VII. Эпоха войн и революций
VII. Эпоха войн и революций
Конец XVIII века оказался временем глобального революционного переворота, затронувшего не только Северную Америку и Францию, где происходили самые драматические события, но и всю Европу. Волна перемен, вызванная Великой французской революцией, распространилась благодаря военным успехам Наполеона Бонапарта по всему континенту, а затем докатилась и до Южной Америки — крушение Испанской колониальной империи было непосредственно связано как с падением режима Бурбонов в самой Испании, так и с распространением французских и американских радикальных идей среди элиты колоний.
К началу эпохи революций капиталистическая миросистема уже существовала в своих основных чертах. Буржуазные революции опираются на уже сложившиеся капиталистические отношения не только на локальном, но и на глобальном уровне. Понимание этого факта привело ортодоксальных марксистов конца XIX века к выводу, что данные революции были по существу политическими, а в их основе лежало противостояние между уже сложившимся буржуазным обществом и уже не соответствующим ему феодальным государством. Парадоксальным образом, эта теория не сильно отличается от либеральных взглядов на революцию как восстание «естественным образом» сформировавшегося гражданского общества против государства, которое искусственно сдерживает его развитие. На самом деле внутренними противоречиями раздираемы были и государство, и общество. Именно поэтому, собственно конфликты и принимали столь драматический и кровавый характер. В ходе революции все еще-не-вполне-буржуазное общество преобразует себя, одновременно вступая в конфликт с уже-не-вполне-феодальным государством.
В войнах и конфликтах XVIII века и буржуазные, и абсолютистские государства демонстрируют поразительное отсутствие классовой или идейной солидарности. В этом плане ситуация разительно отличается от XVI и начала XVII века, когда религиозные, идеологические и социальные противоречия между государствами были важнейшим фактором в их конфликтах. И наоборот, после Великой французской революции абсолютистская Европа организовала единый фронт против молодой республики, осознав — несмотря на прежние конфликты — свою идеологическую общность.
Деидеологизация европейской политики в середине XVIII века связана с тем, что первый этап буржуазных преобразований в Европе был уже завершен почти повсеместно. Англия и Голландия опережали другие страны, но в целом Западный мир представлял собой достаточно однородное целое. Восточная Европа превращалась в его периферию, но ее правящие круги либо были бессильны что-либо сделать, как в Польше или Турции, либо были вполне удовлетворены сложившимся положением дел, как это было в России, чей имперский статус и могущество вполне могли сочетаться с периферийным типом социально-экономического развития.
Ситуация изменилась к концу столетия, когда экономический рост и накопившиеся на его основе социальные перемены вновь поставили вопрос об изменениях политических.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.