А. Вышинский Некоторые методы вредительско-диверсионной работы троцкистско-фашистских разведчиков

А. Вышинский

Некоторые методы вредительско-диверсионной работы троцкистско-фашистских разведчиков

Товарищ Сталин в своем историческом докладе на пленуме ЦК ВКП(б) «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» дал блестящий анализ этих недостатков и указал практические меры к их устранению.

Товарищ Сталин в своем докладе заострил внимание на вопросах о капиталистическом окружении и о современном троцкизме, превратившемся «…в оголтелую и беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, действующих по заданиям разведывательных органов иностранных государств».

Товарищ Сталин беспощадно вскрыл ошибки тех наших товарищей, которые неправильно представляют себе эти вопросы. Такие товарищи привыкли болтать о капиталистическом окружении, но они не понимают его подлинной природы, его существа, не понимают связи, которая существует между капиталистическим окружением и такими фактами, как шпионаж, диверсия, вредительство и террор, и не умеют сделать отсюда соответствующих выводов.

Эти товарищи забыли, говорил товарищ Сталин, о законе взаимоотношений между буржуазными государствами, в силу которого каждое из этих государств систематически засылает своих разведчиков, шпионов и диверсантов в тылы соседних государств.

Но если отношения капиталистических государств между собою определяются указанным выше законом, то может ли быть иным их отношение к СССР — стране победившего социализма, несущей счастье и освобождение от капиталистического рабства эксплуатируемым и угнетенным народам и трудящимся массам всего мира!

Конечно, нет! Вот почему капиталистические государства засылают в наши тылы и будут засылать впредь «…вдвое и втрое больше вредителей, шпионов, диверсантов и убийц, чем в тылы любого буржуазного государства» (Сталин). Этих вредителей, шпионов, диверсантов и убийц иностранные разведки направляют в СССР как своих агентов, используя их для своих преступных целей достаточно широко и умело. Такими наиболее подходящими для фашизма агентами в осуществлении этих преступных замыслов в нестоящее время являются троцкисты, представляющие собой беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц из иностранных разведок.

До самого недавнего времени далеко не все товарищи ясно представляли себе подлинную сущность современного троцкизма и его роль в борьбе капиталистических интервентов против СССР.

Троцкисты оказались для фашистов наиболее подходящей агентурой в осуществлении таких безмерно подлых преступлений против социализма и Советской страны, как шпионаж, вредительство, диверсии, террор, измена родине, ставшие за последние годы их обычными и излюбленными методами борьбы против социалистического государства рабочих и крестьян.

Организация на территории СССР настоящих шаек уголовных преступников и авантюристов вроде Шестова, Арнольда, Турока, Ратайчака и тому подобных головорезов, подготовка террористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского государства, прямой грабеж государственных средств для более успешной реализации своих преступных замыслов, вредительство, диверсия, шпионаж в пользу японской и германской разведок и развертывание под руководством этих разведок целой системы подлейших преступлений — вот что характеризует нынешних троцкистов и современный троцкизм.

«Современный троцкизм есть не политическое течение в рабочем классе, а беспринципная и безыдейная банда вредителей, диверсантов, разведчиков, шпионов, убийц, банда заклятых врагов рабочего класса, действующих по найму у разведывательных органов иностранных государств».

* * *

Так товарищ Сталин охарактеризовал в своем докладе 3 марта 1937 г. на пленуме ЦК ВКП(б) современный троцкизм, подчеркивая его подлинную сущность и ту эволюцию, которую троцкизм проделал за последние годы.

Недавние судебные процессы — дело так называемого объединенного троцкистско-зиновьевского центра, кемеровское дело (Западная Сибирь), дело антисоветского троцкистского центра, дело недавно осужденных и расстрелянных презренных предателей и подлых изменников — Тухачевского, Якира, Уборевича, Эйдемана и др., чьи имена покрыты теперь вечным проклятием, — воочию показали разбойничье лицо троцкистско-фашистских бандитов. Стоит только напомнить о таких фактах, как систематические убийства рабочих при помощи взрывов и загазования шахт, систематические крушения поездов с человеческими жертвами, как убийства честных людей, мешающих выполнению преступных замыслов (например убийство инженера Бояршинова), как ограбления банков, как, например, прямой переход на сторону врага и служба в иностранных разведках, чтобы не осталось никакого сомнения в том, как глубоко моральное падение этих господ, превратившихся в настоящих палачей рабочих и крестьян нашей страны, в изменников родины.

Не случайно, разумеется, в рядах троцкистов оказались такие люди, как Арнольд, этот международный бродяга, побывавший чуть ли не во всех странах мира и всюду оставлявший следы своих грязных, мошеннических проделок, или такие проходимцы, как Ратайчак, Путна или Примаков.

На судебном процессе антисоветского троцкистского центра выяснилось, что враг народа Троцкий еще в 1929 г. подготавливал грабежи советских торгпредств за границей и что под его и некоторых иностранных разведок непосредственным руководством в течение ряда лет подготовлялась и осуществлялась диверсионная, вредительская, террористическая и шпионская деятельность целых шаек бандитов и предателей. Не ясно ли, что все эти люди независимо от своего ранга и положения в шпионско-диверсионном и террористическом подполье давно уже превратились «в разбойников с большой дороги», как их охарактеризовал товарищ Сталин в своем докладе на пленуме ЦК ВКП(б). Окончательно морально и политически разложившиеся, они пакостят и вредят Советскому государству и делу социализма как только могут, не брезгуя никакими средствами.

А средства эти чрезвычайно разнообразны. В арсенале наших врагов имеются всевозможные «методы» борьбы, начиная от таких старых средств, как контрреволюционная клевета, саботаж, вредительство, и кончая диверсией, шпионажем, террором, изменой родине.

Все эти контрреволюционные преступления врагов народа переплелись в троцкистско-фашистском подполье с прямыми уголовными преступлениями: кражами, грабежами, поджогами, подлогами и убийствами. Потерявшие всякий стыд и совесть, не имеющие никакой опоры в массах, обреченные на полную изоляцию, покрытые позором и всенародным презрением, эти наймиты иностранных разведок не брезгуют никакими методами и способами борьбы.

Вот почему среди «методов» борьбы этих фашистских негодяев одно из виднейших мест занимает испытанное в руках врагов социалистического государства и советской власти средство — вредительство.

* * *

Вредительство как метод борьбы против социализма и советской власти имеет свою историю. Эта история началась с первых дней Октябрьской революции — с саботажа государственных чиновников, отказавшихся подчиниться новому, рабоче-крестьянскому правительству и пытавшихся отказом от работы в государственных учреждениях сорвать организацию новой власти.

Эта попытка быстро и решительно была ликвидирована, саботажники были разгромлены, и жизнь государственных учреждений хотя и постепенно, но уверенно вошла в сваю колею, пошла по новым рельсам. Разумеется, саботажнические настроения этой части служащих были изжиты не сразу. Эти настроения в течение еще длительного времени давали себя знать. Это в особенности надо сказать о верхушке тогдашней служилой интеллигенции и в частности о верхушке инженерно-технических работников, занятых на предприятиях, принадлежавших выброшенным в белую эмиграцию помещикам и капиталистам.

Не случайно, что именно из рядов этой старой, высоко оплачивавшейся капиталистами технической интеллигенции вышла шахтинская организация, положившая начало новому периоду в развитии борьбы буржуазной контрреволюции против советской власти.

Один из главарей шахтинского заговора — инженер Матов, осужденный по шахтинскому делу, вскрывая причины зарождения и развития вредительской шахтинской организации, говорил:

«Октябрьская революция была мною и рядом других лиц воспринята как нечто неожиданное, нечто непонятное… Я и многие другие инженеры, занимавшие аналогичное моему положение или уже достигшие известного материального благополучия, в сущности были при старом строе совершенно обеспечены; наша будущность была тоже совершенно обеспечена. Будучи директором рудника или управляющим, или даже главным инженером, получая значительный оклад — я в 1916 г. получал 1 000 рублей жалования в месяц и мог рассчитывать на премии в несколько тысяч рублей, — мы были совершенно спокойны за наше будущее. Наше будущее было совершенно определенно.

…Октябрьская революция внесла в нашу жизнь нечто неясное и что-то такое, что, во всяком случае, было трудно учесть, к чему было трудно подойти, что было трудно осознать и понять, — во всяком случае, она внесла что-то такое, что перевернуло вверх дном все наши привычки, весь наш уклад жизни, который казался нам нормальным…»

Такие же показания о себе давали и другие подсудимые шахтинцы. Так, на суде инженер Калганов сказал:

«Раньше мы принадлежали к категории работников, резко выделявшихся по уровню материального благополучия; наша служба давала нам покой и более или менее хорошее общественное положение, а после революции мы разделили общее положение со всеми; особых привилегий не давалось, а нужда, имевшая место в годы гражданской войны и в первый период восстановительной работы, не могла нас настроить к советской власти благоприятно. Влияние имело и следующее обстоятельство: техническая интеллигенция, по сравнению с другими группами интеллигенции, была гораздо ближе к промышленному капиталу по самому своему положению. Даже не имея собственных капиталов, мы все же как-то интенсивнее интересовались существом именно капиталистических отношений в тех предприятиях, в которых мы работали. При капиталистическом строе мы являлись в известной степени обер-офицерами капитала, если можно так выразиться. Именно через нас капитал осуществлял свойственную и неизбежную при капитализме эксплуатацию рабочих, а это, в свою очередь, порождало уже известную идеологию, которая резко отделяла нас от рабочих, противопоставляла нас им. Радикальное изменение этого порядка после революции многих из нас выбило из колеи; для многих из нас переменить свое мировоззрение и особенно проявить его на деле было очень трудно. Все эти причины и предпосылки создали для меня и других те побудительные мотивы, которые заставили нас стать на враждебный для пролетариата и советской власти путь».

«Одной из причин моей несимпатии к советской власти, — говорил подсудимый Братановский, — была боязнь, что эта власть способна только разрушать, а не созидать…»

«Мои настроения, — говорил о себе шахтинец инженер Горлецкий, работавший до революции директором-распорядителем Донецко-Грушевского акционерного общества, — не отличались от большинства остальных специалистов — я тоже не верил в то, что советская власть просуществует долго. Все мы думали, что советская власть (большевики) не сумеет восстановить и сельское хозяйство. Я считал, как и многие из интеллигенции того времени, что развалившуюся промышленность и хозяйство страны советская система и власть восстановить не смогут…»

* * *

Вот почва, на которой возникла в период 1919–1921 гг. и особенно широко развернулась в период 1924–1928 гг. шахтинская организация, представляющая собой классическую форму буржуазной контрреволюции того времени.

Известно, что в то время центром вредительской деятельности являлся Донбасс, но руководящую роль в деле организации вредительства играло к этому времени в Париже «Объединение бывших горнопромышленников юга России», во главе которого стояли руководители бывшего совета съездов горнопромышленников — Соколов, Прядкин, Буров, Фенин.

Параллельно с этим «Объединением» подобную же роль играло другое зарубежное общество, известное под именем «Польское объединение бывших директоров и владельцев горнопромышленных предприятий в Донбассе», во главе с известным деятелем буржуазной контрреволюции Дворжанчиком.

Кроме того, отдельные инженеры — члены вредительских организаций в Донбассе и в частности в городе Шахты находились в непосредственной связи с бывшими владельцами различных угольных предприятий и директорами акционерных обществ, владевших угольными шахтами в Донбассе до революции. Такова была связь шахтинцев Матова, Детера, Шадлуна, Сущевского с бывшим капиталистом Парамоновым, бывшим министром торговли и промышленности белого донского правительства Фениным, с известными французскими капиталистами Ремо, Сансе и пр.

Все эти господа не только были организаторами вредительства на шахтах и предприятиях, перешедших в собственность трудящихся и Советского государства, но и организаторами усиленно подготовлявшейся в то время интервенции. Усиленно готовясь к нападению на СССР, иностранные интервенты опирались на шахтинских вредителей внутри СССР, всячески поддерживали их вредительскую контрреволюционную работу для ослабления обороноспособности СССР и подготовки наиболее благоприятных условий для своего военного нападения на СССР. Энергичная поддержка, оказывавшаяся шахтинским вредителям различными заграничными капиталистическими организациями («Объединением бывших горнопромышленников юга России», «Французским объединением бывших владельцев и акционеров бывших предприятий», «Польским объединением бывших директоров и владельцев горнопромышленных предприятий в Донбассе», «Обществом кредиторов бывшей старой России» и др.), объяснялась в известной степени еще и непосредственной заинтересованностью руководителей этих обществ в возвращении в их руки ранее принадлежавших им шахт и предприятий. В делах контрреволюционной вредительской организации были заинтересованы, таким образом, весьма широкие круги иностранных капиталистов, банкиров, финансистов и вообще частных собственников. Были в этих делах заинтересованы и руководители некоторых германских фирм, в частности фирма «AEG» (Всеобщее электрическое общество), связанная с вредителями через подсудимых Башкина и инженера Казаринова, служившего в то время в Берлинском торгпредстве в качестве представителя Донугля.

Напомню, что одна из видных ролей в этой вредительской контрреволюционной работе принадлежала осужденному по этому делу в 1928 г. инженеру Бояршинову, который впоследствии не только порвал с вредителями, но и повел с ними борьбу. Эту борьбу инженер Бояршинов вел в последние годы и с троцкистскими вредителями. Как это выяснилось по делу антисоветского троцкистского центра, троцкисты отомстили Бояршинову. Подсудимый Шестов признал, что именно его руками и руками его сообщников инженер Бояршинов был убит за разоблачение вредительской деятельности японо-германских троцкистских бандитов.

* * *

Шахтинское дело в свое время приобрело громадную известность главным образом вследствие того, что в нем с исключительной отчетливостью выявились основные отличительные свойства новой формы борьбы буржуазной контрреволюции против СССР. Шахтинское дело приобрело значение международного дела, так как в нем нашли свое выражение стремления не только контрреволюционной верхушечной части старой технической интеллигенции, по и стремления наиболее реакционных и враждебных Советскому Союзу капиталистических стран. Значение этого дела определялось еще и тем, что шахтинские вредители, как и вредители из «промпартии», были членами организаций, созданных бывшими капиталистами-эмигрантами при активной поддержке иностранных разведок.

Сами шахтинцы говорили о себе, что они «обер-офицеры капитала», что они унаследовали от капитализма жгучую ненависть к советскому строю и стремление к капиталистической реставрации. Наши враги были уверены в недолговечности советской власти, в неизбежности возврата капиталистических порядков, хотя бы с помощью штыков иностранных интервентов.

«Большевики пришли, большевики уйдут», так говорили шахтинцы. Эта «идея» определяла собой и методы преступной деятельности шахтинских и «промпартийских» вредителей.

Сначала «пассивный саботаж»: вредители скрывают ценные пласты угольных месторождений, стараются эксплуатировать наихудшие пласты, приберегая лучшие пласты для старых, «настоящих хозяев», которые вот-вот должны возвратиться в свои разоренные Великой социалистической революцией гнезда.

Этот «пассивный саботаж» сочетался со шпионско-разведывательной работой, рассчитанной на подготовку интервенции и срыв обороноспособности СССР. Так шло дело два-три года. Но надежды на скорое падение советской власти все больше потухали, и «пассивный саботаж» сменился скрытым вредительством, прямо направленным против народного хозяйства и против советской власти.

Этот период в деятельности вредителей характеризуется такими преступлениями, как умышленная порча механизмов, турбин, лебедок, затопление шахт и т. п. Преступления эти не смогли, разумеется, остановить развития советского народного хозяйства, не смогли поколебать устойчивости и прочности Советского государства.

Однако вредители не успокаивались, да и не могли успокоиться, поскольку вредительство явилось одной из форм борьбы буржуазной контрреволюции против пролетарского государства, против социалистического строительства. Именно это обстоятельство определяло и вес значение шахтинского дела, вскрывая роль шахтинцев как одного из отрядов буржуазной контрреволюции, наиболее приспособленного в то время для борьбы за интересы этой буржуазной контрреволюции.

Не случайно подлинными вдохновителями и организаторами шахтинского вредительства явились некоторые круги международной буржуазии. Не случайно вредительская организация Донбасса оказалась в чрезвычайно интимной близости с капиталистическими организациями некоторых иностранных государств и некоторыми иностранными разведками. Заговор шахтинских вредителей вскрыл крупнейшие недостатки и ошибки в нашей хозяйственной работе и в самой системе хозяйственного управления, притупление большевистской бдительности и революционного чутья в отношении классовых врагов, неудовлетворительность работы по вовлечению рабочих масс в дело руководства производством, отрыв руководящих органов ряда наших профессиональных и партийных организаций от масс и явную слабость партийного руководства этих организаций хозяйственным строительством.

Шахтинское дело сигнализировало о необходимости коренной перестройки всей работы наших хозяйственных организаций и методов работы наших партийных органов.

Наша партия под руководством своего Центрального комитета бесстрашно и мужественно вскрыла недостатки, ошибки и извращения в работе хозяйственных органов и в частности в системе хозяйственного управления и указала средства и способы устранения этих недостатков. Наша партия в короткий срок сумела ликвидировать последствия шахтинского вредительства, залечить нанесенные вредителями раны. Из шахтинского дела были извлечены все необходимые уроки и главный урок, о котором товарищ Сталин в свое время сказал: «Урок, вытекающий из шахтинского дела, состоит в том, чтобы ускорить темп образования, создания новой технической интеллигенции из людей рабочего класса, преданных делу социализма и способных руководить технически нашей социалистической промышленностью».

* * *

Наша техническая отсталость в то время была одним из самых слабых мест социалистического строительства.

«Эту нашу техническую слабость мы ликвидировали тем, что дали лозунг об овладении техникой и воспитали за истекший период десятки и сотни тысяч технически подкованных большевистских кадров», — говорил на пленуме ЦК ВКП(б) в марте 1937 г. товарищ Сталин.

Но этот успех нам дался не сразу. Враг не прекращал своей борьбы и после разгрома шахтинских вредителей, вредительство по-прежнему оставалось в руках врага отравленным оружием, одним из средств сопротивления делу социализма. Это отчетливо доказал судебный процесс «промпартии» (1930 г.), продолжавшей преступную деятельность шахтинцев. «Промышленная партия» («промпартия») состояла из верхушки старой инженерно-технической интеллигенции, из крупных специалистов и профессоров, занимавших при капиталистическом строе привилегированное положение и являвшихся в известной своей части участниками капиталистических предприятий.

«Промышленная партия» образовалась в Москве в 1927 г. из другой контрреволюционной организации, сложившейся еще в 1926 г. под названием «инженерно-технического центра». «Инженерно-техническим центром» эта организация называлась потому, что главными ее деятелями были инженеры. Эти инженеры сами в большинстве случаев были капиталистами или участниками, совладельцами капиталистических предприятий, акционерных компаний и т. д. Так, одним из организаторов «инженерно-технического центра» был инженер Рабинович — сам бывший шахтовладелец.

Другие «вожди» «инженерно-технического центра» — Пальчинский, Хренников, Горлецкий — были участниками акционерных обществ, крупными собственниками. Таких примеров можно было бы привести множество. Кроме крупных собственников в эти организации входили по преимуществу крупнейшие инженеры, занимавшие до революции места управляющих и главных инженеров.

Из этого «инженерно-технического центра» и возникла «промышленная партия» во главе с теми же Пальчинским, Рабиновичем, Хренниковым и др. Головка «промпартии» являлась ее «центральным комитетом», ставшим главной руководящей силой всей вредительской и контрреволюционной деятельности антисоветской части инженеров и профессоров, работавших в различных советских учреждениях.

Один из подсудимых по делу «промпартии» — инженер Ларичев рассказал Верховному суду о том, как и из кого образовались и «инженерно-технический центр» и затем «промпартия». Он говорил, что основное ядро этих организаций составилось из верхушки старого инженерства, враждебно встретившей Октябрьскую революцию и продолжавшей к ней враждебно относиться и в течение ряда последующих лет. Но кроме верхушки в «промпартию» входила часть и рядовых инженеров.

Какие причины привели в эту организацию рядовых инженеров?

На этот вопрос подсудимый Ларичев дал такой ответ: «Рядовое инженерство вступило на путь этой борьбы, на путь активного противодействия советской власти в силу того, что большинство этих инженеров было насквозь пропитано взглядами буржуазного строя, в силу того, что большинство из них было выходцами из буржуазии, а отчасти из мелкобуржуазных элементов».

* * *

Ларичев был прав. Все эти вредители были плоть от плоти, кость от кости самой буржуазии: они происходили из буржуазной среды, они были воспитаны в буржуазных школах, им были в свое время внушены буржуазные взгляды, они были тесно связаны с буржуазией, они, так сказать, вросли в капиталистический строй, при капитализме они чувствовали себя, как рыба в воде.

Эти инженеры не сочувствовали советскому строю, потому что этот строй им был не по вкусу: он противоречил всем их понятиям, взглядам, привычкам, всей их прошлой жизни.

Подсудимый Федотов, старый профессор и инженер, признавался на суде, что он только после ареста понял, что советская власть есть подлинная народная власть. Подлинной властью до того он считал лишь власть капиталистов и помещиков.

«Промышленная партия» — это партия крупных специалистов, профессоров и инженеров, занимавших при капиталистическом строе привилегированное положение и являвшихся в значительной своей части участниками капиталистических предприятий и собственниками.

Один из подсудимых по делу «промпартии» — Куприянов — 17 лет был управляющим у крупнейшего фабриканта Коновалова, впоследствии сделавшегося министром в правительстве Керенского. Куприянов руководил тремя большими фабриками. Связь Куприянова с Коноваловым не прерывалась и после Октябрьской революции.

Подсудимый профессор Калинников, сын помещика, имевшего 209 десятин земли в бывшей Тульской губернии, примыкал к кадетской партии, будучи связан с видными деятелями разных антисоветских организаций. Профессор Чарновский до революции работал инженером на Мытищинском и Сормовском заводах и был доверенным лицом их владельца, крупного капиталиста Мещерского. Как и Калинников, он примыкал к кадетам.

Все эти главные вожаки «промпартии» были крепко связаны с крупнейшими фабрикантами и заводчиками — Коноваловыми, Морозовыми, Прохоровыми, Мещерскими и др.

После Октябрьской революции и окончания гражданской войны все они бежали за границу.

К этому времени бежал за границу и ряд других капиталистов — Гукасов, Манташев — нефтепромышленники; Соколов, Парамонов — шахтовладельцы; крупнейшие помещики вроде Марковых; разгромленные в гражданской войне генералы — Миллер, атаман Богаевский, бывший царский министр Коковцев и др.

За границей они вели работу по подготовке нападения на Советскую страну извне при помощи иностранных капиталистов, в то же время поддерживая связь со «своими людьми» — членами «промпартии», стараясь всячески подорвать советское хозяйство. За границей они организовали так называемый «торгово-промышленный комитет» («торгпром»), взявший на себя организацию борьбы с советской властью при помощи антисоветски настроенных служащих и инженеров предприятий, ранее принадлежавших членам «торгпрома».

Этот «торгпром» и «промпартию» энергично поддерживали такие иностранные капиталисты, как Ротшильд, Буроз, Детердинг и др.

Особенно нужно подчеркнуть роль Детердинга — заклятого врага советской власти, в течение ряда лег всеми средствами поддерживавшего белогвардейцев, фашистов, меньшевиков, вредителей из «промпартии» в их борьбе против СССР. Этот Детердинг в июне 1930 г., обращаясь к молодому поколению эмигрантов, публично заявил: «Вы должны помнить, что вся работа, вся ваша деятельность будет протекать на вашей родной земле. Надежды на скорое освобождение России крепнут и усиливаются с каждым днем. Сейчас освобождение вашей великой родины близко, освобождение России может произойти гораздо скорее, чем мы все думаем, даже через несколько месяцев». Таким образом, Детердинг не только прямо подстрекал белоэмигрантов к участию в войне против СССР, но и ублажал их надеждой на скорую и легкую победу.

В контрреволюционной работе «промпартии» не малую роль сыграл и знаменитый Рябушинский, подсчитавший в белой газетке «Возрождение» все выгоды для капиталистов от войны против СССР и свержения советской власти.

Деятели «промпартии» — Рамзин, Осадчий, Чарновский, Федотов, Ларичев и др. были в тесной связи с Нобелем, Манташевым, Мещерским, Коноваловым и другими крупными капиталистами-эмигрантами. От них они получали необходимые для своей преступной деятельности денежные средства, и на них они работали не за страх, а за совесть, вдохновляемые самим Пуанкаре и его агентурой.

«Промпартийцы», как и шахтинцы, делали ставку также на вредительство и интервенцию и приурочивали осуществление своих агрессивных замыслов к весне 1931 г. Как известно, эти замыслы были разоблачены, заговорщики были схвачены и беспощадно раздавлены.

* * *

Провал шахтинцев и их преступных замыслов кое-чему научил господ контрреволюционеров и в частности «промпартийцев». Они поняли, что вредить социалистическому строительству такими способами, какими пробовали подорвать наше хозяйство шахтинцы, очень трудно, а главное — крайне рискованно. Преступления шахтинцев, выразившиеся в уничтожении государственного имущества, в затоплении шахт, в устройстве завалов, в сокрытии от разработки ценных угольных пластов и т. п. и т. д., нередко именно из-за слишком большой топорности и грубости вредительской работы бросались в глаза и проваливались. Вот почему, вредители из «промпартии», используя все методы вредительства, перенесли центр своей вредительской работы в плановые учреждения, стараясь путем вредительского составления планов народного хозяйства добиться своих преступных целей, сорвать социалистическую индустриализацию, задержать, замедлить успехи социалистического строительства.

Вредительство этого периода можно охарактеризовать как вредительство преимущественно в области планирования, «плановое вредительство». Шахтинцы портили имущество, прямо и непосредственно разрушали материальные ценности, принадлежащие Советскому государству. «Промпартийцы» составляли вредительские планы, омертвляя вкладываемые в народное хозяйство капиталы, всевозможными преступными средствами подготовляя, как они тогда говорили, «всеобщий кризис» нашего народного хозяйства, о котором не переставали мечтать наши враги как внутри СССР, так и за его пределами. Вредители из «промпартии» старались разрушить наше топливное хозяйство, добиться уменьшения добычи металла, нефти, выработать меньше электричества, сорвать электрификацию, создавая различные «больные узлы», ставившие нашу промышленность в ряде случаев в чрезвычайно затруднительное положение.

Вредители старались всемерно задержать развитие оборонной промышленности, добиваясь снижения темпов работ, сокращения производственных возможностей, снижения планов и невыполнения даже этих сниженных планов. Они шли на откровенное жульничество, выпуская, например, один и тот же кирпич под разными марками, поставляя худший кирпич на более ответственные участки строительства и, наоборот, лучший кирпич — на менее ответственные участки.

На транспорте «промпартийцы» сдавали в лом хорошие, вполне пригодные для работы паровозы, всемерно задерживали постройку новых паровозов и вагонов, сознательно ухудшали качество топлива. Ведя подготовку к интервенции, вредители задерживали снабжение наиболее важных в оборонном отношении железных дорог нужными материалами и запасными частями. Они вообще не заботились о наличии материалов и запасных частей для ремонта, откровенно делая ставку на дезорганизацию железнодорожного транспортного хозяйства.

* * *

Но при всем различии методов и средств борьбы с советской властью, применявшихся шахтинцами и «промпартийцами», между теми и другими было то общее, что они, как это подчеркнул в своем докладе на последнем пленуме ЦК ВКП(б) товарищ Сталин, были «открыто чуждыми нам людьми».

Другое дело нынешние, современные фашистско-троцкистские вредители. Современные троцкистские вредители обманывали советскую власть и партию политически, двурушничали и изменяли родине, прикрываясь партийным билетом.

«…Троцкистские вредители, как люди с партбилетом, имеющие доступ во все места наших учреждений и организаций, оказались прямой находкой для разведывательных органов иностранных государств», — сказал товарищ Сталин, говоря о троцкистских агентах иностранных разведок.

В этом громадная разница между вредителями тогдашнего периода и нынешними вредителями. Это делает нынешних вредителей еще более опасными, чем были шахтинцы и «промпартийцы». Это требует еще большей бдительности и уменья своевременно и полностью раскрыть и разоблачить все преступные методы, всю преступную практику и технику троцкистско-бухаринских фашистских бандитов.

Шахтинцы и «промпартийцы» тоже всячески старались замаскировать свои преступления, но эта маскировка была сравнительно менее искусной, чем маскировка, практикуемая теперь троцкистско-бухаринскими агентами фашизма. Ни шахтинцы, ни «промпартийцы» не доходили до таких геркулесовых столбов цинизма, коварства, лицемерия и двурушничества, до каких дошли троцкисты. Но несмотря на самые хитрые приемы маскировки и двурушничества, искусные методы конспирации троцкистско-бухаринские бандиты и их гнезда разоблачены.

Товарищ Сталин на пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 г. говорил:

«Теперь слабость наших людей составляет не техническая отсталость, а политическая беспечность, слепое доверие к людям, случайно получившим партийный билет, отсутствие проверки людей не по их политическим декларациям, а по результатам их работы». Именно поэтому основной задачей является сейчас ликвидация политической беспечности, повышение бдительности, овладение большевизмом.

Одним из средств ликвидации политической беспечности является правильное и ясное представление о задачах и целях троцкистских, правых и иных преступных организаций, групп и группок, о тех методах, способах и приемах, при помощи которых троцкистские и им подобные бандиты пытаются осуществить свои преступные замыслы. Поэтому товарищ Сталин указал на необходимость «разъяснять нашим партийным товарищам, что никакие хозяйственные успехи, как бы они ни были велики, не могут аннулировать факта капиталистического окружения и вытекающих из этого факта результатов.

Принять необходимые меры для того, чтобы наши товарищи, партийные и беспартийные большевики, имели возможность знакомиться с целями и задачами, с практикой и техникой вредительско-диверсионной и шпионской работы иностранных разведывательных органов».

Это указание имеет исключительно важное значение в деле правильной и успешной организации борьбы с кознями врагов народа — вредителей и диверсантов, каким бы флагом они ни маскировались — троцкистским или бухаринским.

В этом деле играет громадную роль изучение «практики и техники» вредительско-диверсионной и шпионской работы наших врагов.

Не лишне напомнить, что в статье «Как организовать соревнование?» Ленин указывал на необходимость выработки «тысячи форм и способов практического учета и контроля за богатыми, жуликами и тунеядцами…», что именно в этом овладении опытом борьбы кроется залог нашего успеха, что сейчас «все дело в практике».

Для борьбы с «идиотской болезнью беспечности» особое значение приобретает знакомство с преступными методами и способами, которыми пользуется наш враг. Это отлично понимает раньше всего сам враг. Поэтому-то в его планы маскировки своих преступлений входит создание соответствующей атмосферы, «в этой одуряющей атмосфере зазнайства и самодовольства…» (Сталин), убивающей и приглушающей всякую искру критики и самокритики, анализа, просто свежей мысли. В такой атмосфере, как в густом чаду, нельзя разглядеть ни того, что делается вокруг, ни ориентироваться в обстановке. Этим умело пользуется враг для развертывания своей преступной деятельности, ускользая от наказания, все более и более наглея, делаясь все более дерзким и опасным в своих преступных посягательствах. В борьбе с таким врагом недостаточно одной решительности: нужно большое искусство, большое уменье разоблачать врага и его преступные махинации. В этом заключается одна из важнейших задач в борьбе с троцкистско-фашистскими бандитами. Для этого, указал товарищ Сталин, мы обязаны «…знакомиться с целями и задачами, с практикой и техникой вредительско-диверсионной и шпионской работы иностранных разведывательных органов».

* * *

Методы, практика и техника преступной вредительско-диверсионной и шпионской деятельности чрезвычайно разнообразны. Очень трудно поэтому дать исчерпывающий перечень всех способов и видов этих преступлений. Однако можно дать характеристику наиболее распространенных способов вредительско-диверсионной деятельности и вскрыть некоторые «основные установки», общие «методические» правила этой преступной деятельности.

Анализируя факты, можно заключить, что при осуществлении своих преступных замыслов троцкистские вредители и диверсанты руководствуются следующими правилами: «наносить чувствительные удары в наиболее чувствительных местах», как это сформулировал в своих циничных показаниях враг народа Пятаков; тщательно подготовлять и всячески маскировать эти удары, используя в своих преступных целях различные организационные и технические неполадки в работе отдельных предприятий и учреждений; в качестве маскировки прибегать к показному усердию, давать время от времени положительные факты в своей работе; добиваться наиболее полных вредительских диверсионных шпионских результатов при минимуме риска провала и разоблачения. Конечно, этим не исчерпывается арсенал вредительских методов. К этому необходимо добавить еще одно правило — максимальная конспирация в организации и осуществлении своих преступных планов. В этих целях вредители и диверсанты осуществляют связь между отдельными членами своей преступной организации и между отдельными группами по способу так называемой «цепочки»: каждый член организации поддерживает связь только с одним членом организации. Выделяется ряд членов подпольной организации, которые вообще не ведут никакой обычной преступной работы, — это так называемые «сугубо законспирированные» члены организации, вроде разоблаченного на процессе объединенного троцкистско-зиновьевского центра троцкиста-террориста Гольцмана. К этой категории относятся и так называемые «запасные» члены организации, остающиеся до известного условного момента в резерве.

Важно отметить, что, широко применяя методы двурушничества и маскировки, вредители и диверсанты обычно внешне проявляют кипучую энергию, всячески стараясь зарекомендовать себя преданными советской власти людьми. Они энергично и часто выступают на собраниях, зачастую притворно «разоблачают» «врагов народа», одновременно не стесняясь клеветой, фальсификацией фактов, прямыми подлогами, чтобы скомпрометировать честных и действительно преданных партии и делу социализма людей. Иногда они жертвуют в этих целях кое-кем из собственных сообщников, создавая видимость борьбы с «вредителями», «троцкистами» и т. п. Они подогревают атмосферу «зазнайства и самодовольства», «парадных манифестаций и шумливых самовосхвалений», как об этом говорил на последнем пленуме товарищ Сталин. Притупляя политическую бдительность, усиливая политическую беспечность, обманывая, фальсифицируя подлинное положение вещей, демобилизуя и всячески размагничивая людей, опутывая их своими коварными сетями, враги искусно используют и такие факты, как падение или ослабление трудовой дисциплины, нарушение правил внутреннего распорядка, разгильдяйство и расхлябанность на отдельных участках производства. Они поощряют беспечное отношение к такого рода фактам, всячески поддерживая пережитки капитализма в сознании людей, всевозможные старые навыки и привычки, мешающие развитию новых форм производства и общественной деятельности. В такой обстановке вредителям и диверсантам легче всего осуществлять свои коварные замыслы, вести свою подрывную работу.

Еще в 1933 г. в докладе «Итоги первой пятилетки» на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) товарищ Сталин указывал на то обстоятельство, что враги советской власти, полные лютой ненависти к новым формам хозяйства, быта, культуры, не будучи в состоянии пойти в прямую атаку против советской власти, «…пакостят как только могут, действуя тихой сапой».

* * *

Это в полной мере применимо и к современным троцкистским вредителям и диверсантам из японо-германской разведки.

Факты последних лет говорят о довольно широко распространенной системе вредительства и диверсий при помощи уничтожения инструментов, машин, организации пожаров, попыток массового уничтожения имущества социалистических предприятий, особенно на транспорте, устройства крушений, влекущих за собой человеческие жертвы и гибель подвижного состава.

Судебные процессы так называемого объединенного троцкистско-зиновьевского центра и антисоветского троцкистского центра в Москве и ряд судебных процессов на периферии (кемеровский процесс, процесс группы диверсантов на Амурской железной дороге и др.) показали, что все эти преступления носят строго организованный характер, что они составляют целую систему преступной деятельности, направленной на дезорганизацию советского хозяйства, на ослабление обороноспособности СССР, на подготовку наиболее благоприятных условий нападения на нашу родину.

Успешности этих преступлений в огромной степени способствуют политическая беспечность и ротозейство со стороны ряда наших людей, их неспособность своевременно вскрыть эту преступную деятельность, эти преступные махинации врага.

Товарищ Сталин указал, что политическая беспечность в свою очередь объясняется достаточно широким распространением различных гнилых и опасных теорий, которые усыпляют, заводят наших людей в капкан, а классовому врагу дают возможность оправиться для борьбы с советской властью.

Одной из таких гнилых теорий, особенно опасной в период кануна войны или самой войны, является теория о том, что систематическое выполнение хозяйственных планов сводит будто бы на-нет вредительство и результаты вредительства. Товарищ Сталин разоблачил эту теорию наряду с другими гнилыми теориями, подчеркнув, что «какой колоссальный вред нанесли бы нашему государству вредители в случае войны, если бы дали им остаться в недрах нашего народного хозяйства под сенью гнилой теории о „систематическом выполнении хозяйственных планов“».

Этой теорией, между прочим, особенно широко пытались воспользоваться вредители и диверсанты на железнодорожном транспорте, стараясь прикрыть свою вредительскую работу ссылками, на успехи транспорта, в частности на достижение высоких скоростей и усиление общих темпов работы железных дорог.

Делая все, что только от них зависит, для того чтобы развалить работу железнодорожного транспорта, дезорганизовать его деятельность устройством железнодорожных катастроф, причиняющих огромный ущерб Советскому государству и уносящих в могилу десятки и сотни человеческих жизней, эти господа лицемерно и кощунственно на всех перекрестках кричат о перевыполнении ими «хозяйственных планов», успокаивая «ведомственное самолюбие» наших работников и тем самым ослабляя их борьбу с вредительством.

Троцкистско-бухаринские агенты фашистских японо-германских разведок, естественно, сосредоточили основное внимание на разрушении социалистической промышленности и железнодорожного транспорта. На транспорте слаженность всех участков производства является одним из важнейших условий правильного функционирования всего транспортного механизма, и там, следовательно, нарушение правильной работы какой-нибудь одной части этого механизма неизбежно влечет за собой чрезвычайные затруднения, а в отдельных случаях и на отдельных участках — и полное расстройство всей работы.

* * *

Это учли в полной мере японо-германские вредители, диверсанта шпионы и террористы, облюбовавшие для своих преступлений ряд участков нашего железнодорожного транспорта, в особенности те магистрали, которые имеют наиболее важное общегосударственное и оборонное значение.

Чрезвычайно ярким примером того, как «работает» иностранная разведка, какими методами осуществляет вербовку, служит история Строилова, осужденного по делу антисоветского троцкистского центра.

Немало поучительного в этом отношении можно извлечь и из последнего процесса банды Тухачевского, Якира и др. Эти фашистские агенты, шпионы и диверсанты в своей подлой, преступной деятельности пользовались испытанными методами двурушничества, лжи и вероломства, действуя по всем правилам разведывательного искусства, изученного ими в недрах некоторых иностранных разведок. Нельзя преуменьшать уменье и «искусство» этих разведок решать свои задачи. Нельзя отрицать, что иностранная разведка действует с большим искусством и достаточно тонко расставляет свои сети и капканы. Она при этом тщательно изучает людей, изучает слабости этих людей, отыскивая или стараясь отыскать в каждом своем объекте больные струны, которые надо уметь затронуть, чтобы добиться успеха. Разведывательные органы иностранных государств в прямом смысле слова подкарауливают каждую «слабость», каждый неосторожный или неосмотрительный шаг намечаемого объекта для вербовки, чтобы запутать его в своих коварных сетях или, во всяком случае, максимально использовать неосторожность в своих интересах. Приведу несколько примеров.

В январе 1937 г. в 4 часа утра некий советский гражданин К. возвращался домой с вечеринки. По дороге он увидел ресторан и, уже будучи навеселе, зашел в него. Здесь он встретил за одним из столиков также весело настроенного человека в военной форме. За другим столиком сидел иностранец. Гражданин К. видит, что «военный» пристает к этому иностранцу, стараясь вызвать его на скандал. Гражданин К. вмешивается, считая негостеприимным поведение «военного». У гр. К. зреет намерение «разоблачить» иностранца, в котором он заподозрил разведчика. Гражданин К. решает приступить к делу. Иностранец, действительно, оказался разведчиком, но достаточно опытным, чтобы не «провалиться» на знакомстве с гр. К. В результате гр. К. попадает на квартиру к этому разведчику, а затем петля на шее гр. К. затягивается все туже и туже, и гр. К., вместо того чтобы «прославиться» разоблачением шпиона, сам оказывается в его руках, пока и иностранец и гр. К. не были разоблачены органами НКВД.