XXI Как был осажден и взят Таиф

XXI

Как был осажден и взят Таиф

Среди племен, все еще противившихся исламу, самым крупным было племя бедуинов, кочевавших по высокогорью южнее и восточнее Мекки. У них были родственники в хорошо укрепленном городе Таифе, куда пророк приходил проповедовать, когда в родном городе его не хотели слушать. Жители Таифа держались за своих идолов, а поскольку отношения с Меккой были близкие и расстояние между городами тоже небольшое, они сильно опасались, как бы Мухаммед, соблазненный легкой победой, не нагрянул бы и к ним. Желая укротить его амбиции, они собрались на совет в горной долине на северо-востоке от Таифа.

Вожди сказали: «Курайшиты — известные торгаши, они понятия не имеют, как вести войну. Понятно, что их одолели в два счета. Гордый своим успехом, пророк тут же надумает покорить и нас. Давайте опередим его и нанесем удар, пока он не напал сам». Совет был принят с одобрением, и ополчение было сформировано. Но Мухаммед быстро разузнал об этих приготовлениях. Он собрал войска, с которыми пришел в Мекку, добавил к ним две тысячи добровольцев из числа мекканцев, и уже через четыре недели после вторжения в священный город двигался навстречу новому противнику, провожаемый ликующими возгласами зевак, глазевших на развевающиеся знамена и длинную колонну войск.

Вождем бедуинов был молодой воин, который рассчитывал воодушевить своих солдат на смертный бой тем, что поместил у них в тылу жен и детей, табуньг и стада. Один из старейшин, узнав о таком плане, выразил крайнее неодобрение и возмущенно сказал: «Когда солдатом овладеет страх, ничто не остановит его бегства; если победим мы, женщины и дети станут только помехой; а если мы проиграем, они станут добычей врага. Увы, так мы себя обесчестим и погибнем!»

Армии встретились 1 февраля 630 года в долине Ху- найн за Арафатом, и после первого же столкновения ряды мусульман смешались. Несмотря на отчаянные попытки Мухаммеда взбодрить своих воинов, казалось, что поражение предначертано самой судьбой, — и это при их громадном перевесе в численности! Основной костяк, пришедший из Медины, держался, тем не менее, стойко. Мусульманам удалось собраться, и они наголову разбили бедуинов и захватили их семьи. Всего было взято 6 тысяч пленных, 24 тысячи верблюдов, 40 тысяч голов овец и коз и около семи пудов серебра (четыре тысячи унций). Теперь Мухаммед был полон решимости поспешить к Таифу, уверенный, что его войско, подогретое победой, которая намного превосходила все его прежние военные достижения, почувствуют себя увереннее и не испугаются даже столь укрепленной крепости. В девятой суре он ссылается на победу при Хунайне, приписав первоначальные неудачи излишней самонадеянности, а окончательную победу — помощи высших сил, кою он обещал своим последователям и наставлял всегда надеяться на нее: «Аллах помог вам уже во многих местах и в день Хунайна, когда вас восхитила ваша многочисленность. Но она ни от чего вас не избавила, и стеснилась для вас земля там, где была широка. Потом вы повернулись, обратив тыл. Потом низвел Аллах Свой покой на Своего посланника и на верующих, и низвел войска, которых вы не видели, и наказал тех, которые не веровали; это — воздаяние неверным» (Коран, 9: 25, 26).

(Перевод И. Крачковского)

Город Таиф стоит среди весьма плодородной долины. Этот чудесный оазис в окружении бесплодной горной местности изобилует роскошными и разнообразными фруктами. В то время он был окружен высокими и толстыми стенами, достаточно обеспечен водой и припасами на несколько месяцев. Все попытки Мухаммеда справиться с каменными стенами были тщетны, и тогда он решил ослабить неприятеля, истребив фруктовые сады и огороды, расположенные за городом. Взялись за дело рьяно, но осажденные возроптали, и пророк милостиво уступил, хотя в то же самое время он объявил, что все рабы, бежавшие за время осады из города, будут освобождены. Лишь двадцать два человека откликнулись на предложение, и столь скромное число перебежчиков мало подействовало на упорство жителей Таифа.

Мухаммед не оставлял своих попыток в течение 20 дней, но в конце концов решил отступить, уверенный, что город, как выразился один из его последователей, «словно лиса в своей норе: переждать ее можно, если ждать долго, а если ее бросить, то и вреда никакого». Подходящее к случаю «откровение» выразилось в следующем призыве: «Мы еще вернемся, будь на то воля Аллаха». Мухаммед отошел вместе со своей армией, щедро одарив ставших на его сторону бедуинов, чьих жен и детей, взятых в плен при Хунайне, он отпустил.

Милость пророка была частью его политики, и все- таки это была милость, она завоевала Мухаммеду друзей на юге, но вызвала ревность и недовольство среди мусульман. Пророка окружили те, кто считал себя обойденным при дележе добычи и пленных. Подозвав к себе людей из Медины, чью дружбу и преданность он высоко ценил, пророк сказал: «Внимайте мне, о жители Медины! Когда пришел я к вам, разве вы не блуждали во тьме? Разве я не дал вам гармонию? Разве не пребывали вы в заблуждении, когда явил я вам истину? Разве вы не были бедны, когда я сделал вас богатыми?»

«Справедливо ли то, что ты говоришь?» — искренне ответили те.

«Более чем, клянусь Аллахом! Вы могли мне ответить, "Ты пришел к нам заклейменный как лжец, и все же мы поверили тебе; ты пришел к нам как беглец, и мы приютили тебя; ты был изгой, а мы дали тебе жилье; ты нуждался, а мы дали тебе еду". Думаете, я не помню обо всем этом? Вы жалуетесь, что я даю подарки им, а не вам. Цм я дал земные дары, дабы завоевать их земные сердца. Вам же я отдал собственное сердце. Они возвратятся в свои дома с овцами и козами. Вы вернетесь домой с пророком Аллаха, того, в чьих руках души всех нас, и хотя бы весь мир шел своим путем, а вы — своим, я никогда не оставлю вас! Так кого же я наградил больше?»

«О пророк Аллаха! — закричали они со слезами на глазах. — Мы довольны!»

Двенадцать дней Мухаммед отдыхал там, где происходила дележка добычи, полученной в битве при Хунайне. Затем он вернулся в Мекку, одетый в ихрам, готовый выполнить обряды Малого хаджа. Было начало марта 630 года. В конце того же месяца он вернулся в Медину. В ходе путешествия он побывал там, где много лет назад скончалась его мать, прекрасная Амина, и в приливе сыновних чувств он пролил слезы при виде ее могилы. И тогда на ум ему пришло новое откровение:

«Пусть ни пророк, ни другие верующие не испрашивают прощения за идолопоклонников, даже своих родных».

Он молил Аллаха разрешить ему помолиться за мать, но его просьба не была удовлетворена. Он, должно быть, уверовал в то, что небо сулит ему угрозы, и грустно сказал: «Я спросил Аллаха, могу ли я побывать на могиле своей матери, и он разрешил мне. Я спросил его, могу ли я помолиться за нее, и он отказал мне в этом».

Его давняя мечта о сыне сбылась с рождением Ибрагима от коптской девы по имени Мария, которую в качестве наложницы подарил ему правитель Египта. Жены сильно ревновали пророка к Марии как матери его единственного сына, а пророк в свою очередь был этим крайне недоволен. И 6-я сура открыла своего рода предупреждение непокорным женам — им пересказывается история двух злых жен праведников, Ноя и Лота, которым было сказано в момент их приближения к новой жизни: «Войдите в Огонь вместе с теми, кто входит туда!»

Долгожданный сын умер в возрасте 15 месяцев, и отец, успевший к нему горячо привязаться, от души скорбел, хотя и принял смерть со смирением. Тогда было затмение солнца, которое люди приписали скорби всей природы в связи со случившимся; но пророк правдиво сказал: «Солнце и луна — это знаки, посланные Аллахом, но это не знаки скорби о ком-то из смертных; когда вы наблюдаете затмение, займитесь чтением молитвы и молитесь, пока оно не кончится».

Завоевание Мекки придало Мухаммеду большую духовную силу, а последствия имели вполне светский, законодательный характер. Снятие осады Таифа не отразилось на престиже пророка. Он был до такой степени занят приемом послов от разных племен, желавших связать свою судьбу с его учением, что девятый год Хиджры был назван впоследствии «Годом Депутаций».

Среди эмиссаров было 14 человек, принадлежавших к христианским общинам, которые пришли посмотреть, что такое ислам, оценить его преимущества. Мухаммед принял их в Мечети, им дали возможность принять участие в обсуждении богословских вопросов, которые, большей частью, велись о Втором лице Божественной Троицы, по поводу которого депутаты христиан цитировали Евангелие. Пророк возражал стихами из Корана, где сказано, в частности: «Поистине, Иса пред Аллахом подобен Адаму: Он создал его из праха, потом сказал ему: "Будь!" — и он стал. Истина — от твоего Господа. Не будь же сомневающимся! Кто же будет препираться с тобой об этом после того, как пришло к тебе знание, то скажи: "Приходите, призовем наших сынов и ваших сынов, наших женщин и ваших женщин, и нас самих и вас самих, а потом воззовем и направим проклятие Аллаха на лжецов!" Поистине, это рассказ истинный, и нет никакого божества, кроме Аллаха, и, поистине, Аллах, Он — великий, мудрый! А если они отвратятся, то ведь Аллах знает распространяющих порчу!» (Коран, 3: 52–56)

(Перевод И. Крачковского)

Для завершения дискуссии было решено устроить испытание, или Суд Аллаха, а для его проведения выбрали открытое место за стенами города. Когда настало утро, появился Мухаммед в сопровождении Фатимы и Али и их двоих сыновей. Но христиан не было видно, они отказались от своих намерений из-за страха ужасного наказания, которое должно было пасть на того, кто проиграет (по крайней мере, так утверждают мусульманские историки). Обычно добавляют, что пророк милостиво разрешил им вернуться к себе домой, предложив сначала на выбор заплатить ему дань или отречься от своей религии. Те выбрали уплату дани, но вопрос в том, действительно ли они могли допустить, что испытание такого рода является правильным способом разрешения религиозных разногласий.

История, конечно, знает множество примеров достаточно нелепых испытаний, которые христиане в Европе устраивали и несколько веков спустя.

Мечеть пророка в Медине стала теперь средоточием оживленной жизни. Здесь принимались послы, здесь выплачивалась дань и налоги; здесь возносились почести, раздавались полномочия тем, кто пришел покориться исламу. Мухаммеда теперь знал каждый во всех уголках его родного края, и его последователи исчислялись теперь тысячами.

Пока население всех городов и крепостей спешило отдать должное посланнику Аллаха, упрямые жители Таифа все еще поклонялись своим идолам и доверяли крепким стенам и горным вершинам, ожидая, когда исполнятся спокойные слова пророка, который обещал им месть Аллаха, если они не признают ислам. Но время шло, и они начинали чувствовать, что их положение не так надежно, что они в одиночестве, ибо вокруг них сужался круг верующих в Аллаха и им становилось все труднее скрываться за стенами. «Лиса» слишком долго отсиживалась в своей норе, и настало время поймать ее. Осажденные послали к Мухаммеду парламентариев, чтобы спросить у него об условиях мира. Он отказался говорить о чем бы то ни было, кроме полного отказа от идолопоклонства и принятия ислама. Эмиссары готовы были сами принять мусульманство, но утверждали, что внезапные перемены могут оказаться сильным потрясением для жителей Таифа: не могли бы они еще три года поклоняться своим идолам?

«Нет!» — ответил пророк.

«А могли бы мы попросить месячный срок, чтобы подготовить сознание людей?»

«Нет! Аллах не может служить тем, кто поклоняется идолам».

«Но нельзя ли освободить наших людей от неоднократно повторяемых ежедневных молитв?»

«Нет подлинной религии без молитвы», — всё, что сказал в ответ пророк.

На этих условиях крепость была сдана, и в Таиф был послан вестник, чтобы разрушить камень, воздвигнутый на крыше храма. Обломки остались лежать на земле, в окружении плачущих женщин, которые проливали слезы по своим разрушенным надеждам.

В течение этого года (630 г. Р.Х.) пришло известие в Медину, что византийцы и их союзники сирийцы собирали силы для похода на мусульман, и Мухаммед решился на самую честолюбивую из всех своих затей. Он не делал тайны из своих настоящих намерений, но отважно призвал правоверных собраться под его знамя, и тогда сформировалась армия, насчитывавшая 30 тысяч человек под непосредственным командованием пророка. Али остался в Медине заботиться о семье и выполнять обязанности наместника. Силе, подобной этой, еще не видели в Аравии, она двигалась с немалым трудом по раскаленным пескам, через безводные пространства. Дезертирство было не редкость, но это не влияло на численность войска, и своими размерами оно внушало трепет тем, кто жил вдоль маршрута его следования. Многие племена заявляли о своем желании стать союзниками, а ту огромную армию, что, как предполагались, собрал Рим, встретить не удалось. То ли ее командование испугалось слухов о силе, посланной им навстречу, то ли Мухаммед мудро держался на расстоянии, — трудно сказать. Во всяком случае, боевой дух мусульман покачнулся, и когда кампания близилась к завершению, Мухаммед созвал военный совет в Табуке, в ходе которого спросил Омара, продолжать ли движение вперед или нет.

«Если у тебя есть распоряжение Аллаха, то надо двигаться вперед — наступай», — сказал тот.

«Если бы я получил распоряжение от Аллаха, я не стал бы спрашивать у Омара», — ответил пророк.

В Медине по-прежнему радостно встречали возвратившихся из похода, хотя не все население участвовало в веселье. Многие отказались пойти против Сирии, другие осмелились выражать пророку недовольство из-за того, что тот предпринял эту экспедицию. Один выкрикнул: «Видно, пророк считает за развлечение поход на ромеев; но он увидит, что это совсем не похоже на войну против кочевников. Ничего себе, развлечение — шагать по пустыне, несмотря на нестерпимый зной и раскаленный песок!» Отсюда — следующие аяты в Коране: «Радовались оставленные, что они уселись позади посланника Аллаха, и тяготились усердствовать своим имуществом и своими душами на пути Аллаха, и говорили: "Не выступайте в зной!" Скажи: "Огонь геенны более зноен", — если бы они разумели! Пусть же они смеются немного, и пусть они плачут много в воздаяние за то, что приобретали!» (9: 82, 83) (перевод И. Крачковского).

Эта сура язвит колючими фразами тех, кто удерживал памятную экспедицию, которая, тем не менее, столь эффективно распространила влияние пророка на север, что некоторые мусульмане собрались продать свое оружие, словно их миссия по распространению ислама подошла к концу. Но Мухаммед, который смотрел в будущее дальше, чем его ученики, говорил: «Не продавай свое оружие, воистину, среди моих людей не перестанут существовать воющие банды, нет, до тех пор, пока не придет Антихрист».[49]