас нет.
Собрания общины представляли собой локальную арену для разрешения мелких споров. Члены общины также координировали самые разные мероприятия, как то: управление летними выпасными лугами, наем сезонных рабочих и т. п. — и, что особенно важно, общими усилиями страховали друг друга на случай пожаров и потери скота. Вероятно, община же занималась сбором десятины и распределением по региону той ее части, что возвращалась церковью, организовывала кров и пропитание для местных сирот, а также помогала тем нищим, которые считались жителями округи. Люди, которые не могли сами себя обеспечить, распределялись общиной по хуторам ее членов, и те давали им работу, кров и пропитание. Новые люди не могли переехать в ту или иную округу без предварительной рекомендации и процедуры формального вступления в общину — эти ограничения, судя по всему, имели целью предотвратить бесконтрольный рост расходов на содержание нищих. Общины, как мы уже сказали выше, продолжали функционировать многие века после окончания эпохи народовластия, обеспечивая преемственность хуторской жизни и нерушимость социального порядка.
Насколько можно судить, общины появились примерно в одно время с местными тингами, в начале X века. Два этих института формировали сети социальной организации[208], в значительной мере пересекающиеся. Впрочем, весенний тинг (v?r?ing), в отличие от хреппа, не был территориальным. Любой землевладелец мог перейти от одного годи к другому — и тем самым сменить весенний тинг, на котором ему полагается присутствовать; напротив, в ряды общины землевладелец вступал единожды и менять ее не мог. Община, таким образом, была в основе своей институтом неполитическим, призванным гарантировать прежде всего выживание и экономическую стабильность. Ее существование, однако, освобождало землевладельцев от необходимости опираться в этом плане на социальную элиту, которая выполняла аналогичные исландской общине функции в других государствах. Возможности и задачи общины были весьма ограниченны, но само ее наличие и эффективность заведомо лишали конкурентоспособности потенциальные аналогичные структуры, которые могла бы создать исполнительная власть и которые бы действовали уже от лица государства. Тем самым община являлась, кроме прочего, предохранительным механизмом, институтом социальной аутоконсервации.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.