Тщетные походы

Тщетные походы

Исторические аналогии не всегда плодотворны: опасность заключается во внешнем сходстве исторических явлений.

Незыблемость исторических и экономических законов развития общества означает лишь то, что сумма действия всех сил истории ведет к закономерному исходу. Но далеко не каждая из них последовательно выполняет историческое предначертание. Этот процесс несколько напоминает движение муравьев, которые тащат в муравейник большого жука: суетятся муравьи чрезвычайно, каждый бежит в свою сторону, одни жука тянут, другие мешают этому, третьи вообще мечутся без цели. Но в результате жук неуклонно приближается ко входу в муравейник.

В истории всегда есть люди, которые в силу своего положения определяют судьбы государства. Политический деятель новейшего времени оперирует понятиями блага государства, блага народа и действует в меру своего личного и классового понимания этого блага. В Средние века далеко не всегда правителем декларировалось благо народа. Было благо династии, благо рода, благо церкви и так далее.

Разумный монарх добивался денег и усиливался, укрепляя государственный организм, неразумный попросту выкачивал из подданных все, что можно было добыть, грабил их, словно врагов. В конечном счете разумный монарх выигрывал, потому что его доходы были постоянными и множились.

Важная особенность власти в средневековой Европе заключалась в составе правящего слоя. Не только государи, но и элита общества, как правило, были связаны родственными узами. Можно проследить родственные отношения между всеми правящими домами Европы – от Наварры до Византии. Король Иерусалимский был дядей византийского императора, тот приходился племянником французской королеве, а ее дочь во втором браке была женой сицилийского короля, который находился в родстве с польским королем, а тот оказывался сыном русской княгини. И так далее. Этот фактор действовал несмотря на то, что дяди ожесточенно воевали с племянниками, а шурины – с деверями. Правящий слой Европы осознавал себя одной большой недружной семьей, и родственные отношения порой были важнее отношений межгосударственных, что нарушало логику политических событий. Родственные связи то приводили к неожиданным мирным соглашениям, то ужесточали войны, ибо семейные конфликты могли принимать патологический характер.

Система династических браков и связей правящих домов сохранялась в Европе вплоть до нашего времени. Но разница между Средневековьем и последующими веками очевидна: в XII веке государь, по крайней мере в своем домене, был господином над жизнью и смертью подданных и в меру своих способностей определял судьбу страны. В начале XX века для судеб России и Германии ровным счетом не играло роли то, что кайзер Вильгельм II и император Николай II были двоюродными братьями. Политики новейшего времени, планируя союз или конфликт, не думают о том, обидят ли они этим своего двоюродного брата либо тетушку.

Родственные связи правящей элиты Европы имели следствием особое положение женщины. Дочери в доме феодала – радость, это товар, за который получают влиятельных родственников и новые земли. Французский король Людовик VII выдает дочерей за английского наследного принца, затем за другого наследника, затем за наследника византийского престола. Генрих Плантагенет также устраивает браки своих дочерей с принцами крови. Девочек, чуть вышедших из пеленок, везут в чужие страны, где они живут в чужих домах, окруженные чужими людьми и слыша чужой язык. Они вырастают полуфранцуженками и полувизантийками, они с детства существуют в мире интриг и предательства – ведь их судьбы связаны с вопросами престолонаследия. Но когда они прорываются к власти, жизненному опыту этих подростков может позавидовать любой министр. И нет другого периода в истории земли, когда бы женщины столь часто выступали на авансцену и брали управление государствами в свои нежные ручки. Они как бы мстили за то, что их продавали и лишали детства.

Над этим суетливым феодальным муравейником возвышалась церковь, которая, с одной стороны, владела умами эпохи и определяла образ жизни, с другой – была составной частью этого мира, борясь за светскую власть, за земли и доходы.

Механизм средневекового общества Европы определялся также дополнительными факторами. Внешними и внутренними.

Внешние факторы – это в первую очередь мир ислама, противник не только идеологический, но и военный. Мусульманские государства господствуют на важнейших торговых путях Ближнего и Среднего Востока, а в самой Европе занимают большую часть Пиренейского полуострова. Менее важный в XII веке, но весьма существенный фактор в следующем столетии – это Степь. В XII веке Западная Европа не соприкасается с кочевниками. Через несколько десятилетий Степь не только сметет Русь, но и докатится до границ Германии.

Внутренний фактор – эволюция самого средневекового общества, возникновение в нем сил, до недавнего времени игнорируемых. Это прежде всего города – следствие экономического прогресса и деятельности государей, которые поддерживают торговые пути для собственного обогащения и получают от городов средства, нужные для ведения войн. В то же время для феодалов города – мир чуждый, мир презираемый, населенный простолюдинами. Но взрыв городского строительства с XI века привел к тому, что города и, следовательно, «третье сословие» все более определяют политику государства.

Города развиваются в первую очередь в тех странах и местностях, где наиболее развиты ремесла и торговля, требующие мира и порядка. На Руси, где было множество городов, они оставались в основном княжескими центрами и, за исключением западных, лишь начинали осознавать свою независимость. В Германии и Франции города противостоят феодалам. В Италии же, посреднице в торговле Европы с Востоком, города развиваются так интенсивно, что сбрасывают власть феодалов и вступают с ними в открытую борьбу.

Именно город стал главным соперником феодала. В отличие от деревни он имел организацию, общие интересы и стены. Выход на политическую арену крестьянства – это дело следующих веков. Пока что крестьянское недовольство гнетом феодалов выражается чаще всего в ересях – первоначальной форме социального протеста.

Все это сказано для того, чтобы лучше понять жизнь и деятельность германского императора Фридриха Барбароссы, который всю жизнь выигрывал битвы, но так и не смог, несмотря на очевидные военные и политические таланты, выиграть своей большой войны.

Памятник императору Фридриху Барбароссе в Госларе. Германия

…Впервые на исторической арене Фридрих, еще не Барбаросса, а герцог Швабский из династии Штауфенов, появляется весьма молодым человеком во время Второго крестового похода (1147–1149), завершившегося полной неудачей. Французскими крестоносцами командовал король Людовик VII, германскими – престарелый император Конрад, который относился к этому походу с пессимизмом умудренного жизнью человека, в предприятие не верившего. Но соперничество европейских держав за господство на торговых путях Средиземноморья, подогреваемое энергией и деньгами итальянских городов, подвигнуло его на то, чтобы принять крест. Хотя официально считается, что Конрада, не желавшего второй раз отправляться в Святую землю (молодым рыцарем он участвовал в первом походе), уговорил главный вдохновитель похода Бернар Клервоский.

Армия германских крестоносцев, обремененная многими тысячами бедняков, которые присоединились к ней в надежде на добычу, с трудом переползла через Босфор и углубилась в Малую Азию. Там ее, усталую, изнемогающую, тревожили кинжальными набегами сельджуки. Наконец им удалось увлечь рыцарский авангард в погоню, и масса плохо вооруженных крестьян-крестоносцев осталась без защиты. Тогда-то дожидавшиеся этой минуты основные сельджукские силы ударили по крестьянскому войску. Началась страшная резня. В результате Конрад вывел к морю лишь жалкие остатки своего воинства. Впоследствии, соединившись с потрепанной французской армией, крестоносцы потерпели еще ряд поражений. Наконец они добрались до небольшого порта Атталии, откуда решено было переправиться в Палестину морем. Корабли должны были прибыть из Византии, но император Мануил прислал всего несколько судов. На них могли разместиться лишь немногие. Этими немногими оказались знатные рыцари, и они немедленно отплыли, бросив рать на произвол судьбы. Несколько тысяч крестоносцев, лишенных руководства, пошли дальше берегом. И сгинули.

Бернард Клервосский

Император Конрад во время этих событий вел себя пассивно, в трудные моменты вообще уезжал в Константинополь на поправку здоровья, а из Святой земли, сославшись на государственную необходимость, отбыл окончательно в Германию.

Вся тяжесть руководства войском пала на плечи его племянника. Молодой герцог Фридрих Швабский проявил себя разумным воином и хорошим организатором, заслужив уважение крестоносцев.

Столкновение Конрада III с венграми во время Второго Крестового похода, 1147 г. Миниатюра. 1358 г.

Вернувшись домой, Конрад застал государственные дела далеко не в лучшем виде. Распри с династией Вельфов, слишком самостоятельная политика одного из Вельфов, саксонского герцога Генриха Льва, который, вместо того чтобы отправиться в крестовый поход на Восток, провел свой собственный, куда более выгодный поход к Балтийскому морю, требовали вмешательства императора.

В 1150 году неожиданно умер тринадцатилетний сын и наследник Конрада. Второму сыну императора было всего восемь лет. Конрад был убежден, что мальчику не удержать громадную лоскутную империю, где многие князья были не слабее самого императора. Поэтому в последние дни жизни Конрад проявил себя мудрым государем, презревшим семейные узы. Он предложил князьям (императора формально избирали высшие князья империи) назначить наследником Фридриха Швабского.

Воля умершего в 1152 году императора была исполнена электорами. В то время Фридриху Швабскому было тридцать лет. Хронисты описывают его как стройного человека среднего роста, со светло-русыми волосами и рыжеватой бородой. Был он умен и решителен. Казалось, государству нельзя было пожелать лучшего императора.

Первые же шаги нового императора оказались удачными. Он сумел уладить давнюю свару в Дании, где боролись два претендента на престол, и утихомирить буйных Вельфов. После этого отправился в Италию, чтобы там короноваться.

Фридрих Барбаросса, как и его предшественники, существовал в двух ипостасях: он был германским королем и императором Священной Римской империи. Как король он короновался в Ахене, столице Карла Великого. Но как император, формальный наследник власти римских цезарей, он мог получить корону лишь из рук римского папы.

Соответственно Фридрих имел два направления в политике – как король и как император. Он должен был поддерживать единство Германии, ладить с князьями, усмирять их, карать и миловать. В то же время как наследник римских императоров он претендовал на власть над Италией и, в идеале, над всей Европой. Тут он преследовал имперские цели, которые далеко не всегда совпадали с интересами германского короля и тех феодалов, которые избрали его.

Коронация Фридриха Барбароссы. Гравюра. XIX в.

На пути к господству императора в Италии стояло несколько препон. Во-первых, папа, который был не только духовным пастырем Западной и Центральной Европы, но и владетелем церковной области, то есть крупным феодалом. Во-вторых, сицилийские норманны, правившие королевством, что объединяло Сицилию и Южную Италию. В-третьих, итальянские города.

Невероятно быстрый по тем временам взлет итальянских городов был связан со средиземноморской торговлей. Одни, как Флоренция и Милан, выросли на наземных торговых путях и славились ремеслами, прежде всего суконным и стекольным, другие, как Венеция и Генуя, стали хозяевами морских путей. Правила городами торговая верхушка. Ни господство сицилийцев, ни власть папы, ни правление императора ее не устраивали. Сила итальянских городов заключалась не только в богатстве и осознанном стремлении к независимости, но и в том, что их недруги враждовали между собой и можно было лавировать между ними. Слабость же состояла в том, что они редко и лишь ненадолго объединялись в союзы. Города были торговыми конкурентами и потому постоянно враждовали.

Появление Фридриха Барбароссы в Италии привело к обострению там политической ситуации – в банку со скорпионами как бы кинули суперскорпиона, который принялся жалить направо и налево.

Фридрих проявил себя как мудрый и решительный король Германии и в течение многих лет вел этот неладно построенный и постоянно бунтующий корабль уверенной рукой. Но как император он оказался несостоятелен, и не потому, что был глуп или недостаточно жесток: политические силы, противостоявшие ему, были могущественнее всех его устремлений. Воспитание и гордыня не позволяли ему отказаться от Италии. Но он не мог и покорить ее. По отдельности он побеждал папу, города и сицилийцев, но, когда они объединялись, Фридрих бывал посрамлен. К тому же он не получал поддержки остальных германских государей. В первую очередь это касалось могущественных северных князей. Владения бранденбургские, мекленбургские и саксонские[7] граничили с Балтийским и Северным морями – там находились их основные экономические и политические интересы. Их даже устраивали неудачи Фридриха в Италии, ибо они ослабляли его.

В отличие от североитальянских городов Рим был в тяжелом положении. В XII веке он казался лишь тенью древней столицы империи. В развалинах бродили нищие; многочисленные паломники, хотя и обогащали городских банкиров и торговцев, приносили в город преступления, грязь и болезни.

Рим не имел самоуправления. В городе находилась римская курия, то есть папский двор, и управление вселенской церкви. Всех надо было кормить. Папские сборщики налогов стояли наготове, чтобы отобрать у горожан лишнее. Жители были фактически бесправны – им даже не разрешалось объединяться в цехи и гильдии: папская столица должна быть покорной.

Рим созрел для сопротивления. Но оно было несмелым, пока не появился вождь. Им стал Арнольд Брешианский, ученик великого философа Пьера Абеляра. Его вело стремление к справедливости, а более несправедливое место, чем папский Рим, трудно было отыскать. Арнольд выступал против накопления церковью богатств, против распутства священников, он ратовал за то, чтобы церковь ограничивала свою деятельность духовной сферой и отказалась от мирских богатств и стремлений. Перед тем как выступить со своей проповедью в Риме, он провел много лет в скитаниях, его обвиняли в ересях, отлучали, преследовали. Сведений об Арнольде сохранилось очень мало, и притом из уст его врагов, так что истину приходится искать не в их хуле (Бернар Клервоский именовал его не иначе как смертельным ядом), а в результатах его дел.

А он оказался умелым организатором. Он предложил римлянам демократическое устройство городской коммуны, сходное с устройством ломбардских городов. И его поддержала «чернь» – ремесленники и торговцы. К ним примкнули некоторые дворяне и даже кое-кто из аристократии. В 1143 году гордые римляне совершили у себя в городе революцию, образовали, как в древнем Риме, сенат, который постановил лишить папу светской власти, разрушить феодальные замки и отнять у аристократии ее привилегии. Папа Луций II тут же обратился к христианским государям с просьбой о помощи, а пока помощь не поступила, двинул против сената свою стражу.

Памятник Арнольду Брешианскому в Брешии. Скульптор Одоардо Табакки

Сенат во главе с Арнольдом заседал в Капитолии. Судя по документам, сенаторы были людьми низкого происхождения.

Как и положено рыцарю веры, папа, облаченный в кольчугу, находился в первых рядах атакующих. Однако сенаторы не хотели сдаваться. Они отбивались чем могли – не только копьями, но и палками и камнями.

Пока шел штурм, со всех сторон к Капитолию сбегались римляне. Вскоре папские солдаты были взяты в кольцо. Им пришлось пробиваться назад, но тут один из камней, брошенных с крыши Капитолия, попал папе в голову, и тот рухнул бездыханный.

В папской курии воцарилась растерянность. Следовало избрать нового папу, но никто из кардиналов не решался принять тиару. Время шло в бесплодных дискуссиях. Князья церкви надеялись, что вот-вот появятся войска кого-то из христианских королей, чтобы спасти папский престол. В конце концов папой избрали малоизвестного монаха-цистерцианца из монастыря, расположенного неподалеку от Рима. Он принял имя Евгения III. В Риме новый папа пробыл недолго – он бежал во Францию, потом в Германию просить помощи.

Папа Евгений III

Со своей стороны, сенат Рима обратился с просьбой о покровительстве к германскому императору Конраду, рассчитывая, что дальний господин лучше, чем внутренний враг. В принципе римляне рассудили правильно: в конечном счете ставка на германских императоров была единственным спасением для республики. Но, к сожалению, обстоятельства сложились против них, так как Конрад вскоре умер, а начало правления Фридриха Барбароссы было тем редчайшим периодом, когда император и папа были заинтересованы во взаимном согласии. Папа – потому что потерял власть над собственными землями и готов был на союз с самим дьяволом, чтобы ее вернуть. Барбаросса – потому что ему надо было получить императорскую корону и укрепиться в Ломбардии.

В 1153 году неудачливый борец против римской республики Евгений III умер. В следующем году папский престол занял Адриан IV (Николас Брейкспир), единственный в истории папа-англичанин, к тому же выходец из крестьян.

Принятие монашеского сана было одним из немногих способов для простолюдина сделать карьеру. В армии шансов на это практически не было: знать не пускала в свою среду плебеев. Николас Брейкспир, когда подрос и научился с помощью приходского священника читать и писать, решил стать монахом бенедиктинского монастыря, расположенного по соседству с его деревней. Но его в монастырь не взяли: у него не было денег, чтобы сделать вклад. Николас не сдался. Он ушел из дома, перебрался во Францию и попал в Париж. Там он сумел поступить в одну из религиозных школ, где, возможно, учился у великого мыслителя Абеляра вместе с Арнольдом Брешианским.

Папа Адриан IV

Затем он принял постриг в монастыре Святого Руфуса и вскоре стал его настоятелем. Здесь у Николаса возникли сложности: он начал решительно бороться за чистоту нравов, а так как человек он был грубый – сказывалось крестьянское происхождение, – он, естественно, восстановил против себя братию.

Аббат-реформатор был вызван в Рим для объяснений. Но там, вместо того чтобы подвергнуться наказанию, как рассчитывали враги, произвел прекрасное впечатление на Евгения III и его приближенных. В течение нескольких месяцев аббат поднимается до ранга кардинала, затем его направляют с трудной и почетной миссией в Скандинавию. В качестве папского легата Брейкспир должен уладить отношения с епископами в странах, где христианство утвердилось совсем недавно, и выяснить перспективы крестовых походов на Балтике.

Когда Николас вернулся в Рим, Евгений III уже умер. К тому времени Николас стал видной фигурой: вокруг него группируются «молодые» прелаты, стремящиеся восстановить авторитет римского первосвященника. В 1154 году кандидатуру Николаса Брейкспира на папский престол поддержали не только сторонники укрепления папской власти, но и римский сенат во главе с Арнольдом Брешианским. Для Арнольда Николас – знакомый по Парижу, мыслящий человек, не связанный с продажной курией Рима.

Но как только Николас Брейкспир был избран папой под именем Адриана IV, в этом худом, болезненном человеке проснулся вождь, забывший и старые связи, и юношеские споры. Перед ним стояла одна цель – добиться того, чтобы папская власть была высшей властью в мире.

Одним из первых действий Адриана было отлучение Рима от церкви. На этот шаг не решились ни Луций II, ни Евгений III. Среди причин, удерживавших пап от интердикта, были и соображения экономические. Какими бы ни были отношения между Римом и папским престолом, противники оставались в единой экономической системе: ремесло и торговля города обслуживали папскую курию, а князья церкви активно участвовали в торговых делах римлян.

Адриан презрел экономику и ударил по Риму отлучением. Замолчали колокола римских церквей. С римлянами под страхом отлучения не смели общаться и совершать сделки жители других городов. Чтобы удар был ощутимее, папа отлучил от церкви и своего второго противника, на военную помощь которого тогда рассчитывал Рим, – сицилийского короля.

В течение нескольких месяцев Рим сопротивлялся папе, но постепенно верх там брали имущие слои, которые более других были задеты интердиктом. Положение Арнольда Брешианского ухудшалось с каждым днем. Те, кто еще недавно носил вождя на руках, стали смотреть на него косо: Арнольд был причиной их несчастий. И против папы римляне ничего не могли сделать. Он не штурмовал Капитолий и не поднимал на них войска – он ждал своего часа.

Эта борьба окончилась поражением Арнольда. Папа поставил условием снятия интердикта изгнание своего главного врага из Рима. Он был убежден, что без Арнольда римская республика долго не продержится.

Арнольд был вынужден покинуть Рим.

Тогда же, глубокой осенью 1154 года, в Северную Италию вступил Фридрих Барбаросса. Он явился туда с небольшим войском – его сопровождали тысяча восемьсот рыцарей и свита. В Ронкальской долине, на берегу реки По, Фридрих остановился, ожидая прибытия представителей североитальянских городов. Он рядил там суд, получал дары, выслушивал жалобы. Жалобы, в основном, были против Милана – самого сильного из ломбардских городов, который стремился к гегемонии и вел непрестанные войны со своими соседями, причем войны жестокие: города Комо и Лоди, которые отказались ему подчиниться, были буквально стерты с лица земли.

Фридрих Барбаросса в Риме в 1155 г. Гравюра. XIX в.

Свара между городами была на руку императору. Поэтому, когда миланские консулы начали излагать свою точку зрения, Фридрих отказался их выслушать и объявил Милан опальным городом. Правда, наказать Милан Фридрих в тот раз не смог: войско его было невелико, а впереди лежал Рим, где он должен был короноваться. Но германские рыцари опустошили окрестности Милана, взяли и разрушили несколько замков и осадили город Тортону, союзника Милана, который отказался признать власть Фридриха. После пяти недель осады город был захвачен и разграблен.

Наступила весна 1155 года. Римская республика, пожертвовав Арнольдом Брешианским, продолжала бороться с папой. Сохранились письма, которыми обменивался Фридрих с ее вождями. Те просили его о союзе против папы, упрекали, что он идет на поводу у священников, тогда как папа должен подчиняться ему. Но Фридрих был осторожен. В силу римской республики он не верил, а от папы должен был добиться коронации.

Так называемый «конфликт у лошадиной морды»

Фридрих был молод. Создание великой империи казалось ему реальным делом. Германия была спокойна, Италия разобщена и бессильна.

Когда римский первосвященник и император встретились, Фридрих должен был, по традиции, спешиться и держать стремя папского коня, чтобы помочь папе сойти на землю. Но сделать это почему-то забыл. Адриан IV, усмотрев в этом сознательное нарушение этикета, отказал Фридриху в обычной чести «лобзания».

Жители Рима, внимательно наблюдавшие за встречей, были обнадежены возникшими сложностями, и сенаторы, полагая, что конфликт будет развиваться и дальше, приказали римлянам не сопротивляться входу в город германского войска.

Однако через несколько дней, в течение которых шли тайные переговоры между папой и императором, согласие на коронование Фридриха было получено, и 18 июня 1155 года в храме Святого Петра Адриан IV возложил на его голову императорскую корону.

При известии о коронации в Риме поднялось восстание, и в течение дня шли отчаянные бои между римским ополчением и рыцарями Фридриха.

Хотя восстание было подавлено, Фридрих, мучимый малярией и опасавшийся находиться в непокорном городе, вывел армию из Рима и двинулся обратно. Он добился своего. Больше папа ему не был нужен.

Однако еще одну услугу Адриану IV Фридрих оказал. Видимо, она была оговорена заранее. В Тоскане к нему обратился за покровительством Арнольд Брешианский. Его тут же схватили и тайно привезли в Рим.

Папа расправился со своим врагом быстро и жестоко: Арнольда повесили, прах сожгли и выбросили в Тибр.

Возвращение Фридриха домой было омрачено событиями на севере Италии. В ущелье за Вероной стоял рыцарский замок, владелец которого решил, уповая на его неприступность, устроить Фридриху засаду. Положение императора было сложным: в узком ущелье он не мог ввести в бой конницу. К счастью, в его войске оказались альпийские горцы. Они поднялись на отвесные скалы и пробрались в замок с тыла. Феодал и его солдаты были перебиты, но и отряд Фридриха потерпел немалый урон.

За месяцы отсутствия Фридриха германские князья перегрызлись между собой, города ссорились с епископами.

Фридрих действовал решительно. Он издал указ о всеобщем мире в империи и нарушителей его немедленно карал. К удивлению и возмущению феодалов, он возродил старинное немецкое наказание: виновного в нарушении мира прогоняли по улицам с собакой в руках. Он распутал сложный баварский вопрос, отдав Баварию своему основному сопернику Генриху Льву, но отделив от нее восточную часть, из которой сделал герцогство Австрийское. Это решение – день рождения Австрии. Сам он женился, выгоднее не придумаешь, на Беатрисе Бургундской, присоединив к своей империи богатейшее герцогство.

В 1157 году Фридрих созвал съезд князей империи, на который приехал папский легат кардинал Бандинелли. Через два года он сменит на папском престоле Адриана IV. Легат предъявил императору длинный список претензий. Они сводились к тому, что Фридрих не выполнил своих обязательств перед святым престолом. Папа напоминал императору, что своим титулом тот обязан римской церкви. Далее говорилось, что церковь не раскаивается в содеянном и была бы рада одарить императора другими благами. Слово «бенефиции», употребленное в латинском тексте, можно было понять двояко – и как блага, и как те вассальные владения, которые сеньор дарует своему вассалу. И хотя впоследствии папские юристы доказывали, что германский съезд их понял неправильно, немецкие князья поняли послание однозначно: папа дает понять Фридриху, что тот – его вассал.

Свадьба Фридриха Барбароссы и Беатрис Бургундской. Около 1753 г.

В зале поднялся возмущенный шум, и тогда кардинал Бандинелли воскликнул, перекрывая крики князей:

– А от кого же Фридрих получил императорское достоинство, как не от папы?

Кардинал был на волосок от смерти. Граф Оттон Виттельсбахский возжелал зарубить кардинала тут же, на месте. Фридрих с трудом удержал руку графа.

Затем император велел римским послам на следующий же день покинуть пределы Германии, сказав:

– Если бы меня здесь не оказалось, вам пришлось бы испытать на себе тяжесть германских мечей.

Эти события были лишь верхушкой айсберга. Не будь злосчастных «бенефиций», нашлось бы другое слово. Папа, разочаровавшись в союзе с Фридрихом, уже предпринял шаги, недружественные по отношению к императору. Он снял отлучение с сицилийского короля и заключил с ним мир, направленный против Германии. Он даже примирился с римским сенатом. Ломбардские города укрепляли стены и вели переговоры с папой.

Фридрих призвал на помощь бургундских рыцарей и приказал германским князьям выделить отряды. Он намеревался раз и навсегда проучить папу и Милан. Как только началось лето и подсохли дороги, армия Фридриха вступила в Италию. После взятия ряда небольших городов в июне началась осада Милана. Она продолжалась недолго. Город предпочел пойти на мирные переговоры с императором, и условия мира вначале показались мягкими. Фридрих лишь потребовал, чтобы все должности утверждались им и чтобы в городах Ломбардии находились чиновники, которые следили бы за поступлением налогов. Реакция в Италии против этого соглашения последовала довольно быстро – оказалось, что германские чиновники, оставленные в Ломбардии, не только устанавливают высокие налоги, подрывающие ремесла и торговлю, но и контролируют все назначения и выборы, удаляя опасных для себя людей.

Осада Кремона Фридрихом Барбароссой в 1159–1160 гг. Гравюра. XIX в.

Города за последнее столетие привыкли к самостоятельности и не могли смириться с превращением в императорские колонии. Против Фридриха организовалась сильная коалиция. В нее входили папа Адриан IV, Милан и другие ломбардские города, а также сицилийские норманны. Немецкие сборщики налогов были изгнаны.

И тут неожиданно умер Адриан IV.

У Фридриха не было никакой надежды, что кардиналы изберут удобного для него папу. Но не было и единства между кардиналами. В Риме сидели люди Фридриха, которые не жалели денег и усилий, чтобы повернуть выборы в выгодную для себя сторону.

Топографическая карта Милана во время осады города Фридрихом Барбароссой в 1158 г. Составлена Доменико Аспари в 1778 г. Италия

Пока шли споры и переговоры, Фридрих поспешил на юг. Весной 1159 года он осадил Кремону, союзницу Милана. Город отчаянно сопротивлялся. Милан также был осажден, но его могучие стены и сильная армия надежно противостояли германцам. Успехи армии Фридриха были умеренными. Отряды рыцарей грабили миланские земли, штурмовали замки, брали небольшие города, но главную свою задачу – взять Милан – они выполнить не могли.

Большинство кардиналов, составивших «сицилийскую» партию, которая опиралась на сицилийских норманнов, выступили за избрание «антигерманского» папы. Они выставили кандидатуру того самого кардинала Бандинелли, который столь смело вел себя на съезде германских князей. Оппозиция решила опереться на помощь Фридриха. Ее кандидатом был кардинал Октавиан. Однако победу одержал Бандинелли. За него проголосовало четырнадцать кардиналов, против – девять. Новый папа принял имя Александр III.

Папа Александр III

Тогда Фридрих пошел на смелый шаг. Он вывез оппозиционных кардиналов в Павию и провел там под охраной своих рыцарей церковный собор, который послушно утвердил Октавиана папой под именем Виктора IV. Так вместо одного папы стало два. Александр III тут же отлучил императора от церкви. В иной ситуации интердикт был бы серьезным оружием, но на этот раз он ничем Фридриху не грозил: у него в кармане был свой папа, который в ответ тут же отлучил от церкви Александра III.

Но в стратегии Фридриха было слабое место: Европа состояла не только из Германии и Италии. Другие европейские государи с опаской наблюдали за решительными действиями Барбароссы. Поэтому, когда Александр III обратился к королям Европы с просьбой о помощи, она была (по крайней мере на словах) немедленно оказана. На соборе в Тулузе в октябре 1160 года короли Франции, Англии и христианские короли Испании признали Александра III. Более того, византийский император Мануил также вмешался в европейскую игру, и его войска в Италии стали помогать папе.

Милан, разрушенный Фридрихом Барбароссой. Шарль Сенобос «Сцены и эпизоды из истории Германии». Конец XIX – начало ХХ в.

Фридрих не отступал. Ему казалось, что восстановление его власти в Италии – лишь дело времени. Но его победы оказывались эфемерными. За ними обязательно следовало новое восстание. Итальянские города боролись за свое существование, Фридрих – за империю. Экономически итальянские коммуны были более развиты, чем Германская империя, а дома у Фридриха было достаточно врагов, которые ждали его поражений.

Кремона была наконец взята. Жителям было разрешено покинуть город, унося с собой лишь то, что можно было взять в руки. После этого в него вошли германские войска. Они разграбили Кремону, а затем разрушили ее.

Но Милан сопротивлялся. Только в марте 1162 года, измученный голодом, лишившийся надежды, город решил сдаться. Если миланцы проявили упорство, то и Фридриху нельзя было отказать в настойчивости. Он понимал, что, пока существует непокоренный Милан, Италия не сдалась.

Император отказался обсуждать условия сдачи с консулами Милана – он потребовал безоговорочной капитуляции.

Фридрих Барбаросса вторгается в Милан, март 1162 г. Гравюра. XIX в.

Еще неделю тянулось ожидание. Миланцы понимали, что милости от завоевателя ждать нельзя. Но и продолжать сопротивление они не могли. Поэтому через неделю в ставку императора пришли все именитые люди Милана с непокрытыми головами, с ключами в руках.

На следующий день из городских ворот вышла длинная процессия. Все граждане Милана шли босые, с петлей на шее; головы их были посыпаны пеплом. В середине процессии двигалась повозка – символ города Милана. На ней было укреплено знамя города с изображением святого Амвросия.

Перед возвышением, на котором стоял трон Фридриха, процессия замерла. К ногам императора кинули знамена цехов и кварталов. Затем к трону приблизилась повозка. Фридрих поднял руку. По этому знаку загремели трубы, которые, по словам очевидца, «звучали как похоронная песнь над погибшей гордостью Милана». Повозку опрокинули, и священное знамя сорвали с нее.

Миланцы опустились на колени.

Фридрих сидел с каменным лицом, казалось не слыша стенаний поверженных врагов.

После того как миланцы трижды обратились к императору, он поднялся и произнес свой приговор: он прощает жителей города, но не прощает сам город. Стены Милана должны быть разрушены, дома снесены. Никто никогда не будет жить в нем. Сами миланцы должны уйти из города, но консулы, судьи, знатные рыцари, старейшины торговых и ремесленных гильдий остаются у Фридриха заложниками.

Началось разрушение Милана.

Но оказалось, что это выше сил победителей. Были снесены стены и некоторые башни, по центральной площади проведена символическая борозда – свидетельство того, что города больше нет.

Но город остался. И остались в нем жители, а значит, сохранилась жажда освобождения и мести. Потратив три года на осаду и победив Милан, Фридрих не добился победы. Судьба Милана лишь умножила число его врагов.

Имперская политика Фридриха разоряла не только Италию – она высасывала средства и из Германии, где частые и длительные отлучки императора усиливали брожение и раздоры между князьями. Росло недовольство и в городах. Жители крупнейшего из них, Майнца, восстали и убили архиепископа, который правил городом от имени императора.

Пока Фридрих, вернувшись в Германию, вновь занимался внутренними делами, его контроль над Италией ослабел. Воспользовавшись этим, Александр III в 1165 году освободил итальянские города от вассальной присяги Фридриху.

Фридрих был связан обязательствами, которые сам на себя наложил. Поражения ничему его не научили. Богатая Ломбардия не могла быть покорена. Но Фридрих вновь и вновь с бычьим упрямством вел своих рыцарей на юг.

Умер его «карманный» папа, а Александр III с помощью норманнов и византийцев укреплял свою власть. Союз против Германии налаживали итальянские города. Даже города, обычно стоявшие в оппозиции к Милану, вступили с ним в переговоры. К союзу склонились Брешия, Мантуя, Кремона, близки к нему были Венеция, Верона и Болонья.

И поэтому осенью 1166 года, так и не уладив дела дома и не смирив Генриха Льва, который все прочнее укреплялся на севере Германии, Барбаросса вновь поспешил в Италию.

После отчаянных боев императорской армии удалось взять Рим. Александр III в одежде паломника бежал на юг, а в Риме воцарился очередной антипапа Пасхалий III, привезенный в немецком обозе. Теперь можно было снова двинуться на непокорный Милан и наказать его за то, что он посмел восстановить свои стены.

Но тут жаркое итальянское лето нанесло удар – в переполненном паломниками и солдатами грязном, пыльном Риме вспыхнула эпидемия холеры. Болезнь косила не только жителей города, но и германскую знать. Даже канцлер империи архиепископ Райнальд стал ее жертвой.

Видя, что войско уменьшается, Фридрих вынужден был отдать приказ к отступлению на север.

Остатки армии, волоча за собой больных и обозы, отошли к Павии. Отступление превращалось в бегство. Со всех сторон доносились вести о том, что города отказываются признавать империю и высылают отряды, чтобы окружить слабую армию императора и уничтожить ее.

Горожане заново отстраивают разрушенный Фридрихом Барбароссой Милан. Фрагмент фриза Римских ворот. Италия. XII в.

Огрызаясь, как загнанный волк, Фридрих спешил к альпийским перевалам, чтобы вырваться из ловушки. Днем и ночью приходилось отражать нападения итальянских отрядов. К счастью для Фридриха, города не успели создать общее войско.

Когда Фридрих понял, что ему не прорваться к перевалам, он решился на меру, которая будет применена через много столетий, во время Второй мировой войны, нацистами в оккупированных странах.

На каждом привале Фридрих приказывал вешать знатных заложников, которых он взял в Риме и других городах. И он поклялся, что, если итальянские отряды не прекратят его преследовать, он перевешает всех заложников, до последнего.

Эта жестокая мера помогла. К концу зимы 1168 года с жалкими остатками войска Фридрих вернулся домой.

Италия торжествовала. Были временно забыты распри. Всем казалось, что упрямый император никогда уже не посмеет вновь прийти в долины Ломбардии. Александр III в очередной раз возвратился в Рим и благословил Ломбардскую лигу городов. «Нет сомнения, – писал он в своей булле, – что вы заключили на благо этот союз мира и согласия и, соединившись, сбросили с себя иго рабства».

Филиппо Каркано. Встреча Фридриха Барбароссы с Генрихом Львом в Кьявенне. Италия. 1861 г.

Для того чтобы обезопасить себя от будущих вторжений, Ломбардская лига построила на пути, который вел из Германии в Италию, могучую крепость, назвав ее Александрией в честь папы. Имперская политика Фридриха привела к тому, что папа, для борьбы с которым Фридрих приложил столько усилий, не только удержался, но и укрепил свои позиции в Италии.

Фридрих был подобен кучеру, который стремится ехать одновременно в двух каретах. Он правит одной до тех пор, пока вторая не съезжает на обочину. Тогда он перепрыгивает на облучок второй кареты и старается выправить ее. А тут первая карета сбивается с пути…

Саксонский правитель Генрих Лев не признавал власти Фридриха. Он вел на севере собственные малые крестовые походы против славян и балтийских народов, не помогая Фридриху в его итальянских делах. Даже германские епископы все более склонялись к тому, чтобы признать законность Александра III, и вели с ним тайные переговоры.

Крепость Александрия была для Фридриха словно бельмо на глазу. И не только потому, что она препятствовала проходу в Италию, но и потому, что название ее было прямым выпадом. А тут еще умер очередной антипапа – Пасхалий. С антипапами Фридриху не везло – уж очень неживучими они оказывались. И это понятно. Кардиналы, которых Фридрих привез к себе, избирали, как правило, немощных, стареньких, которые долго не протянут и не помешают заниматься своими делами. Так что на место Пасхалия кардиналы привычно избрали нового старичка – Каликста.

Карло Ариенти. Осада Александрии Фридрихом Барбароссой в 1174–1175 гг. XIX в.

Фридрих был настроен весьма решительно. Более двадцати лет он потратил на то, чтобы привести Италию к повиновению. Ему уже пятьдесят, он немолод, грузен, рыжая борода поседела. Всю жизнь он провел в беспрестанном движении, сотни раз ему самому приходилось брать в руки меч и врубаться в ряды врагов. При последнем бегстве из Италии он чуть было не погиб, окруженный в одной из стычек итальянскими рыцарями.

Но на этот раз все должно быть в порядке. Армия Фридриха везла с собой могучие осадные орудия, которые должны были сокрушить стены Александрии и Милана.

Но ничего не вышло.

Армия застряла у стен Александрии. Города Ломбардии собрали большую армию, и она перекрыла путь на юг. После нескольких месяцев топтания на месте Фридрих согласился на переговоры с послами папы. Переговоры ни к чему не привели: папа требовал, чтобы Фридрих отказался от имперских планов и от власти над ломбардскими городами.

Наступила зима.

До весны 1176 года Фридрих находился в Павии, готовя армию к сражениям, и бомбардировал Германию требованиями прислать подкрепления. Подкрепления не поступали. Фридриху не оставалось иного выхода, как одним ударом разгромить итальянскую армию.

Весной, получив подкрепление из Кельна, Фридрих пошел навстречу итальянской армии, которая расположилась между Миланом и Лоди. Там, у селения Леньяно, и произошло одно из самых знаменитых сражений Средневековья.

Амос Кассиоли. Битва при Леньяно, 29 мая 1176 г. XIX в.

Узнав о движении германской армии, ломбардцы окопали свой лагерь глубоким рвом и расположили за ним пехоту, вооруженную длинными копьями. Миланские рыцари встали перед лагерем. В самом же Леньяно должны были держать оборону рыцари из Брешии, которые называли себя «дружиной смерти».

Армия Барбароссы была невелика. К тому же Фридрих был вынужден распылить ее, оставив части для осады Александрии, для охраны дорог и гарнизоны в занятых итальянских городах.

Фридрих, как опытный полководец, понимал, что на его стороне должна быть инициатива. Поэтому он атаковал первым. Рыцарская конница итальянцев не выдержала натиска и дрогнула. Часть рыцарей бежала к Леньяно, остальные укрылись в укрепленном лагере за спинами пехотинцев.

Казалось бы, битва выиграна.

Но пехота ломбардцев была неучтенным фактором.

Рыцарская лавина ринулась на пехоту.

Ремесленники и крестьяне Ломбардии, выставив лес копий, не дрогнули. Несколько раз накатывалась волна рыцарей на копейщиков, но за упавшей шеренгой тут же вставала другая.

И пока рыцари, увязнув в этом бою, старались пробиться в лагерь, из ворот Леньяно вылетели брешианскне «дружинники смерти», которые поклялись победить или умереть. К ним присоединились миланские рыцари. Все они яростно ударили во фланг германскому войску. Увидев, что немецкие рыцари дрогнули, вперед пошла итальянская пехота.

Армия Фридриха Барбароссы была разбита наголову.

А итальянцы, прекратив с темнотой погоню за побежденными, вернулись на поле боя. Освещая груды тел факелами, они искали среди погибших своего врага – Фридриха. Многие утверждали, что видели, как он упал с коня. Желание отыскать тело императора было настолько велико, что до рассвета победители не уходили с поля. Но император был жив. Ему удалось ускакать и вместе с несколькими рыцарями скрыться в Павии.

Поражение в битве при Леньяно означало крушение имперской политики. После Леньяно Фридрих понял, что спасение империи – в компромиссе. Только показным смирением он сможет удержать императорскую корону. Фридрих объявил о желании вести переговоры с папой и городами.

24 июля 1176 года с Фридриха было снято церковное отлучение. Вскоре он прибыл в Венецию, где в храме Святого Марка его ждал Александр III. Там разыгралась душещипательная сцена, в которой не было ни грана искренности. Фридрих пал ниц перед папой, но Александр поднял его с пола и облобызал. Фридрих публично объявил, что поступил дурно, ослушавшись голоса справедливости, но, осененный божьей благодатью, он стремится к примирению с непогрешимым папой.

Лишь к 1183 году был окончательно заключен мир с Ломбардской лигой городов, по которому им возвращались автономия и право выбора должностных лиц. Города отныне имели право содержать армии и возводить стены. Номинальная власть над городами сохранялась за императором. Тогда же было ко взаимному согласию ликвидировано папское двоевластие. Антипапа Каликст был Фридриху больше не нужен. Александр III отправил его в монастырь, и этот эпизод в истории папства был закрыт.

Пойдя на переговоры, вместо того чтобы продолжать войну, Фридрих сохранил в Италии важные политические и экономические позиции. Когда мир с Италией был заключен и немецких комендантов в городах сменили послы империи, Фридрих как бы освободился от проклятия – вновь и вновь покорять итальянские города.

В последние годы жизни Фридрих уделял основное внимание германской политике, стараясь наверстать упущенное.

Подходило время смены поколений. Но и здесь Фридрих удержался долее других. Он пережил Людовика Французского, Мануила, Ярослава Осмомысла, грузинского царя Георгия и даже Генриха Плантагенета.

Спинелло Аретино. Фридрих Барбаросса признает власть Александра III. Фреска в Палаццо Публико в Сиене, Италия. 1407 г.

Основным соперником Барбароссы в Германии оставался Генрих Лев, правитель саксонский и баварский. Фридрих считал его виновником поражения в битве при Леньяно: Генрих не прислал обещанных подкреплений.

В 1179 году Фридрих созвал в Вормсе съезд князей, на который пригласил Генриха Льва. Тот не явился. Фридрих на это и рассчитывал. Герольду приказано было трижды выкликнуть имя Генриха Льва. После того как герцог не отозвался на призыв, он был осужден к изгнанию и лишению земель. Фридрих раздал его владения другим князьям, что было платой за поддержку на съезде. Генрих Лев оказался перед лицом враждебной коалиции князей, каждый из которых поддерживал Фридриха в обмен на клок владений изгнанника.

Гордый Генрих Лев, поседевший в боях и походах, вначале не принял всерьез решения съезда. Целый год он отчаянно сопротивлялся. Войска почти всех крупнейших князей штурмовали его замки и города. Наконец Генрих понял, что проиграл. Он явился с повинной к императору, и ему были оставлены фамильные владения. Саксония и Бавария к нему не вернулись. Более того, ему было сказано, что доходами с наследственных земель он пользоваться может, а вот жить в них – нет. Поэтому Генриху пришлось отправиться в изгнание. Он избрал Англию, так как был женат на дочери Генриха Плантагенета.

Бюст Генриха Льва, герцога Саксонии и Баварии

Данный текст является ознакомительным фрагментом.