Гибель лайнера «Адмирал Нахимов»

Гибель лайнера «Адмирал Нахимов»

«Адмирал Нахимов» отошел от причала Новороссийского морвокзала 31 августа 1986 года в 22.00 и взял курс на Сочи. В 22.20 на мостике получили информацию о приближении на встречном курсе сухогруза «Петр Васев». По Правилам предупреждения столкновения судов в море (ППСС) «Адмирал Нахимов» должен был пропустить его, но вмешался диспетчер берегового поста регулирования движения, который дал команду «Петру Васеву» пропустить «пассажира». Капитан сухогруза Виктор Ткаченко подтвердил своему коллеге с «Адмирала Нахимова» Вадиму Маркову, что пропустит его. Однако в 23.12 «Петр Васев» врезался носовой частью под прямым углом в правый борт парохода, прорубив в нем пробоину 8Ч10 метров. Через 8 минут лайнер погрузился в морскую пучину.

Зачем портовый диспетчер приказал капитанам нарушить ППСС? Почему Виктор Ткаченко не дал дорогу «Адмиралу Нахимову»? Наконец, по каким причинам лайнер камнем пошел ко дну, хотя в соответствии с международными конвенциями конструкция пассажирского судна должна обеспечить ему плавучесть, даже если затоплены как минимум два отсека? Ни на один из этих вопросов правительственная комиссия, которую возглавлял член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев, ответов не дала. Задолго до завершения следствия, а тем более суда, она определила: кораблекрушение произошло в результате халатности капитанов. Через два месяца после трагедии этот вывод был закреплен в постановлении Политбюро ЦК КПСС. А в марте 1987 года состоялся суд, принявший к руководству прозорливую оценку партии: капитаны получили по 15 лет тюрьмы и должны были выплатить по 40 тысяч рублей штрафа в компенсацию ущерба.

Партия, а также суд не оценили по достоинству деятельность министра морского флота, члена ЦК КПСС Тимофея Гуженко, руководителей Черноморского пароходства. Но ведь не без их начальственного ведома перевозкой пассажиров занималось судно, находящееся в эксплуатации 60 лет, которое вообще нельзя было выпускать дальше портовой гавани.

8 июля 1986 года (почти за два месяца до катастрофы) пароходство составило акт: к дальнейшему использованию пароход не пригоден. Но именно на эту «старую галошу» по указанию начальника Черноморского пароходства С. Лукьянченко, подписавшего тот самый акт, посадили 1200 пассажиров и отправили в море, «удовлетворяя потребности государства в пассажироперевозках».

Как уже упоминалось, пассажирское судно должно оставаться на плаву, даже если у него полностью затоплены два любых отсека. Вопреки всем конвенциям «Нахимов» не обладал этими качествами. Теоретически он мог оставаться на плаву только с одним затопленным отсеком (теоретически – потому что из-за старости прогнил вообще). Удар «Петра Васева» роковым образом пришелся как раз в переборку, разделявшую два отсека. Поэтому оба они мгновенно оказались затопленными. Роковую роль сыграла невозможность воспользоваться спасательными шлюпками: на спуск только одной в идеальных условиях требовалось до получаса, при крене же всего в 1–2 градуса спуск становился невозможен.

Не все концы с концами сходятся и в обвинениях, выдвинутых против капитанов. Суд, а до него и следствие не исследовали ключевой, по мнению многих флотских специалистов, факт: в период нарастания аварийной ситуации на экранах радиолокационных станций наблюдалась отметка какого-то третьего судна, которое так и не было идентифицировано.

До самого момента столкновения Ткаченко практически не отходил от САРПа (системы автоматизированной радиолокационной прокладки курса). Как это ни странно, но прибор показывал расхождение в 2 мили с судном, которое Ткаченко считал «Нахимовым». Кроме того, по получаемым данным, увеличивался и пеленг. Положение неизвестного судна, судя по приборам, создавало иллюзию абсолютно благополучной обстановки.

Показания Ткаченко не заинтересовали юристов, зато дали некоторым ученым и специалистам-практикам повод для дальнейшего расследования. Доцент Краснодарского политехнического института Владимир Чуев выдвинул такую гипотезу. Столкновение, как известно, произошло в конце лета. Нередко это время совпадает с повышением солнечной активности. Случалось, что именно в такие дни и ночи на экранах радаров вдруг возникали цели-фантомы и, наоборот, исчезали настоящие цели.

Чуев тщательно изучил сборник «Солнечные данные» Академии наук СССР. И тут выяснилось: с 17 августа 1986 года в показаниях Крымской астрофизической обсерватории обнаружился резкий скачок электромагнитного излучения из космоса, равный 20 %. Однако его не зафиксировали эталонные обсерватории в Японии и Канаде. Это расхождение в данных эталонных обсерваторий и Крымской длилось до 1 сентября. А потом все пришло в норму.

Проанализировав эти факты, Чуев пришел к выводу: на регион Крыма и Северного Кавказа (в том числе на Цемесскую бухту и Новороссийск) воздействовало не солнечное, а неизвестное направленное электромагнитное излучение. Оно подавалось издалека, возможно, за сотни и тысячи миль через искусственный спутник Земли, а может, через разведывательные системы типа «АВАКС», которые оборудованы специальными микропроцессорами и могут работать с любым радаром так, чтобы на его экране появлялись ложные цели и исчезали истинные.

Кстати, до трагедии в Цемесской бухте на теплоходах «Герои Севастополя», «Бургас» и на других судах несколько раз судоводители регистрировали на радарах ложные цели. В четырех случаях создавалась ситуация, когда чудом удавалось избежать столкновения.

По мнению Чуева, кораблекрушение под Новороссийском – результат применения микроволнового оружия через спутник.

Александр Трусов, служивший тогда в погранвойсках КГБ, предполагает, что микроволновое оружие было применено для ликвидации крупного чина КГБ своими же соратниками. В ту ночь действительно погиб начальник управления КГБ по Одесской области генерал-майор Крикунов со своей семьей, который уже после отхода «Нахимова» от причала был доставлен на борт парохода катером. Однако обстоятельства его смерти так и остались неизвестными. Да и появление Крикунова на борту было достаточно неожиданным. Решение об этом он принял в Москве, в Главном управлении КГБ СССР, в день отплытия «Нахимова» из Одессы. С чем только не связывали факт его смерти. Писали и о мести коррумпированной партийной номенклатуры, и о попытке передачи крупной партии контрабанды, и о расследовании фактов вывоза военной техники через Новороссийский порт.

Профессор из Санкт-Петербурга Алексей Синяков участие в трагедии каких-либо спецслужб вывел за скобки. Он выдвинул гипотезу так называемого локального геофизического резонанса (ЛГР). Специалист по безопасности полетов, он полагает, что ЛГР стал причиной многих катастроф – в воздухе, на земле, под водой (в частности, пожара на атомной подводной лодке «Комсомолец»). Вечером 31 августа 1986 года на Черном море мог проявляться геофизический резонанс: наблюдалось необычное свечение атмосферы, а через два часа после гибели «Нахимова» произошло сильное землетрясение в западной части моря. Во время геофизического резонанса человек, управляющий сложным техническим объектом, теряет возможность точно оценить ситуацию и принять правильное решение. Не этим ли объясняется неадекватное поведение капитана Ткаченко? Ведь для совершения маневра «последнего момента» (например, отворота «Васева» вправо от принятого курса) требовалось всего полторы минуты?

Есть немало и других версий, которые хотя бы частично снимают вину с капитанов и объясняют их странное поведение в момент катастрофы.

После 1991 года справедливость в отношении осужденных «стрелочников» в какой-то степени была восстановлена. Они были помилованы и в 1992 году вышли на свободу. Вадим Марков возвратился в Черноморское пароходство, где занял должность капитана-наставника. Виктор Ткаченко вместе с семьей эмигрировал в Израиль.

К сожалению, за минувшие годы не предпринималось никаких попыток поднять останки погибших моряков и пассажиров «Адмирала Нахимова». О затонувшем теплоходе заговорили только тогда, когда из его топливных танков началась утечка солярки. Однако серьезную подводную экспедицию организовать пока не на что.

Но, пожалуй, наиболее обойденными вниманием государства оказались живые жертвы катастрофы – родные и близкие погибших. Они не получили ни компенсаций, ни страховок. Правда, в Одессе, где был приписан «Адмирал Нахимов», родственники создали фонд помощи семьям погибших. Но он ныне влачит жалкое существование, а российские потерпевшие вообще не включены в его список, поскольку Одесса теперь оказалась в другой стране.

Сын Ольги Клементьевны Кузьмы Павел служил матросом на «Адмирале Нахимове» и геройски погиб во время катастрофы. Живы свидетели, которые рассказывают, что в момент столкновения Павел Кузьма нес вахту на верхней палубе и мог спокойно покинуть тонущее судно. Однако матрос пошел спасать пассажиров, несколько раз нырял в затопленные каюты, пока не остался в одной из них навечно.

– Павлика так и не нашли, – рассказала мне Ольга Клементьевна. – Мне выдали емкость с песком и илом со дна в месте гибели парохода и триста рублей на символические похороны. Раз в два-три года, когда средства позволяют, езжу в Новороссийск, где 31 августа собираются родные наших погибших. Спасибо новороссийским властям, которые предоставляют машины, катер, кормят в матросском клубе, обеспечивают жильем. Но сэкономить денег на дорогу с каждым годом труднее. Незадолго до трагедии я пошла на пенсию, и Павлик сказал: «Ничего, теперь я тебе буду помогать». Он погиб при исполнении служебных обязанностей, и помочь мне теперь некому…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.