В

В

Вакар Сергей Васильевич (1902–1981), урож. г. Тамбова.

После окончания Варшавского политехнического института поступил в Елисаветградское кавалерийского училище, из которого вышел в 1-й Гусарский Сумской полк. Участник Гражданской войны в составе Добровольческой армии Деникина. Получил звание штабс-ротмистра. После разгрома Белого движения эмигрировал в Югославию, где работал в министерстве путей сообщения.

В первые месяцы военных действий Германии против СССР вступил в сформированный гитлеровцами из числа белоэмигрантов Русский охранный корпус» В. участвовал в боях с отрядами югославских партизан, получил звание вахмистра.

После капитуляции Германии попал в плен к союзникам. Выдачи советским властям избежал. В 1949 г. переехал в Аргентину, работал чертежником.

Умер в 1981 г. в Буэнос-Айресе.

Валуев (Волуев) Григорий Леонтьевич (уп. в первой четв. XVII в.), боярский сын, воевода.

Активный участник низложения с русского престола Лжедмитрия I, а также его убийства (по некоторым данным, первым выстрелил в самозванца и нанес ему смертельное ранение).

Возглавлял одно из соединений русских войск под командованием князя М.В. Скопина-Шуйского в военных действиях против поляков (по разрядным записям — десятый воевода). В 1610 г. в сражении под Клушином совершил неудачный маневр, был отрезан от главных сил и окружен. Вместе со своим отрядом в 5 тыс. человек перешел на сторону поляков, присягнул королю. Затем выступал как сторонник призвания на русский престол королевича Владислава. После изгнания поляков репрессий избежал. В 1623–1624 гг. был воеводой в Астрахани.

Вареник Геннадий Григорьевич, 1953 г. рождения, урож. г. Москвы.

Родился в семье полковника КГБ. По протекции отца становится чекистом, был принят в 1-е Главное управление КГБ СССР (разведка).

В 1982 г» направлен в Бонн, в качестве прикрытия использовал должность корреспондента ТАСС. Энергично включился в работу резидентуры. Однако в марте 1985 года установил связь с ЦРУ с тем, чтобы «возместить» растраченные им 7 тыс, долларов».

Передал американцам информацию о секретных операциях КГБ в Западной Германии, выдал им трех ценных агентов советской разведки, работающих в правительстве ФРГ.

Сведения о предательстве В. поступили в результате утечки информации из ЦРУ. Он был вызван в Восточный Берлин, арестован и этапирован в Москву.

В феврале 1987г по приговору суда В. был расстрелян.

«Варяг» — добровольческий полк.

Сформирован в марте 1942 г. по приказу командующего германскими войсками на Балканах для осуществления десантной операции под Новороссийском. В полк набирали русских эмигрантов немецкого происхождения, осевших в Югославии. Формирование части было поручено бывшему гвардейскому капитану М.А. Семенову (см. соотв. статью), который вскоре и возглавил его в чине гауптштурмфюрера СС. По предложению немцев, его как потомственного дворянина отныне именовали фон Семенофф. Ему удалось укомплектовать один батальон, штаб которого находился в Белграде в «Палас-отеле»».

Однако на Восточный фронт этот батальон не попал, а использовался гитлеровцами для борьбы с партизанами И.Б. Тито.

Только в конце 1944 г. численность «Варяга» удалось довести до полка за счет советских военнопленных и жителей оккупированных территорий, С командовал им уже в чине полковника.

Помощником командира полка был назначен майор М.Г. Гринев, адъютантом — поручик Л. Кубик, командиром 10-й роты — капитан А. Орлов, офицером по связи — А.И. Делианич.

«Варяг» размещался в г. Любляне, охранял город и его окрестности до г. Бледа от нападений партизан.

После капитуляции Германии полк сложил оружие и сдался англичанам, которые вывезли его на юг Италии в г. Таранто, откуда бывших граждан СССР выдали советским властям, пленных югославского происхождения передали администрации Тито (по приговору Военного суда все были расстреляны).

Василий (?—1403) и Семен Дмитриевичи (?— 1401) — князья нижегородские, сыновья удельного князя Дмитрия Константиновича Суздальского. В 1382 г. были посланы отцом на помощь хану Золотой Орды Тохтамышу, предпринявшему карательный поход на Русь.

Несмотря на отъезд князя Дмитрия Донского с целью сбора войска для защиты Москвы в других княжествах, москвичи перед лицом врага объединились под командованием князя Остея. Все штурмы были отбиты, впервые использовалась артиллерия, бившая по татарам с городских стен. Убедившись в бесплодности штурма, Тохтамыш отправил на переговоры с москвичами В.Д. и С.Д. Те обманули защитников города, утверждая, что хан воюет с Дмитрием Донским, мстя ему за поражение ордынцев на Куликовом поле. Против москвичей он-де ничего не имеет и лишь хочет «почтения» в виде встречи «с честью и дарами». За это он якобы обещал Москве «мир и любовь свою, а вы ему врата градные отворите». Князья заявили, что они «свои, православные», и поэтому не могут лгать москвичам.

Изменникам поверили. 26 августа торжественная процессия с крестами, иконами и дарами вышла из крепостных ворот навстречу татарам и тут же была изрублена саблями по приказу Тохтамыша. Ордынцы ворвались в город и устроили страшный погром: «И бысть в граде сеча зла, а вне града тако же сеча велика… яко и рукы и плеща их измолгоша и сила их изнеможе, саблям же острия притупишася. Людие же христьяньскии, сущей в граде, бегающе по улицам семо и овамо, скоро рыщущи толпами, вопиюще велми и глаголеще, бьюще в перси своя, не имуще где избавился от поганых… везде же вопль велик и крик страшен бываше, изводяще бо вся отвсюду христъяны и одирающе до последние наготы и тако мечу придаяху».

Результат предательства был страшен: Москву полностью сожгли и разграбили. Летописец горестно восклицает о судьбе своего града: «В се же время изменися доброта его и отъиде слава его и уничижение приде на нь, и не бе в нем ничто же благо видети, но токмо дым и земля и многа трупия мертвых лежаща, а церкви каменны вне огоревши, внутрь же юду выгоревши и почерневши и полны крови христьяньскы и трупии мертвых… никого же в граде не осталося, но бе пусто в нем».

В.Д. и С.Д. и далее продолжали пособничество татарам. В 1394 г. они бежали в Орду, а в 1399 г. С.Д. привел к Нижнему Новгороду войско татарского царевича Ейтяка, причем сценарий 1382 г. повторился: русских уговорили сдаться под княжьи гарантии неприкосновенности, а потом разорили город и начали избиение жителей. Нижегородцев спасла выступившая из Москвы великокняжеская рать.

В 1401 г. была арестована и взята в заложницы жена С.Д., дабы он вернулся на Русь. Вероятно, в результате увещеваний святого Кирилла Белозерского С.Д. вернулся в Москву, признал свою вину, был прощен и отправлен в Вятку, где вскоре умер. Его брат, В.Д., в 1403 г. скончался в Городце.

Васильев Леонид Васильевич, 1890 г. рождения, урож, станицы Островская Донской области.

С 1913 г. служил в лейб-гвардии Атаманском полку, в звании подъесаула, командовал сотней. В декабре 1917 г. вступил в состав воинских формирований донского атамана Каледина, а затем — в Добровольческую армию генерала Деникина.

В 1920 г. за участие в боевых действиях в Крыму произведен в полковники и назначен командиром Атаманского полка.

После поражения Белого движения эмигрировал в Сербию, а затем — во Францию. Работал на заводах и шофером такси.

В 1940 г. добровольно вступил в немецкую армию, служил переводчиком в пехотной дивизии, дислоцированной в Белоруссии. С 1944 г. — в казачьих частях, входящих в состав войск СС. Участвовал в боевых действиях в Северной Италии. В мае 1945 г. произведен в генерал-майоры.

После капитуляции Германии был выдан англичанами советским властям, приговорен к заключению в лагерях на 10 лет. Умер в 1948 г.

Васютенко Остап (Астап) (уп. в 60-е гг. XVII в.), запорожский кошевой атаман.

Был избран кошевым атаманом в результате бунта казаков в Запорожской Сечи и насильственного смещения с этой должности Ждана Рога. В. при одобрении казачьего круга потребовал отъезда из Сечи московского представителя стольника Ф.А. Ладыженского и сам вместе с 40 казаками вызвался проводить его до Днепра. В двух верстах от Сечи по приказу В. казаки с пищалями окружили Ф.А. Ладыженского и его свиту и велели бежать в Днепр, а затем расстреляли их. После этой расправы запорожские казаки объявили войну Московии и заявили о присоединении к западному гетману П. Дорошенко, ставленнику турецкого султана.

Об убийстве Ф.А. Ладыженского гетману И.М. Брюховецкому сообщил сам В. В Сечь была послана следственная комиссия из Москвы, однако В. и его окружение отказались выдать непосредственных исполнителей убийства. Одновременно В. обратился к московским представителям с просьбой попросить русского царя простить запорожцев, а они, со своей стороны, поклялись «продолжить верную службу». Поскольку к этой просьбе присоединился сам гетман И.М. Брюховецкий, в Москве сочли возможным оставить преступление запорожцев без последствий.

Вейх Алоис Карлович, 1921 г. рождения, гражданин СССР, выходец из семьи осевших в России немцев.

В 1941 г. сразу после начала войны перешел на сторону гитлеровцев. Был зачислен в зондеркоманду.

С сентября по октябрь 1942 г. в Краснодаре принимал участие в уничтожении 120 советских граждан в т. н. «душегубках» (см. примеч.).

В октябре 1942 г. в составе зондеркоманды СС 10-а был направлен в Анапу, где вместе с эсэсовцами участвовал в расстреле пленных партизан.

В ноябре 1942 г. во время «операции» в станице Гостагаевской арестовал более 100 граждан из числа советско-партийного актива и членов их семей. Все арестованные были уничтожены в «душегубках».

В этот же период принимал участие в допросах арестованного гестапо советского десантника, лично истязал его, а затем расстрелял.

На территории анапского аэродрома участвовал в уничтожении большой группы советских граждан, арестованных эсэсовцами за связь с партизанами. Арестованных вывезли на автомашинах в каменоломню и расстреляли. Увидев среди трупов раненого ребенка, выстрелом добил его.

В июле 1943 г. в деревне Костюковичи Мозырского района Белоруссии В. вместе с другими членами зондеркоманды арестовал 150 жителей деревни, в основном женщин, стариков и детей, и лично бросал их живыми в колодцыс.

Летом того же года привлекался к проведению карательной акции в окрестностях г. Мозыря. Мирных граждан расстреливали и заживо сжигали в домах.

Вскоре после этой «операции» В. вместе с другими карателями в деревне Жуки в колхозной конюшне расстрелял более 700 мирных советских граждан.

Начиная с осени 1943 г., участвовал в нескольких акциях зондеркоманды в Польше, в ходе которых были уничтожены несколько десятков мирных граждан.

Летом 1944 г. был назначен командиром взвода Кавказской роты СД (новое наименование зондеркоманды СС 10-а), принял немецкое гражданство, был награжден Железным крестом.

После войны долгое время разыскивался советскими властями, однако был разоблачен только в 1963 г. К этому времени В. проживал в одном из отдаленных районов Кемеровской области, работал на пилораме в леспромхозе.

По приговору советского суда был казнен в начале 1964 г.

Вельяминов Иван Васильевич (уп. в 1375 г.), сын московского тысяцкого.

В 1375 г. в разгар борьбы Москвы за объединение русских земель вместе с купцом Некоматом Сурожаниным (см. соотв. статью) бежал в Тверь, которая являлась в это время главным соперником московского князя. Спровоцировал неудачный поход тверского князя на Москву.

Судьба В. не выяснена.

Верещагин Михаил Николаевич (1789–1812), сын московского купца Николая Гавриловича Верещагина.

В июне 1812 г в руки московской полиции попало несколько рукописных экземпляров сочинений: «Речь Наполеона к князьям Рейнского союза» и «Письмо Наполеона королю Прусскому в Дрезден». Одновременно по Москве прошел слух, что французский император распространяет прокламации, в которых заявляет о намерении захватить через полгода «обе российских столицы». Допросив 63 человека в течение 14 часов, следствие вышло на В. Он показал, что прокламацию под названием «К королю Прусскому он перевел из гамбургской газеты, поднятой им с мостовой на Кузнецком мосту. Помогал делать перевод коллежский секретарь Мешков, бывший служащий Московского Словесного суда.

Однако отец В. заявил, что газету дал его сыну почт-директор Ключарев. Со своей стороны, Ключарев показал, что обо всем этом впервые слышит. В. вскоре изменил показания, признав, что сочинил тексты прокламаций сам. Пояснил, что 17 июня, «находясь в своем доме в особой комнате один, взял четверть листа бумаги и начал писать упомянутое сочинение, в совершенном быв тогда разсудке, разполагая, как будто сам Наполеон свои мысли против нынешних известных военных действий».

Выяснилось, что В. является франкофилом, поклонником Наполеона, блестящей карьеры и успехов великого полководца, и одержим идеей быть на него во всем похожим. В. хранил дома портреты Бонапарта в богатой раме и еще 23 французских генералов. «Бонапартизм» 23-летнего В. принял довольно неожиданную форму: он стал воображать себя императором, сочинив от его имени две весьма напыщенные речи.

Речь к князьям Рейнского союза:

«Венценосные друзья Франции! Дела в Европе взяли другой оборот. Повелеваю вам, как глава Рейнского союза, для пользы общей удвоить свои ополчения, приведя их в готовность пожинать лавры под моим начальством на поле чести. Вам объявляю мои намерения: желаю восстановления Полонии, хочу исторгнуть ее из политического небытия на степень могущественного королевства: хочу наказать варваров, презирающих мою дружбу.

Уже брега Вислы и Прегель покрыты орлами Франции, Мои народы, мои союзники, мои друзья думают со мною одинаково. Я хочу — и поражу древних тиранов Европы. Вы знаете, я держал свое слово, и теперь говорю: прежде шести месяцев две Северные столицы Европы будут видеть в стенах своих победителя света».

Письмо королю Прусскому:

«Ваше Величество! Краткость времени не позволила мне известить Вас о последовавшем занятии областей Ваших. Я для соблюдения порядка определил в них моего Принца. Будьте уверены, Ваше величество, в моих к Вам искренних чувствованиях дружбы. Очень радуюсь, что Вы, как курфюст Бранденбургский, заглаживаете недостойный Ваш союз с потомками Чингисхана (т. е. с Россией — прим, автора) желанием присоединиться к огромной массе Рейнской монархии».

Сам по себе факт сочинения подобных посланий в мирное время заслуживал, скорее, медицинского интереса. Однако Москва летом 1812 г. ожидала прихода французских войск и находилась на осадном положении. Москвичи отзывались о поступке В. крайне отрицательно: «Этот злодей написал то, чего и сам Бонапарт писать не смеет».

Губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин сообщил Александру I по поводу дела В. буквально следующее: «Надо поспешить произведением в исполнение приговора в виду важности преступления, колебаний в народе и сомнений в обществе. Я осмелюсь предложить Вашему Императорскому Величеству средство согласить правосудие с Вашею милостию: прислать мне указ, чтобы Верещагину повесить, возвесть на виселицу и потом сослать в Сибирь в каторжную работу. Я придам самый торжественный вид этой экзекуции и никто не будет знать о помиловании до тех пор, пока я не произнесу его»»

15 июля общее присутствие Московского магистрата с Надворным судом приговорило В. к «лишению доброго имени», заклепанию в кандалы и вечной ссылке в г» Нерчинск. Мешкова же за содействие В. в изготовлении подрывной фальшивки предписывалось, лишив его чинов и личного дворянства, отдать в военную службу. Первый департамент Московской палаты уголовного суда 20 июля приговор утвердил. Однако Ростопчин стал требовать более сурового наказания, и по его инициативе дело было передано в Сенат.

19 августа Сенат вынес следующее решение: хотя от «пасквиля», написанного Верещагиным, «никакого вреда не последовало», и он написан «единственно из ветренности мыслей», но в условиях 1812 г. дерзкие выражения в адрес России от имени Наполеона, содержащиеся в письмах, квалифицируются как измена. Поэтому В. должен быть наказан 25 ударами кнутом и каторгой, его же сочинения палач должен публично сжечь под виселицей.

Одновременно Сенат начал пересмотр дел соучастников В. — Мешкова, Ключарева и др. Процесс затянулся до 1816 г., В. не дожил до его окончания. В день оставления русскими войсками Москвы 2 сентября 1812 г., по приказу Ростопчина он был убит унтер-офицерами охраны московского губернатора при полном одобрении и участии горожан.

Верин Иван (нач. XVII в.), русский писец, служил в городском управлении Нотебурга. Был завербован шведской разведкой. Через анонимного посредника в Ладоге переправлял им сведения о русских войсках, внутренней и внешней политике. Был разоблачен, его судьба не выяснена.

Вертепов Дмитрий Петрович, 1897 г. рождения, урож. селения Ольты Карской области, хорунжий казачьих войск царской армии.

Происходил из семьи терских казаков. Окончил Владикавказский кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище. В октябре 1917 г. произведен в хорунжие и назначен в 1-й Волгский полк Терского казачьего войска. После октябрьского переворота поселился на Тереке, где в 1918 г. участвовал в восстании казаков против большевиков. Участник Гражданской войны в составе белой армии. Эмигрировал с ее остатками в Грецию, а затем — в Югославию, где служил в пограничных частях. Работал на строительстве железной дороги, а затем — на сахарном заводе.

В 1941 г. после нападения Германии на СССР в составе Дивизиона Собственного Его Императорского Величества конвоя поступил в т. н. Русский охранный корпус. После включения корпуса в состав вермахта получил звание обер-лейтенанта. Участвовал в боях с югославскими партизанами и частями Красной армии. После разгрома нацизма эмигрировал в США.

Умер в 1976 г.

Веселовский Абрам (уп. в первой трети XVIII в.), дипломат.

Русский резидент (посол) в Священной Римской империи (1716–1720 гг.). Имел тайные сношения с организатором побега за границу царевича Алексея (см. соотв. статью) А.В. Кикиным (см. соотв. статью). По его поручению получил гарантии от Венского двора в том, что царевич в случае побега получит убежище и защиту. После прибытия в Вену П.А. Толстого, получившего приказ Петра I любой ценой возвратить сына на родину, имитировал активное содействие эмиссару царя в выполнении этой задачи.

В 1720 г. был удален от венского двора в ответ на «немилостивый» прием имперского посла в России. Вместо возвращения на родину он бежал, прихватив значительную сумму казенных денег, и скрылся на территории Империи.

Представители русского царя не могли добиться от венских властей какой-либо информации о местонахождении В. По мнению многих исследователей причиной измены являлся страх перед разоблачением его роли в деле царевича Алексея.

Умер в эмиграции.

Ветров Владимир Ипполитович, 1932 г. рождения, урож. г. Москвы, бывш. помощник начальника отдела Управления «Т» 1-го Главного управления КГБ СССР (разведка), подполковник.

В. — выходец из семьи крестьян, осевших в городе. Его отец, участник Великой Отечественной войны, воевал на Волховском фронте, мать всю жизнь работала на фабрике.

В 1951 г. В. поступил в Московское высшее техническое училище им. Баумана (МВТУ) на факультет электроники. Активно занимался спортом, был чемпионом СССР среди юношей в беге на 300 и 400 м. По окончании вуза получил диплом инженера-механика и был направлен по распределению в закрытое «номерное» предприятие, производящее оборонную продукцию.

В 1959 г. был призван на службу в органы КГБ. В течение двух лет обучался в школе контрразведки, а после специальной подготовки был зачислен в подразделение по сбору научно-технической информации. Дважды находился в загранкомандировках: во Франции (1965–1970) и Канаде (1974–1975). Последние годы работал в Москве в центральном аппарате 1-го Главного управления.

В апреле 1981 г. через агента французских спецслужб установил контакт с французскими спецслужбами и в течение нескольких месяцев передавал их представителям совершенно секретные материалы о работе советской разведки в области негласного получения на Западе образцов современной технологии и др. важной информации научно-технического характера. В силу занимаемой должности В. имел доступ практически ко всем разведданным в этой сфере. Кроме того, он выдал французам более 400 кадровых сотрудников КГБ, занимавшихся научным и промышленным шпионажем, а также около 60 агентов советской разведки из числа иностранцев, добывавших сведения в интересах военно-промышленного комплекса СССР.

События, связанные со шпионской деятельностью и разоблачением В., вызвали большой резонанс за рубежом. Шеф французской контрразведки М. Шале — непосредственный участник этой шпионской операции, пользуясь «гробовым молчанием» советских спецслужб и средств массовой информации, дал ей такую оценку: «Эта операция — самая значительная из всего того, что проводили спецслужбы свободного мира, а Фэревел (псевдоним В. в материалах контрразведки Франции) — самый важный агент из числа сотрудников КГБ, использовавшихся западными спецслужбами… Почему же он выбрал именно Францию в качестве той страны, которой он предложил свои услуги? Он говорил по-французски и работал несколько лет сначала во Франции, а затем в Канаде, во французских провинциях. Он полюбил Францию и постоянно чувствовал привязанность к ней и ее культуре… Только общаясь с французами, в том числе и с сотрудниками спецслужб, он чувствовал себя по-настоящему свободным человеком». М. Шале подчеркивает, что В. работал на французов совершенно бескорыстно, из идейных соображений, стремясь нанести чувствительные удары как по КГБ, так и по всей советской системе.

Известный французский журналист Т. Волтон в книге «КГБ во Франции», написанной по очевидному заказу спецслужб, приводит некоторые подробности операции. В частности, пишет о том, что В. вышел на французскую контрразведку через одного коммерсанта, за что тот был впоследствии награжден орденом Почетного легиона.

Журналист повествует, что французские спецслужбы долго не решались установить агентурные отношения с В., опасаясь провокации КГБ. По оценке Т. Волтона, В. нанес громадный ущерб советскому режиму и КГБ, т. к. был «высшим офицером» советской разведки, работал в центральном аппарате и обладал неограниченными возможностями для получения важнейшей информации. Как и М. Шале, Т. Волтон утверждает, что В. сотрудничал с французами бескорыстно, по идейным соображениям. На страницах своей книги журналист пытается создать образ «борца-одиночки», который заслуживает места в списке наиболее ярких героев тайной войны XX века.

Позднее на французском телевидении был показан документальный фильм, в котором по воле авторов В. предстает перед зрителем как «очарованный Францией борец за демократию и свободу». По мнению создателей киноленты, французские разведчики проявили в этом деле высочайший профессионализм и изощренность, сумев обыграть такую всесильную спецслужбу, как КГБ.

Все эти версии стали по сути дела общим местом многочисленных зарубежных публикаций, посвященных В. Робкие попытки некоторых специалистов (например, бывшего руководителя французской разведки П. Марьона) оспорить их, потонули в общем потоке мощной пропагандистской кампании. При этом российские СМИ при освещении этого дела были ориентированы, как правило, на западную точку зрения.

Ситуация резко изменилась только в 1997 г. после выхода во Франции в издательстве «Робер Лафонт» книги российского журналиста С Костина «Здравствуй, Фэревел. Правда о французском шпионе в КГБ». Автор провел тщательное исследование операции «Фэревел», беседовал со многими ее участниками, родственниками и окружением В. и пришел к выводам, ставящим под сомнение интерпретации западных спецслужб.

Книга, до сих пор не переведенная на русский язык и почему-то обойденная вниманием западных и российских СМИ, открыла новые данные о деле «Фэревел». Укажем на некоторые из них. Во Франции В. действительно зарекомендовал себя как способный разведчик, сумевший провести ряд ценных вербовок и приобрести обширные связи, интересующие советскую разведку. Однако уже там были отмечены его самомнение, явная переоценка своих возможностей, стремление к обогащению, карьеризм. И такой, используя стандартную терминологию минувшей эпохи, моральный облик вовсе не был исключительным на фоне общей обстановки в советской разведке тех лет. Стяжательство, бесконтрольность в расходовании средств, кастовость, ханжество. Дело доходило до того, что наиболее «престижные» резидентуры (определялись по уровню жизни страны пребывания) формировались по принципу «телефонного права», когда в их состав включались исключительно родственники (близкие и дальние) советской партийной и государственной номенклатуры. Для этих лиц пребывание за границей стало не только источником материального благополучия, но и символом принадлежности к элите советского общества. Естественно, любая угроза лишиться возможности выезда за рубеж рассматривалась ими как катастрофа.

В. быстро освоился в этой атмосфере, и будь он строже к себе и ответственнее, вероятнее всего, по сей день бы занимал высокие государственные посты. Но, увы.». На исходе своего пребывания во Франции он в нетрезвом состоянии попал в аварию на служебной автомашине. Чтобы избежать взыскания, был вынужден обратиться за помощью к французскому коммерсанту Прево, хотя знал, что тот — агент контрразведки. Француз выручил В, за ночь привел машину в порядок, чем поставил советского разведчика в зависимое положение, закладывая основу его дальнейшей вербовки.

Позднее Прево продолжил разработку В. в Москве, куда приезжал по «коммерческим» делам. Он посещал квартиру В., о чем последний начальству не доложил, хотя был обязан.

Будучи в Канаде, В. вновь попадает в компрометирующую ситуацию. С его одобрения жена пытается продать через антикварный магазин драгоценности. Через несколько дней магазин оказывается «ограбленным», и В. вынужден объясняться в полиции «как потерпевший». Имеются все основания полагать, что именно в Канаде под угрозой огласки этого факта В. получил первое предложение от сотрудников западных спецслужб, принять которое не решился.

Его командировка в Канаде была досрочно прервана, видимо, после получения службой безопасности советского посольства данных о допущенных им нарушениях. Отныне выезд В. за границу был закрыт, что, по сути дела, сделало невозможным успешное развитие его дальнейшей карьеры. Действительно, он долгое время оставался в прежней должности и звании (вплоть до ареста, его положение в разведке было более чем скромным), начал злоупотреблять спиртным, обострились его и без того не безоблачные отношения с женой. Он пытается найти утешение в беспорядочных связях с женщинами, на что требовались побочные источники доходов, Его очевидный комплекс неполноценности усугублялся постоянными конфликтами с руководством.

К роковому решению подтолкнул и новый, весьма существенный фактор. Как раз в это время ему был доверен малопрестижный, но сложный и весьма ответственный участок по обобщению и анализу данных, поступающих по линии всей научно-технической разведки (другими словами, по воле руководства он получил доступ к совершенно секретной информации громадного объема). Кроме того, его очередной раз обошли с повышением в должности, отдав предпочтение менее опытному работнику с солидными связями «наверху», В. принимает решение отомстить начальству, доказать, как он заявил потом на следствии, что остается «профессионалом высокой пробы».

Через французского коммерсанта он восстанавливает связь с Прево и предлагает свои услуги французским спецслужбам. Передает им вначале часть совершенно секретной информации, после чего на него выводят пом. военного атташе при посольстве Франции в Москве Феррана.

Французские спецслужбы не были готовы к работе с агентурой такого масштаба, как В. Когда Ферран предложил В. условия связи, тот понял, что имеет дело с дилетантами, и заявил, что сам разработает способы встреч и гарантирует их высокую эффективность. Французы были вынуждены принять эти условия. Их связники проводили конспиративные встречи по схемам, созданным в системе КГБ. Таким образом, есть все основания согласиться с одним из коллег В. в том, что «в данном случае не французские спецслужбы обыграли советскую контрразведку, а КГБ, как это ни парадоксально, обыграл самого себя».

Более того, как показывают материалы следствия, французы допустили ряд грубых промахов в организации работы со своим действительно ценным агентом. Ими, в частности, не были предусмотрены и не обговорены с В. меры по его переходу на нелегальное положение в случае провала или других чрезвычайных обстоятельств. Необходимость в этом действительно возникла после того, как В. попытался убить свою любовницу, догадавшуюся о его шпионской деятельности, а затем ударом ножа убил случайного свидетеля преступления. Это привело к аресту В. и, как следствие, — потере французами источника уникальной информации.

Уже в 1984 г., находясь в Лефортовской тюрьме, В. показал, что по просьбе французских спецслужб собственноручно составил записку, объясняющую причины его предательства. Понимая недоверие к нему спецслужб (а они всегда боятся агентов-двойников), В. написал письмо в расчете на национальные психологические особенности французов (он неплохо изучил их во Франции).

«Уважаемый господин Морис! — начинает свое объяснение В. — Вы спрашиваете меня, почему я решился на установление связи с Вашим представителем в Москве. Постараюсь ответить исчерпывающим образом. Я очень люблю Францию, которая глубоко запала мне в душу. В моей стране я вижу, что в целом люди живут по принципу: человек человеку — волк, что противно моему существу.

Я имею хорошие возможности передавать Вам секретные материалы по линии научно-технической разведки. За свои услуги я хотел бы получать в год 30–40 тысяч рублей. Ветров».

Маневр В. оказался безупречным. Его версия причин измены действительно была точно рассчитана: какой француз не поверит, что «Франция» глубоко «запала в душу» человеку, ее посетившему? Или что Париж не «столица мира»? Кто посмеет утверждать, что французский язык — не самый ясный и благозвучный, а французская культура — не самая утонченная и изысканная? Французы поверили В., так как хотели в это верить.

Комментируя эту версию, один из офицеров КГБ заявил: «В. никого не любил: ни жену, ни сына, ни свою профессию, ни товарищей, ни Родину, ни тем более Францию. Он любил только себя. Единственное, что он воспринял на Западе, так это — индивидуализм, но сделал это по-русски, т. е. довел его до крайности»,

Эта оценка личности В, видимо, наиболее адекватна. Он, например, не думал о последствиях, обсуждая с сыном план убийства своей любовницы, а затем поручая ему уничтожить миниатюрный фотоаппарат, полученный от французов.

Уже в лагере предатель не скрывал удовлетворения от просочившихся из печати сведений, что французские власти выдворили 47 советских разведчиков, работавших под дипломатическим и другими прикрытиями, будучи уверенным, что эта акция осуществлена по его информации.

В. не задумывался о еще более серьезных последствиях своей измены, в результате которой серьезно осложнились отношения между СССР и Западом. При этом материалы, полученные от В., дали повод западным странам существенно ужесточить свои позиции по отношению к Советскому Союзу и сорвать принятие ряда уже фактически готовых соглашений в политической и экономической областях.

Вопреки утверждениям французских спецслужб, В. действительно получал от них немалое материальное вознаграждение в виде денежных сумм и дорогих вещей. Видимо, с учетом его существенно возросших нездоровых наклонностей регулярно получал от них и спиртные напитки.

После ареста французы принимали меры к его розыску, но убедились в окончательной потере агента только в 1985 г. после его казни.

Предательство В., как видно из материалов следствия, нанесло большой ущерб СССР и его спецслужбам и стало ярким свидетельством глубокого кризиса советского общества начала 80-х гг., в частности, деградации элитных социальных групп, что проявилось в полной мере в эпоху т/н. перестройки.

Виниченко Григорий Васильевич, 1889 г. рождения, урож. с. Скибенцы Кашпиловской волости Таращанского уезда Киевской губернии.

Проходил воинскую службу на Черноморском флоте на броненосце «Синоп» (матрос-кочегар 2-й статьи). Во время Первой мировой войны был телефонистом 97-го Лифляндского пехотного полка. Был взят в плен под Сморгонью 16 сентября 1915 г. При допросе назвался прапорщиком 98-го Юрьевского полка Григорием Бедриком.

В плену содержался в различных концлагерях. 20 мая 1917 г. в лагере под г. Данцигом был завербован агентом германской разведки, пленным матросом Черноморского флота Дубининым. В. перевезли в лагерь Альтам, где он по заданию немцев занимался вербовкой военнопленных. Склонил к сотрудничеству с германской разведкой вольноопределяющегося Николая Кирьянова, вахмистра Волкова и военнослужащего гарнизона г. Вильны Владимира Стасиневича.

Затем В. был отправлен в Берлин, где получил задание для работы в России, подписал клятву на верность Германии. Ему было поручено организовать в России провокационные убийства английских офицеров-союзников, а также покушения на Керенского, Милюкова и Гучкова. В. обучили тайнописи и другим методам шпионской работы. Обучение проходило на вилле Аренберг под г. Гамбургом. Занятия проводил германский разведчик Гизеле.

В августе 1917 г. В. под агентурным номером 110 был внедрен в группу русских пленных, отправляемых на Родину через Данию. Он успешно прошел карантин и добрался до Петрограда. Однако здесь попал под подозрение контрразведки. Прапорщику П.И. Самойлову, занимавшемуся проверкой благонадежности вернувшихся из немецкого плена солдат и младших офицеров, удалось получить доказательства связи В. с германской разведкой. В. был арестован. Его дальнейшую судьбу выяснить не удалось.

Владислав Завидович, Гаврила Игоревич, Юрий Олексич, Гаврила Милятинич (уп. 1216), новгородские бояре.

1 марта 1216 г. началась междуусобная война новгородского князя Мстислава Мстиславича Удалого (?—1228) с Ярославом Всеволодовичем (?—1246). Закончилась эта усобица знаменитой Липицкой битвой 22 апреля 1216 г. и поражением Ярослава и его союзников — суздальцев.

В самом начале войны, 3 марта 1216 г. часть новгородских бояр — В.З., Г.И., Ю.О., Г.М. тайно покинули полки Мстислава и вместе с семьями бежали к Ярославу. Летописец называет их «крестопреступниками», т. е. расценивает их переход на сторону Ярослава не как осуществление феодального права отъезда, но отождествляет их поступок с первичным пониманием измены — измена как несоблюдение присяги, клятвы, данной господину, сюзерену. Примечательно, что само поведение Ярослава, принявшего перебежчиков, оценивается летописью как преступное. Он и сам нарушил крестоцелование, данное другим князьям, поэтому они с ним борются именем «честного креста», и после поражения Ярослав говорит, что «по правде меня крест убил».

Власов Андрей Андреевич, 1901 г. рождения. Бывш. генерал-лейтенант Красной армии, бывш. заместитель командующего Волховским фронтом.

Родился в селе Ломакино Гагинского уезда Нижегородской губернии в семье бедного крестьянина. Был тринадцатым ребенком. Учился в Нижегородском духовном училище, затем — в семинарии. В 1919 г. поступил на агрономический факультет Нижегородского государственного университета. В 1920 г. был мобилизован в Красную армию, служил рядовым в 27-м Приволжском стрелковом полку. Вскоре был направлен на краткосрочные курсы командного состава, после окончания которых назначен командиром стрелкового взвода во 2-й Донской дивизии, действовавшей на Южном фронте против Деникина и Врангеля.

После Гражданской войны командовал ротой, полковой учебной частью. В 1928 г. направлен на учебу в Москву на стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава. Через два года становится преподавателем тактики в Ленинградской объединенной военной школе им. В.И. Ленина, вступает в партию. Положительно зарекомендовал себя как преподаватель. В 1935 г. окончил курс Ленинградского отделения Военной академии РККА, был переведен в мобилизационный отдел Ленинградского военного округа.

В этом же году был назначен командиром 11-го стрелкового полка 4-й Туркестанской дивизии. За короткий срок превратил часть из отстающей в образцовую. В 1938 г. В. уже является помощником командира 72-й дивизии, но вскоре переведен в штаб Киевского военного округа.

Осенью 1938 г. был командирован в Китай. Под псевдонимом Волков занимал пост начальника штаба советского военного советника, а с мая 1939 г. — советника при губернаторе Шанси генерале Чинь-Си-Шане. Некоторое время исполнял обязанности руководителя аппарата военных советников, был награжден Чан Кайши орденом Дракона.

В 1939 г. В. возвращается в СССР и вновь направляется в Киевский военный округ, но уже в качестве командира дивизии. В 1940 г. за образцовое выполнение служебных обязанностей награжден орденом Ленина. К тому времени в советской печати появляются публикации, восхваляющие В., его военные способности, внимание к подчиненным.

Начало войны застало В. в должности командира 4-го моторизованного корпуса на Украинском фронте. Часть защищала Львов, несколько раз попадала в окружение.

В августе и сентябре 1941 г. В. командовал 37-й армией, которая упорно защищала г. Киев и лишь после окружения оставила его и вырвалась из котла.

В ноябре 1941 г. В. был отозван в Москву, где встречался с И.В. Сталиным, после чего возглавил 20-ю армию, участвовавшую в обороне столицы. Части армии совместно с 16-й армией К.К.Рокоссовского освободили Истру, Солнечногорск и Волоколамск.

В декабре 1941 г. Совинформбюро сообщило о провале немецкого наступления на Москву. Среди командиров, оборонявших город, был назван и В. В январе 1942 г. он был награжден орденом Красного Знамени и произведен в генерал-лейтенанты. Армия В. участвовала затем в советском контрнаступлении, с целью окружения немцев в районе Можайска, Гжатска и Вязьмы.

В марте 1942 г. В. назначают заместителем командующего Волховским фронтом. Одновременно он руководил действиями 2-й ударной армии. Ставка требовала от командующего фронтом К.А. Мерецкова непрерывного давления на немцев для облегчения положения Ленинграда. В результате недостаточно подготовленного наступления войска 2-й ударной армии попали в тяжелое положение. В. тщетно ожидал подкрепления. Вскоре его части оказались в окружении. 2-я ударная армия продолжала упорные бои с противником, на некоторое время ей удалось создать коридор в районе Мясного Бора. Были вывезены все раненые, однако немцы через 2 дня ликвидировали брешь в окружении. Части В. вновь пошли в атаку с целью деблокирования, но выйти из котла удалось только нескольким небольшим подразделениям, После этой неудачи В. отдал приказ подчиненным разбиться на небольшие группы и самостоятельно пробиваться к своим» Он лично возглавил одну из таких групп, но она была обнаружена немцами и окружена. В. отдал приказ солдатам сложить оружие и сам сдался в плен. Представился немецкому офицеру, после чего был доставлен в расположение 18-й армии вермахта, где был допрошен ее командующим генералом Линдеманом. В. был принят весьма учтиво. Он дал Линдеману подробные пояснения о дислокации войск Волховского фронта.

Спустя три дня был допрошен немецким Верховным командованием, а затем помещен в лагерь для особо важных военнопленных в Виннице. Здесь он познакомился с полковником В. И. Боярским, вместе с которым составил письмо немецким властям с предложениями использовать в борьбе с Красной армией антисталинские настроения, якобы распространенные среди офицеров, солдат и гражданского населения. Этот шаг В. дал основание гитлеровским спецслужбам к активной обработке пленного генерала с целью склонения его к сотрудничеству. К В. было направлено несколько офицеров разведки, среди которых особых успехов добился капитан В. Штрик-Штрикфельдт, служивший в годы Первой мировой войны в русской армии.

В сентябре 1942 г. В. сделал решительный шаг на пути к предательству: он подписал листовку, подготовленную управлением «Вермахт-Пропаганда», содержащую призыв к солдатам и офицерам Красной армии дезертировать. После этого В. был доставлен в Берлин, где дал окончательное согласие на сотрудничество с гитлеровцами, и в частности, на организацию т. н. Русского освободительного движения (РОД), куда должны были войти советские военнопленные и белоэмигранты.

В Берлине В. свели с Г.Н. Жиленковым, М.А. Зыковым, В.Ф. Малышкиным (см. соотв. статьи) и др. активными пособниками немцев. Ими была составлена программа РОД, согласованная с фашистскими спецслужбами. Эта программа получила позднее известность как «Смоленская Декларация». Листовки с ее текстом немцы сбрасывали над советской территорией по личному указанию А. Розенберга.

В феврале 1943 г, В. по указанию немцев прибыл на оккупированные территории в район Смоленска. Его сопровождали офицеры немецкой разведки. Здесь была организована серия выступлений В. перед советскими военнопленными и гражданским населением. В своих речах В. призывал их вступать в военные формирования для борьбы с большевизмом на стороне Германии. Вскоре состоялось второе «турне» В. уже в Псков. Здесь он встретился с представителями Православной церкви, различных антикоммунистических организаций, выступал на заводе, а затем в местном театре. Он посетил Лугу, Волосово, Сиверскую, Толмачево, Красногвардейск, Петеревиц, Дедовичи. На состоявшихся в каждом из этих населенных пунктов «собраниях» призывал поддерживать «германского союзника» и объединяться в борьбе со сталинским режимом «во имя новой России».

Вскоре появилось его «открытое письмо» под названием «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом». В этом письме В. предлагал всем соотечественникам последовать его примеру, сражаться с Красной армией с оружием в руках.

Поездка В. не принесла ожидаемых результатов в силу того, что политика гитлеровцев на оккупированных территориях (изъятие у населения материальных ценностей, угон рабочей силы, в основном молодых людей, в Германию, массовые жестокие репрессии в отношении гражданских жителей и т д.) явно диссонировала с заявлениями пленного генерала о необходимости поддержки немецких властей и создании блока всех антибольшевистских сил. Кроме того, руководители Третьего рейха с большой настороженностью отнеслись к высказываниям В. о том, что он желает возрождения «новой России». Это явно не входило в их планы, по которым предусматривалась полная оккупация территории СССР, уничтожение большей части его населения, полное искоренение ее культурных традиций и т. п.

Эти замыслы красноречиво выразил шеф СС Г. Гиммлер: «Что происходит с русскими или чехами, мне совершенно безразлично… Живут ли они в благополучии или умирают с голоду, меня интересует постольку, поскольку они нужны нам в качестве рабов нашей цивилизации. Если 10 000 русских женщин валятся мертвыми от истощения за рытьем противотанковых рвов, то это интересует меня постольку, поскольку эти окопы должны быть прорыты ради Германии».

По указанию из Берлина В. были запрещены поездки на оккупированные территории и публичные выступления. Ему, однако, разрешили создание в г. Дабендорф военного тренировочного лагеря, где должны были формироваться вспомогательные подразделения из числа советских военнопленных. Вскоре лагерь превратился в центр власовского движения. Однако активная работа В. и его окружения не находила полной поддержки немцев из-за указаний, данных лично Гитлером о необходимости крайней осторожности с власовским движением.

Период вынужденного бездействия В. заполнял поездками в Дабендорф, Магдебург, Франкфурт, Мауну, Кёльн, встречами с гауляйтерами, членами РОВС (см. соотв. ст.). лидерами русской эмиграции.

Тем временем участились массовые переходы солдат и офицеров власовских частей на сторону Красной армии и партизан. Гитлер был взбешен, дал указание расформировать эти части и превратить в рабочих и шахтеров» Однако вскоре этот приказ был изменен, и власовские батальоны были сняты с Восточного фронта и переброшены на Запад (Франция, Италия).

Постепенно отношение руководства Рейха к В. и его движению начало меняться, т. к. к началу 1944 г. после ряда жестоких поражений от Красной армии вермахт понес невосполнимые потери в живой силе. В сентябре 1944 г. Гиммлер лично принял В. На этой встрече рейхсфюрер дал указание о создании под руководством В. т. н. Комитета освобождения народов России (КОНР — см. соотв. ст.) и формировании его вооруженных сил.

В. активно взялся за выполнение этих указаний. Был составлен манифест КОНР (см. приложение № 7) и назначен учредительный съезд на ноябрь 1944 г., состоявшийся в Праге. Кроме русских коллаборационистов, в нем приняли участие националистические организации украинцев, белорусов, калмыков, туркмен, республик Кавказа. Руководителем КОНР, как и ожидалось, был избран В., он же возглавил его вооруженные силы, основу которых составили части т. н. Русской освободительной армии (РОА), сформированные им еще до создания КОНР.

В спешном порядке соединения КОНР были укомплектованы и вооружены. 1-я дивизия была направлена в Чехословакию, казачьи части — в Австрию и Италию, 1-я украинская дивизия двинулась в Саксонию навстречу Красной армии и вступила с ней в ожесточенные бои.