Результат завоевания Сицилии. Отношения между Октавианом и армией. Политика в отношении Октавиана. Разумная предусмотрительность

Результат завоевания Сицилии. Отношения между Октавианом и армией. Политика в отношении Октавиана. Разумная предусмотрительность

Поражение и бегство Секста Помпея и замирение Сицилии открыло ворота, до сих пор закрытые для Октавиана. В первый раз за много дней римский мир наслаждался мирной жизнью, и власть его магистратов распространялась на все его владения. Удавка была сброшена, вновь возобновилось движение товаров, и зерно из Африки и Сицилии хлынуло на римский рынок. Перемены происходили медленно, так что люди вряд ли это даже замечали; но в действительности это произошло одномоментно, как славный рассвет, как освобождение от оков, как чудесное рождение. Порыв воодушевления охватил людей, возможно, Октавиан его предвидел, во всяком случае, он убедился в этом воочую, когда возвратился в Рим и обрел мгновенную популярность. Можно было подумать, что это он был правителем золотого века! Сенат в полном составе вышел его встречать с венками в сопровождении толп горожан, и этот ошемломляющий и необычный эскорт, подобного которому Рим не видел уже долгое время, провожал его в храмы, выражал благодарность и сопроводил до самого дома. Его политику оценили. Хотя они и роптали прежде и просили его заключить худой мир, который вовсе не был бы миром, он настоял на том, чтобы уничтожить власть Секста Помпея и заключить такой мир, который был бы миром в полном смысле слова.

И все же понадобилось все его умение и такт, чтобы пережить результаты даже этого триумфа. С сорока легионами вооруженных людей на Сицилии проблема демобилизации встала очень серьезно. Войска настаивали на равноправии при распределении обещанных наград. Бесполезно было их запугивать, у него не было власти подавить суровыми мерами настроения, присущие всей армии.

Октавиан отправил в отставку по их собственной просьбе ветеранов самого большого срока службы, людей, сражавшихся при Мутине и Филиппах, и озаботился тем, чтобы наделить их землей. Людей из новых соединений он частично демобилизовал, но, если мог, оставлял их на военной службе. Ему нужен был определенный план, с помощью которого он мог бы занять оставшихся солдат, и у него возник такой проект: завоевание и заселение Иллирии. Причины, по которым следовало покорить Иллирию, по мысли римского правителя, и какие выгоды Римское государство могло получить от включения ее в римские владения, возможно, и не были понятны обычным гражданам. Октавиан, взявшись за решение этой проблемы, мог занять огромную армию, для которой, соответственно, не надо было срочно подыскивать земельные участки. Сицилия и теперь вновь доступные страны на первое время могли обеспечить кампанию деньгами, а со временем, он надеялся, рискованное предприятие станет самоокупаемым. И наконец, у него должна быть действующая армия, когда против него выступит Антоний.

Даже если у него и не было других соображений, кроме элементарных мер собственной безопасности, он должен был привлечь общественное мнение целиком на свою сторону. Необходимость объединения вдохновляла все его мысли. Он принял от народа такие безобидные комплиментарные действия, как учреждение ежегодных игр в честь его победы и установление позолоченной статуи с морскими трофеями на пьедестале, а также благодарственные надписи, прославлявшие его как восстановителя мира: такие вещи освежали в сознании людей память о том, что произошло. Однако он не принял ни одной привилегии, которая могла бы отвратить от него хоть какой-нибудь класс общества. Он отказался от предложения казнить Лепида, он отверг предложение должности великого понтифика. Он сжег бумаги Секста Помпея не читая, чтобы прошлое кануло в Лету; свою новую власть он употребил на то, чтобы восстановить республиканский порядок на всей территории Италии и подавить многочисленные банды и шайки, которые расплодились за долгое время общественных беспорядков. Теперь, когда в его распоряжении были огромные территории Сицилии и Африки, он взял их на свое попечение. Когда он поселил своих ветеранов вокруг Капуи, то подал пример, построив там великолепный акведук; эту практику мгновенно перенял Агриппа, всегда следовавший принципу использования богатства на благо общества. Для себя он получил лишь одну вещь, гарантированную ему пожизненно, – священную неприкосновенность трибунской власти.

Для этого были особые причины. Октавиан имел в виду, что по окончании парфянской войны Антоний может вернуться, чтобы распустить триумвират, тем самым лишив его особого положения и восстановив прежнюю конституцию, то есть уничтожить коллективную диктатуру комитета, как это некогда сделал Сулла. Но всякому было известно положение человека, побывавшего диктатором, – возможность быть убитым либо законным, либо незаконным путем, как только он лишается диктаторских полномочий. Священность трибунского звания была вроде нашего закона о неприкосновенности, то есть постоянной гарантией конституционной защиты.