Предисловие

Предисловие

Кто хоть раз был в Венеции, не даст соврать, это — потрясающий город. Уникальный и неповторимый. Город с великой историей и ни с чем не сравнимой культурой. Выходцами из Венеции были Макро Поло, Карло Гольдони, Антонио Вивальди, Якопо Робусти, более известный как Тинторетто, и многие другие знаменитые люди. У любого человека, даже никогда не видевшего Венецию, есть свое представление об этом городе. Спросите, с чем у вас ассоциируется какой-нибудь Ла-Пас или Сидней? Многие не смогут найти ответа. А с чем Венеция? Ответы посыплются как из рога изобилия. Кто-то, и он будет совершенно прав, скажет, что это город на воде. Кто-то вспомнит карнавал, а кто-то — престижный Венецианский кинофестиваль. Назовут и знаменитое венецианское стекло, и гондольеров, и венецианского льва. Кто-то обязательно упомянет похороненных здесь Иосифа Бродского и Сергея Дягилева…

И уж точно все назовут имя Джакомо Казановы, великого авантюриста, интеллектуала и полиглота, дипломата и сочинителя, любимца женщин и тайного агента, отлично владевшего не только пером, но и шпагой. Именно этот легендарный человек по праву считается самым знаменитым в мире венецианцем. Джакомо Казанова является для Венеции таким же мировым брендом, как Наполеон Бонапарт для Корсики, Моцарт для Зальцбурга или Фидель Кастро для Кубы.

Короче говоря, мы только произносим слово «Венеция» — и тут же всплывает образ Казановы. И наоборот: мы говорим о Казанове — и тут же возникает образ великого города на воде. И это просто удивительно и еще в большей степени подчеркивает масштаб этого получеловека-полулегенды. Да, Казанова родился в Венеции, но, когда биографы говорят, что он «родился в Венеции и провел здесь большую часть своей жизни», — это неправда. На самом деле из своих семидесяти трех лет жизни в родном городе Казанова провел всего чуть больше двадцати восьми лет, из которых первые восемь с половиной лет, как он сам признается, «был слаб умом», а еще почти полтора года находился в заточении.

Все остальное время (а это почти две трети жизни) Казанова вынужден был прятаться, скрываться от преследования, переезжать из одной страны в другую. Да и умер он не в родном городе, а в изгнании, в далекой Богемии. Но — и этого у него не отнимет даже самый ярый недоброжелатель — он везде любил и везде был любим.

Короче говоря, жизнь Джакомо Казановы, победоносного конкурента графа Калиостро и графа де Сен-Жермена, — это наглядная иллюстрация народной мудрости о том, что не место красит человека, а человек — место.

Венеция — не Париж, не Рим и не Москва. Это маленький и очень компактно скроенный город, расположенный на более чем ста островах и островках, разделенных каналами и соединенных почти тремя с половиной сотнями мостов. Площадь Венеции без островов Джудекка и Сан-Джорджо-Маджоре составляет всего семь квадратных километров. Расстояние от центральной площади Сан-Марко здесь, например, до моста Риальто составляет не более четырехсот метров, а до острова-кладбища Сан-Микеле по прямой — чуть больше километра.

Франческо Сансовино («Венеция, город очень благородный и особенный»):

«Вода в каналах течет по городу подобно тому, как кровь струится в венах человека, образуя различные островки, созданные частично природой, частично руками людей; островки эти соединены между собой более чем 450 мостами из камня, и на них стоят красивые здания и знаменитые дворцы, а также поистине царские храмы».

Антонио Квадри («Восемь дней в Венеции»):

«Этот город, который никогда не брался приступом, стоит на примерно семидесяти островах в центре лагуны; он во всех направлениях разделен двумя большими и 147 маленькими каналами, соединяясь воедино посредством 306 общественных мостов, практически все из которых выполнены из мрамора.

На этих островах и на берегах каналов высятся 27 918 зданий, в которых некогда обитало 190 000 жителей, а ныне осталось примерно 100 000. Эти здания связаны между собой каналами и 2108 маленькими улочками».

Как видим, сын знаменитого скульптора Франческо Сансовино и секретарь венецианского правительства Антонио Квадри называют несколько иные цифры, но тут следует заметить, что свою книгу первый издал в 1581 году, а второй — в 1828-м, а с тех пор в Венеции произошло немало изменений.

Анж Гудар («Китайский шпион»):

«Чтобы обойти весь город, требуется проводник; по улицам можно передвигаться только на лодках или, по крайней мере, обладать привилегией известного святого, который, по утверждению христиан, умел шагать по воде. Если вам надо отдать или нанести несколько визитов, необходимо брать с собой компас и заранее справиться о направлении ветра… Правда, практически в любой конец Венеции можно пройти пешком по мощеным берегам каналов, этим специально устроенным для пешеходов набережным, но удобством это, прямо скажем, назвать весьма сложно, ибо приходится постоянно взбираться на горбатые мосты».

Процитированный популярный писатель Анж Гудар тоже не наш современник, он жил в XVIII веке. Тем не менее и сейчас пересечь Венецию с севера на юг можно меньше чем за сорок минут. Именно поэтому наиболее правильным в подаче информации представляется не территориальный подход, а хронологический. Таким образом у читателя будет возможность проследить жизнь Казановы Великолепного от рождения 2 апреля 1725 года до его знаменитого побега из тюрьмы Пьомби 1 ноября 1756 года, а потом и до его окончательного бегства из Венеции в январе 1783 года.

Сразу же представился я господину Морозини, ныне Прокуратору собора Святого Марка, а тогда посланнику Республики при дворе французского короля. В первый же день, когда давали оперу, позволил он мне сопровождать его; музыка была Люлли. Я уселся в партере, в точности под ложей, где находилась госпожа де Помпадур, которой я не знал. В первой сцене является из кулис знаменитая девица Лемор и на втором же стихе испускает столь сильный и нежданный вопль, что я испугался, не сошла ли она с ума; я негромко и вполне чистосердечно смеюсь, никак не предполагая, что меня могут дурно понять. Голубая лента, что сидел возле маркизы, сухо спрашивает меня, откуда я приехал, и я столь же сухо отвечаю, что из Венеции.

— Когда я был в Венеции, я тоже весьма смеялся над речитативом в ваших операх.

— Охотно верю, сударь, и уверен также, что никому и в голову не пришло помешать вам смеяться.

Мой несколько дерзкий ответ рассмешил госпожу де Помпадур, и она спросила, вправду ли я из тех краев.

— Каких именно?

— Из Венеции.

— Венеция, сударыня, не край, а центр.

Джакомо Казанова, «История моей жизни»