3. ПОСКРЕБИ ТОХАРИНА…

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3. ПОСКРЕБИ ТОХАРИНА…

Поскольку речь зашла о тохарах, без участия которых в древние времена, похоже, не обходилось ни одно сколько-нибудь значимое мероприятие, следует кое-что рассказать об этом народе. Тохарами назывался народ, носитель индоевропейских тохарских языков. Первоначально (III–I тыс. до н. э.) они проживали в Восточной (скорее в Северо-Восточной) Европе, не позднее середины I тыс. н. э. — в Центральной Азии. Вряд ли миграция тохаров являлась единомоментной, очевидно следует предполагать наличие целой серии разновременных миграций по расходящимся направлениям. Кроме того, тохарами называется народ, обитавший во II в. до н. э. — I-м тыс. н. э. в Средней Азии. Ему принадлежит государство Тохаристан{432}.

Тохары (тогары) это не самоназвание, так их называли греки (????????), тюрки называли их toxru, тибетцы — tha-gar «белая голова»{433}, отсюда возможно и огор (ogor) у Феофилакта Симокатты (кон. VI — нач. VII вв.) см. Приложение 2, а в армянских средневековых источниках они проходят под именем тугары (Магакия). Если довериться византийскому автору Георгию Пахимеру (XIII в.), то самоназванием тохар было атарии{434}, переиначенное западными европейцами в tartars. Возможно, что китайское та-та (да-да){435}, также относится к тохарам. Тем более, что Пахимер сообщал «…из туземных тохарцев (???????? — К.П.), которые назывались монголами (?????????){436}.

Тохары имели отправной точкой своей миграции, согласно теории проф. Л. С. Клейна, территорию фатьяновской культуры, т. е. Волго-Окского междуречья{437}. Отсюда одна из тохарских групп мигрировала в Южную Сибирь и Казахстан. Очевидно, ей принадлежит упомянутая выше Карасукская культура{438}. Из Южной Сибири пути миграции тохар разошлись на Орхон и к Синьцзяну. В Синьцзяне они известны как юэчжи. Ю. Рерих указывает, что юэчжи передается в старокитайской транскрипции как гети{439}. Ф. Гелльвальд в книге «История культуры» указывал, что юэчжи на старокитайском это гет-ди{440}. После конфликта с хунну да-юэчжи (большие юэчжи, возможно большие геты или же массагеты) ушли в Среднюю Азию и организовали здесь государство Тохаристан, которое занимало территорию юга современного Узбекистана, Таджикистан и север Афганистана.

«История старшего Дома Хань» (Цяньханьшу, гл. 95) повествует о юэчжи следующее: «Правление государства, называемого Большим Юечжы (да-юэчжи. — К.П.), находится в городе Гяньши, от Чан-ань в 11 600 ли (ли — мера длины ок. 500 м. — К.П.) Владетель не зависит от наместника. Народонаселение состоит из 100 000 семейств, 400 000 душ; строевого войска 100 000. На восток до местопребывания наместника 4740 ли, на запад до Аньси (Парфия. — К.П.) 49 дней пути; на юге смежно с Гибинией (Кашмир. — К.П.). Почва, климат, вещи, обычаи народа и монета одинаковы с аньсискими. Находятся одногорбые верблюды. Большой Юечжы, собственно, есть кочевое государство. Жители с своим скотом переходят с места на место; в обыкновениях сходствуют с хуннами. Юечжы имеет более 100 000 войска; посему, полагаясь на свои силы, презирал хуннов. Первоначально он кочевал между Дунь-хуан и Цилянь-шань (район совр. провинции Ганьсу. — К.П.). Хуннуский Модэ-шаньюй разбил Юечжы, а Лаошан-шаньюй убил его, и сделал из его черепа чашу для питья. И так Юечжы удалился на запад, прошед через Давань (Фергана. — К.П.) напал на Дахя, и покорил сие владение; столицу основал по северную сторону реки Гуй-шуй (р. Амударья. — К.П.). Остальные роды, которые по малосилию не в состоянии были следовать, засели в южных горах и тангутами названы Малым Юечжы. Дахя собственно не имеет верховного государя, а каждый город поставляет своего владетеля. Народ слаб, и боится войны, почему и покорен нашедшими юечжысцами»{441}.

«История младшего Дома Хань» (Хоуханьшу, гл. 118) добавляет: «Когда Дом Юечжы был уничтожен хуннами, то он переселился в Дахя, разделился на пять княжеских домов: Хюми, Шуанми, Гуйшуан, Хисйе и Думи. По прошествии с небольшим ста лет гуйшуанский князь Киоцзюкю покорил прочих четырех князей и объявил себя государем под названием гуйшуанского. Он начал воевать с Аньси, покорил Гаофу, уничтожил Пуду и Гибинь, и овладел землями их. Киоцзюкю жил более 80 лет. По смерти его сын Яньгаочжень получил престол, и еще покорил Индию, управление которой вручил одному из своих полководцев. С сего времени Юечжы сделался сильнейшим и богатейшим Домом. Соседние государства называли его гуйшуанским государем, но китайский Двор удержал прежнее ему название: Большой Юечжы»{442}.

Упомянутый в данном сообщении Гуйшуан это кушаны{443}.

На рубеже нашей эры кушаны организовались в достаточно крупное государство. После удачных войн с Парфией они расширили подконтрольную им территорию и приблизились к границам Индии. При Кадфизе II (сер. I в. н. э.) кушаны предприняли ряд вторжений в Индию, а при царе Канишке они овладели значительной ее частью, в том числе и землями в бассейне Инда и частично в бассейне Ганга. Канишка известен как великий индийский император, который покровительствовал буддизму. При нем состоялось оформление Махаяны («Большая колесница»), провозглашающей идеал бодхисатвы, который ведет мирян к спасению. Реформа буддизма, предпринятая при Канишке, привела к тому, что это учение было распространено на ханьский Китай и сопредельные ему государства.

«История Северных Дворов» (Бэйши, гл. 97) сообщает о юэчжи: «В царствование государя Тхай-ву[-ди] [424–440 гг.], 424 г., жители владения Юечжы, производившие торговлю в столице, объявили, что они умеют из камней плавить разные цветные стекла: почему добыли руду в горах, и в столице произвели опыт отливания. Опыт удался, и стекло блеском своим даже превосходило стекла, привозимые из западных стран: почему государь указал ввести сии стекла в тронных. Около ста человек обучились отливанию. Стекла были блестящих красок и прозрачны. Все, смотря на них, приходили в изумление, и считали божественным произведением. С сего времени цветные стекла подешевели в Срединном государстве, и перестали считать их драгоценностью»{444}.

«История династии Суй» (Суйшу, гл. 83) сообщает о государстве Тухоло (Тохаристан). «Резиденция тухолоского (тохарского. — К.П.) владения лежит в 500 ли от Луковых гор на западе. Жители перемешаны с иданьцами (эфталиты. — К.П.). Резиденция имеет две ли окружности. Строевого войска считается 100 000 человек, искусного в боях. Поклоняются Будде. Братья имеют одну жену. Сыновья от нее принадлежат старшему брату… Иданьский Дом есть отрасль Большого Юечжы. Строевого войска от 5 до 6000 человек. В прежнее время, как в Идани открылись беспокойствия, то тукюесцы насильственно поставили своего правителя. Резиденция имеет десять ли окружности. Много храмов и священных обелисков, и все украшены золотом. Женщина, имеющая одного мужа, носит шляпу с одним углом или рожком; если братьев много, то делает рожки по числу братьев»{445}.

Авторы «Суйшу», в чем мы можем наглядно убедиться, утверждают, что юэчжи смешались с местным населением, а Пулиблэнк{446} приводит некоторые данные в пользу предположения, что юэчжи (т. е. восточные тохары) переселились в Среднюю Азию с северной периферии Китая и уже здесь восприняли иранскую речь. Письменностью восточных тохаров являлась система индийского слогового письма брахми. Как это обычно утверждается, к IX–X вв. носители тохарских языков, проживавшие в Синьцзяне, были ассимилированы тюрками или, если и не ассимилированы, то, по крайней мере, усвоили тюркский в качестве интернационального средства общения.

О тохарском языке мы знаем, что по своему положению в индоевропейской лингвистической общности, определяемому грамматическими и лексическими изоглоссами, тохары близки к 1) балто-славянским и 2) германским языкам{447}возможно также к 3) фрако-фригийскому и 4) армянскому{448}. Выдающийся болгарский лингвист В. Георгиев объединяет их с балто-славянско-германской подгруппой в одну северную группу индоевропейских языков{449}. Кроме того, в языке тохар присутствует 5) финно-угорский субстрат{450}, и в то же время количество языковых соответствий с иранцами наименьшее{451}.

Крайне сложно представить себе, чтобы подобный набор лингвистических связей, т. е. от Германии, через Фракию, Фригию, Армению, Северо-Восток Европы и до Китая и Восточного Туркестана, мог быть объяснен какой-либо единственной миграцией. Скорее всего, мы имеем дело с целым рядом разновременных и разнонаправленных вторжений оставивших свои лингвистические следы в Германии, Фракии, на Кавказе и т. д. Если мы находим в языке синьцзянских тохар фригийские соответствия, это не означает, что синьцзянские тохары обязательно посетили Фригию, это может означать, что иная группа мигрантов-тохар из Волго-Окского междуречья оставила во Фригии некоторое количество письменных свидетельств.

Посмотрим что объединяет тохар с вышеназванными языковыми группами.

1. Что объединяет тохар с балто-славянами ясно вполне. Тохары и есть эти самые балто-славяне. Исходной для них, как полагает Л. C. Клейн, является фатьяновская культура, по мнению ряда иных исследователей — ямная.

2. Что объединяет тохар с германцами? Это интересный вопрос и мы попробуем ответить на него, в меру своих сил, конечно. Тохар следует вполне определенно отождествить с юэчжи. Юэчжи, как выше было упомянуто, это геты. Гетов (или же некоторых гетов) называли еще готами, а готы считаются одними из предков сегодняшних германцев.

3. Что объединяет тохар с фракийцами? Ответить на этот вопрос можно следующим образом. Тохары это юэчжи, юэчжи это геты, геты это фракийцы, о чем утверждал никто иной как Геродот: «…геты, самые храбрые и честные среди фракийцев, оказали царю (Дарию. — К.П.) вооруженное сопротивление, но тотчас же были покорены»{452}.

Что объединяет тохар с фригийцами? Известно, что фригийский язык занимал в индоевропейской языковой семье промежуточное место между древнегреческим и протоармянским и, по-видимому, был близок к языку балканских фригийцев (может быть и пеласгов), а также к балто-славянскому праязыку{453}.

Так вот, здесь следует вспомнить о мушках (Mu?k?ja), так назывались народ и царство в Малой Азии. Данное этнонимическое название, как указывает М. И. Дьяконов, идентично с др. — евр. «Мешек» (из *Ma?k) и греч. ??????{454}. Первые упоминания о мушках относятся к седой древности, так, еще ассирийский царь Тиглатпаласар I (Тукультиапал-Эшарра, 1115–1077 гг. до н. э.) упоминал их: «…? начале моего царствования 20 000 человек мушкийцев и 5 царей их, — которые вот уже 50 лет как захватили страны Алзи и Пурулумзи, приносившие ранее дань и подать богу Ашшуре, моему владыке, — груди которых ни один царь не мог усмирить в битве и которые полагались на свою силу, спустились с гор и захватили страну Кутмухи»{455}.

Мушки, как это утверждается в I томе коллективного труда «История Востока», являлись народом «балканским по происхождению». По словам уважаемого издания, «термин «мушки» применялся не только к племенам, появившимся на верхнем Евфрате в XII в. до н. э.; тот же термин («западные» мушки) впоследствии применялся ассирийцами, урартами и древними евреями также к фригийцам — народу, тоже пришедшему с Балкан, но осевшему не в долине верхнего Евфрата, а в центре малоазийского плато»{456}.

Восточные мушки отождествляются современной наукой с первыми носителями протоармянского индоевропейского языка. Верно это предположение или нет, однозначно ответить сложно, но вполне определенно известно, что «протоармяне» не являлись автохтонами Армянского нагорья. По крайней мере, так утверждают авторы вышеуказанной «Истории Востока». Свое утверждение они обосновывают тем образом, что из индоевропейских языков армянский ближе всего греческому, фракийскому, отчасти фригийскому и, далее, индоиранским, но весьма далек от хетто-лувийского. Однако если бы протоармяне являлись автохтонами нагорья, то хетто-лувийцы, как непосредственные соседи, должны были оставить в их языке множество следов, чего не наблюдается. Кроме того, если бы протоармяне были автохтонами нагорья, а хуррито-урарты — позднейшими пришельцами, то присутствовали бы заимствования в хуррито-урартский из армянского отражающие местные специфические реалии. Ничего подобного также не наблюдается; «наоборот, именно такие термины в армянском языке доказуемо заимствованы из хуррито-урартского, из чего следует, что носители протоармянского языка появились на нагорье значительно позже хуррито-урартов»{457}.

Кстати, вполне допустимо предположить, что существовали две миграционные группы тохар (они, очевидно, являлись носителями балто-славянского праязыка), одна из которых мигрировала во Фригию через Балканы, т. е. через Фракию, а вторая могла придти в верховья Евфрата из Восточной Европы, через Каспийские ворота. Общим самоназванием у обеих тохарских групп было мушки (мосхи).

Необходимо отметить, что хотя мосхи (моски) в исторической науке прочно отождествляются с мушками, некоторые историки считают мосхов картвельским (грузинским) племенем месхов{458}, что вызывает определенное недоумение. Нет сомнения, что месхи произошли от мосхов, вернее месхи являются какой-то частью мосхов, которая оказалась ассимилирована картвельской общностью, но считать собственно мосхов, или же мушков, некими протокартвелами, причем именно в лингвистическом смысле, было бы весьма сомнительным делом. Кавказские мосхи, некоторой своей частью, несомненно, являлись одними из физических предков современных грузин. Любопытно, но в нынешней «Истории Грузии»{459} утверждается, что в числе грузинских предков присутствовала и какая-то часть хеттов. Данное утверждение вполне объяснимо, однако это не означает, что хеттский язык, как и язык мушков, принадлежит к картвельской лингвистической семье.

Итак. Как следует из сообщений ассирийских источников, мушки пришли в Малую Азию в XII в., дошли до верхнеевфратской долины и поселились здесь не позже IX в. до н. э. Их миграция часто связывается со вторжением «народов моря». Главным центром мушков являлось царство Алзи (арм. Ахданик) у слияния рек Арацани (Мурад-су) и верхнего Евфрата (Карасу). Во всяком случае, ассирийские источники называют Алзи «Страной мушков». Возможно также, что территория расселения «восточных» мушков в X–IX вв. до н. э., простиралась от гор севернее истоков р. Тигр до гор Тавра западнее верхнеевфратской долины.

Кстати говоря, в Библии, как на это указано в предыдущей части книги, Мешех обычно упоминается вместе с Тобалом (Фувалом). В анналах Салманасара III (ок. 859–824 гг. до н. э.) на «Черном обелиске» из Калху (Нимруда) есть следующая запись: «В 23-й год моего правления я переправился через Евфрат, покорил Гаэташ, укрепленный город Лаллы Мелидского. Пришли ко мне цари Табала{460}, я принял у них дань»{461}. Существует достаточно смелая версия, согласно которой библейские тубальцы (фувальцы) являются потомками древних арийских мигрантов с Тобола. В принципе, с учетом всего сказанного выше в этой части книги, ничего невероятного в данной версии нет.

Что же касается библейского «князя Рос (Рош)», то и здесь дело может объясняться достаточно просто. Известен, к примеру, урартский царь Руса I (правил 735–714 гг. до н. э.), который воевал с Саргоном II. О Русе I, в частности, упоминается в письме Саргона II к богу Ашшуру с описанием похода против Урарту 714 г. до н. э.: «…чтоб Урсе (Urs? — урартск. Руса — прим. к тексту) в полевой битве было нанесено поражение…»{462}. Кроме Русы I, известны Руса II (ок. 685–639 гг. до н. э.), Руса III (ок. 605–595 гг. до н. э.) и его сын, последний царь Урарту Руса IV (ок. 595–585 гг. до н. э.).

4. Что объединяет тохар с армянами? Здесь, как говорится, см. выше.

5. Что объединяет тохар с финно-уграми? Это, пожалуй, самый легкий вопрос. Фатьяновцы долгое время находились в непосредственном контакте с финно-уграми, поскольку территория фатьяновской культуры граничит на востоке с территорией занимаемой в древности финскими племенами, а мордовский народ мокша, возможно даже является финноугризированными тохарами. Что же касается тохарских заимствований в финно-угорские языки и обратно, то здесь я не стану подробно распространяться и отсылаю читателя ко 2-му тому работы Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванова «Индоевропейский язык и индоевропейцы»{463}.

Близость тохарского языка к балто-славянским, а также его связи с германским, фракийским, фригийским и некоторые заимствования из финно-угорского конечно же не исчерпывают всех его лингвистических связей. Акад. В. В. Иванов и акад. Т. В. Гамкрелидзе указывают на связи тохарского еще и с кельто-италийскими и иллирийскими языками{464}.

Если тохары достаточно долго присутствовали на Кавказе, то они должны были оставить свой след в топонимике региона и в языках кавказских народов. Существует ли такой след в реальности? Да.

Известный исследователь Кавказа В. А. Кузнецов сообщает: «существует даже вполне вероятное предположение о вхождении тохаров в массагетский союз племен (выделено мной. — К.П.){465}. Это позволяет поставить вопрос об участии и тохарских элементов в формировании средневековых алан. В пользу такого не слишком смелого предположения свидетельствуют обнаруженные в осетинском (древнем аланском) языке точные соответствия тохарскому{466}. Этнические и языковые связи между тохарами и сако-массагетами, отразившиеся в осетинском языке, скорее всего были установлены еще на среднеазиатской почве, хотя имеются следы пребывания тохаров и на Кавказе (они отложились в топонимике Армении{467})»{468}.

Итак. След тохаров в топонимике Кавказа присутствует. Между тем, участие тохаров в формировании аланской общности требует некоторого прояснения.

Здесь следует обратить внимание читателя на следующее историческое обстоятельство. Известно, что термин арии может быть употреблен в двух значениях. Первое значение представляет собой этноним, обозначающий индоевропейские племена, пришедшие в древности в Иран и Пенджаб и оттуда расселившиеся по долине Ганга, или же раннеиндоевропейские народы по совокупности. Второе означает соционим, а именно правящие социальные слои индоевропейского происхождения, которые управляли как индоевропейскими, так и неиндоевропейскими народами.

Двойное значение, т. е. этноним и соционим, может иметь и термин аланы, который представляет собой не что иное, как некоторое фонетическое искажение термина арии{469}. Об этническом значении слова аланы известно хорошо, и оно, это значение, достаточно подробно освещено во многих работах историков, например H. H. Лысенко и др. Теория об аланах как о правящем социальном слое сарматов возникла недавно. Эта теория связана с тем обстоятельством, что аланы вели активную экспансионистскую политику и оказались вмонтированы в иные этносы в качестве правящего военно-дружинного элемента.

Некоторое время назад историки А. О. Наглер и Л. A. Чипирова выступили с версией социополитического происхождения аланов, предложив рассматривать последних не как этнос, а как «социальный слой сарматского общества, из которого формировалась военная знать»{470}. Эту точку зрения поддержал археолог М. Б. Щукин{471}, который пришел к выводу о том, что аланы не были «…ни особым народом, ни племенем… Это могла быть группа, дружина аристократов, потомственных воинов-профессионалов… своего рода «рыцарский орден», имеющий при этом родственные связи с аристократическими домами… от Гиндукуша до Дуная. Аланы могли представлять собой особую социальную надплеменную прослойку сарматского общества»{472}. Кроме того, эта точка зрения получила поддержку украинского археолога A. B. Симоненко{473}.

Сейчас прошу читателя обратить особое внимание на следующий факт.

Если аланы являлись, прежде всего, правящим социальным слоем или же особой воинской кастой, вроде тех же казаков, то становятся понятными слова Джованни Мариньоли, епископа Базиньянского, совершившего в 1338–1353 гг. путешествие на Дальний Восток, в том числе и в Ханбалык (Пекин): «Каан (каган. — К.П.) очень любит и почитает нашу веру. И важные государи его империи (Юань. — К.П.) которых называют аланами (выделено мной. — К.П.) и которые правят всеми восточными землями империи (а их более тридцати тысяч этих аланов)…»{474}.

Нет сомнения, что термин аланы имеет двоякий и даже троякий смысл, обозначая как собственно аланские народы, так и отдельные этносы попавшие в то или иное время под руководство аланских военных корпораций, а также собственно военные корпорации (орды), как это, к примеру, наблюдается в случае с термином русь. После того как военно-торговая корпорация русь захватила власть в Киеве, местные славяне начали соответствующим образом прозываться, а киевская земля стала именоваться Русью.

Но сейчас мы вправе задаться следующим вопросом. Дело в том, что, несмотря на то обстоятельство, что аланские военные корпорации представляли собой социально-профессиональное явление, вопрос об этническом наполнении аланских орд тем не менее не снимается. Т. е. мы должны постараться определить, из каких народов преимущественно рекрутировались бойцы в вышеуказанные военные формирования?

На этот вопрос, об этническом содержании термина алан, постарался ответить Т. А. Габуев в статье «Аланы, кто они?»{475}. Он вполне справедливо отмечает, что хотя в науке и сложилось устойчивое представление об аланах как о сарматском по происхождению народе, но ни один античный автор с сарматами их не отождествляет. Мы не станем сейчас повторять всю цепочку рассуждений, фактов и доказательств, которые автор приводит в своей статье, укажем только на вывод, к которому пришел Т. А. Габуев: «Мы определили два компонента, составивших алан, — это юечжи-тохары и усуни-асии. К ним, без сомнения, следует прибавить и собственно кангюйцев, т. е. племена исконно обитавшие на территории, названной китайцами Кангюем{476}». К этому выводу следует прибавить тот факт, что асы (усуни) были народом одно время главенствующим над тохарами или над частью тохарской общности. Так, по сообщению Помпея Трога асы (асианы) были царями тохаров{477}. Кроме того, существуют данные в пользу предположения, что тохары и асы (усуни) говорили на одном языке{478}.

Наименование алан можно встретить практически по всей Евразии, от Тихого океана до Атлантического. Так, родоначальницей моголов-ниучей (нирунов) считается Алан-Гоа, чье имя переводится как Прекрасная Аланка. Что касается западного направления, то известно, к примеру, вторжение алан на территорию сегодняшней Испании в начале V в., во время Великого переселения народов. Наличие мощной тохарской компоненты в составе аланской общности подтверждается, как указывает Б. А. Кузнецов, еще и данными лингвистики.

Тем не менее, участием тохар в составе аланской общности и их пребыванием на территории Армении история присутствия тохар на Кавказе вовсе не ограничивается. Как упомянуто выше, есть основания предполагать, что их исконным самоназванием мог быть этноним моски. Другие самоназвания тохарских народов и народов на тохарской основе (к примеру, атарии) возникали уже по завершению процесса миграции и оформления нового этноса.

Выше, в первой части, был упомянут кавказский народ маскуты, проживавший непосредственно к югу от Железных (Дербентских) ворот, который А. П. Новосельцев идентифицирует как массагетов. О маскутах он сообщает, в частности, следующее: «В первой половине IV в. существовало сильное политическое объединение во главе с маскутскими племенами. Их сила была столь значительна, что они совершали успешные походы против Армении и даже овладели ее столицей Валаршапатом{479}»{480}.

Армянский географический атлас VII века «Армянская география»{481} называл маскутов в числе народов заселявших в те времена Азиатскую Сарматию: «Следующие народы живут в Сарматии (Азиатской. — К.П.): 1) хазары, 2) бугии (var. булхи), 3) баслики (барсилы)… 52) баканы, 53) маскуты (выделено мной. — К.П.), у самого Каспийского моря, куда доходят отроги Кавказа и где воздвигнута Дербендская стена, громадная твердыня в море. Севернее живут гунны, у которых город Варачан и другие города. Царь Севера называется Хаган. Он владыка хазар»{482}.

С этими маскутами связана одна историческая, не побоюсь этого слова, загадка.

Последние упоминания о маскутах, это очень важно, относятся к XIII веку{483}. Об их названии ныне напоминают современный топоним Мушкур в Азербайджане{484} и название пригорода г. Баку, пос. Маштаги.

Сейчас возникает вопрос — а не является ли этноним маскуты несколько измененной формой этнонима мушки, или же мосхи? Вполне возможно. Однако главное, что вызывает особый интерес — место проживания маскутов, как минимум с IV и по XIII вв., именно — район Железных ворот.

Дело в том, что Георгий Пахимер вполне конкретно указывал место жительства моголов (туземных тохарцев называемых по его словам моголами): «Вообще народ тохарский отличается простотою и общительностью… Законодателем его был, конечно, не Солон… а человек неизвестный и дикий, занимавшийся сперва кузнечеством, потом возведенный в достоинство хана (так называют их правителя); тем не менее, однако ж, он возбудил смелость в своем племени — выйти из Каспийских ворот{485} (выделено мной. — К.П.) и обещал ему победы, если оно будет послушно его законам… Охраняемые такими постановлениями своего Чингис-хана (я припомнил теперь, как его зовут: Чингис его имя, а хан — это царь), они верны в слове и правдивы в делах…»{486}.

Здесь, как говорится, комментарии излишни, особенно если учитывать, что о тохарах, а не о татарах пишет не только Пахимер, но и Георгий Акрополит (1217–1282 гг.){487}. Выходит, что моголы, т. е. туземные тохары, — это маскуты. Сейчас посмотрим внимательно на этноним маскуты. Какова его этимология? Возможно, он является некоторым фонетическим искажением этнонима массагеты, однако обращает на себя внимание следующее обстоятельство. Первое, что бросается в глаза, при взгляде на слово маскуты, это наличие т. н. монгольского суффикса множественного числа — ут, к примеру, тангуты, тайджиуты, мангуты и т. д., а вот корень очень легко узнается, это моск- или же мосх-.

Впрочем, это только предположение, и не более того.

Сейчас напомню читателю то, о чем говорилось в первой части. Средневековые европейцы отчего-то вдруг принимали моголов за израильтян. Повторю слова Якоба Рейтенфельса: «Многие полагают, основываясь на 4-й книге Ездры, главе 13, что эти татары произошли от тех десяти колен израильских, коих увел в 330 году от сотворения мира Салманассар в равнины Арсареф, где никогда не обитал род человеческий. К сему присоединяется еще и то, что китайские летописи относят возникновение татарской династии почти к этому же самому времени, а также и то, что у некоторых из этих орд и до сей поры сохранились многие иудейские обычаи»{488}.

Здесь самое любопытное состоит в том, что в конце XVII века в московских книгохранилищах присутствуют переведенные на русский язык «китайские летописи», которыми пользовался Рейтенфельс, причем не доверять Рейтенфельсу особых оснований нет. Однако дело сейчас не в этом. Некоторые средневековые историки, вроде того же Пахимера, выводили моголов с Кавказа, даже если они ничего не утверждали об их происхождении от потеряных колен израилевых. Так вот, на Кавказе до сих пор проживает один весьма интересный народ — таты{489}, часть из которых исповедует иудаизм.

Язык татов относится к юго-западным иранским языкам и близок к персидскому и таджикскому. Согласно «Кавказскому календарю», изданному в Тифлисе в 1894 году, число татов в это время составляло 124 693 человек, однако в советское время большая их часть стала причислять себя к азербайджанцам и перешла в бытовом общении на азербайджанский язык (относится к тюркской лингвистической семье). Таким образом, к 1989 году на Кавказе, согласно Всесоюзной переписи населения, осталось лишь 10 239 татов. История этого народа изучена слабо, большое значение в этом вопросе имеют работы востоковедов Л. Лопатинского (конец XIX века) и Б. Миллера (1920-е гг.).

На татском языке говорят еще и горские евреи, а для жителей Дагестана термины таты и горские евреи являются синонимами. В 1888 году И. Ш. Анисимовым было опубликовано исследование по этнографии горских евреев («Кавказские евреи-горцы»), в котором автор сделал вывод о том, что горские евреи являются татами, которые приняли иудейство еще в Иране и впоследствии переселились на Восточный Кавказ. Насколько верно данное утверждение мы сейчас выяснять не станем, но отметим одну деталь.

Б. Миллер свидетельствует: «Кавказские евреи убеждены в том, что их предки были выведены из Палестины еще царями Ассирии, следовательно еще до построения нового храма в Иерусалиме, затем поселены в Мидии, откуда они перешли на Кавказ… Этого вопроса довольно обстоятельно касается в своих «Материалах» Всев. Миллер. Главным историческим источником вышеупомянутого убеждения евреев-татов является глава 17, стих 6 II Книги Царств о том, что в 9-й год царствования Осии ассирийский царь взял Самарию и переселил израильтян в Ассирию, поселив их в Калахе, Хабуре, на р. Гозан и «в городах Мидийских».

Вполне вероятно, что подобные убеждения могли быть и «выдумкой раввинов», как это замечает Б. Миллер, другое дело, что в XIII веке источником версии о происхождении моголов от потерянных израильских колен вряд ли являлись кавказские раввины. И еще один вопрос… С какой стати подобная мысль вообще могла придти кому бы то ни было в голову при взгляде на типичные монголоидные физиономии, которыми нынешние историки наделяют моголов без малейших сомнений? Версия о семитском происхождение евреев сегодня принята повсеместно и выдержала определеную критику, что же касается версии об их тюрко-монгольских корнях, то здесь ситуация выглядит несколько иначе.

Б. Миллер особо отмечает, что слово «тат» своими корнями уходит в глубокую древность и читается еще в Боспорских надписях, где упоминается народ thatae в титуле боспорских царей в IV веке до нашей эры{490}. В начале XV века, по свидетельству И. Шпильтерберга, крымские татары, называли татским языком язык готского населения Крыма{491}. В венгерском языке существует форма t?t, которой венгры обозначают славян, словаков и словенцев{492}. В Орхонских надписях дважды встречается слово tatina, которое Вамбери передает через «оседлые»{493}. В джагатайском языке слово m am означает «подданных, не живущих в городе, служащих у вельмож, а также праздношатающийся сброд, из которого набираются волонтеры»{494}. Акад. В. В. Бартольд предполагал, что слово «тат», восходит к термину «таджик»{495}. Наконец, в китайских источниках пресловутые татары именуются та-та, о чем выше уже было упомянуто.

Сложно сказать, чего больше в вышеуказанном наборе фактов — случайных совпадений или какой-то системы. Однако предположим, что мы имеем дело с одним и тем же термином, который разбросан по огромной территории и в широком временном диапазоне. Если это так, то с каким народом его можно сопоставить? Я полагаю, что его возможно сопоставить только с тохарами (атариями). Точнее даже не с тохарами, как с некоей этнической общностью, а с тохарскими ордами, т. е. военно-организационными подразделениями, в которые могли быть инкорпорированы бойцы различных национальностей. Так вот, войско тохар, по словам С. Г. Кляшторного, было устроено по десятичному принципу — «стотысячная армия подразделялась на отряды в десять тысяч воинов (тохарское A tm?m, тохарское В tumane — «десять тысяч», «десятитысячный отряд»). Позднее эта военная структура была полностью заимствована гуннами и от них унаследована тюрками (древнетюркское t?men), а затем от тюрков — монголами»{496}.

Но каким образом те же гунны могли заимствовать военно-организационную систему от тохар, если для подобного заимствования в древности необходимо было иметь непосредственный контакт? Хотя бы для того, чтобы наглядно убедиться в эффективности перенимаемых нововведений.

Сейчас вернемся к нашим маскутам. Выше мы предположили, что данный этноним может быть произведен от корня моск- (мосх). Данное предположение может быть подтверждено показаниями армянского историка Агатангехоса, чей труд дошел до нас в двух версиях — краткой армянской и пространной греческой и был составлен между 461 и 465 гг. Очерчивая пределы распространения христианства при Трдате (после 301 г.), Агатангехос утверждает (в греческой версии), что оно при нем дошло «до границ масаха (???????) — гуннов и ворот каспиев и той части, где сторона алан»{497}. В армянской версии присутствуют следующие сведения на этот счет: «…до границы маскутов по направлению к стране алан, до страны каспиев»{498}.

Римскому историку Плинию маскуты (или же массагеты) на границе с албанами у юго-восточной оконечности Большого Кавказа были известны в форме «mazacas»{499}. Если положить за верное, что маскуты и массагеты принадлежали к одной общности, как об этом единогласно утверждают историки, то нелишним будет заметить, что и массагеты, равно как и мосохи-маскуты, причисляются раннесредневековыми авторами к гуннам. Прокопий Кесарийский, в частности, утверждает это неоднократно, например: «Эган был родом из массагетов, которых теперь называют гуннами» (Война с вандалами, КН.1, XI, 9).

Еще одно замечание. Я думаю, что полное отождествление мосохов и массагетов некорректно. Очевидно, что мосохи (маскуты) являлись частью массагетской общности, но не всех массагетов можно относить к мосохам, по принципу «всякий окунь рыба, но не всякая рыба окунь». Если анонимы мосохи и маскуты очевидно однокоренные, то этноним массагеты явно имеет иную этимологию.

Итак. Средневековые авторы относят мосохов и массагетов к гуннам. Последних же большинство историков причисляют к тюркам, однако на каком основании зиждится данное причисление, совершенно неясно. Например, если вы, читатель, обратитесь за разъяснениями на этот счет к книге акад. А. Н. Бернштама «Очерк истории гуннов»{500}, то узнаете, что насчет их происхождения имеется четыре версии: тюркская, финская, монгольская и славянская, а затем без каких-либо ссылок и разъяснений на этот счет узнаете о том, что в восточно-гуннском племенном союзе проходил процесс дальнейшего формирования тюркских языков. Засим читателю только и остается, что верить уважаемому ученому на слово.

Лингвистическая принадлежность ранних гуннов, т. е. до того, как в гуннский военно-политический союз были включены иные народы, совершенно неясна. Она вряд ли может быть восстановлена по именам, тем более, по таким как Воарикс, Валах, Стиракс, Глонис и др., которые принадлежали гуннам-савирам{501}. Кроме того, Иордан сообщал, что «готы же преимущественно заимствуют имена гуннские»{502}, а готские имена весьма далеки по звучанию от тюркских.

Даже если принять тех же огоров за угров{503}, а о них известно, что «древнейшими вождями этого племени были Уар и Хунни… и некоторые из этих племен получили название уар и хунни»{504}, то и в этом случае, при условии тождественности хунни и гуннов, последних невозможно причислить к тюркам. К тому же и вопрос о тождественности гуннов и центральноазиатских хунну до сих пор является весьма дискуссионным.

Мы знаем совершенно точно, что гунны обнаруживают себя в 375 году в степях между нижним течением Дона и Волги, т. е. между Каспием и Азово-Причерноморьем, после чего они вторгаются двумя потоками: первым — в междуречье Днепра и Днестра, вторым — в Армению, затем в Каппадокию, после в Киликию и Сирию вплоть до Антиохии. Аммиан Марцеллин, первый автор, который упоминает о ранних гуннах, об их первоначальном местожительстве сообщает следующее: «Племя гуннов… обитает за Меотийским болотом в сторону Ледовитого океана (Glacialem oceanum)»{505}.

Внешний облик гуннов, по словам Марцеллина, ужасен и безобразен, но ужасность и безобразность не являются какими-то расовыми характеристиками, а выдают эмоциональное отношение автора к объекту описания. В то же время, сообщая об аланах, наш источник свидетельствует: «Почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у них русоватые, взгляд если и не свиреп, то все-таки грозен; они очень подвижны вследствие легкости вооружения, во всем похожи на гуннов (выделено мной. — К.П.) но несколько мягче их нравами и образом жизни»{506}. Каким бы образом аланы могли быть похожими во всем на гуннов, если бы последние пришли с территории Северного Китая? Разве что только так, как всякий человек похож на любого другого человека.

Что же касается гуннских обычаев и образа жизни, то и они не являются исключительной характеристикой тюрков. Здесь следует привести слова Прокопия Кесарийского (VI в.) о склавенах: «Они очень высокою роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они тёмнокрасные. Образ жизни у них (славян, склавенов. — К.П.), как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы (выделено мной. — К.П.)»{507}.

Прокопий Кесарийский также утверждает, что гунны вели свое происхождение от киммерийцев: «В древности великое множество гуннов, которых тогда называли киммерийцами, занимало те места, о которых я недавно упоминал (Волго-Донские степи — К.П.), и один царь стоял во главе их всех. Как-то над ними властвовал царь, у которого было двое сыновей, один по имени Утигур, другому было имя Кутригур. Кода их отец окончил дни своей жизни, оба они поделили между собою власть и своих подданных каждый назвал своим именем. Так и в мое еще время они наименовались одни утигурами, другие кутригурами»{508}.

Как бы там ни было, но племена утигуров и кутригуров составили впоследствие народность булгар, происхождение которых до сей поры составляет предмет оживленного обсуждения. Д. И. Иловайский посвятил много времени изучению данной проблемы и в конечном итоге пришел к выводу о славянском происхождении гуннов и булгар. Он писал: «Повторяю, что к гуннам и их славянству я пришел следующим путем: занятия начальною русскою историей натолкнули меня на болгарское племя. Пересмотрев вопрос о его народности, я убедился, что нет ровно никаких научных оснований считать эту народность неславянскою. Но при сем пересмотре я неправильно старался выделить болгар из группы гуннских народов (так как их неславянство выводили собственно из представления о гуннах, как о народе туранском). Убедившись потом в тождестве болгар с гуннами, я естественно пришел к необходимости пересмотреть вопрос о народности гуннов, то есть пересмотреть те основания, на которых они были отнесены к какому-то (в сущности неизвестному и доселе никем неопределенному) урало-алтайскому племени. И на чем же, как оказалось, было основано такое мнение? Да на таких шатких аргументах, как риторические фразы Аммиана и Иорнанда о некрасивой наружности гуннов, их воинственности, свирепости, кочевом или полукочевом состоянии и т. п.»{509}.

Что касается аргументации Д. И. Иловайского, то вы, читатель, можете ознакомиться с ней из работы «Вопрос о народности русов, болгар и гуннов». [СПб., 1881] и др. В последнее время труды Д. И. Иловайского переиздаются.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.