ИГИЛ В РОЛИ ПОСРЕДНИКА

ИГИЛ В РОЛИ ПОСРЕДНИКА

ИГИЛ проявила себя исключительно умелым посредником в разрешении споров на территориях, где проживают племена. В частности, она посредничала при историческом примирении, состоявшемся в ноябре 2014 г., между двумя воющими племенами в приграничном сирийском городе Альбу-Камаль. Это примирение положило конец конфликту, который длился, как война Алой и Белой розы, 30 лет, между племенами Аль-Хассун и Аль-Рехабийин. «Мы узнали, что они враждуют, поэтому свели их вместе и заставили заключить мир, — рассказал нам один из членов ИГИЛ, участник процесса примирения. — Они согласились и были счастливы».

Налаживая управление территориями, ИГИЛ назначила эмира «по делам племен» — саудийца по имени Дхаигхам Абу Абдуллах, резиденция которого находится в Эль-Каиме. Он принимает посланников и выслушивает их жалобы — часто к нему приезжают жители из недавно захваченных городов восточной Сирии, пересекая несуществующую уже границу, чтобы встретиться с ним, как раньше они встречались бы с федеральным судьей. «Многие спешат завоевать доверие государства, — сказал член ИГИЛ из Дайр-эз-Заура, который сопровождал одного из таких посланников на встречу с судьей. — (ИГИЛ) это новая власть в наших краях, и люди торопятся представить себя ей в качестве вождей, продвигая при этом и собственные, и племенные интересы, которые для таких людей превыше всего. Наши лидеры это понимают, мы не глупцы».

В областях, где убийства были совершены соплеменниками или представителями соседнего племени, ИГИЛ использует для установления мира иностранных джихадистов или вождей из других регионов. В данном случае привлечение чужаков оказалось удачным ходом. Когда ИГИЛ снова вернулась в Альбу-Камаль, Саддаму аль-Джамалю, признанному виновным в убийстве 70 жителей его родного города, уже не стали предлагать руководящую должность. Вместо этого его назначили управлять лагерем беженцев у границы с Ираком. А ар-Рафдан, отомстив племени Шухайл, был переведен в Ракку.

В отличие от Асада и следуя, скорее, примеру Саддама, ИГИЛ включила в свою политику управления территориями социально-ориентированную программу оказания помощи племенам. Главная цель ее стратегии — любой ценой предотвратить появление еще одного «Пробуждения». Если представителей племени невозможно устрашить или привлечь на свою сторону с помощью пропаганды, призывающей к «покаянию» и рассказывающей, что ждет тех, кто откажется следовать ее призывам, ИГИЛ становится чем-то вроде буфера между враждующими кланами, используя опыт и знания прежнего баасистского руководства Ирака. Не случайно, провозглашая в апреле 2013 г. образование ИГИЛ, аль-Багдади совершенно явно обращался к двум категориям людей: мусульманам и племенам Сирии.

Успехи ИГИЛ в заигрывании с племенами и в стравливании между собой членов одного племени — это результат политики, которой она следовала с 2011 г., с начала своей деятельности. Эта политика, основанная на принципе «разделяй и властвуй», вызвала такую социальную вражду и межплеменное соперничество, преодолеть которые не смогло объединяющее людей неприятие ИГИЛ. Это, без сомнения, осложняет работу с племенами, цель которой — одержать военную победу над ИГИЛ, ведь если представители какого-то племени решат примкнуть к «Ас-Сахве», им наверняка придется сражаться со своими же родственниками.

Именно такие опасения часто высказывают шейхи и в Ираке, и в Сирии. Как писал Фредерик Уэйри из Фонда Карнеги по поддержанию мира во всем мире, ИГИЛ «проявила себя как более гибкий и стойкий противник, чем ее предшественница в середине 2000-х гг. Она использует сильнодействующую смесь жесткого насилия и методы невоенного воздействия, чтобы одновременно привлекать племена на свою сторону и подчинять их. Сторонники работы с племенами часто забывают прописную истину: племенная власть переменчива, гиперлокализована, зачастую искусственно сконструирована, а потому трудно управляема».

Резкое изменение ситуации в районах Ирака, населенных суннитами, явилось результатом политики Нури аль-Малики, а точнее, военной кампании в Аль-Анбаре, проведенной в начале 2014 г. Антиправительственные выступления, произошедшие в этой провинции после вывода американских войск, несмотря на присутствие на заднем плане ИГИ, привели к укреплению позиций суннитских религиозных и племенных лидеров, которые возглавили политическую борьбу в протестных лагерях и военное сопротивление — в пустыне Аль-Анбара. Но, вместо того чтобы серьезно отнестись к требованиям этих лидеров, аль-Малики описал свою военную кампанию в Аль-Анбаре в недвусмысленных межконфессиональных терминах. В речи, произнесенной в день Рождества 2013 г., он сравнил ее с битвой между сторонниками Хусейна, внука Пророка, и сыном первого правителя Омейядов халифом Язидом, произошедшей в VII в.

Не исключено, что именно этот катастрофический просчет стоил аль-Малики поста премьер-министра и открыл дверь для возвращения ИГИЛ в Аль-Анбар. «Когда все уляжется, племена поймут, как режимы (Асада и аль-Малики) принижали их, и снова начнут мыслить здраво, — заявил нам официальный представитель ИГИЛ. — Они ведь наши люди, но им надо понять, что они не могут добиться своего, действуя собственными методами. Они должны понять, что только мы и никто, кроме нас, не в состоянии помочь им и защитить их».

Однако реализуемая ИГИЛ стратегия взаимодействия с племенами все-таки сталкивается с некоторыми трудностями. Главная из них состоит в том, что ИГИЛ все еще воспринимается как временная правящая сила, союз с который заключается из соображений удобства или в силу жесткой необходимости. Племена считают, что в сложившейся ситуации это выгодно: они не хотят, чтобы их территории превращались в зону боевых действий. Но они не поддерживают ИГИЛ идеологически и не присоединяются к ней массово, потому что не думают, что ее правление будет длиться вечно. А мелкие племена, вступая в ИГИЛ, руководствуются политикой силы, а не приверженностью такфиризму или халифату.